3. Преступления, особо опасные против порядка управления

Среди преступлений, особо опасных против порядка управления, наибольшее применение во время войны получила упоминавшаяся уже выше, в гл. XII, ст. 59 ® УК РСФСР (и соответствующие статьи УК других союзных республик), рассчитанная только на действие во время войны, — статья, которую называли иногда «законом военного времени».

Ст. 596 — одна из восьми статей УК, предназначенных только для военного времени.

Двадцать лет тому назад в совершенно иной политической обстановке составлялся проект ныне действующего Уголовного кодекса РСФСР. Представления того времени о характере возможной войны, о соотношении фронта и тыла в грядущей войне, о роли тыла во время войны были естественно глубоко отличными от действительности в условиях Отечественной войны. Неудивительно поэтому, что действующие нормы уголовных кодексов союзных республик, рассчитанные на условия военного времени в 1926 г., потребовали через 15 лет значительных коррективов.

Наиболее жизненной из таких норм и получившей наибольшее применение явилась ст. 59 6 УК. Однако в практике применения этой статьи оказался необходимым ряд коррективов, значительно изменивших и самый ее характер и круг охватываемых ею действий.

После вероломного нападения гитлеровской Германии на СССР судам пришлось столкнуться с делами о невыполнении отдельными лицами повинностей.

Не имея еще в своем распоряжении никаких руководящих указаний по этому вопросу, суды, естественно, обратились к единственной статье УК, говорящей о невыполнении повинностей во время войны, т. е. к ст. 59 6, и в первые месяцы войны во всех почти случаях невыполнения повинностей, независимо от их характера, применялась эта статья. Изредка отдельные суды квалифицировали невыполнение повинностей по ст. ст. 60 и 61 УК.

В первые месяцы войны суды настолько широко толковали диспозицию ст. 596, что возникла необходимость ввести ограничительные признаки, суживающие область ее применения.

Суммируя практику судов за первые военные месяцы по делам о невыполнении повинностей, приходится сделать вывод, что ст. 59 6 выполняла, как правило, в течение ряда месяцев роль общей нормы для всех случаев невыполнения повинностей.

Однако вскоре обнаружилась тенденция, отнюдь не отрицавшая того обстоятельства, что неисполнение повинности в военное время более опасно, чем такое же невыполнение в мирное время, но шедшая по линии сужения 'области применения ст. 59®, хотя и по другим основаниям.

Для того, однако, чтобы понять эту вторую тенденцию, необходимо сделать краткий экскурс в историю ст. 596. Статья эта и соответствующие статьи УК Других союзных республик буквально воспроизводят ст. 21 Положения о преступлениях государственных 1927 г.

Широко обрисованная диспозиция в ст. 596 и столь же широкие рамки санкции за ее нарушение (вплоть до расстрела при особо отягчающих обстоятельствах) могут быть объяснены политической обстановкой эпохи введения этой статьи. 1927 год приходится на первую фазу (развития социалистического государства, когда во всей силе и остроте стояла задача подавления свергнутых классов внутри страны и когда усиливало свое сопротивление еще не ликвидированное в то время кулачество.

Естественно, что законодательство, уже в 1927 г. считавшееся с возможностью военного нападения на СССР со стороны агрессоров, должно было учесть, что кулацко-капиталистические элементы облекут в случае начала войны свое сопротивление советской власти в числе других форм также и в форму отказа или уклонения от выполнения различных повинностей. Именно эти враждебные элементы и возможность именно такой формы их сопротивления мог главным образом иметь в виду законодатель в 1927 г., вводя ст.

В иных политических условиях пришлось советским судам применять теперь ст. 59 е. В СССР уже «отпала— отмерла функция военного подавления внутри страны, ибо эксплоатация уничтожена, эксплоататоров нет больше и подавлять некого»*. Нет уже тех кулацко-капиталистических элементов, на которых была главным образом рассчитана ст. 59 6. Не они являются нарушителями повинностей, ибо их нет уже, — и не угроза уголовной репрессией, а высокое морально-политическое единство народов СССР и их пламенный патриотизм обеспечивают выполнение гражданами СССР их повинностей.

При таких условиях ст. 596 с ее суровой репрессией не могла в условиях Отечественной войны оставаться [60]

общей нормой для всех случаев невыполнения повинностей. Она могла применяться к отдельным сохранившимся еще представителям разгромленных враждебных классов или к случаям злостного невыполнения повинностей отдельными отсталыми, несознательными трудящимися. Надо было поэтому диференциро- вать различные виды такого невыполнения и, в зависимости от их характера, применять наказания большей или меньшей тяжести. В отдельных случаях невыполнения повинностей могло даже вовсе не потребоваться уголовного наказания, а достаточно было взыскания в административном порядке.

Вот почему еще в первом военном году стала обнаруживаться другая тенденция: законодатель не довольствуется с:т. 59е, а становится на путь конкретизации невыполнения отдельных повинностей и диференциации в каждом отдельном случае характера государственного принуждения (административное взыскание или уголовное наказание) и степени его тяжести (исправительно-трудовые работы или лишение свободы, разные сроки той и другой меры).

Тенденция эта по существу проявилась в первый же день Отечественной войны. Указ «О военном положении» от 22 июня 1941 г. предоставил военным властям право устанавливать в местностях, объявленных на военном положении, военно-квартирную, трудовую, автогужевую и транспортную повинности (п.

Указ от 13 февраля 1942 г. «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и строительстве» за уклонение от такой мобилизации установил наказание — исправительно-трудовые работы на срок до одного года. Иными словами, этот Указ, выделив один определенный вид невыполнения повинности, назначил за такое невыполнение наказание, резко отличающееся от санкции статьи 59 6.1 [61]

Эта линия законодательной политики продолжается и в постановлениях СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 13 апреля 1942 г. «О порядке мобилизации на сельскохозяйственные работы в колхозах, совхозах и МТС трудоспособного населения городов и сельских местностей» и «О повышении для колхозников обязательного минимума трудодней». Санкция и по этим постановлениям резко отклоняется от санкции ст. 59 6, а именно: исправительно-трудовые работы на срок до 6 месяцев.

По пути конкретизации отдельных видов невыполнения повинностей пошел и Верховный суд СССР. Если в одних случаях он постановляет о квалификации невыполнения повинностей по ст. 59 6, то в других он дифе- ренцирует квалификацию в зависимости от характера невыполненной повинности. Как уже указывалось выше {гл. ХП), в первые месяцы войны Верховный суд СССР квалифицирует по ст. 596 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик нарушение правил и распоряжений по местной противовоздушной обороне (постановление от 26 июня 1941 /г.) \ уклонение от сдачи радиоприемников и радиопередающих устройств (постановление 14 июля 1941 г.)[62] [63] [64], уклонение от сдачи призматических биноклей (постановление от 22 сентября 1941 г.)[65] и др. Однако Верховный суд СССР диференци- рует квалификацию отдельных случаев нарушения гражданами СССР их обязанностей во время войны. Так, например, уклонение граждан от всеобщего обязательного обучения военному делу Пленум Верховного суда СССР предложил квалифицировать по ст.

Если суммировать положение, создавшееся в результате проведенных указов и постановлений Пленума Верховного суда СССР, то окажется, что область применения ст. 59 6 сузилась. Статья эта перестала быть общей универсальной нормой. Она стала статьей субсидиарной, т. е. статьей, которая может применяться в случаях, когда имеет место такое невыполнение повинностей, которое специально не предусмотрено особым законодательным актом, постановлением Верховного суда СССР или разъяснением Наркомюста СССР.

Это не исключает того, что ст. 596 оставалась сильным и эффективным средством борьбы за точное, своевременное и полное выполнение гражданами СССР их повинностей. Но она применялась только в случаях особо» злостного невыполнения, когда требовался меткий и эффективный удар по преступникам, и притом тогда, когда отсутствовала специальная норма, предусматривавшая данный вид невыполнения.

Можно, таким образом, все случаи невыполнения гражданами их повинностей разбить с точки зрения ответственности на три основные группы: а) невыполнение, влекущее за собою ответственность в административном порядке; б) невыполнение, влекущее уголовную ответственность на основании специальных указов, постановлений Пленума Верховного суда СССР или разъяснений НКЮ СССР и в) невыполнение, влекущее ответственность по ст. 596 УК.

Объективная сторона преступления, предусматриваемого ст. 596, состоит в отказе или уклонении от выполнения какой-либо военной повинности. Статья говорит не о «невыполнении», а об «отказе или уклонении» от выполнения. Практике не удалось провести четкого различия между понятиями «отказа» и «уклонения». Можно было бы, правда, считать, что «отказ» это есть прямое заявление обязанного, что он отказывается выполнить данную повинность. Уклонение же — это фактическое невыполнение повинности. Но для такого разграничения практика не дала оснований. Предоставляется поэтому более правильным говорить не об «отказе» или «уклонении», а «невыполнении повинностей» [67].

Говоря о субъективной стороне этого преступления, следует согласиться с авторами учебника ВИЮН — Уголовное право, Особенная часть, — которые считают, что интерес представляет упоминавшееся выше, в гл. XII, определение Судебной коллегии Верховного суда СССР от 8 июля 1942 г. Определение, как мы видели, указало, что «в отношении индивидуального лица повинность может быть определена как обязанность гражданина выполнить личным трудом или личными средствами обязательство, возложенное государством на всех или на определенные группы граждан (трудовая повинность, воинская обязанность и т. п.). С этой точки зрения повинность предполагает обязательство общегосударственного характера, не связанное с обычной производственной деятельностью данного лица и возлагаемое не только на данное конкретное лицо, но и на всех или определенные группы граждан, как бы они ни отличались по характеру их производственной деятельности или по иным индивидуальным свойствам».

Таково понятие повинности индивидуального лица в смысле ст. 596. Но повинности в этом смысле могут лежать и на учреждениях и предприятиях. Определение Судебной коллегии считает, что эти же соображения применимы к понятию повинности и в отношении учреждений или предприятий. И в данном случае речь может итти об общегосударственном обязательстве, не связанном с производственной деятельностью данного учреждения или предприятия. Так, военно-транспортная повинность, о которой, например, говорится и в ст. 59б УК, обязывает любое учреждение или предприятие, владеющее средствами автотранспорта, выделить в условиях военного времени для нужд обороны часть своих автотранспортных средств независимо от специального назначения данного учреждения или предприятия, если только оно не освобождено от этой повинности в силу особого закона или иного законного основания («Судебная практика»,* вып. I, стр. 19). ,

Установление понятия повинности (в смысле ст. 59е УК) учреждения или предприятия представлялось важным для решения вопроса, могут ли привлекаться к ответственности по ст. 59е- должностные лица, виновные в невыполнении заданий, которые завод должен был осуществить в силу обычных своих производственных функций. Вопрос этот, решавшийся по-разному в практике, легко разрешался с точки зрения приведенных определений понятия повинности. Нельзя не согласиться с утверждением того же определения Судебной коллегии по уголовным делам: «С этой точки зрения выполнение учреждением или предприятием возложенных на них служебных или производственных функций, для которых они созданы, не может рассматриваться как выполнение государственной повинности в юридическом значении этого слова, а отказ или уклонение должностного лица от выполнения этих функций не может рассматриваться как отказ или уклонение от выполнения государственной повинности. Иная точка зрения привела бы к нелепому положению, при котором было бы сведено к нулю применение соответствующих статей УК о должностных престу- преступления, предусмотренные в ст. 59 [68] [69] [70] [71] [72] [73] [74], предполагают как умысел, так и неосторожность *.

Практика показала, что возможны случаи злостного невыполнения военных обязанностей при наличии вины неосторожной. Например, лицо систематически по злостной небрежности нарушает правила светомаскировки, хотя ему неоднократно указывалось на всю важность более внимательного отношения к соблюдению этих правил.

Встал далее вопрос: сохраняют ли ст.ст. 60 и 62 свое действие в условиях военного времени или же они полностью уступают во время войны свое место ст. 59 6? Практика судов в этом вопросе не отличалась единообразием. Постановлений Пленума Верховного суда по этому вопросу не имелось2.

Усилили в условиях Военного времени свое значение ст. 593в УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик, ставшие мощным средством в борьбе с нарушениями трудовой дисциплины на транспорте. Огромной, исключительно возросшей во время войны роли четкой и бесперебойной работы транспорта соответствовал рост опасности даже малейших нарушений трудовой дисциплины на транспорте. Не могли не измениться поэтому условия, дающие основание суду для применения ст. 593в. Анализ судебной практики по делам о применении этой статьи показал,что суды в условиях военного времени стали в ряде случаев применять эту статью и тогда, когда в аналогичных случаях, но в условиях мирного времени они находили возможным ограничиться дисциплинарным взысканием У

Ст. 593в УК была, в частности, использована во время войны для борьбы с прогулами по неуважительным причинам и с самовольным уходом с работы со стороны работников транспорта. До войны такие действия преследовались как известно, по Указу 26 июня 1940 г. Во время войны санкции с.т. 5 этого Указа оказались не соответствующими той опасности, которую приобрели эти действия на транспорте.

В постановлении от 13 ноября 1943 г. Пленум Верховного суда СССР исходил из положения, которым он руководствовался впоследствии в ряде постановлений, вынесенных по делам о преступлениях работников транс- только о второй и третьей их частях (первые части обоих статей устанавливают административную ответственность). Между тем эти части явно не соответствуют по своему содержанию условиям Отечественной войны, так как имеют в виду главным образом кулацкое сопротивление. Об этом свидетельствуют и самый текст этих частей, и время принятия статей в их последней редакции, а именно 1930 и 1931 годы — годы наступления против капиталистических элементов, годы ликвидации кулачества как класса и бешеного сопротивления со стороны кулаков, выражавшегося, в частности, в уклонении от платежа налогов и выполнения государственных заданий.

J О применении ст. 59,в во время войны см. статью М. Исаева в «Социалистической законности», 1942, № 1,

стр. 19. Проф. Исаев считает, в частности, допустимым применение ч. 2 ст. 59й> не только при умышленном нарушении трудовой дисциплины на транспорте, но и при нарушении ее по небрежности, при условии, конечно, наступления особо тяжких последствий, предвидеть которые мог и должен был виновный.

81

б Зак. 3421. Советское право. Часть II.

порта. «В условиях Отечественной войны, — говорится в постановлении, — которую весь советский народ ведет с наглыми фашистскими захватчиками, четкая и бесперебойная работа транспорта имеет первостепенное значение. В этих условиях судебные органы обязаны вести суровую борьбу с лодырями, разгильдяями и иными нарушителями трудовой дисциплины на железнодорожном и водном транспорте, препятствующими своим преступным отношением к возложенным на них обязанностям осуществлению важнейших задач, поставленных перед транспортом».

Одним из средств такой борьбы и явилась ст. 59Зв. В том же постановлении Пленум Верховного суда СССР указал, что прогул без уважительных причин и самовольный уход с работы, а также появление в нетрезвом виде на работе работника транспорта, если это нарушение трудовой дисциплины повлекло или могло повлечь последствия, указанные в ст. 598В, должны квалифицироваться по этой статье, а не по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. С Это положение оставалось в силе до издания 15 апреля 1943 г. «О введении военного положения на всех железных дорогах».

В постановлении от 22 октября 1942 г. Пленум Верховного суда распространил действие ст. 5938 на нарушения порядка несения службы работниками военизированной охраны железнодорожного и водного транспорта. Речь шла и в этом случае о таких нарушениях, которые повлекли или могли повлечь последствия, указанные в ст. 59 38 2.

Ст. 5938 не потеряла своей силы в отношении работников железнодорожного и водного транспорта и после Указа от 15 апреля 1943 г. «О введении военного положения на всех железных дорогах» й Указа 9 мая 1943 г., распространившего Указ 15 апреля 1943 г. на Нарком- морфлот, Наркомречфлот и Главное управление Северного морского пути при СНК СССР. [75] [76]

По ст. 59Зв РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик квалифицировалось халатное отношение работников железнодорожного транспорта к исполнению служебных обязанностей (нарушение правил движения, недоброкачественный ремонт подвижного состава и пути и т. п.), которое повлекло или могло повлечь крушение или аварию, срыв выполнения задания по перевозкам и т. п. или иные нарушения правильности и безопасности движения *.

Так же квалифицировались соответствующие действия работников морского и речного транспорта.

Как уже указывалось в нашей литературе, по ст. 593ь должна квалифицироваться самовольная отлучка работников транспорта продолжительностью до двух часов, если она повлекла или могла повлечь последствия, предусмотренные этой статьей 2.

Во время войны был установлен ряд новых составов преступлений, которые теория уголовного права относит к группе преступлений, особо опасных против порядка управления.

Первым по времени установления таким составом преступления является распространение во время войны ложных слухов, вызывающих тревогу среди населения (Указ 6 июля 1941 г.[77] [78] [79] [80]). Это преступление карается тюремным заключением на срок от 2 до 5 лет, если соответствующие действия по своему характеру не влекут за собою более тяжкого наказания і.

Указ 6 июля 1941 г., установивший этот состав преступления, претворил в жизнь указание товарища Сталина: «Мы должны организовать беспощадную борьбу

со всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухові...» 1.

В своем выступлении по радио 3 июля 1941 г. товарищ Сталин указал, что мы должны «обеспечить усиленную работу всех предприятий, производить больше винтовок, пулеметов, орудий, патронов, снарядов, самолетов» [81] [82]. В докладе 6 ноября 1941 г. товарищ Сталин сказал: «Существует только одно средство, необходимое для того, чтобы свести к нулю превосходство немцев в танках и тем коренным образом улучшить положение нашей армии. Оно, это средство, состоит не только в том, чтобы увеличить в несколько раз производство танков в нашей стране, но также и в том, чтобы резко увеличить производство противотанковых самолетов, противотанковых ружей и орудий, противотанковых гранат и минометов...»[83].

Для разрешения этой задачи необходимо было прежде всего обеспечить железную дисциплину на предприятиях оборонной промышленности. Задача увеличения производства продукции на этих предприятиях и дальнейшего усиления снабжения нашей армии всеми видами вооружения потребовала безусловного закрепления рабочих и служащих на предприятиях военной промышленности. С целью полной ликвидации самовольных уходов рабочих и служащих этих предприятий и усиления ответственности рабочих и служащих, работающих на военных заводах, был издан, как уже указывалось, 26 декабря 1941 г. Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий». Указ этот признал всех рабочих и служащих, мужского и женского пола, предприятий военной промышленности (авиационной, танковой, вооружения, боеприпасов, военного судостроения, военной химии), в том числе эвакуированных предприятий, а также других отраслей, обслуживающих военную промышленность по принципу кооперации, мобилизованными и закрепленными для постоянной работы за теми предприятиями, на которых они работают. Самовольный уход рабочих и служащих с предприятий указанных отраслей промышленности, в том числе эвакуированных, Указ рассматривал как дезертирство и карал тюремным заключением на срок от 5 до 8 лет *.

Как указывалось в предыдущей главе настоящей работы, 28 января 1942 г. были опубликованы новые правила учета и передвижения военнообязанных и призывников. Правила содержали указание, что военнообязанные и призывники, уклоняющиеся от воинского учета, а также лица, содействующие этому (пособничество уклонению), привлекаются к уголовной ответственности по -ст. 19310а УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик2. Практика считала возможным осуждение за нарушение правил учета по этим статьям лишь при наличии умысла на уклонение от учета. [84] [85]

Во время войны суды встретились с новой формой подделки документов, а именно — с подделкой пропусков на право въезда в местности, объявленные на особом режиме. Судебная коллегия Верховного суда СССР признала, что подделка таких пропусков должна быть приравнена к подделке паспортов и в соответствии с постановлением 50 Пленума Верхсуда СССР от 21 марта 1935 г. эти действия подлежат квалификации по 1 ч. ст. 598 РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик С