1. Негативные парадигмы конструирования норм главы 22 УК РФ
Введение в проблему. Конституция Российской Федерации в числе других социально-экономических приоритетов закрепила важнейшее положение, включающее в себя реализацию права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной, не запрещенной законом экономической деятельности.
Вполне закономерно, что построение экономики рыночного типа, формирование законодательных основ регламентации экономических отношений приобрели первостепенное значение. В этих условиях возрастает роль уголовно-правового регулирования, призванного обеспечить охрану экономических отношений. Масштабность криминализации экономики, количественный рост и качественные изменения в структуре экономической преступности потребовали расширения сферы уголовно-правового реагирования, ужесточения ответственности за наиболее общественно опасные противоправные деяния, что позволило эффективно обеспечить уголовно-правовую охрану развивающихся рыночных отношений.Ухудшение криминальной ситуации в сфере экономики объясняется тем, что законодатель хронически запаздывает с принятием правовых предписаний либо принимает нормативные акты без достаточно глубокого криминологического обоснования, не соблюдая правила юридико-технического конструирования уголовно-правовых норм. Все это ослабляет превентивную силу уголовно-правового воздействия, затрудняет выполнение задачи предупреждения новых преступлений[187].
В связи с этим представляется оправданным обращение к проблеме недостатков имеющихся в конструкциях норм главы 22 УК РФ «Преступления
в сфере экономической деятельности». Исследование установленного правопорядка в рамках структурного образования позволит: во-первых, конкретизировать данную социальную проблему, во-вторых, установить место, роль и значение уголовно-правовой охраны конкурентных отношений в целом, и их отдельных составляющих, в частности, в-третьих, глубже изучить элементы
и содержание уголовно-правовых норм и на этой основе сформулировать за-
190
конодательные предложения по их совершенствованию .
Нарушение системности при конструировании главы 22 УК РФ.
В научной доктрине под системой понимается любая совокупность яв
лений, взаимодействующих и взаимосвязанных между собой. Систематизация позволяет осуществить обработку, упорядочение правового материала, привести его в единую, согласованную структуру. Законодательное структурирование Особенной части УК РФ, проведенное на основе конституционных положений позволит установить иерархию, охраняемых социальных ценностей (объектов, интересов,благ), осуществить взаимосвязь и взаимозависимость разделов, глав, статей внутри структурированной системы и вне ее с другими кодифицированными системами[188] [189]. Не является исключением и глава 22 УК РФ, которая входит в систему Особенной части уголовного закона. Однако следует согласиться с академиком В.Н. Кудрявцевым в том, что нормы Особенной части в их совокупности нельзя рассматривать как завершенную логическую систему, построенную по одним и тем же правилам»[190]. Подтверждением этому служит включение законодателем в главу 22 УК РФ норм, выходящих за рамки ее системы, построенной по принципу иерархии родового, видового, непосредственного объекта. Например, в кодифицированном в 1996 году уголовном законе законодатель в структуру преступлений в сфере экономической деятельности включил ряд норм об ответ ственности за таможенные преступления, которые сложно отнести к преступлениям экономической направленности. Исходя из положений главы 16 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях выделяемая группа общественных отношений (таможенные отношения), охватыва- 193 ются административно-правовым регулированием , то есть затрагивают сферууправленческойдеятельности[191] [192], иначе говоря, относятся по своему сущностномухарактерук сфере исполнительной деятельности[193]. Учитывая изложенное, полагаем, что нормы об ответственности за таможенные преступления, законодателю следовало бы разместить в главе 32 УК РФ «Преступления против порядка управления», так как их основным непосредственным объектом выступает установленный порядок управленияв сфере таможенного контроля. Трудно объяснить также нахождение в главе 22 УК РФ статьи об ответственности за изготовление, хранение, перевозку или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186 УК РФ). В соответствии с конституционными положениями (и. «ж» ст. 71 Конституции РФ) денежная эмиссия является исключительной функцией монополии государства, поэтому любые посягательства на нее следует рассматривать как дестабилизацию управленческой, а не экономической деятельности. Более логичным и правильным с точки зрения юридико-технического конструирования указанные составы отнести к деяниям, посягающим на порядок управления (глава 32 УК РФ). Такое же решение должен был принять законодатель и в отношении норм о налоговых преступлениях, поскольку налоговые отношения, напрямую связаны с изъятием денежных средств в бюджет, то есть носят императивный характер, входят в сферу деятельности государства, одним из участников которых выступает Федеральная налоговая служба Российской Федерации - орган исполнительной власти. В процессе исполнения своих функ ций, ее требования основаны не на договоре, а на законе, носят публично- правовой характер, проявляющийся в обязательности и принудительности изъятия налога. Поэтому размещение статей о налоговых преступления (статьи 198, 199, 1991, 1992 УК РФ), их отнесение к преступлениям, посягающим на сферу экономической деятельности, являетсяошибочным. Нарушение принципа унификации в нормах главы 22 УК РФ. Унификация правовых предписаний означает приведение их к единообразию, к единой форме[194]; средство, используемое в нормотворческой деятельности, направленное на обеспечение единообразия нормативного регулирования. Унификация в уголовном законе позволяет обеспечить его четкость, строгость и логичность; упрощает законодательные предписания, уменьшает их объем; способствует правильному его применению; устраняет неоправданные случаи дифференциации[195]. Противоречащим принципам унификации следует признать сформулированные диспозиции ст. Если в ст. 169 УК РФ законодатель не ставит ответственность должностного лица в зависимость от факультативного признака субъективной стороны - цели, то в случае ст. 170 УК РФ привлечение должностного лица к ответственности возможно только при наличии корыстной или иной личной заинтересованности, указанных в числе обязательных признаков. В данном случае усматривается нарушение принципа унификации. Полагаем, что трудно себе представить совершение должностным лицом деяния, предусмотренного ст. 169 УК РФ при отсутствии корыстного мотива - извлечения выгод для себя либо извлечения преимуществ для организации, интересы которой должностное лицо представляет и обеспечивает, препятствуя или вмешиваясь в деятельность юридических лиц или индивидуальных предпринимателей. Если должностное лицо действует бескорыстно, принимает непродуманные, неверные управленческие решения, то в этом случае достаточно привлечения к дисциплинарной или административной ответственности. Подобное нарушение допущено и при конструировании санкций в ст. 169 и 170 УК РФ. В ст. 169 УК РФ, за совершение преступления без корыстного мотива, предусмотрено наказание в виде штрафа в размере от двухсот тысяч до пятисот тысяч рублей; лишение права занимать определенные должности со штрафом. Свидетельством негативных тенденций, нарушающих принцип унификации уголовно-правовых положений главы 22 УК РФ, может также служить неправильное конструирование примечаний. Как уже отмечалось, любое правовое положение должно быть взаимосвязано с другими нормами, не противоречить им. Федеральным законом №92-ФЗ от 25 июня 1998 года в УК РФ включено примечание к ст. 198 УК РФ, предусматривающее один из видов освобождения от уголовной ответственности[196].Допущенные нарушения юридико-технических правил при конструировании уголовно-правовых предписаний,вызвало критику данного законодательного решения со стороны теоретиков уголовного права и практических работников в плане их применения с учетом сформулированных положений ст. 75 УК РФ[197]. Впоследствии оно было обоснованно исключено из УК РФ. Однако затем Федеральным законом № 383-ФЗ от 29 декабря 2009 года законодатель сформулировал новое примечание к ст. 198 УК РФ и изложил его в следующей редакции[198]. Позднее, на основании Федерального закона № 420-ФЗ от 7 декабря 2011 г. Уголовный кодекс РФбылдополненстатьей 761 «Освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности»[199]. Указанным законом в Уголовно-процессуальный кодекс РФ введена статья 281 «Прекращение уголовного преследования по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности»[200]. С юридико-технической точки зрения приведенное законодательное решение нельзя признать удачным, так как в нем проявлена очевидная непоследовательность. Во-первых, согласно юридико-техническим правилам специальная норма об освобождении от уголовной ответственности за совершение налоговых преступлений должна находиться не в Общей части, а в Осо- беннойчасти УК РФ. Нарушение принципа дифференциации норм главы 22 УК РФ. Под дифференциацией понимается разделение, расчленение, расслоение на различные формы, отдельные разнородные элементы[201]. Применительно к рассматриваемой проблеме дифференциация связывается как с процессом правотворчества, так и с правоприменением. Поэтому сфера действия законодателя должна в обязательном порядке находить отражение в уголовном законе. Однако решить сложную задачу дифференциации в уголовном законе вообще и в главе 22 УК РФ, в частности, законодателю не удалось. Примером может служить использование квалифицирующих признаков и квалифицированных составов, которым законодатель уделил недостаточное внимание, в результате чего не была создана устойчивая система отягчающих обстоятельств в составах преступлений в сфере экономической деятельности. Так, в одних статьях законодатель в качестве квалифицирующего признака указывает совершение преступления только организованной группой (ст. 171-1712, 172, 181, 184, 1851, 187УК РФ), в других - разделяет два квалифицирующих признака в разных частях статьи: группа лиц по предварительному сговору и организованная группа (1731,1732, 174, 1741, 175 УК РФ), а в третьих - объе диняет в одной части (ст. 180, 185, 1852, 1854, 191УКРФ). Признаки использования лицом служебного положения и совершения преступления организованной группой располагаются в двух различных частях статьи (ст. 174, 1741 УК РФ), или объединяются в одной (ст. 175 УК РФ). Отметим, что законодательные решения следует признать правильными, когда в квалифицирующих признаках различаются характер и общественная опасность соответствующих деяний, дифференцируется ответственность за них, что позволяет максимально индивидуализировать наказание виновным, и, таким образом, наиболее полно реализовать принцип справедливости[202]. Казуистичностъ нормативно-правовых установлений главы 22 УК РФ. При конструировании уголовно-правовых норм законодатель должен стремиться к экономии правового материала, исключать из текста абстрактные, обобщающие, аморфные формулировки. Примерами казуистичности могут служить последние нововведения, в частности: ст. 1701 УК РФ «Фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета»; ст. 1855 УК РФ «Фальсификация решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества». Диспозиции указанных статей отличаются излишней формализацией криминообразующих признаков, громоздкостью изложения, что в значительной степени затрудняет их понимание и, следовательно, эффективное применение на практике[203]. К недостаткам статьи 1701 УК РФ следует отнести казуистичное формулирование факультативного признака субъективной стороны - альтернативных целей, перечень которых изложен мно гословно, расплывчато. Используемый прием изложения конструкции данной статьи нельзя признать оправданным с точки зрения юридической техники, тем более, что перечень целей является открытым и связан единой корыстной доминантой - попыткой завладения чужими имущественными правами. Подобное описание признака субъективной стороны с неизбежностью создает трудности в правоприменительной деятельности, так как в ст. 1701 УК РФ законодатель криминализировал приготовительные действия к специальному виду мошенничества - корпоративному захвату. Было бы правильным в диспозиции нормы законодательно закрепить цель как «захват управления в юридическом лице»[204]. Терминологическая неопределенность в формулировании признаков составов преступлений в нормах главы 22 УК РФ. В процессе правотворческой деятельности законодатель должен уделить особое внимание не только юридико-техническому конструированию правовых норм[205], но и позитивному законодательству. Объясняется это тем, что диспозиции уголовно-правовых норм главы 22 УК РФ по своей конструкции являются бланкетными, отсылают к различным правовым предписаниям, сформулированным в многочисленных законах и подзаконных актах. Последние не отличаются совершенством, изобилуют системными и содержательными ошибками, противоречиями, что приводит к неопределенности правового регулирования и создает трудности в понимании и применении права. Одновременно с этим следует отметить, что законодатель при формулировании уголовно-правовых норм применяет различный терминологический инструментарий, который усложняет изложенный текст. В тексте закона следует использовать только те термины[206], которые обуславливаются необходимостью, максимально точно выражают его содержание, полно раскры вают излагаемые лексические положения. Такой подход позволит исключить возможные возникающие противоречивые суждения, повысят эффективность правовой регуляции. Проведенное исследование показало, что законодатель в ряде случаев нарушает юридико-технические правила, неверно использует терминологический инструментарий. Отметим, что использование терминологического инструментария в процессе конструирования уголовно-правовых предписаний всегда вызывало трудности у законодателя. Преодолеть ему их в процессе подготовки действующего уголовного закона так же не удалось. Осталась до сих пор неразрешенной проблемаунификациипри формулировании наименований структурных образований Особенной части УК РФ (разделов, глав), лексической точности и стилистического единообразия.Так,используя в названиях разделов и глав Особенной части УК РФ термина «против» тех или иных преступлений,который наиболее точно отражает взаимосвязь охраняемых ценностей с опасностью преступных посягательств на них законодатель не до конца воплотил его в законе, тем самым нарушилтерминологическую унификацию при формулировании важнейших уголовно-правовых положений. Примерами могут служить названия раздела VIII УК РФ «Преступления в сфере экономики», главы 22 УК РФ «Преступления в сфере экономической деятельности», главы 25 УК РФ «Экологические преступления», главы 28 УК РФ «Преступления в сфере компьютерной информации»[207]. Ярким примером, свидетельствующим о наличии дефекта в формулировании признаков составов преступлений, является понятие «должностное лицо», которое согласно примечанию к ст. 285 УК РФ распространяется только на статьи главы 30 УК РФ. Такой подход в дефинировании должностного лица не позволит применить его к ст. 169, 170 УК РФ, где специальным субъектом преступления является должностное лицо, так как они структурно расположены в главе 22 УК РФ. Более того, руководствуясь положениями, закрепленными в ч. 2 ст. 3 УК РФ, нельзя применять уголовный закон по аналогии. Таким образом, законодатель блокировал действие указанных статей, исключил их применение правоприменителем. Игнорирование указанного положения правоприменителем будет свидетельствовать о нарушении закона при квалификации деяний по этим нормам[208]. В процессе правотворческой деятельности законодатель допускает многочисленные юридико-технические ошибки в процессе конструирования уголовно-правовых предписаний, не соотносит их название с содержанием. Неудачными в этом смысле видятся название статьи 174 УК РФ и ее диспозиция[209]. Ошибкой при конструировании криминообразующих признаков можно назвать увлеченность использованием в уголовном законе терминов иностранного происхождения, данный подход получил критическую оценку со стороны ученых криминалистического профиля. Однако, несмотря на это в тексте многих уголовно-правовых норм законодатель использует термины: «аффинаж», «эмиссия», «аудитор», «инсайдерская информация», «репатриация» и др. Такой прием затрудняет понимание правовых предписаний и их применение, так как теряется ясность и определенность, они становятся недоступными правоприменителю и широким слоям населения[210]. Примером может служить статья, предусматривающая ответственность за нарушение правил сдачи государству драгоценных металлов и драгоценных камней (ст. 192 УК РФ), содержащая термин «аффинаж», который можно отыскать толь ко в специальных словарях. Вряд ли подобный прием усиливает понимание и, следовательно, превентивную силу данной нормы. В диспозиции аналогичной ст. 167 УК РСФСР 1960 г. термин «аффинаж» не использовался[211], что не мешало ее применению. Однако в процессе правотворчества видимых шагов к решению этой проблемы до сих пор не последовало. Более того, во вновь создаваемых нормах (ст. 1856, 1931 УК РФ) законодатель неоправданно продолжает вводить иностранную терминологию. При конструировании некоторых составов неправильно используется лексический инструментарий. Например, при описании признаков объективной стороны налоговых преступлений, законодатель применил термины: «уклонение», «налоги», «сборы». Во-первых, существительные«налоги», «сборы» поставлены в множественное число. При буквальном грамматическом толковании уголовная ответственность за налоговые преступления может наступать только при уклонении от уплаты двух или более налогов, сборов, а не одного налога и сбора, как указано в законе независимо от его размера. Во-вторых, объективная сторона описана законодателем с помощью термина «уклонение». В свою очередь в налоговом законодательстве ответственность предусмотрена за неуплату или неполную уплату налога (сбора). Все это создает определенные трудности в процессе квалификации деяний, предусмотренных ст.ст. 198, 199 УК РФ. Исходя их законодательной конструкции, может создаться ситуация при которой в установленном порядке налогоплательщик представляет налоговые документы вовремя, не вносит в них заведомо ложные сведения, но налог не платит, так как за неуплату налога, исходя из диспозиции, ответственность не установлена. Вывод: Исследование уголовно-правовых норм, включенных в главу 22 УК РФ, показало, что в процессе правотворческой деятельности законодатель нарушил правила юридической техники. Это выразилось: в нарушении системности при конструировании главы 22 УК РФ в целом; нарушении принципов унификации и дифференциации; казуистичности нормативноправовых установлений; бланкетности диспозиций и терминологической неопределенности в формулировании признаков составов преступлений. Выявленные изъяны типичны для преступлений данной главы, и их можно обнаружить в большинстве уголовно-правовых норм. Не являются исключением и нормы об ответственности за посягательства на конкурентные отношения, так как эти положения выступают составной частью системы преступлений в сфере экономической деятельности.