§2. Незаконное собирание и использование сведений, состявляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну

Первые упоминания о коммерческом шпионаже можно обнаружить в исторических хрониках, относящихся к самым ранним периодам становления человеческой цивилизации. Хрестоматийный пример коммерческого шпионажа мы находим в китайских хрониках.

на производство шелка¹. Это поистине классический пример коммерческого шпионажа, восходящего примерно к XV веку до нашей эры.

В истории сохранились и иные факты коммерческого шпионажа. Так, на протяжении всего восемнадцатого столетия основной целью коммерческого шпионажа становится секрет производства фарфора. По мнению ученых, он был найден китайскими алхимиками, и, подобно всем алхимическим секретам, был окружен легендами и облечен в форму мифа. Согласно этому мифу, фарфоровая масса находится под землей в некоторых священных местах и охраняется злыми духами. Она превращается в фарфор под благотворными лучами солнца. Но из этой легенды нельзя было почерпнуть сведения о производстве фарфора. Поэтому в Китай засылали множество шпионов, чтобы они овладели секретом. Первым, кто в этом преуспел, был французский антрекольский иезуит. Ему удалось посетить закрытый город Цзиндэчжэнь, где находилась императорская фарфоровая мануфактура. Он описал этот город в своих письмах, датированных сентябрем 1712 года и январем 1722 года. В то время в Цзиндэчжэне проживало около 1 млн. рабочих. Три тысячи фарфоровых печей озаряли ночное небо над городом красно-оранжевым светом. Антрекольский монах детально изучил технику производства твердого фарфора из каолина, и, несмотря на бдительность китайской разведки, ему удалось послать известному естествоиспытателю Реомюру образцы сырья.

Англичане, в свою очередь, похитили этот метод благодаря Томасу Бриану, агенту, который работал в Севре. В 1738 году сообщение антрекольского монаха было полностью воспроизведено в одном из пособий по истории Китая,

1 Бержье Ж. Промышленный шпионаж М Издательство "Международные отношения;;, 1972 С 20

2 г-

1 ам же

что позволило англичанам расширить свою промышленность и получить патент на производство фарфора и импорт сырья.

В отличие от англичан, немецкому алхимику Фридриху Бет г еру самому удалось раскрыть китайский секрет производства фарфора. Примечательно, что сам Бетгер пренебрежительно относился к фарфору, о чем свидетельствовала надпись, красовавшаяся на дверях его лаборатории, гласившая: «Наш создатель, Бог, пути которого неисповедимы, превратил золото делателя в горшечника»¹. Он был вынужден заниматься производством фарфора по приказу курфюрста Саксонии Августа, который заочно приговорил Бетгера к смертной казни за занятие алхимией, гарантировав ученому сохранение жизни, если ему удастся наладить производство фарфора. По сей день остается загадкой, удалось ли сохранить секрет производства того, что впоследствии получило известность под названием саксонского фарфора. «Бетгер отказался изложить письменно какие-либо сведения об его изготовлении, - писал Жак Бержье, - тем не менее он заставил выучить наизусть половину секрета ученого Немица, другую половину - Гартельмея... Второй знал, как производить фарфор, первый - как покрывать его глазурью»².

Секрет производства фарфора был не единственным объектом деятельности шпионов. Например, английский литейщик из Сторбриджа, Фоли, находя английскую сталь того времени низкокачественной, взял свою скрипку, облачился в одежду странствующего музыканта и отправился в путешествие по Европе.

Тан же

1 ан же

пришел к выводу, что сталь еще недостаточно хороша, и снова вернулся на континент. На этот раз, по возвращению на родину, его ждал успех^[48].

Нельзя не отметить и ряд положительных моментов, связанных с использованием коммерческого шпионажа. Во многом благодаря коммерческому шпионажу разные научные и технологические секреты алхимиков не были безвозвратно утеряны. Например, в наследство от алхимиков современные ученые получили систематизированные знания по фармацевтике и фармакологии, о различных лекарствах и способах их получения (благодаря исследованиям ядов и противоядий). Вследствие поисков философского камня ученые получили бесценные знания о химических процессах, ингибиторах и катализаторах химических реакций. Считается, что именно алхимики впервые раскрыли секрет получения пороха, который в дальнейшем был выкраден у мусульман и китайцев и вместе с огнестрельным оружием распространился по всему миру. Вместе с тем во все времена коммерческий шпионаж рассматривался в качестве одной из опаснейших форм недобросовестной конкуренции, а за совершение шпионажа законодательством цивилизованных

стран предусматривалась ответственность, в том числе и уголовная.

Российская дореволюционная правовая доктрина также рассматривала правовую охрану коммерческой тайны как средство борьбы с недобросовестной конкуренцией. «Проявлением недобросовестной конкуренции, - справедливо отмечал Г. Ф. Шершеневич, - признается разузнавание чужих коммерческих тайн, подкупом ли служащих, подсылкою ли подставных рабочих»².

Не менее известный юрист дореволюционного периода В. В. Розенберг также рассматривал собирание конфиденциальных сведений в качестве одной из форм недобросовестной конкуренции.

’ Т а н же С 21

ШЩрлЕЗКФви Г Ф Курс торгового права [в 4-х тонах с указателен] Т 2 СПб издание бр Башнаковых, 190S С 116

положения, удержания благоприятного сбыта»'. Конкретизируя понятие промысловой тайны, ученый неоднократно отмечал, что «...промысловая тайна вытекает из сущности строя, основанного на добросовестности конкуренции как на соревновании, но не на использовании работы соперника»^{1 [49].}

Ученые сходились во мнении и по поводу того, что собирание конфиденциальных сведений как одна из форм недобросовестной конкуренции должно наказываться в уголовном порядке.

На этот счет Г. Ф. Шершеневич отмечал: «Так как приказчик, управляя торговыми делами своего хозяина, должен отвращать, по мере возможностей, всякие убытки, то на его обязанности ляжет возмещение вреда, причиненного не только умышленно, но и по небрежности. Такая ответственность наступает при разглашении коммерческой тайны. За все эти действия приказчику грозит, сверх гражданской ответственности, и уголовная кара»^[50]. Полагаем, что в данном случае речь идет о ст. 1355 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, в котором коммерческая тайна впервые в российском законодательстве представлена как объект уголовно-правовой охраны. Согласно ст. 1355: «Кто из людей, принадлежащих фабрике, заводу или мануфактуре, огласит какое-либо содержимое в тайне и вверенное ему в виде тайны средство, употребляемое при изготовлении или отделке, без согласия владельца тайны другому лицу и тем самым причинит ущерб, тот будет наказан заключением в тюрьму от 4 до 8 месяцев»^[51].

В свою очередь В. В. Розенберг писал следующее: «По русскому закону оглашение коммерческой тайны наказуемо постольку, поскольку последствием

его был явный подрыв кредита хозяина (ст. 1187 Уложения о наказаниях)»^[52].

Советское законодательство, направленное на охрану коммерческой тайны, по сравнению с аналогичным законодательством дореволюционного периода было менее развитым. Это обстоятельство обусловлено Октябрьской революцией 1917 г., исключившей Россию из числа стран с рыночной экономикой,

изменившей вектор движения в сторону административно-командной системы, ликвидировавшей тем самым основы предпринимательства и конкуренции. Институты коммерческой, банковской, налоговой тайны также утратили свою актуальность и стали считаться пережитками буржуазного прошлого, которым нет места в новой советской экономике. «Советское право не знает никаких тайн, кроме тайны государственной, - считал Л. Фишман, - ибо только охрана интересов рабоче-крестьянского государства и трудящихся масс, а не охрана отдельных лиц, является основной задачей Советской власти»².

По нашему мнению, последнее утверждение является весьма категоричным и с ним трудно согласиться. Действительно, в виду монополии государства в экономической сфере институт коммерческой, налоговой, банковской тайны был практически вытеснен институтом государственной и военной тайны Вместе с тем советскому законодательству был известен термин «тайна вклада»' (не что иное, как банковская тайна). А УК РСФСР 1922 г. и УК РСФСР 1926 г., в ст. ст. 117 и 121 соответственно, устанавливали уголовную ответственность за разглашение должностным лицом не подлежащих оглашению сведений. Примечательно, что в этих статьях речь шла об охране сведений локального характера (информации, касающейся производственной, финансовой, иной сферы деятельности предприятия), а не общегосударственного значения

¹ Розенберг В В Промысловая тайна СПб, 1910 С 44

’ФишманЛ Об адвокатской этике//Рабочий суд 1924 №10 С 724

³ Об отмене ограничений денежного обращения и мерах к развитию вкладной и переводной операции Декрет СНК СССР от 06 06 1921 г // СУ РСФСР 1921 №52 С 301

Отсюда следует, что указанные нормы были направлены на охрану широко спектра сведений, относящихся к деятельности предприятий, то есть коммерческой тайны.

Право на существование институт коммерческой, налоговой, банковской тайны стал вновь обретать в начале 90-х годов. С экономической точки зрения этот период знаменателен переходом России к экономике рыночного типа и возвращением конкуренции в экономико-правовую действительность российского государства. Кардинальные перемены в экономике государства не могли не оказать влияние на законодательство, в том числе и на уголовное. Уголовная политика стала ориентироваться на защиту рыночных отношений, базируясь на принципе, что «...к уголовно-наказуемым должны быть отнесены насильственные или мошеннические действия, совершаемые в ущерб свободе предпринимательства и рыночной конкуренции»'.

Распространенным явлением предпринимательской деятельности является осуществление многими коммерческими организациями конкурентной разведки^{1 [53], которая может вестись как легальными, так и нелегальным! методами с целью получения коммерчески ценной информации. Осуществление легальной конкурентной разведки предполагает использование не противоречащих закону способов, таких как проведение маркетинговых исследований; анализ динамики рынка и соответствующих перспектив развития конкурента; анализ финансового положения конкурента на основе отчетов о финансово-хозяйственной деятельности; моделирование и прогнозирование. В свою очередь, целью нелегальной конкурентной разведки, которую часто именуют коммерческим шпионажем, является завладение информацией, имеющей коммерческую ценность и обеспечивающей возможность получения некоторых преимуществ}

перед конкурентами на рынке в определенной сфере, которая идентифицируется ими в качестве конфиденциальной. При этом характерной чертой данного вида деятельности является использование незаконных способов для достижения указанной цели и нарушение прав и законных интересов иных субъектов предпринимательской деятельности.

В современной экономической практике роль коммерческого шпионажа заметно возросла. В настоящее время большинство крупных фирм имеет в своем составе специалистов или целые подразделения, в обязанность которых входит сбор, систематизация и анализ информации о конкурентах, а также похищение промышленных и коммерческих секретов и документов. Несмотря на это, в действующем российском уголовном законодательстве нет термина «коммерческий шпионаж», как, например, его определяет Уголовный кодекс Республики Беларусь¹ (ст. 254 УК РБ), или «экономический шпионаж» как в законодательстве США. Данный термин, как и термин «конкурентная разведка», является сленговым и используется в основном специалистами.

Отечественными учеными предпринимались попытки включения в уголовное законодательство таких терминов, как «коммерческий шпионаж» или «промышленный шпионаж», но они не увенчались успехом. Так, в одном из проектов нового УК РФ, который должен был прийти на смену УК РСФСР 1960 г., предусматривались статьи, устанавливающие ответственность

за разглашение коммерческой тайны (ст. 185 УК РФ) и за промышленный шпионаж (ст. 186 УК РФ). В данном проекте под термином «промышленный шпионаж» предлагалось понимать собирание сведений, составляющих коммерческую тайну, путем похищений документов, подкупа и угроз в отношении лиц, владеющих этой тайной, или их близких, перехвата информации в средствах связи, незаконного проникновения в компьютерные системы, использования специальных технических средств, а равно иным

Уголовный кодекс Республики Беларусь 9 июля У-26 1999 г № 275-3 Минск Аналфея, 2011 С 182

незаконным способом, с целью разглашения либо непосредственного использования этих сведений¹.

Однако законодатель отказался от указанного термина, предусмотрев уголовную ответственность за незаконное получение сведений, составляющих коммерческую тайну, и их незаконное разглашение в рамках единой нормы. В дальнейшем было решено взять под уголовно-правовую охрану в рамках этой же нормы налоговую и банковскую тайну. Таким образом в УК РФ появилась ст. 183, устанавливающая ответственность за незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую и банковскую тайну. Общественная опасность преступления, предусмотренного ст. 183 УК РФ, заключается в том, что незаконное разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, может нанести серьезный экономический ущерб организации, подорвать ее коммерческий потенциал.

Изучив работу американских компаний, специалисты пришли к выводу, что при несанкционированном использовании конкурентами 20 % коммерчески ценной информации разорение фирмы происходит в 60 случаях из 100. При этом не только предприниматели, но и государство несут ощутимые потери. Исследование, проведенное организацией «Orange County Business Council», показало, что в одном лишь штате Калифорния за последние 15 лет экономические потери от пиратского использования программного обеспечения составили порядка 1,6 миллиарда долларов².

Общественную опасность указанного преступления также подтверждают данные социологического исследования, проведенного службой социальных исследований «Head Hunter Урал». Сотрудники данной фирмы опросили 1597 екатеринбуржцев и выяснили, что более половины из них при смене места

¹ Преступление и наказание комментарий к проекту Уголовного кодекса России / Подред Н Ф Кузнецовой. А В Наумова М Де-Юре. 1993 С 184

² Каждый второй екатеринбуржец уносит с собой секрет фирмы;;

UE.L http //news mail ni∕mregions∕ural∕66∕economics∕17267335∕^frommail=l (дата обращения 24 05 2015)

трудовой деятельности уносят с собой конфиденциальные корпоративные данные. При этом 9 % респондентов признаются, что готовы продать

«секрет фирмы» конкурентам. Более того, результаты собственного интеллектуального труда, оплаченного работодателем, большинство сотрудников считают в той или иной степени своими. Лишь 10 % опрошенных уверенье то, за что они получают деньги, принадлежит исключительно работодателю. Около 40 % респондентов признались, что копировали и уносили собственные наработки, 19 %-уникальные методики и разработки, созданные в команде, 13 % - базы клиентов и контакты партнеров. Чаще всего так поступают юристы, маркетологи, управленцы^[54], системные администраторы, промышленные дизайнеры и инженеры.

В связи с этим борьба с коммерческим шпионажем, являющимся одной из наиболее общественно опасных форм недобросовестной конкуренции, должна осуществляться преимущественно уголовно-правовыми средствами.

По поводу непосредственного объекта данного преступления в теории уголовного права высказывается множество различных мнений. Например, Т. Д. Устинова считает, что непосредственным объектом ст. 183 УК РФ являются общественные отношения, обеспечивающие охрану интеллектуальной собственности и информационную безопасность участников экономических отношений^[55].

С. М. Паршин отмечает, что «при конструкции статьи в составе преступления, предусмотренного ст. 183 УК РФ, выделяется три равнозначных объекта: коммерческая тайна, налоговая тайна, банковская тайна. При этом

ни один из данных объектов нельзя назвать основным или дополнительным»^[56]. В русле указанного подхода движется и Л. Р. Клебанов^[57].

По нашему мнению, последняя позиция является весьма спорной, поскольку теряется связь непосредственного объекта анализируемого преступления с родовым и видовым объектами, а именно с общественными отношениями в сфере экономики и сфере экономической деятельности соответственно, что противоречит логике по строения уголовного закона.

Согласно Федеральному закону № 135-ФЗ «О защите конкуренции»^[58], незаконное получение, использование, разглашение информации, составляющей коммерческую или иную охраняемую законом тайну, рассматривается в качестве одной из форм недобросовестной конкуренции. Исходя из этого, делаем вывод, что основным непосредственным объектом анализируемого преступления являются общественные отношения, складывающиеся в процессе осуществления экономической деятельности, основанной на принципах добросовестной конкуренции, посредством сохранения сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну.

В связи с тем, что преступные деяния, закрепленные в ст. 183 УК РФ, причиняют или создают угрозу причинения вреда не только отношениям добросовестной конкуренции, но и посягают на порядок обращения сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, его следует рассматривать в качестве дополнительного непосредственного объекта анализируемого преступления

В качестве факультативного объекта незаконного получения и разглашения сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну можно выделить неприкосновенность частной жизни, порядок документооборота в организациях и учреждениях, установленный порядок доступа к компьютерной информации и т.п.

Предметом преступления, предусмотренного ст. 183 УК РФ, являются сведения, составляющие коммерческую, налоговую или банковскую тайну. Согласно Федеральному закону от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»', указанные сведения представляют собой такой объект правовой охраны, как информация.

В научной среде долгие годы дискуссионным остается вопрос, возможно ли рассматривать информацию в качестве предмета преступления.

Нельзя не согласиться с Н. Ф. Кузнецовой, которая отмечала, что предметом преступления являются «различного рода материальные и нематериальные блага (ценности), способные удовлетворить потребности людей, преступное воздействие на которые (или незаконное обращение с которыми) причиняют или создают угрозу причинения вреда»^{[59] [60]. Отсюда следует, что информацию все же можно отнести к нематериальным предметам преступления}

В соответствии с Федеральным законом от 27.07.2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» информация представляет собой сведения (сообщения, данные) независимо от формы их представления. В качестве объекта правовой охраны информация составляет служебную или коммерческую тайну в тех случаях, когда 1) она имеет действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу

неизвестности ее третьим лицам, 2) к ней нет свободного доступа на законном основании 3) и обладатель информации принимает меры по охране ее конфиденциальности.

Согласно ст. З ФЗ от 29 июля 2004 г. «О коммерческой тайне»¹, под коммерческой тайной понимается конфиденциальность информации, позволяющая ее обладателю при существующих или возможных обстоятельствах увеличить доходы, избежать неоправданных расходов, сохранить положение на рынке товаров, работ, услуг или получить иную коммерческую выгоду. В свою очередь, под информацией, составляющей коммерческую тайну (секрет производства), следует понимать сведения любого характера (производственные, технические, экономические, организационные), в том числе о результатах интеллектуальной деятельности в научно-технической сфере, а также сведения о способах осуществления профессиональной деятельности, которые имеют действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу неизвестности их третьим лицам, к которым у третьих лиц нет свободного доступа на законном основании и в отношении которых обладателем таких сведений введен режим коммерческой тайны².

Указанные определения позволяют выделить следующие признаки коммерческой тайны

1) она имеет действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу ее неизвестности третьим лицам;

2) к ней нет доступа на законном основании;

3) обладатель информации принимает меры по охране ее конфиденциальности;

4) конкретный перечень сведений, составляющих коммерческую тайну, определяет руководитель предприятия или его собственник;

0 коммерческой тайне Федеральный закон от 29 07 2004 № 98-ФЗ (ред от 12 03 2014) // Собрание законодательства РФ 09 08 2004 №3 2 Ст 3283

2 г -

1 ам же

5) она не подпадает под перечень сведений, доступ к которым не может быть ограничен, и перечень сведений, отнесенных законодательством к государственной тайне.

Важнейшим из перечисленных признаков является принятие обладателем информации, составляющей коммерческую тайну, мер по охране ее конфиденциальности. При этом следует учитывать, что мер охраны коммерчески ценной информации великое множество, однако обладателю информации вовсе не обязательно использовать весь арсенал способов охраны конфиденциальности. Важно, чтобы действия обладателя такой информации ясно свидетельствовали о его желании сохранить ее втайне от иных лиц. В противном случае, эффективность юридической защиты прав обладателя информации, составляющей коммерческую тайну, сводится к нулю. Проиллюстрируем это положение на примере из зарубежной судебной практики, ставшем классическим, поскольку на протяжении многих лет он не сходит со страниц

трудов, посвященных коммерческому шпионажу.

В 1987 г. судом штата Мичиган был отклонен иск компании «Кадиллак Гейдж», специализировавшейся на выпуске бронированных машин, предназначенных для специальных подразделений армии США и военной полиции, к конкурирующей компании, которую истец обвинил в коммерческом шпионаже, а именно в краже ценных чертежей. Однако суд отказал в удовлетворении требований истца, мотивировав свое решение тем, что истец не предпринимал надлежащих мер по охране коммерческой тайны. В ходе судебного разбирательства было установлено, что производственные корпуса «Кадиллак Гейдж» не являлись охраняемым объектом и часто оставались открытыми, при этом ценные чертежи всегда лежали на рабочих столах. Этой беспечностью и воспользовались представители конкурирующей компании, сотрудник которой в самый разгар рабочего дня беспрепятственно проник (через центральный вход) на территорию одного из заводов «Кадиллак Гейдж»,

сделал необходимые фотографии чертежей, после чего покинул территорию завода¹.

Право на отнесение информации к составляющей коммерческую тайну и на определение перечня и состава такой информации принадлежит обладателю такой информации. Обладателем информации, составляющей коммерческую тайну, согласно закону «О коммерческой тайне», является лицо, которое владеет информацией, составляющей коммерческую тайну, на законном основании, ограничило доступ к этой информации и установило в отношении ее режим коммерческой тайны.

Круг сведений, которые не могут составлять коммерческую тайну, а значит, не могут быть предметом преступления, определен ст. 5 закона «О коммерческой тайне».

В соответствии со ст. 102 Налогового кодекса Российской Федерации² налоговую тайну составляют любые полученные налоговым органом, органами внутренних дел, органом государственного внебюджетного фонда и таможенным органом сведения о налогоплательщике, за исключением сведений:

1) разглашенных налогоплательщиком самостоятельно или с его согласия;

2) об идентификационном номере налогоплательщика;

3) о нарушениях законодательства о налогах и сборах и мерах ответственности за эти нарушения;

4) предоставляемых налоговым (таможенным) или правоохранительным органам других государств в соответствии с международными договорами (соглашениями), одной из сторон которых является Российская Федерация, о взаимном сотрудничестве между налоговыми (таможенными) или

Бопон Н Г , Галлати Р Р Экономическая разведка и контрразведка Практическое пособие Новосибирск Диамант, 1994 С 28

² Налоговый кодекс Российской Федерации (часть первая) от 31 07 1998 № 146-ФЗ

(ред от 08 Об 2015) (с изм и доп , вступ в силу с 08 07 2015) // Собрание законодательства РФ № 31 03 08 1998 Ст 3824 - Далее по тексту НІС РФ

правоохранительными органами (в части сведений, предоставленных этим органам).

Согласно ст. 26 ФЗ «О банках и банковской деятельности»^[61], банковской тайной являются сведения об операциях, счетах и вкладах ее клиентов и корреспондентов, а также об иных сведениях, устанавливаемых кредитной организацией.

В ст. 857 ГК РФ^[62] закреплено, что банк гарантирует тайну банковского счета и банковского вклада, операций по счету и сведений о клиенте. Сведения, составляющие банковскую тайну, могут быть предоставлены только самим клиентам или их представителям, а также представлены в бюро кредитных историй на основаниях и в порядке, которые предусмотрены законом. Государственным органам и их должностным лицам такие сведения могут быть предоставлены исключительно в случаях и порядке, которые предусмотрены

законом.

В литературе, посвященной изучению признаков преступления, предусмотренного ст. 183 УК РФ, нет единого мнения о соотношении рассмотренных видов тайн. При этом особенно остро стоит вопрос о соотношении коммерческой и банковской тайн.

Одни авторы, например, В. С. Белых и другие цивилисты, полагают, что банковская тайна является разновидностью коммерческой тайны и их следует рассматривать сквозь призму соотношения общего и частного^[63]. С этой точкой

зрения трудно согласиться по ряду причин. Во-первых, право коммерческой тайны порождает правоотношения относительного характера, в то время как правоотношения, порождаемые правом банковской тайны, носят абсолютный характер. Во-вторых, круг сведений, составляющих банковскую тайну, закреплен на уровне закона, а перечень сведений, составляющих коммерческую тайну, хозяйствующие субъекты, как правило, составляют сами, с учетом коммерческой ценности охраняемой информации. В-третьих, для коммерческой тайны важна охрана содержания информации, для банковской же тайны характерна охрана не только отношений между банком и клиентом, но и самого факта этих отношений.

По мнению других авторов, чью точку зрения мы разделяем, отличия между банковской и коммерческой тайнами настолько существенны, что абсолютно не позволяют рассматривать одну из них в качестве разновидности другой.

Весьма оригинальной на этот счет является точка зрения С. М. Паршина. Ученый согласен с тем, что коммерческая тайна и банковская тайна являются абсолютно разными видами охраняемых законом тайн. Свою позицию он аргументирует тем, что они различаются по следующим признакам: во-первых, по содержанию (банковскую тайну составляют финансово-экономическая информация и некоторые персональные данные лица, тогда как сведения, являющиеся коммерческой тайной, значительно шире) и, во-вторых, по перечню обязанных субъектов (банковскую тайну хранят только кредитные организации)¹.

Вместе с тем нельзя не заметить, что изложенные аргументы также указывают на то, что банковская тайна является разновидностью коммерческой тайны. Данные виды тайн действительно различаются, поскольку обязательным признаком сведений, составляющих коммерческую тайну, является установление режима коммерческой тайны в отношении данных сведений их обладателем. Однако сведения, составляющие банковскую тайну, охраняются законом

^, Паршин С М Тайна в уголовном законодательстве Теоретико-прикладное исследование дис канд юрид наук 12 00 03 / Паршин Сергей Михайлович Нижний Новгород, 2006

С 132

независимо от того, признаны ли данные сведения конфиденциальными их обладателями.

Ввиду того что коммерческая тайна и банковская тайна являются совершенно разными видами охраняемых уголовным законом тайн, С. М. Паршин отмечает, что состав преступления, предусмотренный ст. 183 УК РФ, «имеет два объекта, что является нарушением правил юридической техники и системы построения уголовного закона». Поэтому для разрешения данной проблемы он предлагает «выделить ответственность за посягательство на банковскую тайну в самостоятельный состав преступления»¹.

На наш взгляд, в соответствующих изменениях нет необходимости, существующая редакция запрета вполне отвечает требованиям унификации уголовного закона. В случае совершения лицом незаконных действий в отношении разных видов тайн такие действия должны квалифицироваться как реальная совокупность преступлений. Если же сведения, являющиеся предметом незаконного собирания, разглашения или использования, представляют собой одновременно и коммерческую, и банковскую тайну (что возможно в некоторых случаях), то в данном случае совокупности преступлений нет.

Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 183 УК РФ, выражается в деянии в форме действия, а именно в собирании сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, путем похищения документов, подкупа или угроз, а равно иным незаконным способом. Таким образом, обязательными элементами объективной стороны состава являются действия по собиранию сведений и способ совершения преступления (похищение документов, подкуп, угрозы, неправомерный доступ к компьютерной информации и т.д.).

По конструкции объективной стороны состав указанного преступления сформулирован как формальный. Общественную опасность представляет сам процесс собирания сведений, составляющих коммерческую, налоговую или

Тан же С 133

банковскую тайну, при этом наступление общественно опасных последствии на квалификацию не влияет.

В уголовно-правовой доктрине даются различные определения понятия «собирание сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну». Например, Б. В. Волженкин писал: «понятие "собирание" охватывает такие действия, как похищение документов и других носителей коммерческой (банковской) тайны, завладение (или попытку завладения) ею путем подкупа различных угроз и шантажа в отношении лиц, владеющих тайной, или их близких, перехват информации в средствах связи, незаконное ознакомление с документами или их копирование иными способами, использование подслушивающих приборов и иных специальных технических средств, проникновение в компьютерную систему и другае незаконные способы»¹. Как видим, ученым была предпринята попытка максимальной конкретизации способа собирания сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую _тайну.

Другие авторы, наоборот, пытаются избежать конкретизации способа

собирания таких сведении, давая весьма широкие определения Так, А. Ф. Жигалов под термином «собирание» понимает «любой незаконный способ овладения подобного рода сведениями»².

Федеральным законом от 29.07.2004 № 98-ФЗ «О коммерческой тайне» установлено, что информация, составляющая коммерческую тайну, обладателем которой является другое лицо, считается полученной незаконно, если ее приобретение осуществлялось с умышленным преодолением принятых обладателем информации, составляющей коммерческую тайну, мер по охране конфиденциальности этой информации, а также если получающее эту информацию лицо знало или имело достаточные основания полагать, что эта

¹ Волженкин Б В Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России СПб Юридический центр Пресс, 2007 С 471

ⁱ Жигалов А Ф Охрана коммерческой или банковской тайны в российском уголовном законодательстве М , 2000 С 11

информация составляет коммерческую тайну, обладателем которой является другое лицо, и что осуществляющее передачу этой информации лицо не имеет на передачу этой информации законного основания.

Указанные определения позволяют выделить два основных признака, характеризующих собирание сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну. Во-первых, собирание - это действие, во-вторых, способы собирания имеют незаконный характер. Таким образом, под собиранием сведений понимаются действия либо совокупность действий, направленные на их поиск, обнаружение или накапливание у лица, не допущенного к обладанию коммерческой, налоговой или банковской тайной, незаконными способами.

Вызывает сомнения обоснованность использования абсолютно разных терминов в названии статьи, где законодателем использован термин «получение», и в его описании в рамках объективной стороны, где использован термин «собирание». В толковом словаре русского языка С. И. Ожегова дается следующее первичное значение глагола «получить» - «взять, приобрести вручаемое, предлагаемое, искомое»¹. А многозначный глагол «собирать» имеет значение в сочетании с неодушевленными существительными «сосредоточить где-нибудь, добывая, приобретая или разыскивая»². Очевидно, что термин «собирание» наиболее полно отражает сущность преступного деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 183 УК РФ. В связи с этим видится разумным заменить в названии ст. 183 УК РФ термин «получение» на термин «собирание».

Специфической особенностью анализируемого состава является то, что момент окончания преступления зависит от способа его совершения. Это обусловливает необходимость их отдельного рассмотрения

Под похищением документов, составляющих коммерческую, банковскую или налоговую тайну, следует понимать противоправное, безвозмездное изъятие

1 Ожегов С И Толковый словарь русского языка 72500 слов и 7500 фразеологических выражений / под ред С И Ожегова, Н Ю Шведовой - М АЗЪ, 1993 С 453

2 г -

1 ан же

материальных носителей информации, содержащих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, из владения собственника либо лица, имеющего к ней законный доступ, вопреки его воли. Похищение может быть тайным или открытым, с применением насилия или обмана в отношении лиц, владеющих коммерческой, налоговой или банковской тайной, либо без их применения.

Исходя из диспозиции ч. 1 ст. 183 УК РФ, предметом похищения являются только документы как материальные носители информации, содержащие коммерческую, банковскую или налоговую тайну. Вместе с тем уголовный закон не дает легального определения термина «документ», что создает определенные трудности при квалификации данного преступления Полагаем, что такая трактовка предмета указанного преступления является достаточно узкой.

Мы солидарны с Б. В. Волженкиным, который считал, что «сведения, составляющие коммерческую, налоговую или банковскую тайну, могут быть материализованы также и в других носителях: чертеж, модель, дискеты, промышленный образец, формула изобретения, технологии, физические поля, в которых информация находит свое отображение в виде символов, образов, сигналов, технических решений и процессов и др.»¹.

На наш взгляд, похищение документов как способ собирания сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, необходимо рассматривать в широком смысле, как похищение документов, так и иных носителей информации. В связи этим предлагаем дополнить диспозицию ч. 1 ст. 183 УК РФ следующим словосочетанием «...путем похищения документов и иных носителей информации...».

В правоприменительной практике достаточно часто возникает вопрос о том, стоит ли похищение документов при собирании сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, квалифицировать в совокупности с ч. 1 ст. 325 УК РФ. Думается, что применению подлежит только

Волженкин Б В Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву

России СПб Юридический центр Пресс. 2007 С 470

ч. 1 ст. 183 УК РФ. Это обусловлено тем, что предметом преступления по ч. 1 ст. 183 УК РФ является не столько сам документ, сколько находящиеся в нем сведения Часть 1 ст. 325 УК РФ предусматривает ответственность за нарушение порядка обращения официальных документов в целом, независимо от их содержания Таким образом, ч. 1 ст. 183 УК РФ является специальной нормой по отношению к ч. 1 ст. 325 УК РФ. Согласно ч. 3 ст. 17 УК РФ, в случае конкуренции между общей и специальной нормами уголовная ответственность наступает по специальной норме. Отсюда следует, что применению подлежит ч. 1 ст. 183 УК РФ без дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 325 УК РФ.

В случае использования анализируемого способа преступление следует считать оконченным с момента завладения виновным лицом носителем информации, содержащим сведения, составляющие коммерческую, налоговую или банковскую тайну.

Теперь перейдем к рассмотрению такого способа совершения преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 183 УК РФ, как собирание сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, путем подкупа или угроз.

Подкуп, как способ совершения преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 183 УК РФ, предполагает склонение лиц, обладающих информацией, составляющей коммерческую, налоговую или банковскую тайну, или лиц, имеющих законный доступ к этой информации, к ее разглашению или передаче взамен предоставления им каких-либо материальных благ, оказания услуг имущественного характера, освобождения от имущественных обязательств и т.п.

Необходимо учитывать следующее: если способом собирания сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, был подкуп лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации, или должностных лиц, действия виновного следует квалифицировать по ч. 1

ст. 183 УК РФ, а также по ч. 1 или 2 ст. 204 УК РФ или по ст. 291 УК РФ соответственно¹.

В статье 183 УК РФ не содержится ни расшифровки термина «угрозы», которые могут быть рассмотрены в качестве способа совершения данного преступления, ни круг лиц, являющихся адресатами угроз. Указанное обстоятельство порождает различные трактовки данного термина.

Например, по мнению Т. Ю. Погосян, термин «угроза» означает применение психического насилия (реального, непосредственного или направленного в будущее), выражающегося в обещании нанесения побоев, причинения вреда здоровью, убийства, распространения сведений позорящего характера, причем как в отношении лиц, владеющих коммерческой, налоговой или банковской тайной, так и в отношении их близких; уничтожения или повреждения их имущества². Нетрудно заметить, что автор, как и большинство других исследователей', отождествляет понятие угрозы с понятие психического насилия Но является ли предложенное определение понятая «угроза» полным? Думается, что нет. Если исходить из буквального понимания диспозиции ч. 1 ст. 183 УК РФ, то можно прийти к выводу, что угроза может быть любой: от угрозы причинения вреда здоровью или угрозы убийством; угрозы уничтожения, повреждения, а также похищения имуществ; до угрозы наложения дисциплинарного взыскания либо привлечения к административной

ответственности и т.п.

³ См. например Масленников А В Уголовная ответственность за незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну дне канд юрид наук 12 00 08 / Масленников Андрей Вячеславович Ставрополь. 2000

С 103

Дня выяснения смысла указанного понятия вновь обратимся к толковому словарю. В толковом словаре русского языка С. И. Ожегова слово «угроза» определяется как: 1. Запугивание, обещание причинить кому-нибудь вред, зло. 2. Возможная опасность¹. Аналогичное определение дано в словаре русского языка Т. Ф. Ефремовой .

Таким образом, под термином «угроза», применительно к ч. 1 ст. 183 УК РФ, следует понимать любое незаконное воздействие на обладателя сведений, составляющих коммерческую, налоговую, банковскую тайну (либо лицо, имеющее правомерный доступ к таким сведениям), а равно на его близких, выраженное в обещании наступления неблагоприятных последствий в случае отказа передать указанные сведения

Изложенное позволяет констатировать, что адресатами угроз могут быть:

1) обладатель информации, содержащей коммерческую, налоговую или банковскую тайну;

2) лицо, имеющее законный доступ к такой информации;

3) их близкие.

Оконченным такое преступление следует считать с момента высказывания виновным угроз в адрес перечисленных лиц.

Стоит также отметить, что реализация угрозы не входит в сферу действия анализируемой уголовно-правовой нормы. Следовательно, применение реального физического насилия либо иного физического воздействия, например, повреждения имущества, во исполнение угрозы, надлежит дополнительно квалифицировать по соответствующим статьям Уголовного закона.

Анализ решений, вынесенных судами по ст. 183 УК РФ за период 2010- 2015 гг., показал, что противоправное собирание сведений, составляющих

¹ Ожегов С И Толковый словарь русского языка 72500 слов и 7500 фразеологический выражений / под ред С И Ожегова, Н Ю Шведовой - М АЗЪ, 1993 С 855

² Ефремова Т Ф Толковый словарь словообразовательный единиц русского языка / Т Ф Ефремова М Русский язык. 1996 С 193

коммерческую, налоговую или банковскую тайну, чаще всего совершается «иным незаконным способом» - 67,9 % изученных уголовных дел. В то время как на похищение документов приходится 22,6 %, на подкуп - 8,3 %, на угрозы - 1,2%.

При этом понятие «иной незаконный способ» собирания сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, и по сей день не определено законодательно. В научной же среде существуют его различные классификации и определения. Например, Д. Ю. Гончаров считает, что «законодателю следует либо исключить из диспозиции нормы указание на 'ттной незаконный способ", либо сделать перечень таковых способов исчерпывающим, включив в него наиболее общественно опасные»¹.

Думается, что ни один из предложенных вариантов «усовершенствования» анализируемой нормы не является приемлемым по ряду причин. Во-первых, существует множество способов собирания информации, и нельзя ограничивать объективную сторону лишь некоторыми из них. Во-вторых, учитывая темпы развития технического прогресса, дать исчерпывающий перечень таких способов не представляется возможным, так как постоянно будут появляться новые. В-третьих, не представляется возможным определить степень общественной опасности того или иного способа для включения его в указанный перечень.

Под термином «иной незаконный способ» собирания сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, предлагается понимать любой способ совершения указанного деяния, не соответствующий формам законного доступа к конфиденциальной информации, предусмотренным действующим законодательством.

Исходя из результатов анализа решений, можно сделать вывод о том, что в настоящее время наиболее распространенным способом собирания сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, среди «иных незаконных способов» является доступ (как правомерный,

Гончаров Д Ю О банковской и коммерческой тайне // Законность 2000 № 1 С 51

так н неправомерный) к компьютерной информации (73,8 %).

И это не удивительно. В настоящее время происходит стремительное развитие информационных систем, широкое распространение электронного документооборота на крупных предприятиях, в связи с чем вся информация, в том числе составляющая коммерческую, налоговую или банковскую тайну, аккумулируется в базах данных, электронных архивах, иных электронных хранилищах информации.

Доступ и собирание сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, как правило, осуществляется злоумышленником посредством проникновения в электронные хранилища информации, а также путем незаконного доступа к компьютеру, на котором хранятся указанные сведения Подтверждением тому является судебная практика.

Так, в 2011 году Кировским районным судом города Ростов-на-Дону по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 183 УК РФ быгг осужден Г. А. В. - системный администратор автосалона «А». При трудоустройстве Г. А. В. был ознакомлен с приказом «Об утверждении положения о коммерческой тайне», а также им было подписано «Обязательство о неразглашении коммерческой тайны». Таким образом, он был ознакомлен с перечнем сведений, составляющих коммерческую тайну, в который был включен пункт, содержащий сведения о поставщиках и клиентах предприятия Осуществляя трудовую деятельность, Г. А. В. сделал резервную копию клиентской базы, содержащей информацию о месте проживания и номера телефон клиентов автосалона, и базы данных, содержащей сведения о поставщиках, сохранив их у себя на USB флеш-карте. Спустя какой-то промежуток времени ввиду сложившегося недопонимая с руководством организации он быгг уволен. Особо следует отметить, что при увольнении копии клиентской базы и базы данных о поставщиках он не передал сотрудникам автосалона, а оставил себе. В связи с тем, что ему нужны были деньги, он решил продать имеющиеся базы данных. В сети Интернет он нашел несколько рекламных сайтов автомобильных салонов, находящихся в Ростове-на-Дону, в частности автосалона «Б», являющегося главным конкурентом автосалона «А».

Г. А. В. отправил данной организации электронное сообщение с предложением клиентской базы конкурирующей фирмы. Спустя сутки он получил ответ от автосалона «Б», в котором они выразили свою заинтересованность в предложении. В ходе длительных переговоров с коммерческим директором автосалона «Б» они сошлись на сумме 30 тысяч рублей. Г. А. В. боялся, что к нему применят физическую силу и заберут у него USB флеш-карту, поэтому попросил товарища Ф. И. О. помочь ему в обмене. Г. А. В. понимал, что совершаемая им сделка является незаконной, однако Ф. И. О. он об этом не сказал. Спустя несколько дней Г. А. В. встретился на автобусной остановке с сотрудником автосалона «Б», после чего они направились в сторону парка, по пути купив USB флеш-карту, на которую он скачал обе базы данных, а свою USB флеш-карту уничтожил. На одной из улиц они разделились, Г. А. В. пошел в кафе, где встретился с Ф. И. О., а сотрудник автосалона «Б» пошел в машину. В финальной части преступной операции Ф. И. О. взял USB флеш-накопитель и передал его сотруднику автосалона «Б», получив взамен денежные средства в сумме 30 тысяч рублей, после чего был задержан сотрудниками милиции, спустя мгновения был задержан и Г. А. В.¹

В случае если собирание сведений, отнесенных к коммерческой, налоговой или банковской тайне, путем неправомерного доступа к охраняемой законом компьютерной информации, повлекло уничтожение, блокирование, модификацию либо копирование информации, нарушение работы ЭВМ, системы ЭВМ или их сети, его (собирание) следует квалифицировать по ч. 1 ст. 183 и ст. 272 УК РФ². Если же указанные в диспозиции ч. 1 ст. 272 УК РФ последствия

Приговор Кировского районного суда г Ростов-на-Дону от 10 ноября 2011 г [электронный ресурс] // Сайт «Российское правосудие;; - URL https ∕∕rospravosudie com∕court- kirovskij-raj onnyj-sud-g-rostova-na-donu-rostovskaya-oblast-s∕act-102576386/ (дата обращения 12 04 2016)

¹ Уголовное право Особенная часть учебник / отв ред И Я Козаченко. Г П Новоселов - 5-е изд . изн и доп М Норна ИНФРА-М. 2013 С 351

не наступили, то данное деяние следует квалифицировать по ч. 1 ст. 183 УК РФ ич.Зст. 30 ст. 272 УК РФ.

Оконченным данное преступление следует считать с момента неправомерного доступа к компьютерной информации в целях завладения сведениями, содержащими коммерческую, налоговую или банковскую тайну.

В ч. 2 ст. 183 УК РФ предусмотрена ответственность за незаконное разглашение или использование сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, без согласия их владельца лицом, которому она была доверена или стала известна по службе или работе.

По конструкции объективной стороны состав преступления является формальным, преступление следует считать оконченным с момента начала совершения действий, образующих его объективную сторону, независимо от каких-либо последствий этих действий.

Заметим, что запрет на разглашение и использование сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, помимо уголовного законодательства также закреплен в иных нормативных правовых

актах.

Так, в п. 2 ч. 3 ст. 11 Федерального закона «О коммерческой тайне» закреплено, что работник обязан не разглашать информацию, составляющую коммерческую тайну, обладателями которой являются работодатель и его контрагенты, и без их согласия не использовать эту информацию в личных целях.

Запрет на разглашение сведений, составляющих налоговую тайну, содержится в ст. 102 Налогового кодекса РФ, в которой указывается, что налоговая тайна не подлежит разглашению налоговыми органами, органами внутренних дел, органами государственных внебюджетных фондов и таможенными органами, их должностными лицами и привлекаемыми

специалистами, экспертами, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом.

Статья 26 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» устанавливает общий запрет на разглашение и использование сведений,

составляющих банковскую тайну. В соответствии с указанной статьей все служащие кредитной организации обязаны хранить тайну об операциях счетах и вкладах ее клиентов и корреспондентов, а также об иных сведениях, устанавливаемых кредитной организацией, если это не противоречит федеральному закону.

Отметим также, что в законодательстве содержится специальный запрет на разглашение и использование сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну для определенных лиц, организаций и государственных органов, которым такие сведения стали известны в связи с выполнением профессиональных и служебных обязанностей.

Такой запрет содержится в п. 7 ч. 1 ст. 15 Федерального закона от 27.08.2004 № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе

Российской Федерации»', ст. 4 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации»², ч. 1 ст. 26 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции», ч. 3 ст. 13 Федерального закона от 17.08.1995 № 147-ФЗ «О естественных монополиях»³, ч. 8 ст. 23 Федерального закона от 10.12.2003 № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном

контроле»⁴, ч. 2 ст. 34 Федерального закона от 27.12.2002 № 184-ФЗ

О государственной гражданской службе Российской Федерации Федеральный закон от 27 07 2004 № 79-ФЗ (ред от 31 12 2014. с изн от 06 04 2015) // Собрание законодательства РФ 02 08 2004 №3 1 Ст 3215

² О прокуратуре Российской Федерации Федеральный закон от 17 01 1992 № 2202-1 (ред от 22 12 2014. с изн от 17 02 2015) // Собрание законодательства РФ 20 11 1995 № 47

Ст 4472

³ О естественный монополиях (с изн и доп, вступающими в силу с 27 01 2013) Федеральный закон от 17 08 1995 № 147-ФЗ (ред от 30 12 2012) // Собрание законодательства РФ 21 08 1995 №3 4 Ст 3426

² О валютном регулировании и валютном контроле (с изм и доп , вступ в силу с 01 01 2015) Федеральный закон от 10 12 2003 № 173-ФЗ (ред от 04 1 1 2014) // Собрание законодательства РФ 15 12 2003 № 5 0 Ст 4859

«О техническом регулировании»'. Отсюда следует вывод, что запрет на разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, может быть установлен не только их обладателем, но и прямым требованием закона.

В связи с этим мы считаем возможным дополнить диспозицию ч. 2 ст. 183 УК РФ следующим словосочетанием: «или вопреки требованиям закона, лицом, которому...».

Следует отметить, что по результатам социологического опроса представителей профессорско-преподавательского состава и практических работников указанное предложение по совершенствованию ч. 2 ст. 183 УК РФ получило неоднозначную оценку. Так, 53,1 % респондентов поддержали

предложение, 45,4 % считают, что в изменениях нет необходимости, 1,5 % воздержались от ответа. Поэтому указанное предложение носит дискуссионный характер.

Обратим внимание и на то, что в ч. 2. ст. 183 УК РФ имеется определенное расхождение с Федеральным законом от 29.07.2004 № 98-ФЗ «О коммерческой тайне» и Федеральным законом от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» относительно используемой терминологии. В указанных нормативных правовых актах не используется термин «владелец информации (сведений)», вместо него употребляется термин «обладатель информации». Обладателем информации является «лицо, самостоятельно создавшее информацию либо получившее на основании закона или договора право разрешать или ограничивать доступ к информации, определяемой по каким-либо признакам»².

' О техническом регулировании Федеральный закон от 27 12 2002 № 184-ФЗ

(ред от 23 06 2014) (с изм и доп , вступ в силу с 22 12 2014) // Собрание законодательства РФ 30 12 2002 № 5 2 (ч 1) Ст 5140

² Об информации, информационных технологиях и о защите информации Федеральный закон от 27 07 2006 № 149-ФЗ (ред от 31 12 2014) // Собрание законодательства РФ 31 07 2006 № 31 (1ч) Ст 3448

С позшднй терминологии в диспозиции статьи логично использовать формулировку «без согласия их обладателя» вместо формулировки «без согласия их владельца», что обусловливает необходимость внесения соответствующих изменений в ч. 2 ст. 183 УК РФ.

Уголовное законодательство не дает определений ни термину «разглашение», ни термину «использование». Поэтому для уяснения их сути следует обратиться к специальному законодательству и уголовно-правовой доктрине.

В и. 9 ст. закона «О коммерческой тайне» указано, что под разглашением информации, составляющей коммерческую тайну, следует понимать действие или бездействие, в результате которых информация, составляющая коммерческую тайну, в любой возможной форме (устной, письменной или иной, в том числе с использованием технических средств) становится известной третьим лицам без согласия обладателя такой информации либо вопреки трудовому или гражданско-правовому договору.

Согласно Налоговому кодексу РФ, к разглашению налоговой тайны относится, в частности, использование или передача другому лицу производственной или коммерческой тайны налогоплательщика, ставшей известной должностному лицу налогового органа, органа внутренних дел, органа государственного внебюджетного фонда, таможенного фонда, привлеченному специалисту или эксперту при исполнении ими своих обязанностей.

В уголовно-правовой доктрине высказываются различные мнения по вопросу содержания понятия «разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну». Так, по мнению одних авторов, среди которых можно выделить Б. В. Волженкина, И. А. Клегтицкого, Н. А. Лопашенко, разглашение сведений, составляющих коммерческую,

налоговую или банковскую тайну, представляет собой передачу их хотя бы одному лицу, не имеющему к ним доступа¹.

По мнению других авторов (А. Ф. Жигалов, А. В. Масленников) разглашение указанных ранее сведений - это противоправные действия, направленные на предание огласке конфиденциальных сведении.

Последняя точка зрения, на наш взгляд, является достаточно спорной. Заметим, что в приводимых ранее легальных определениях термина «разглашение» указано, что оно может осуществляться как посредством активных действий, так и путем бездействия (например, преступник оставляет на рабочем столе в офисе документы, содержащие коммерческую тайну предприятия, на время обеденного перерыва, зная, что сотрудник конкурирующей фирмы, имеющий беспрепятственный доступ в офис, сможет их скопировать либо сф отогр афир ов атъ).

По нашему мнению, под незаконным разглашением сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, следует понимать действие либо бездействие, в результате которых указанные сведения стали известны постороннему лицу, не имеющему к ним доступа, без согласия на это их обладателя

Посторонним по смыслу данной статьи является лицо, не имеющее по характеру выполняемой работы или служебных обязанностей свободного

См Волженкин Б В Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России СПб Юридический центр Пресс, 2007 С 473, Кпепицкий И А

Система хозяйственных преступлений М Статут, 2005 С 411, Лопашенко Н А

Преступления в сфере экономики Авторский комментарий к уголовному закону М ВолтерсКлувер. 2007 С 457

² См Жигалов А Ф Охрана коммерческой или банковской тайны в российском уголовном законодательстве М , 2000 С 21, Масленников А В Уголовная ответственность за незаконные получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну дис канд юрид наук 12 00 08 / Масленников Андрей Вячеславович Ставрополь, 2000

С 105

доступа к сведениям, составляющим коммерческую, налоговую или банковскую тайну.

«Использование сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, - отмечает Н. А. Лопашенко, - состоит в распоряжении ими любым способом...»^[64]. Мы согласны с указанным мнением и считаем, что под использованием указанных сведений следует понимать, прежде всего, распоряжение ими.

Как отмечает В. В. Артемов, «конструкция состава преступления, при которой одно из составляющих понятий (разглашение), являющееся частью более общего понятия - использование, по непонятным причинам вычленяется из него, представляется не вполне оправданной»². С этим мнением трудно согласиться В результате анализа материалов уголовных дел, возбужденных по ч. 2 ст. 183 УК РФ за период 2010-2014 гг., мы пришли к выводу, что львиная доля уголовных дел, более 92 %, возбуждалась именно по факту разглашения сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну. В связи с этим позиция законодателя выглядит вполне логичной.

В ч. 3 ст. 183 УК РФ установлена ответственность за те же деяния, причинившие крупный ущерб³ или совершенные из корыстной заинт ерес ов анности.

Очевидно, что при разработке указанной нормы законодатель неудачно использовал формулировку «за те же деяния...», тем самым «загадав правоприменителю совершенно ненужную загадку: относятся ли слова

Лопашенко Н А Преступления в сфере экономики Авторский комментарий к уголовному закону М Волтере Кпувер. 2007 С 457

Артемов В В Незаконные получение и разглашение сведений, составляющий коммерческую, налоговую или банковскую тайну, в уголовном праве России дис канд юрид наук 12 00 08 / Артемов Владислав Викторович М, 2011 С 135

В соответствии с примечанием к ст 169 УК РФ под крупным ущербом понимается сумма, превышающая 1 миллион 500 тысяч рублей

"те же деяния" к деяниям, описанным в ч. 1 и ч. 2 этой статьи или только в ч. 2»'. Вообще, стиль изложения закона, а равно методика использования специальной терминологии, особенно в главе ЛТП УК РФ, являются предметом самостоятельного научного исследования, поскольку гармоничное сочетание этих аспектов в законотворческой деятельности позволит разрешить многие проблемы, возникающие в процессе правоприменения.

Ученые склоняются к варианту, что предусмотренные ч. 3 ст. 183 УК РФ крупный ущерб и корыстная заинтересованность являются квалифицирующими признаками только ч. 2. Свою точку зрения они аргументируют тем, что когда законодатель хочет связать квалифицирующие обстоятельства с деяниями, описанными в разных частях статьи УК, он прямо указывает на это (например, как в ч. 4 данной статьи)^{1 [65]. Применительно к анализируемой уголовно-правовой норме такая позиция видится не бесспорной. С нашей точки зрения, предусмотренные ч. 3 ст. 183 УК РФ крупный ущерб и корыстная заинтересованность являются квалифицирующими признаками и ч. 1 и ч. 2 настоящей статьи. Считаем, что собирание сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, не менее вредоносно, чем их разглашение или использование, и, без сомнений, столь же противоправно, а, следовательно, должно быть также наказуемо в уголовном порядке.}

Проиллюстрируем это теоретическое предположение конкретным примером из судебной практики. Так, в 2010 году Кол пинским районным судом города Санкт-Петербурга был вынесен приговор в отношении П., который был осужден по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ; ч. 2 ст. 272 УК РФ и ч. 3 ст. 183 УК РФ. В ходе судебного заседания было установлено, что в 2008 г. П. совместно

с другими соучастниками преступления произвел неправомерный доступ к компьютерной сети американской компании «RBS World Рау» с целью извлечения из базы данных указанной компании сведений о владельцах платежных карт клиентов и их РШ-кодов. Получив эти сведения, соучастники П. изготовили поддельные банковские карты, которые затем использовали дня снятия денежных средств (275 миллионов рублей)'. Очевидно, что в данном случае органы следствия и суд верно квалифицировали действия П. по собиранию сведений, составляющих банковскую тайну, по ч. 3 ст. 183 УК РФ, обоснованно предположив, что квалифицированный состав распространяется не только на разглашение или использование таких сведений, но и на их собирание.

В целях разрешения обозначенной проблемы предлагаем изложить диспозицию ч. 3 ст. 183 УК РФ в следующей редакции: «деяния, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, причинившие крупный ущерб или совершенные из корыстной заинт ерес ов анности».

С учетом объективной стороны ч. 3 ст. 183 УК РФ сконструирована как формально-материальный состав преступления. Об этом свидетельствует наличие альтернативности в диспозиции нормы, выраженной в совершении деяния из корыстной заинтересованности (формальный состав) или наступлении преступных последствий в виде причинения крупного ущерба (материальный состав). Преступные последствия в виде причинения крупного ущерба, находящиеся в причинной связи с незаконным разглашением или иным использованием сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, в случае их причинения становятся обязательным элементом объективной стороны, анализируемого состава преступления, и определяют момент его окончания. В то время как в части мотива последствия могут

Цит по Артемов В В Незаконные получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, в уголовном праве России дис канд юрид наук 12 00 08 / Артемов Владислав Викторович М. 2011 С 149—150

н не наступить, наказуемо в таком случае будет само деяние, совершенное из корыстной заинтересованности.

Определение крупного ущерба как последствия совершения преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 183 УК РФ, вызывает большой научный интерес. Например, А. В. Масленников убежден, что этот признак объективной стороны анализируемого преступления является оценочным, что неизбежно приводит на практике к произвольному пониманию, а главное - к некорректному применению уголовного закона. По этой причине ученый предлагает заменить признак причинения крупного ущерба признаком извлечения дохода в крупном размере¹. Аргументируя свою позицию, А. В. Масленников отмечает, что установление такого квалифицирующего признака как извлечение дохода в крупном размере, прежде всего, позволит избежать различной оценки судами, что в свою очередь поможет исключить судебный произвол и соблюсти единообразие при осуществлении уголовного правосудия. Кроме того, ученый считает, что указанный признак правильнее отразит саму суть незаконных получения и разглашения сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, как преступления в сфере экономической деятельности².

В целом, мы считаем предложенные аргументы уместным! и весомыми при обосновании необходимости замены признака причинения крупного ущерба признаком извлечения дохода в крупном размере, но не в отношении ч. 3 ст. 183 УК РФ, а в отношении ч. 1 ст. 180 УК РФ, о чем мы писали в предыдущем параграфе. Напомним, незаконное использование средства индивидуализации действительно причиняет ущерб лицу, на имя которого оно зарегистрировано. Вместе с тем вызывает большие сомнения убеждение о том, что незаконное использование средства индивидуализации, например, товарного знака «Adidas» на партии кроссовок стоимостью более двухсот пятидесяти тысяч рублей

¹ Масленников А В Уголовная ответственность за незаконные получение и разглашение сведений, составляющий коммерческую или банковскую тайну дне канд юрид наук 12 00 08 / Масленников Андрей Вячеславович Ставрополь, 2000 С 112 С 138

² Там же С 137

причиняет именно крупный ущерб такому промышленному гиганту, как концерн «Adidas AG». Это практически невозможно обоснованно подсчитать. По этой причине нами было предложено перенести акцент с потерпевшего (того, кому причинен ущерб) на преступника (того, кто извлек доход в результате совершения преступления) посредством замены признака крупный ущерб признаком извлечение дохода в крупном размере, который в таком случае будет достаточно просто подсчитываться и позволит избежать различной оценки судами, что в свою очередь позитивно скажется на практике применения ст. 180 УК РФ.

Относительно ч. 3 ст. 183 УК РФ ситуация диаметрально противоположная, поскольку не всегда разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, сопряжено с извлечением виновным доходов в крупном размере. Достаточно часто преступник, разглашая охраняемые уголовным законом сведения, преследует иные, в том числе нематериальные цели, в то время как ущерб обладателю таких сведений неминуемо будет причинен. В связи с этим мы разделяем точку зрения законодателя в той части, что в качестве квалифицирующего признака незаконного собирания, разглашения или использования сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, должен быть предусмотрен признак причинения крупного ущерба.

В настоящее время в законе не раскрывается вопрос о том, как следует исчислять крупный ущерб применительно к ч. 3 ст. 183 УК РФ. Напомним, что с аналогичной проблемой мы столкнулись и при анализе ч. 1 ст. 180 УК РФ. Вообще, легальное разъяснение механизма определения крупного ущерба, несмотря на важность для правоприменительной практики, явление достаточно редкое. Одним из таких случаев является п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда от 26.04.2007 г. № 14, где указано, что применительно к ч. 1 ст. 146 и ст. 147 УК РФ ущерб, который может быть признан судом крупным, в законе не указан, суды при его установлении должны исходить из обстоятельств каждого конкретного дела (например, из наличия и размера реального ущерба,

размера упущенной выгоды, размера доходов, полученных лицом в результате нарушения им прав на результаты интеллектуальной деятельности или на средства индивидуализации). При этом следует учитывать положения ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой, если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы¹.

Думается, что такой механизм определения крупного ущерба может быть применен и в случае незаконного собирания, разглашения или использования сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну.

Таким образом, крупный ущерб применительно к ч. 3 ст. 183 УК РФ определяется:

1. Размером реального ущерба, причиненного потерпевшему данными деяниями, состоящего согласно ГК РФ из стоимости утраченного или поврежденного имущества и суммы расходов, которые потерпевший должен произвести для восстановления нарушенного права;

2. Размером упущенной выгоды, то есть суммы доходов, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено, но неполученных вследствие потери конкурентного преимущества на рынках товаров или услуг, потери инициативы при заключении

сделки, уменьшения клиентуры, спада производства и так далее.

В связи с тем, что признак корыстной заинтересованности (мотивации) в рамках совершения деяния, предусмотренного ч. 3 ст. 183 УК РФ, не придает объективной стороне анализируемого состава преступления никакой специфики и трактуется весьма однозначно в рамках правоприменительной деятельности,

О практике рассмотрения судами уголовный дел о нарушении авторский, смежный, изобретательский и патентный прав, а также о незаконном использовании товарного знака Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26 04 2007 № 14 // Российская газета

05 05 2007 № 9 5

его рассмотрение представляется возможным в ходе раскрытия субъективной стороны.

Частью 4 ст. 183 УК РФ установлена ответственность за деяния, предусмотренные ч. ч. 2 или 3 настоящей статьи, повлекшие тяжкие последствия

Примечательно, что разделом ЛТП УК РФ «Преступления в сфере экономики» предусмотрены различные виды преступных последствий, таких как:

1. «значительный ущерб» (п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ; ч. 2 ст. 159 УК РФ; ч. 2 ст. 159.3. УК РФ; ч. 2 ст. 159.5. УК РФ; ч. 2 ст. 159.6. УК РФ; ч. 2 ст. 160 УКРФ;ч. 1 ст. 167 УК РФ);

2. «крупный ущерб» (ч. 2 ст. 169 УК РФ; ч. 1 ст. 170.2. УК РФ; ч. ч. 1 и 2 ст. 176 УК РФ; ч. 1 ст. 178 УК РФ; ч. ч. 1 и 2 ст. 180 УК РФ; ч. 3 ст. 183УКРФ;ч. 1 ст. 185УКРФ;ч. 1 ст. 185.1. УК РФ; ч. 1 ст. 185.2. УКРФ; ч. 1 ст. 185.3. УК РФ; ч. 1 ст. 185.4. УК РФ; ч. ч. 1 и 2 ст. 185.6. УК РФ; ч. ч. 1,2 иЗ ст. 195 УКРФ; ст. 196 УКРФ; ст. 197 УКРФ);

3. «особо крупный ущерб» (п. «б» ч. 2 ст. 165 УК РФ; ч. 3 ст. 166 УК РФ;

ч. 2 ст. 170 УК РФ; п. «в» ч. 2 ст. 178 УК РФ; ч. 2 ст. 185.2. УК РФ; ч. 2 ст. 185.3. УКРФ);

4. «крупный размер» (п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ; ч. 3 ст. 159 УК РФ;

ч. 3 ст. 159.1. УК РФ; ч. 3 ст. 159.2. УК РФ; ч. 3 ст. 159.3. УК РФ;

ч. 2 ст. 159.4. УК РФ; ч. 3 ст. 159.5. УК РФ; ч. 3 ст. 159.6. УК РФ;

ч. 3 ст. 160 УК РФ; п. «д» ч. 2 ст. 161 УК РФ; ч. 3 ст. 162 УК РФ;

п. «г»ч. 2 ст. 163 УКРФ; ч. 1 ст. 165 УКРФ; ст. 168 УК РФ; ч. 1 ст. 171 УКРФ; ч. 1 ст. 171.1. УК РФ; ч. 3 ст. 171.1. УК РФ; ч. 5 ст. 171.1. УК РФ;

ч. 1 ст. 172 УК РФ; ч. 2 ст. 174 УК РФ; ч. 2 ст. 174.1. УК РФ;

п. «б» ч. 2 ст. 175 УКРФ; ст. 177 УКРФ; ч. 2 ст. 186 УК РФ; ч. 1 ст. 191 УКРФ;

⁴∙ 1 ^cτ∙ 191.1. УК РФ; ст. 192 УК РФ; ч. 1 ст. 193 УК РФ;

п. «а»ч. 2 ст. 193.1. УК РФ; ст. 194 УКРФ; ч. 1 ст. 198 УКРФ; ч. 1 ст. 199 УК РФ^- ч. 1 ст. 199.1. УК РФ; ст. 199.2. УК РФ; ч. 1 ст. 200.1. УК РФ;

ч. 1 ст. 200.2. УКРФ);

5. «особо крупный размер» (п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ; ч. 4 ст. 159 УК РФ;

ч. 4 ст. 159.1. УК РФ; ч. 4 ст. 159.2. УК РФ; ч. 4 ст. 159.3. УК РФ;

ч. 3 ст. 159.4. УК РФ; ч. 4 ст. 159.5. УК РФ; ч. 4 ст. 159.6. УК РФ;

ч. 4 ст. 160 УК РФ; п. «б» ч. 3 ст. 161 УК РФ; п. «б» ч. 4 ст. 162 УК РФ;

п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ; п. «б» ч. 2 ст. 171 УК РФ; п. «б» ч. 2 ст. 171.1. УК РФ;

п. «б»ч. 4 ст. 171.1. УК РФ; п. «б» ч. 6 ст. 171.1. УК РФ; п. «б»ч. 2 ст. 172 УК РФ; п. «б» ч. 4 ст. 174 УК РФ; п. «б» ч. 4 ст. 174.1. УК РФ; ч. 3 ст. 191 УК РФ; п. «а»ч. 2 ст. 193 УК РФ; п. «а»ч. 3 ст. 193.1. УК РФ; п. «D>. Ч. 2 ст. 194 УК РФ; ч. 2 ст. 198 УК РФ; п. «б» ч. 2 ст. 199 УК РФ; ч. 2 ст. 199.1. УК РФ; п. «а» ч. 2 ст. 200.1. УК РФ);

6. «излишний доход» (ч. ч. 1 и 2 ст. 185.3. УК РФ);

7. «извлечение дохода в крупном размере / избежание убытков в крупном размере» (п. «б» ч. 2 ст. 171.2. УК РФ; ч. 1 ст. 178 УК РФ; ч. 1 ст. 185.3. УК РФ; ч. 1 ст. 185.4. УКРФ; ч. ч. 1 и2 ст. 185.6. УКРФ);

8. «извлечение дохода в особо крупном размере / избежание убытков в особо крупном размере» (п. «б» ч. 3 ст. 171.2. УК РФ; п. «в» ч. 2 ст. 178 УК РФ; ч. 2 ст. 185.3. УКРФ);

9. «тяжкие последствия» (ч. 2 ст. 167 УК РФ; ч. 4 ст. 183 УК РФ; ч. 2 ст. 201 УКРФ; ч. 2 ст. 203 УКРФ);

10. «существенный вред» (ч. 1 ст. 179 УК РФ; ч. 1 ст. 201 УК РФ; ч. 1 ст. 202 УКРФ);

11. «существенное нарушение прав» (ч. 1 ст. 203 УК РФ).

Нетрудно заметить, что в указанном разделе законодателем использован неоправданный, с позиций юридической техники, прием, который заключается в названии одинаковых по сути последствий различными терминами. Данный фактор затрудняет реализацию принципа единообразия толкования закона, что, безусловно, негативно сказывается на правоприменительной деятельности.

Содержание перечисленных видов преступных последствий в конечном счете сводится к имущественному вреду, как правило, выражающемуся в денежном эквиваленте и являющемуся специфической особенность последствий

преступлений в сфере экономики. Эта особенность, а также используемая законодателем «палитра» терминов, указывающих на последствия преступлений в сфере экономики, является объектом острых дискуссий как среди практических работников, так и в научной среде.

Важно отметить, что содержание некоторых терминов, например, «крупный размер» и «особо крупный размер»; «значительный ущерб», «крупный ущерб» и «особо крупный ущерб»; «извлечение дохода в крупном размере» и «избежание убытков в крупном размере»,

«извлечение дохода в особо крупном размере» и «излишний доход»,

так или иначе раскрывается в законе. Содержание же других терминов, в частности термина «тяжкие последствия», законодатель по какой-то причине не счел нужным раскрыть.

По мнению Н. А. Лопашенко, к тяжким последствиям, применительно к ч. 4 ст. 183 УК РФ, следует относить «ликвидацию предприятия, что повлекло безработицу большого количества его бывших работников; прекращение выпуска необходимой для региона продукции; банкротство предприятий или индивидуального предпринимателя; самоубийство обладателя тайны»^[66], а равно иные последствия находящиеся в причинной связи с незаконным разглашением или использованием соответствующих сведений.

В связи с тем, что состав анализируемого преступления сформулирован как материальный, обязательным признаком объективной стороны является причинная связь между деянием виновного и наступившими тяжкими последствиями. Как справедливо отмечает И. Я. Козаченко: «Проблема причинной связи является одной из центральных проблем в уголовном праве. Установление причинной связи между общественно опасным деянием и наступившими вредными последствиями - непременное условие уголовной ответственности. От правильного решения этого вопроса зависит юридическая

оценка содеянного, поскольку не может быть уголовной ответственно ста за наступившие последствия, если они не находятся в причинной связи с поступком»¹.

Полагаем, что вероятность установления причинной связи между деянием, выразившимся в незаконном разглашении или ином противоправном использовании сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, и тяжкими последствиями, например, в виде самоубийства обладателя таких сведений, стремится к нулю. Вместе с тем известно, что для наступления ответственности необходимо, чтобы деяние обвиняемого создавало реальную возможность наступления вреда. «Там, где для полного состава преступного деяния требуется наличность известных результатов, иногда значительно отдаленных по месту и времени от самого действия, - подчеркивал Н. С. Таганцев, - вопрос осложняется, так как для ответственности необходимо доказать, что эти результаты вызваны действием или бездействием лица, что между ними существует причинная связь»². Однако в указанном нами случае, а равно в случае наступления иных тяжких последствий, предложенных Н. А. Лопашенко, причинная связь будет настолько отдаленной и слабой, что ее роль в наступлении преступного результата будет ничтожно малой, практически неуловимой. По этой причине такое последствие не может вменяться в ответственность лицу.

Невозможность установления причинной связи, в свою очередь, обусловливает отсутствие судебной практики по применению ч. 4 ст. 183 УК РФ. Так, из 50 судебных решений, вынесенных по ст. 183 УК РФ в различных регионах страны с 2011 по 2016 гг., ни один преступник не был осужден по ч. 4

Козаченко И Я . Курченко В Н , Злоченко Я М Проблемы причинной связи в институтах Общей и Особенной частей отечественного уголовного права вопросы теории, оперативно­следственной и судебной практики СПб Издательство "Юридический центр Пресс;;, 2003 С 23

ТаганцевН С Русское уголовное право Часть Общая Тула, 2001 Т 1 С 514

указанной статьи'. Данный факт свидетельствует о явной неэффективности анализируемой нормы. В связи с этим встает вопрос об обоснованности криминализации деяния, предусмотренного ч. 4 ст. 183 УК РФ.

Уголовно-правовой доктриной выработаны различные основания признания общественно опасного деяния преступным и, соответственно, уголовно наказуемым. Не вдаваясь в дискуссию по этому поводу, отметим лишь то, что ученые сходятся во мнении, что одним из важнейших условий криминализации того или иного общественно опасного деяния, наряду с его общественной опасностью, является его относительная распространенность.

Так, деяние подлежит криминализации, если оно является не единичным фактом, а представляет собой распространенное явление, а именно определенный вид человеческой деятельности, носящей криминальный характер либо имеющей криминогенный потенциал. Криминализация единичных поступков, отклоняющихся от социальных норм, невозможна, по причине того, что уголовное право как регулятор общественных отношений распространяет свое воздействие в отношении определенного типа человеческого поведения и содержит в себе правило общего характера, рассчитанное не на единичное (за исключением особо опасных деяний, например, предусмотренных ст. ст. 357 «Геноцид» и 358 «Экоцид» УК РФ), а на неоднократное применение. Однако, как мы отмечали ранее, даже единичного факта применения указанной нормы в судебной практике не зафиксировано.

Совокупность изложенных фактов позволяет утверждать об ошибочности использования признака причинения тяжких последствий в качестве особо квалифицирующего относительно ст. 183 УК РФ. На наш взгляд в качестве таковых следует рассматривать последствия в виде причинения особо крупного

См Сайт «Российское правосудие;; Режим доступа URL https ∕∕rospravosudie com∕categoiy- 183-s∕vidpr-ugolovnoe∕section-acts∕ (дата обращения 29 03 2016)

ущерба¹, а также совершение деяний, предусмотренных ч. ч. 1, 2 и 3 настоящей статьи группой лиц по предварительному сговору или организованной группой.

Повышенная общественная опасность совершения незаконного собирания, разглашения или использования сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, организованной группой, не вызывает сомнений. Об этом свидетельствует и пример, приведенный нами в рамках рассмотрения ч. 3 анализируемой статьи.

Закрепляя свою позицию, приведем еще один достаточно известный пример из судебной практики. В августе 2009 года Тгоменский областной суд, рассмотрев уголовное дело с участием присяжных заседателей, вынес приговор в отношении 15 участников организованной преступной группы, признанных виновными в совершении преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159 и ч. 3 ст. 183 УК РФ. Было установлено, что в марте 2006 года С, являвшийся руководителем преступной группы, совместно с его знакомыми К, М. и Я разработали схему хищения денежных средств, основанную на особенностях использования банковских кредитных карт. Завербовав сотрудников почтовых отделений г. Тюмени, а также трудоустроив в одно из отделений почтамта г. Омска участницу группировки - П., руководители преступной группы перехватывали заказные письма с конфиденциальной информацией о заключении договоров на кредитное обслуживание по картам, высылаемым своим клиентам банком «Русский Стандарт». Кроме того, доступ злоумышленников к анкетным данным кредитополучателей обеспечивали 3. - продавец-консультант одного из магазинов сотовой связи г. Екатеринбурга и Б. - кредитный эксперт. Используя эти сведения, менеджеры представительств ЗАО «Банк Русский Стандарт» Ц. (г. Тюмень) и Н. (г. Омск) вносили в электронную клиентскую банка ложные данные о личности кредиторов. Затем другие члены преступной группы - А., Б., О., P., С, и Т. Под видом клиентов банка получали конфиденциальные коды

В соответствии с примечанием к ст 169 УК! РФ особо крупным следует считать ущерб в сумме превышающей шесть миллионов рублей

доступа для активации кредитных карт. После этого они снимали денежные средетва с банковских счетов граждан через банкоматы в Тюменской, Свердловской, Омской и Курганских областях, похитив в общей сложности свыше 10 миллионов рублей¹.

Кроме того, упомянутые примеры показывают, что преступными деяниями, предусмотренными ч. ч. 1, 2 и 3 ст. 183 УК РФ, может причиняться не только крупный, но и особо крупный ущерб. В связи с этим предлагаем включить признак причинения ущерба в особо крупном размере в ч. 4 ст. 183 УК РФ в качестве особо квалифицирующего.

Обобщая высказанные ранее предложения, считаем возможным изложить диспозицию ч. 4 ст. 183 УК РФ в следующей редакции: «Деяния, предусмотренные частями первой, второй или третьей настоящей статьи, совершенные группой лиц по предварительному сговору либо организованной группой или повлекшие причинение особо крупного ущерба».

Субъектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 183 УК РФ, является вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет, не имеющее законного доступа к коммерческой, налоговой или банковской тайне.

Важно отметить, что лицо, которому коммерческая, налоговая или банковская тайна не была доверена или известна по работе, склонившее указанными способами лицо, правомерно владеющее тайной, к ее разглашению, виновно не только в совершении деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 183 УК РФ, но и в подстрекательстве к незаконному разглашению сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну².

Субъект преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 183 УК РФ, специальный - вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет, имеющее доступ

¹ Цит по Артемов В В Незаконные получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, в уголовном праве России дне канд юрид наук 12 00 08 / Артемов Владислав Викторович М.2011 С 150-151 ¹ Волженкин Б В Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России СПб Юридический центр Пресс, 2007 С 472

к коммерческой, налоговой или банковской тайне по службе или работе (например, банковский служащий, должностное лицо налогового органа, таможенного органа, привлеченный специалист или эксперт - при исполнении ими своих обязанностей).

В свою очередь, указанная категория лиц может быть условно подразделена на две группы.

Первую группу составляют лица, которые получают доступ к информации, составляющей коммерческую, налоговую или банковскую тайну, по решению владельца информации. К ним относятся работники владельца информации, которым она становится известна в силу осуществляемых трудовых функций, на основании соответствующих положений трудового договора, а также контрагенты владельца информации, которым она стала известна в силу гражданско-правового договора.

Вторую группу составляют должностные лица государственных органов, которые получают доступ к информации, составляющей коммерческую, налоговую или банковскую тайну в результате выполнения ими служебных обязанностей в рамках отведенной компетенции.

Характеристика субъектов преступлений, предусмотренных ч. ч. 3 и 4 ст. 183 УК РФ, идентична характеристике субъекта преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 183 УК РФ.

Субъективная сторона. Ввиду того что при установлении уголовной ответственности за совершение деяний, предусмотренных ч. ч. 1, 2, 3 и 4 ст. 183 УК РФ, законодателем не предполагается возможность их совершения в форме неосторожности, мы приходим к выводу, что такое преступное проявление недобросовестной конкуренции как незаконное собирание и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, уголовно наказуемо лишь в случае совершения с умышленной формой вины

Как отмечалось ранее, по конструкции объективной стороны составы преступлений, предусмотренных ч. ч. 1 и 2 ст. 183 УК РФ, сконструированы как формальные, следовательно, речь может идти исключительно о прямом

умысле. Невозможность совершения преступлений с формальным составом с косвенным умыслом давно обоснована в уголовно-правовой науке и подтверждена правоприменительной практикой, по этой причине любые комментарии по данному вопросу представляются излишними.

Поскольку общественная опасность не является самостоятельным элементом преступного деяния, а представляет собой перманентное свойство, вытекающее из его объективных признаков, осознание общественно-опасного характера преступления, по справедливому замечанию А. И. Рарога,

предполагает, во-первых, осознание фактического содержания деяния и, во-вторых, осознание его «социального значения»¹ (вредоносности

для охраняемых уголовным законом общественных отношений - И. С).

Направленность умышленно совершаемого преступного деяния на определенный объект, бесспорно, охватывается сознанием лица. Если же лицо осознает общественную опасность совершаемого им деяния, то оно в той или иной степени представляет и признаки объекта преступного посягательства. Так, при собирании и разглашении сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, лицо должно осознавать, что оно действует недобросовестно и без всякого на то права (без согласия обладателя таких сведений) нарушает тайну, являющуюся объектом уголовно-правовой охраны.

Следует согласиться с учеными, считающими, что осознание объекта незаконного собирания указанных сведений может происходить опосредованно через осознание предмета преступления (носителя сведений, составляющих охраняемую уголовным законом тайну), незаконности его собирания и разглашения, а также характера преступных последствий, выходящих за рамки объективной стороны состава преступления².

Осознание лицом объекта незаконного собирания и разглашения сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, через осознание

¹ См Рарог А И Проблемы субъективной стороны преступления М МЮИ, 1991 С 20

² См Субъективная сторона преступления и ее установление / Дагель П С , Котов /

Науч ред ГорскийГ Ф Воронеж Издательство Воронежского университета, 1974 С 86

предмета преступления, прежде всего, состоит в понимании незаконности собирания и разглашения таких сведений. Осознание незаконности действий, направленных на собирание и разглашение охраняемых уголовным законом сведений, в свою очередь свидетельствует о том, что лицо осознает недобросовестность своих действий, а следовательно, отдает себе отчет в том, что своими действиями посягает на объект уголовно-правовой охраны.

В целом, для осознания лицом, совершающим незаконное собирание и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, противоправного характера этого деяния необходимо осознание объективных признаков (как минимум вредоносности и противоправности) совершаемых им действий. В этом заключается интеллектуальный момент умысла.

Волевой элемент умысла при незаконном собирании и разглашении сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, заключается в желании виновного совершить действия, направленные на собирание и/или разглашение указанных сведений.

Как видим, субъективная сторона состава преступлений, предусмотренных ч. ч. 1 и 2 ст. 183 УК РФ, выражается в осознании лицом незаконности собирания и разглашения сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, и желании действовать таким образом В противном случае следует признать, что лицо невиновно по отношению к совершенному деянию. Привлечение этого лица к уголовной ответственности за незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, следует рассматривать как объективное вменение, так как виной субъекта не охватываются обстоятельства, образующие в совокупности состав анализируемого преступления.

Субъективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 183 УК РФ, имеет свою специфику, по сравнению с предыдущими частями указанной статьи, поскольку предусматривает наступление уголовной ответственности за незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую,

налоговую или банковскую тайну, причинившие крупный ущерб или совершенные из корыстной заинтересованности.

Исследованию корыстной мотивации посвящено немало литературы как учебной, так и научной. Как правило, под корыстной заинтересованностью понимается осознанное стремление к незаконному получению материальной выгоды в результате незаконного получения, использования или разглашения сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну. Ввиду единообразия понимания содержания указанного признака его подробный анализ в рамках настоящего исследования не представляется целесообразным. Здесь важно отметить лишь то, что существование указанного мотива свидетельствует о наличии только прямого умысла по отношению к деянию.

Еще одним обязательным признаком ч. 3 ст. 183 УК РФ является незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, причинно связанное с причинением крупного ущерба. Подчеркнем, что виновный должен предвидеть возможность либо неизбежность причинения своими действиями таких последствий. Под термином «предвидение», по мнению Г. А. Злобина и Б. С. Никифорова, следует понимать «сознание развития явления и результатов этого явления». Далее ученые развивают этот тезис: «...если данное явление представляет собой результат другого явления, то предвидеть этот результат значит сознавать свойство породившего явления, сознавать связь между этим д ругам явлением и результатом и характер этого результата»¹. Отсюда следует, что при незаконном собирании и разглашении сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, виновный, во-первых, должен осознавать общественно опасный характер последствий своего деяния и предвидеть наступление таких последствий и, во-вторых, должен относиться к причиненному ущербу как результату совершенного им преступного деяния, а также осознавать и предвидеть процесс развития, который должен привести к причинению ущерба.

Злобин Г А . Никифоров Б С Умысел него формы М Юридическая литература, 1972 С 39

На практике возможны ситуации, когда виновный, совершая преступное деяние, предусмотренное ч. 3 ст. 183 УК РФ, осознает, что совершенные им действия могут и не причинить крупный ущерб, так как для наступления данного общественно опасного последствия необходимы иные сопутствующие условия, создать которые своими действиями виновный не в состоянии. Думается, что и в таком случае виновный все же предвидит наступление указанных последствий, поскольку воспринимает причинение (пусть даже гипотетически) крупного ущерба как результат своих действий и, очевидно, осознает процесс развития данного результата как события, порожденного совершенными им действиями.

Возможно, по этой причине некоторые специалисты считают, что и по отношению к последствию в виде причинения крупного ущерба обязательно наличие только прямого умысла¹. Мьг не разделяем такую точку зрения Аргументируя свою позицию, отметим, что корыстная заинтересованность, выступающая мотивом совершения анализируемого преступления, не исключает как сознательного допущения, так и безразличного отношения к последствию в виде крупного ущерба, по этой причине субъективная сторона состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 183 УК РФ, характеризуется виной в форме прямого умысла по отношению к деянию и прямым либо косвенным умыслом по отношению к последствиям.

Итак, нами исследованы типичные преступные проявления недобросовестной конкуренции, известные законодательству большинства зарубежных стран, такие как незаконное использование средств индивидуализации и коммерческий шпионаж.

Проведенная научная работа - попытка уголовно-правового осмысления сложного и неоднозначного феномена недобросовестной конкуренции. Подьпоживая настоящее исследование, сформулируем ряд основополагающих

См Уголовное право Российской Федерации Особенная часть учеб / Под ред

Б Б Здравоныслова М Юристь. 1999 С 212

выводов относительно сущности, генезиса недобросовестной конкуренции, специфике противодействия этому виду преступной деятельности

в национальном и международном измерении.