2.3.2. Обязательное производство судебно-психиатрической экспертизы (назначение, проведение и оценка ее заключения) по делам о применении принудительной меры медицинского характера

Судебно-психиатрическая экспертиза является процессом исследования, производимым сведущими лицами по поручению судебно-следственных органов, задача которой дать ответ на специально поставленные вопросы, возникающие в ходе расследования и рассмотрения уголовных дел.

Такое сомнение может возникнуть в силу самых различных обстоятельств: Неясности мотивов совершения преступления, странности поведения лица, нелепости его показаний, наличия данных о его психическом заболевании в прошлом .

Для решения вопроса о применении принудительных мер медицинского характера важное значение имеет правильное установление психического состояния лица, совершившего общественно опасное деяние, и момента возникновения у него психического расстройства. Поэтому специфической чертой расследования деяний невменяемых и лиц, заболевших психическим расстройством после совершения преступления, является обязательное назначение судебно-психиатрической экспертизы.

Следователь, лицо, производящее дознание, не обладают специальными познаниями в области психиатрии и психологии, и, как правило, не могут определить, имеются ли у лица какие-либо психические расстройства, однако, они могут, исходя из своего опыта и знаний, обнаружить некоторые характерологические особенности субъекта, которые позволят заподозрить

наличие психических отклонений.

Психические расстройства не столь очевидны, как физические, и их нельзя выявить без специальных исследований.

Экспертиза должна быть назначена сразу же, как только появились сомнения в психическом состоянии лица, в отношении которого ведется производство. Проведение психиатрической экспертизы предполагает применение специальных психоневрологических методик и сложных методов обследования с использованием медицинской техники, а также вступление в контакт с испытуемым для получения от него сведений анамнестического характера и данных, указывающих на состояние его интеллекта, воли, эмоций.

Постановление о назначении экспертизы — это юридический факт, вызывающий трехстороннее правоотношение; 1) следователя с лицом, направленным на экспертизу (первый вправе провести экспертизу, а второй обязан подвергнуться экспертному исследованию); 2) следователя с лицом, назначенным экспертом (первый вправе требовать проведения экспертизы, а второй обязан ее провести), 3) эксперта с лицом, направленным на экспертизу (первый, опираясь на предоставленные ему следователем правомочия, имеет право подвергнуть лицо исследованию, а второй обязан не препятствовать этому).

Процессуальная форма, регламентирующая порядок назначения экспертизы, определяет, что следователь должен направить руководителю соответствующего экспертного учреждения постановление о назначении судебной экспертизы и материалы, необходимые для ее производства.

1 ПС

реагирования в экстремальных ситуациях Приведенная рекомендация представляется правильной, однако, на мой взгляд, сбором такой информации мог бы заниматься специалист-психолог при проведении тестирования. Специалист-психолог должен в обязательном порядке присутствовать по делам такой категории на первоначальных этапах уголовного судопроизводства.

При назначении судебно-психиатрической экспертизы следователь должен проверить информацию, которая вызвала сомнение во вменяемости лица, позаботиться о качестве материалов уголовного дела, представляемых в распоряжение экспертов, критически оценить их заключение, сопоставить их выводы с другими установленными в ходе производства по делу доказательствами.

В ряде случаев судебно-психиатрическая экспертиза назначается без достаточных оснований, что приводит к затягиванию процессуальных сроков, нарушению прав участников уголовного процесса, снижению эффективности уголовного судопроизводства.

Существенным недостатком в деятельности как органов предварительного следствия и прокурора, так и суда, является их некритичное отношение к заключению экспертов о невменяемости лица, в отношении которого проводилась экспертиза. Практически во всех заключениях вопрос о вменяемости разрешается абстрактно, а не применительно к моменту

177

совершения конкретного общественно опасного деяния . Врачи-психиатры, проводящие экспертизу, ставят перед собой задачу - выявить и обосновать расстройство психической деятельности, в силу которого данное лицо не может отдавать отчет своим действиям либо руководить ими.

17S

доказательствами проигнорировал .

Органам предварительного расследования и судам в подобных случаях следует исходить из того, что сам по себе факт хронического душевного заболевания еще не служит основанием (как нередко считают эксперты- психиатры) для признания невменяемым.

Достаточно часто следователи игнорируют данные, вызывающие сомнение в психической полноценности лица, в отношении которого ведется производство, что приводит к несвоевременному назначению судебно- психиатрической экспертизы и, в конечном счете, к нарушению прав и законных интересов лиц, совершивших общественно опасные деяния.

В процессе производства о применении принудительных мер медицинского характера назначается амбулаторная либо стационарная судебно-психиатрическая экспертиза.

Результаты судебно-психиатрической экспертизы в определенной мере зависят от качества материалов дела, представленных в распоряжение экспертов.

При направлении обвиняемого на экспертизу, следователь обязан приложить- к уголовному делу постановление о назначении судебно- психиатрической экспертизы, полученные из психиатрических больниц и экспертных учреждений подлинники амбулаторных и стационарных историй болезни, протоколы допросов родных, сослуживцев, знакомых, иных лиц, характеризующих обвиняемого, а также протоколы допросов очевидцев общественно опасного деяния. Эти документы наряду с другими материалами уголовного дела помогают эксперту разобраться в обстоятельствах совершенного общественно опасного деяния и обосновывают направление лица в экспертное учреждение для решения вопроса о его психическом состоянии и

179

невменяемости

Собрав материалы, необходимые для предстоящей экспертизы, следует еще раз оценить составляющие их доказательства - каждое в отдельности и всю их совокупность.

Вменяемость, несомненно, презюмируется по каждому уголовному делу, но доказывать необходимо не вменяемость, а наличие психического расстройства у лица, если к этому появляются основания. Не случайно закон предписывает в каждом «сомнительном» случае прибегать к назначению судебно-психиатрической экспертизы. Р.И. Михеев предлагал по каждому уголовному делу проводить судебно-психиатрическую экспертизу, поскольку

1 ЯП

это единственный способ доказать вменяемость . С такой позицией можно согласиться лишь отчасти. Несомненно, проведение судебно-психиатрической экспертизы по каждому уголовному делу - это достаточно сложное и дорогостоящее мероприятие, которое будет усложнять процесс и нарушать прав и свободы человека. Однако в целях избежания ошибок при возбуждении уголовного дела или производства о применении принудительных мер медицинского характера необходима обязательная консультация специалиста- психолога, специалиста-психиатра по каждому делу. Думается, что реализация такой возможности существует в рамках проведения освидетельствования психического состояния лица до возбуждения уголовного дела. При проведении такой консультации у следователя не будет повода для сомнений.

Поскольку весь процесс производства по делу строится на логико- практической деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокурора, суда, которая зависит от субъективного мнения и внутреннего убеждения должностных лиц, то вопрос о вменяемости и необходимости проведения судебно-психиатрической экспертизы во многом зависит именно от субъективного мнения участников доказательственной деятельности. Все это позволяет сделать вывод о том, что лица с психическими недостатками, не исключающими вменяемость, признаются в ходе производства по делу полностью вменяемыми, в силу того, что их вменяемость презюмируется.

В литературе и практике в течение ряда пет господствует позиция, в соответствии с которой в сфере установления невменяемости учитывается компетенция лишь психиатров и юристов.

Исходя из того, что выраженные психические расстройства приводят к невозможности регулировать свои действия, правильно отражать действительность, либо контролировать поведение медицинский диагноз при знании закономерностей развития заболевания чаще всего считается достаточным для вывода о невменяемости.

Из двух критериев невменяемости - медицинского и психологического - решающая роль отводится первому, реализация же второго сводится к использованию психологической терминологии при характеристике степени тяжести психической болезни или иного болезненного расстройства психики. При этом считается, что невменяемость, как уголовно-правовое понятие и как обстоятельство, устанавливаемое экспертизой, имеет одно и то же содержание.

Монопольное положение судебных психиатров в решении вопросов вменяемости-невменяемости не соответствует принципу виновной ответств енности.

Уголовно процессуальный закон (ст. 196 УПК РФ) предусматривает обязательность экспертизы для определения психического состояния обвиняемого или подозреваемого, если возникают сомнения по поводу их вменяемости, но не говорит о том, что это - предмет исключительно применения психиатрических специальных познаний.

На практике при решении вопроса о невменяемости, эксперту, с одной стороны, следователю и суду - с другой, предлагается решить один и тот лее вопрос. В результате лишь на основании медицинского критерия (диагноза и принятия во внимание типичных вариантов развития болезни) следует вывод, который предопределяет вменение или невменение в вину деяния - фактически минуя рассмотрение психологического критерия, как самостоятельного этапа исследования.

Схема «диагноз - вывод о вменяемости (невменяемости)» освобождает экспертов от оценки психологического механизма поведения в ситуации конкретного деяния, тем самым существенно сужаются возможности для адекватного вывода. Психологический критерий невменяемости в актах психиатрической экспертизы не привязывается к анализу конкретного поведенческого акта, его содержание сводится к немотивированному в психологическом плане утверждению о том, что степень болезненных расстройств достаточно (недостаточно) значительна для того, чтобы исключить вменяемость .

Как показало проведенное автором изучение уголовных дел о применении принудительных мер медицинского характера, следователи и суды не оценивают заключения экспертов о вменяемости-невменяемости критически, так как считают это повторным решением вопроса, требующего специальных познаний, В частности, не анализируется компетентность суждений экспертов о состоянии интеллектуальных и волевых качеств субъекта. Экспертов не обязывают рассматривать управляемость поведения в конкретной ситуации и использовать для этого достаточный объем данных. В экспертной среде получили значительное распространение облегченное понимание задач, подмена комплексного исследования состояния психической деятельности субъекта в период совершения общественно опасного деяния перечислением элементарных характеристик памяти, интеллекта и прочего, причем на момент обследования. Распространилось некритичное отношение к действительному состоянию экспертной практики, причинам ошибок, связанных с самой концепцией экспертизы вменяемости-невменяемости.

Подавляющее большинство заключений судебно-психиатрической экспертизы (95 %) строится по следующей схеме: обследуемый болен психической болезнью — следовательно, он невменяем, а это значит, что в основу вывода ложится один медицинский критерий: после постановки диагноза и констатации состояния подэкспертного на момент обследования, эксперты переходят к заключительному выводу. Заключения не содержат достаточного анализа того, обладал ли испытуемый психической способностью отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими на момент совершения деяния, который основывался бы на понятиях и закономерностях психологической науки.

Эксперты-психиатры фактически изучают психическое состояние субъекта на период проведения экспертизы. Конечно, прошлое непосредственно не наблюдаемо, однако, при судебно-психологической (или психолого- психиатрической) экспертизе методические рекомендации ориентируют на ретроспективное изучение психического состояния и поведения субъекта в момент совершения деяния. Если судить по материалам судебно- психиатрических экспертиз, то подобный подход при решении вопроса о вменяемости-невменяемости не практикуется. Состояние психики субъекта на момент экспертизы далеко не всегда целиком соответствует ее состоянию на момент деяния, в том числе за счет переживаний по поводу содеянного, воздействия обстановки в следственном изоляторе, медицинском учреждении. Поэтому выявления медицинской симптоматики на момент проведения экспертизы недостаточно, чтобы судить о вменяемости-невменяемости.

На практике приходится сталкиваться с особенностями психической деятельности, психическими состояниями, в которых норма и патология «переплетены», и поэтому необходимо применение знаний, относящихся как к психиатрии, так и психологии, в этих случаях целесообразно применение методов, сложившихся в обеих науках, сопоставление данных психологических и психиатрических исследований.

Представляется, что назначение и проведение психол ого-психиатрической экспертизы имеет некоторые практические преимущества для судебно- следственных органов. По сравнению с последовательным проведением судебно-психиатрической, затем судебно-психологической экспертиз однократное проведение комплексной экспертизы повышает рентабельность производства экспертизы и сокращает сроки следствия.

Думается, что в настоящее время значение комплексной психолого- психиатрической экспертизы особенно возрастет, поскольку она способна решать задачи, ставящиеся перед экспертами в связи с введением в УК РФ нормы, предусматривающей ответственность лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости (ст. 22). Многие этапы и элементы оценки достоверности заключения эксперта реально недоступны для следователя и судей, так как они не обладают специальными познаниями, на которых опирается в своих исследованиях эксперт.

Дискуссионными в науке уголовного процесса являются вопросы о компетенции эксперта-психиатра, следователя и суда при решении вопроса о невменяемости и вменяемости и о компетенции эксперта-психиатра при даче заключения о значении психических расстройств. Довольно длительное время предпринимаются попытки выяснить, имеется ли право у эксперта-психиатра дать заключение о вменяемости или невменяемости лица, обвиняемого в совершении преступления. Ряд ученых-процессуалистов выступают противниками такого права эксперта-психиатра.

Так, М.С. Строгович писал: «Судебно-психиатрическая экспертиза дает свое заключение о состоянии психики обвиняемого, но вопрос о признании обвиняемого невменяемым решается следователем или судом. Это объясняется

тем, что вменяемость и невменяемость являются понятиями юридическими,

i

хотя и имеют медицинское (психиатрическое) основание» . По мнению С.С. Степичева и А.А. Хомовского «эксперты-психиатры должны дать заключение о психическом состоянии обвиняемого, а не о вменяемости или

183

невменяемости» . Сторонники иной позиции указывают, что «юридический критерий невменяемости есть не что иное, как определение самой сущности психической болезни. Поэтому отрывать понятие юридического критерия ... от психической болезни нельзя. Раз это так, то констатация основного свойства - психической болезни есть основная задача эксперта. Из этого следует, что именно эксперту-психиатру и надлежит высказаться о вменяемости невменяемости» .

«Установление вменяемости (невменяемости) субъекта не является исключительной прерогативой следователя и суда, поскольку для решения такого вопроса необходимы познания в области психиатрии, а в определенных случаях и комплексные исследования, проводимые психиатрами и патопсихологами» .

Эта дискуссия была обусловлена, прежде всего, настороженным отношением юристов к возможным попыткам психиатров решать юридические вопросы, имевшим место быть в 20-е годы XX века. Например, предлагалось суды заменить психиатрами, которые бы рекомендовали формы лечения преступников ; психиатру - решать, как поступить с правонарушителем, в

-120187

значительной степени заменяя суд . Предлагались и такие компромиссные решения, как включить в состав экспертной комиссии наряду с психиатрами юристов, поскольку при решении вопроса о вменяемости и невменяемости приходиться обсуждать и юридические критерии .

В настоящее время представляется бесспорным, что вменяемость и невменяемость понятия юридические, и в этом смысле признать лицо вменяемым или невменяемым, как юридический факт, может только суд (ст. 443 УПК РФ). Эксперт-психиатр, давая заключение о вменяемости (невменяемости), не решает его в юридическом смысле, а дает мотивированное медицинское заключение по этому поводу. Юридический факт вменяемости (невменяемости) могут устанавливать только следователь и суд, оценивая заключение наряду с другими материалами, характеризующими личность

1 ОЛ

обвиняемого (подсудимого)

Формы использования специальных познаний в науке, технике, искусстве или ремесле предполагают передачу результатов работы эксперта субъектам доказывания.

Однако существует и другая возможность взаимодействия следователя и эксперта, предусмотренная ст. 205 УПК РФ, которая закрепляет право следователя по собственной инициативе либо по ходатайству других лиц допросить эксперта для разъяснения данного им заключения. Необходимо отметить, что новое уголовно-процессуальное законодательство (ст. 80 УПК РФ) впервые объединяет в один вид доказательств заключение и показания эксперта, но проводит между ними различие по предмету содержащихся в них сведений и по форме представления. Показания эксперта могут быть получены только после того, как он представил свое заключение, поскольку лишь в результате ознакомления с ним участников процесса у последних может возникнуть потребность в разъяснениях и уточнениях сделанных экспертом выводах. Предмет показаний эксперта ограничен кругом вопросов, по которым им было дано заключение. Эксперт не может быть допрошен по поводу сведений, которые стали ему известны в связи с производством судебной экспертизы, но не относятся к ее предмету.

Эксперт допрашивается в тех случаях, когда требуется разъяснение терминов и формулировок; уточнение компетенции эксперта и его отношение к делу; более детальное объяснение использованных материалов и методик; объяснение расхождений между объемом поставленных вопросов и выводами, а также между членами экспертной комиссии; выяснение, в какой мере выводы основаны на следственных материалах и т.д.

Действительно, эксперты-психиатры в заключениях при описании данных наружного осмотра подэкспертного, состояния его внутренних органов, признаков поражения центральной нервной системы, результатов лабораторных исследований, данных, характеризующих соматическое состояние и свидетельствующих о наличии или отсутствии в этой сфере патологических изменений, используют специальную терминологию, не понятную должностным лицам, назначившим экспертизу и не обладающим познаниями в области психиатрии. Очевидно, что в этих случаях следователь, судья нуждаются в определенного рода пояснениях, которые помогли бы оценить экспертное заключение с точки зрения его полноты, истинности и достоверности.

Хотелось бы отметить, что ни в одном из 200 изученных мною уголовных дел не было протокола допроса эксперта.

На практике может возникнуть такая ситуация, когда подэкспертный в ходе экспертизы может сообщить эксперту о совершенном им преступном деянии, неизвестном следователю. Может ли в данной ситуации эксперт быть допрошен как свидетель? Безусловно, нет.

Допрос эксперта имеет цель получить разъяснения и дополнения ранее данного им заключения судебной экспертизы по уголовному делу. Последний является лицом, назначенным в качестве эксперта и отвечающий требованиям, предусмотренным в УПК РФ, в то время как такие требования не распространяются на лицо, допрашиваемое в качестве свидетеля. Положение свидетеля в уголовном процессе существенно отличается от статуса эксперта. Назначение свидетеля в уголовном процессе состоит в сообщении следователю или суду в установленном порядке сведений о фактах, ставших известными ему благодаря личному или из указанного им источника восприятию. Причем этими сведениями свидетель располагает до его допроса, они восприняты им вне производства по уголовному делу. Эксперт в своем заключении сообщает сведения о фактах, которые не были ему известны, но о наличии или отсутствии которых он сделал вывод посредством своих специальных познаний и на основе исследования соответствующих объектов и материалов дела, предоставленных ему следователем или судом. Эксперт вне производства по делу не имеет никаких сведений об обстоятельствах дела, он знакомится с ними впервые по материалам предварительного судебного следствия в тех

f ion п

пределах, в каких это необходимо ему для дачи заключения . В противном случае то или иное сведущее лицо не может быть назначено экспертом по делу, а, будучи назначенным, подлежит отводу. Недопустимо приглашение в качестве эксперта лица, которое может быть вызвано и допрошено в качестве свидетеля по уголовному делу.

Располагая данными о тех или иных обстоятельствах, имеющих значение для дела, свидетель незаменим. Эксперт же, напротив, всегда заменим, потому что факты, для исследования которых он призван в установленном порядке, существуют объективно в материалах уголовного дела и могут быть выявлены любым другим специалистом.

Большое развитие в уголовном судопроизводстве в настоящее время стал приобретать и принцип гуманизма, уважения к человеку, бережное отношение к его доброму имени и правам. Это свидетельствует о том, что нравственные нормы, реализуемые в области судопроизводства, не отделяются от ф процессуальных норм, они включены в их содержание, являются

необходимыми составляющими правовых предписаний и определяют нравственный смысл и назначение процессуальных норм, а также указывают на этически допустимые способы их реализации. Принцип уважения чести и достоинства играет особую роль в установлении данных о личности лица, в отношении которого возникли сомнения в его психической полноценности, поскольку при проведении освидетельствования, экспертизы, других следственных действий не подлежат разглашению сведения частной жизни граждан, а равно и другие сведения личного характера, в том числе данные о психическом заболевании (ст. 9 УПК РФ).

В целях сохранения тайны частной жизни считаю целесообразным наделить эксперта, специалиста (психолога), которые будут принимать участие в производстве о применении принудительных мер медицинского характера, правом свидетельского иммунитета, в части, касающейся интимных сторон жизни подэкспертного.

Следует согласиться с И.В. Смольковой, по мнению которой, «нуждаются в законодательном разрешении вопросы о наделении правом свидетельского иммунитета всех лиц, чья профессиональная деятельность связана с необходимостью сохранения личных тайн граждан (врач; субъекты, имеющие отношение к процедуре усыновления (удочерения); психолог;

психотерапевт; нотариус; фармацевт)» . Представляется, что профессия

эксперта-психиатра будет также уместна в данном перечне.

$ * *

Думается, что во всех случаях, когда у следователя возникли сомнения в психической полноценности обвиняемого или в деле появились документы, свидетельствующие о наличии психических расстройств, необходимо назначать комплексную психолого-психиатрическую экспертизу, поскольку за внешними признаками вменяемости зачастую скрываются такие психические аномалии, которые возможно установить только путем проведения психолого- психиатрической экспертизы, где участие психолога позволит более квалифицированно установить особенности психического состояния лица.

Заключение психолого-психиатрической экспертизы представляет собой наиболее подробную и объективную характеристику психического состояния лица, по сравнению с другими источниками информации. Значение этого вида доказательств, представляется достаточно важным для разрешения уголовных дел о применении принудительных мер медицинского характера. - 125 -