§ 3. Особенности злоупотребления правом в правоотношениях между акционером и акционерным обществом
Следует сказать, что проблема злоупотребления правами в правоотношениях между акционером и акционерным обществом привлекает внимание не только ученых-правоведов, но также и государства.
Так, в частности, согласно п. 1.5 Кодекса корпоративного поведения, утвержденного Распоряжением ФКЦБ от 4 апреля 2002 г. № 421/р , акционеры не должны злоупотреблять предоставленными им правами, при этом не допускаются действия акционеров, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другим акционерам или обществу, а также иные злоупотребления правами акционеров.Хотя данный нормативный акт носит рекомендательный характер, стоит обратить внимание на то, что запрет на злоупотребление акционерами своими правами отнесен к числу принципов корпоративного поведения. К сожалению, формулировка понятия злоупотребления акционерными правами никак не уточнена по сравнению с π. 1 ст. 10 ГК РФ, а точнее дублирует ее.
Также нельзя не упомянуть Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного суда РФ (далее - ВАС РФ) от 25 ноября 2008 г. № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации»[85] [86] (далее - Обзор). Из десяти пунктов данного обзора, три посвящены злоупотреблению правом в корпоративных правоотношениях. Появление обобщения практики применения ст. 10 ГК РФ можно только приветствовать. Возможно теперь, суды станут смелее применять ст. 10 ГК РФ, в том числе и в сфере правоотношений между акционером и акционерным обществом. Впрочем, иногда внимание законодателя бывает излишним. Так, высказывались предложения о введении уголовной ответственности за злоупотребление правами участника (акционера) юридического лица . Диспозиция данной статьи должна была звучать следующим образом: «умышленное использование прав участника (акционера) юридического лица, являющегося коммерческой или иной организацией, самим участником (акционером) или другим лицом, вопреки интересам данного юридического лица, если это деяние повлекло прекращение или приостановление деятельности органов управления юридического лица и причинение юридическому лицу имущественного вреда» . Представляется, что высказанное позволяет сделать вывод о том, что [87] [88] вмешательство государства с целью устранения проблемы злоупотребления правом в правоотношениях между акционером и акционерным обществом, должно быть крайне осторожным и основываться на использование устоявшихся правовых конструкций, опробованных арбитражной практикой, а не вводить новые, теоретически порочные. Как мы уже указывали выше, наиболее общими критериями квалификации злоупотребления правом являются следующие, во-первых, наличие у лица субъективного права, во-вторых, осуществление права в противоречии с его назначением, что включает в себя отсутствие признаваемого законом интереса в осуществлении права или если результат осуществления права будет входить в противоречие с целью, которую пытался достичь законодатель, принимая норму праву, в-третьих, в качестве дополнительного признака злоупотребления правом, устанавливаемого, в случае если процесс осуществления права удовлетворяет первым двум критериям, рассматривается причинение вреда, или угрозы причинения вреда, в случае удовлетворения требования принудительной реализации субъективного права. Очевидно, что названные критерии следует уточнить с учетом специфики такой организационно-правовой формы как акционерное общество и возникающих в нем акционерных правоотношений. Однако прежде чем, переходить к предметному рассмотрению особенностей злоупотребления правом в правоотношениях между акционером и акционерным обществом, необходимо, собственно говоря, определить, что мы подразумеваем под этими правоотношениями. Начиная с 90-ых годов прошлого века и по настоящее время в российском гражданском праве ведутся активные дискуссии на тему природы корпоративных правоотношений . Поскольку данная дискуссия выходит за рамки настоящего исследования, лишь заметим, что под правоотношениями между акционером и акционерным обществом мы подразумеваем правоотношения, имеющие место между акционером и акционерным обществом в процессе осуществления акционером корпоративных прав, как основной триады: на участие в управление, на получение части дохода, на ликвидационную квоту, а также всех иных многообразных прав акционера (на информацию, на контроль и т.д.). Правовому институту юридического лица присущи следующие функции: оформление коллективных интересов, объединение капиталов, 90 ограничение предпринимательского риска, управление капиталом . Генеральной целью деятельности акционерного общества, как и любой коммерческой организации, является получение прибыли и ее последующее распределение между акционерами (π. 1 ст. 50 ГК РФ). Соответственно главной целью акционеров также является получение прибыли. При этом акционерное общество предназначено, прежде всего, для объединения капитала множества участников[89] [90] [91], несмотря на кажущуюся общность целей - получение прибыли, зачастую соотношение интересов отдельных акционеров и общего корпоративного интереса вовсе не является однозначным. Как правильно замечает А. В. Габов, интересы общества нельзя приравнивать к интересам лиц, которые формируют его волю и реализуют ее вовне, иначе говоря, акционеров и лица, являющегося единоличным исполнительным органом[92]. Тем не менее, как выражается Г. Адамович, «по смыслу закона интерес акционера в получении дохода в связи с участием в акционерном обществе может быть удовлетворен лишь в случае удовлетворения интереса общества в целом (получение обществом прибыли и увеличение стоимости его имущества), и никогда - помимо него»[93]. Аналогичную позицию высказывает Д. В. Ломакин, который пишет, что «корпоративная организация представляет собой союз участников (членов), объединившихся для реализации своих частных интересов в процессе деятельности самой организации. Факт создания корпорации влечет за собой появление общего корпоративного интереса, иногда отличного от частного интереса отдельного участника корпорации. В качестве примера можно привести ситуацию, когда хозяйственное общество не осуществляет распределение прибыли между своими участниками по итогам отчетного периода, а направляет ее на дельнейшее развитие самого юридического лица. Тем самым имущественные интересы отдельно взятого участника общества могут быть нарушены, поскольку он не получит доход, на который рассчитывал. Однако в конечном счете вложение средств в развитие самого общества, повышение его капитализации приведет к росту рыночной стоимости долей его участников. Таким образом, в долгосрочной перспективе имеющийся конфликт частного интереса участника (члена) корпорации и общего корпоративного интереса получает свое разрешение»[94]. Далее ученый делает вывод, что общим незыблемым правилом является то, что «посредством реализации общего корпоративного интереса в конечном счете происходит реализация частных интересов участников»[95]. Таким образом, следует сделать вывод о приоритете интересов общества над интересами отдельных его акционеров. Между тем, интересы самих акционеров весьма разнообразны, что, наряду с неравенством возможностей для их реализации, является, как отмечал А.В. Габов, причиной конфликта за обладание ресурсами акционерного общества[96]. На наш взгляд, именно конфликт интересов миноритарных и мажоритарных акционеров является причиной порождающей явление злоупотребления правом. Схожую точку зрения высказывает Д. В. Гололобов, согласно которому злоупотребление акционером своим правом есть «нарушение им общих принципов корпоративного поведения, в силу которых это лицо должно осуществлять свои субъективные права акционера с учетом законных прав и интересов иных акционеров и самого акционерного общества»[98]. Недостатком названных определений является то, что в них говорится лишь о злоупотреблении правом со стороны акционера. Более подробно о злоупотреблении правом со стороны акционерного обществом мы поговорим чуть ниже. Можно отметить, что большинство ученых поддерживает точку зрения о том, что корпоративные права должны осуществляться с соблюдением законных интересов акционерного общества и иных акционеров. Недопустимым является осуществление корпоративного права в отсутствие интереса. Следовательно, с учетом специфики корпоративных правоотношений, под злоупотреблением правом в правоотношениях между акционером и акционерным обществом следует понимать, в том числе, осуществление права в отсутствие признаваемого законом корпоративного интереса в осуществлении права. В понимании назначения предоставленных акционерам прав в отношении акционерного общества важно учитывать позицию Конституционного суда. Так, согласно п. 3 Постановления Конституционного Суда РФ от 24 февраля 2004 г. № З-Π[99] предпринимательская деятельность в организационно-правовой форме акционерного общества затрагивает интересы большого числа лиц - акционеров, инвесторов, а также публичные интересы. Поскольку в процессе предпринимательской деятельности акционерного общества могут сталкиваться интересы кредиторов и акционеров, акционеров и менеджмента, акционеров - владельцев крупных пакетов акций и миноритарных акционеров, одной из основных задач законодательства об акционерных обществах является обеспечение баланса их законных интересов. Более того, из смысла ст. 84.8 ФЗ «Об акционерных обществах» вытекает, что при определенных условиях допускается принудительный выкуп акций, то есть лишение права собственности. Соответствие данной нормы закона положениям Конституции РФ было предметом рассмотрения Конституционного суда, в ходе которого были сделаны выводы, имеющие основополагающее значение для всего корпоративного права. Согласно п. 3 Определения Конституционного Суда РФ от 03 июля 2007 г. № 681-О-П[100] в условиях, когда преобладающий акционер- инвестор, имеющий намерение осуществлять дальнейшее инвестирование в развитие и модернизацию производства, освоение новой конкурентоспособной продукции и заинтересованный . в повышении эффективности корпоративного управления открытым акционерным обществом, фактически самостоятельно определяет стратегию его развития, необходимо установление в законодательном порядке баланса законных интересов, с одной стороны, мажоритарного акционера, которому предоставлено право принудительного выкупа акций, и самого акционерного общества, которое стремится к снижению своих издержек, и, с другой стороны, миноритарных акционеров, чьи права собственности затрагиваются принимаемыми решениями по управлению обществом. Пункт 4 указанного определения Конституционного суда гласит, что в силу особенностей предпринимательской деятельности в форме акционерного общества основанием для отчуждения у части акционеров принадлежащего им имущества могут быть интересы акционерного общества в целом - в той мере, в какой оно действует для достижения общего для акционерного общества блага. Таким образом, общий корпоративный интерес ставится выше, чем интересы миноритарных акционеров. Подобная точка зрения имеет поддержку и среди ученых. Так, П. В. Степанов среди принципов регулирования корпоративных отношений называет принцип подчинения личных интересов общему корпоративному интересу, что означает возможность ограничения реализации прав отдельных участников[101]. Говоря об общих признаках злоупотребления гражданскими правами, мы указывали, что осуществление права в противоречии с его назначением, что включает в себя отсутствие признаваемого законом интереса в осуществлении права или если результат осуществления права будет входить в противоречие с целью, которую пытался достичь законодатель, принимая норму праву. Любой участник гражданского оборота, осуществляя право, должно соотносить возможные последствия такого осуществления с интересами окружающих, а поскольку, норма закона это закрепленный баланс законных интересов, то при осуществлении права в противоречии с его назначением, такой баланс нарушается. Применительно к правоотношениям между акционером и акционерным обществом, признаком злоупотребления акционером своим правом будет то, что акционер осуществляет право без цели удовлетворения своего законного интереса как участника корпорации, либо если в результате осуществления права будет нарушен баланс частного и общего корпоративного интересов. В связи с этим, суды могут отказывать в защите права акционера, в случае если действия последнего направлены не на удовлетворение своего корпоративного интереса, а на причинение вреда акционерному обществу и/или иным акционерам. Не все авторы поддерживают такую точку зрения. Возражая, А. В. Габов и А. Е. Молотников говорят, что действия акционеров по предъявлению исков о признании недействительными решений органов управления, о возмещении убытков лицами, осуществляющими функции управления, «не только затрудняют деятельность общества, но потенциально могут причинить убытки акционерному обществу. Однако это само по себе не является поводом для их обвинения в корпоративном шантаже». Авторы утверждают, что в этом случае «любое действие миноритария...можно представить как шантаж, а так недалеко и до изменения модальности в части субъективных прав: из «может», она превратится в «должен». Но акционер ничего не должен в части голосования. Право участвовать в голосовании, равно как и право голосовать определенным образом - это именно его (акционера) субъективное право»[102]. Представляется, что позиция авторов не является конструктивной. Вывод о злоупотреблении правом со стороны акционера никогда не может быть сделан только на основании того, что его действия затрудняют деятельность общества или потенциально могут причинить убытки. Должны быть доказаны и иные квалифицирующие признаки злоупотребления правом, как, например, отсутствие интереса в подобном осуществлении права, а также, если действия единичного акционера приводят к нарушению баланса интересов. Следует заметить, что признание действий акционеров злоупотреблением правом не означает, что акционера принуждают осуществить свое право иным образом. Необходимо посмотреть на ситуацию с другой стороны, а именно, акционер, выбирая определенный способ осуществления права, намеренно реализует свое право во вред общему корпоративному интересу, и отказ в защите права в подобной ситуации не обязывает акционера действовать иным образом, а лишь позволяет избежать причинения вреда от выбранного способа правоосуществления. Нельзя отрицать тот очевидный факт, что предоставленные акционерным законодательством права могут быть использованы во вред. Ситуации, когда участники акционерного правоотношения злоупотребляют правами зачастую очевиднее, чем пытаются показать авторы. Иное понимание закона позволило бы акционерам в целях достижения своих эгоистических интересов попирать интересы акционерного общества, а соответственно и интересы других акционеров, то есть нарушать баланс интересов. Не следует думать, что подобная ситуация не может осуществиться на практике. А. Е. Молотников описывает случай, когда акционер, которому принадлежало 30 процентов акций, воздерживался от голосования по вопросу приведения устава компании в соответствие с внесенными в ФЗ «Об акционерных обществах» изменениями, понимая, что его действия причинят вред акционерному обществу. Подобная позиция акционера не устраивала компанию: она не могла получить кредит на выгодных для себя условиях, так как банк отказывал в выдаче кредита до приведения учредительных документов общества в соответствии с законом . Фактически в данном случае речь идет о шикане, реализация акционером права на управление путем голосования против приведения устава общества в соответствии с законом не ведет к исполнению того законного интереса, с целью реализации которого было предоставлено данное право. Сказанное не означает, что, во всяком случае, осуществление акционером своего права будет оцениваться только на предмет общего блага акционерного общества. Баланс интересов предполагает также учет интереса акционера. Именно с целью реализации интереса акционера ему законодательством предоставлен широкий круг прав. Реализация этих прав должна оцениваться на предмет их действительной направленности на удовлетворение его интереса как участника этого общества. В случае если из обстоятельств дела будет следовать, что акционер действует лишь с целью причинение вреда обществу, препятствуя нормальной деятельности общества, либо реализация права не приведет к удовлетворению его интереса, то такие действия должны быть расценены как злоупотребление правом. В качестве примера подобного злоупотребления правом со стороны акционера можно упомянуть предъявление неоднократных требований о созыве собрания акционеров по одному и тому же вопросу (п. 4 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации»), Следует отметить, что оценка действий акционера как злоупотребления правом с использованием категории интереса используется также и в зарубежных правопорядках. Так, одним из основополагающих решений по данной категории споров в Германии является решение Верховного суда ФРГ от 22 мая 1989 г., который, признавая действия акционера по обжалованию решения общего собрания [103] акционеров злоупотреблением правом, указал на то, что акционер стремился достичь недобросовестных целей, а также - обращение в суд не было связано с осуществлением предусмотренных законом контрольных функций во имя защиты общих интересов участников акционерного общества[104] [105]. В аналогичном деле, Верховный суд Земли Баден-Вюртенбург качестве основания указал то, что акционер: «в действительности не преследовал никакого достойного интереса как участник общей предпринимательской деятельности общества, равно как и никакого общего интереса как акционер, но осуществлял свое право исключительно для достижения чуждых для правопорядка целей» . Как несложно заметить, суды Германии исходят из того, права акционеру предоставлены для реализации конкретных интересов. Противоправные интересы, вроде получения от общества, условно говоря, «отступного», не должны защищаться правопорядком. В литературе предлагаются и иные критерии для квалификации злоупотребления правом в правоотношениях между акционером и акционерным обществом. Так, И. А. Тимаева предлагает для квалификации действий как злоупотребления правом следующие критерии: « - явную несоразмерность деяний, осуществляемых участниками корпоративных отношений при реализации прав и законных интересов и последствий, которые влекут указанные деяния для иных участников корпоративных отношений; - использование предоставленных прав в противоречие их назначению; - в ряде случаев действия (бездействие) лица осуществляется с намерением причинить имущественный вред другому лицу; - при реализации права на защиту от злоупотребления правом в корпоративных отношениях целью реализации является не защита, а обогащение»[106]. Представляется, что предлагаемые данным автором критерии мало подходят для использования на практике. В частности, первый из названных критериев отличается использованием крайне расплывчатой формулировки «явная несоразмерность деяний и последствий, которые влекут эти деяния». Что под этим необходимо понимать? Например, если акционер обжалует решение общего собрания акционеров, на котором избирались органы управления, и суд признает подобное решение общего собрания недействительным, то общество (в особенности крупное и с большим количеством акционеров) несет колоссальные убытки. Является ли в этом случае обжалование решения общего собрания злоупотреблением правом? Также следует заметить, что логически ошибочно сравнивать деяние и его последствия, это категории разного порядка. Второй из предложенных исследователем критериев является по существу правильным, однако, без уточнения содержания понятия «назначение права» также не может использоваться. Третий критерий не является в собственном смысле критерием квалификации злоупотребления правом, поскольку, как мы указывали выше причинение вреда является лишь сопутствующим признаком, и сам по себе не характеризует деяние как злоупотребление правом. Четвертый критерий можно расценивать, в том числе, как частный случай второго критерия, предложенного самим автором, поскольку назначением права на защиту от злоупотребления правом не является обогащение. Все сказанное также следует дополнить указанием на сомнения в правильности использования И. А. Тимаевой категории «вред», применительно к последствиям злоупотребления правом, как деяния правомерного, а также на неопределенность понятия «участник корпоративного отношения», используемого автором. А. В. Габов и А. Е. Молотников, обсуждая проблему корпоративного шантажа, высказали мнение о том, что «суть корпоративного шантажа состоит в том, что акционер, владеющий пакетом акций, размер которого не позволяет оказывать существенное влияние на процесс управления акционерным обществом (принятия управленческих решений), путем злоупотребления своими корпоративными правами существенно 107 затрудняет деятельность акционерного общества» . Далее ученые делают вывод, что для квалификации действий в качестве корпоративного шантажа имеет значение несоразмерность требований . Что имели ввиду исследователи, говоря о несоразмерности требований остается не совсем понятным. Лишь далее по тексту, обсуждая случай, когда акционер запрашивает бюллетени за период, когда еще не являлся акционером, ученые замечают: «...если акционер все-таки преследует цель оспорить то или иное корпоративное решение, он всегда имеет возможность воспользоваться правом истребования доказательств через суд. Да и в этом случае судебная перспектива изначально не просматривается, поэтому соразмерными подобные требования миноритарного акционера назвать никак нельзя, а значит - налицо признаки злоупотребления правом»[107] [108] [109]. Вероятно, что под несоразмерностью авторы подразумевают действия, у которых отсутствует судебная перспектива, иначе говоря, необоснованные. Однако в таком случае следует заметить, что критерий квалификации злоупотребления правом противоречит одному из основных принципов этой правовой конструкции: злоупотребление правом возможно лишь при наличии права. Между тем, авторы, не остановившись на сказанном, высказывают еще более оригинальную точку зрения, совершенно никак не связанную с тем, что они ранее говорили в статье. В частности, исследователи, говоря о корпоративном шантаже, теперь утверждают, что речь фактически идет «о ситуациях, когда акционер требует не удовлетворение своих субъективных прав как акционера, предоставленных ему законом, а получения иных имущественных благ»[110]. Нельзя не заметить, во-первых, что акционер может требовать только то, что входит в границы его права, а, во-вторых, субъективные права не удовлетворяются, а осуществляются. Таким образом, можно сделать вывод, что критерии квалификации злоупотребления правом в правоотношениях между акционером и акционерным обществом, предложенные А. В. Габовым и А. Е. Молотниковым имеют весьма серьезные теоретические пороки и не применимы на практике. Е. Иванова, освящая проблему злоупотребления правом акционера на получение информации об акционерном обществе, подразумевает под злоупотреблением правом недобросовестные действия акционера, которые направлены не на получение информации, а прикрывают иные цели: приобретение акций общества по минимальной цене, либо шантаж со стороны миноритарных акционеров с целью понуждения к выкупу акций по завышенной цене[111]. Дабы не повторяться укажем на негативное в целом отношение к использованию критерия добросовестности при квалификации злоупотребления правом. В работе данного автора стоит обратить особое внимание на примеры, которыми автор иллюстрирует злоупотребление право на информацию. Во всех случаях речь идет о неких спорных моментах реализации процедуры получения акционером информации. В конечном счете, из содержания статьи фактически следует, что ученый отождествляет использование акционером подобных спорных вопросов с целью создать спор и злоупотреблением правом. Представляется, что, как и предыдущие авторы, Е. Иванова допускает принципиальную ошибку, поскольку заявление необоснованных исков, лишь с целью создать спор, пусть и, пользуясь имеющими место неясностями в судебном толковании правовой нормы, не является злоупотреблением правом, поскольку у акционера в этом случае отсутствует субъективное право. Вместе с тем, следует заметить, что указание автором на нецелевое использование права на информацию, как критерий квалификации злоупотребления правом, безусловно, заслуживает поддержки, лишь с той оговоркой, что акционер действительно должен иметь на это право. Стоит заметить, что о фактической цели акционера злоупотребляющего правами - получение завышенной стоимости за проданные акции упоминал еще А. Д. Осиновский, написав об американце, обладающем мировой известностью, Кеннете Дарте, 112 сделавшем на этом состояние . А. Мельник понимает под злоупотреблением корпоративными правами действия мажоритарных акционеров, совершаемых в противоречии с интересами миноритариев . Подобное определение является абсолютно неверным. Само по себе противоречие действий мажоритарного акционера интересам миноритария не является злоупотребление правом. Более того, вряд ли будет большой ошибкой сказать, что их интересы противоречат друг другу в большинстве случаев, если у первых, главный интерес это получение прибыли от роста стоимости пакета акций, то интерес миноритария больше смещен в сторону получения дивидендов. Ключевыми являются моменты использования акционером своих прав в отсутствие интереса либо с нарушением баланса интересов, когда происходит ущемление общего корпоративного интереса. Отсутствие у акционеров необходимого количества голосов для принятия решения по вопросу повестки дня, либо даже для внесения вопроса в повестку дня общего собрания акционеров не будет являться злоупотреблением правом со стороны мажоритарных акционеров[112] [113] [114]. Законодательство об акционерных обществах исходит из идеи определения объема прав акционеров в зависимости от обладания процентной долей в уставном капитале, превышающей установленный законодательством порог. Возможность влиять на деятельность общества растет пропорционально доли в уставном капитале. Однако даже в этом случае, при обращении миноритарного акционера с жалобой в суд, последний должен тщательно изучить все доводы, поскольку доминирующее участие в капитале общества, наличие преобладающего корпоративного контроля может быть использовано во вред обществу. Вместе с тем, как указал Конституционный суд в п. 5.2 Постановления от 24 февраля 2004 г. № 3-П судебный контроль призван обеспечивать защиту прав и свобод акционеров, а не проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых советом директоров и общим собранием акционеров, которые обладают самостоятельностью и широкой дискрецией. при принятии решений в сфере бизнеса. Из смысла сделанного Конституционным судом вывода применительно к квалификации злоупотребления правом, следует, что не должны применяться нормы о злоупотреблении правом в ситуации, когда предпринимаются попытки оспорить решения органов управления общества, основывая свои доводы на экономической несостоятельности принятых решений или явной невыгодности акционерам данных решений. Поэтому есть основания сомневаться в позиции Д. В. Ломакина, который характеризует как злоупотребление правом действия акционерного общества, выражающиеся в систематическом уклонении от объявления дивидендов[115]. Ведь в указанной ситуации суд как раз и должен будет проверить экономическую обоснованность принятого решения по вопросу выплаты дивидендов. Такой признак злоупотребления правом как наличие у лица субъективного права очень важен при квалификации действий акционеров в качестве злоупотребления правом. В частности, Д. В. Ломакин приводит следующий пример, акционеры, владеющие не менее чем 10% голосующих акций общества, могут самостоятельно созвать и провести внеочередное общее собрание акционеров только в том случае, если в течении установленного законом срока совет директоров общества не принял решение о созыве такого собрания или принял решение об отказе в его созыве. Иначе, по мнению ученого, выбранный ими способ осуществления данного права следует признать ненадлежащим, а их действия оценить как злоупотребление правом. Выразим не согласие с такой оценкой, поскольку, в указанном случае, у акционеров отсутствует право на созыв общего собрания акционеров, и соответственно не возможно злоупотребить правом. Кроме того, критерий «управомоченности» лица злоупотребляющего правом позволяет затронуть еще один аспект проблемы, касающийся субъектов злоупотребления правом. Мы неоднократно упоминали, что злоупотребление правом происходит в правоотношениях между акционером и акционерным обществом, но обсуждали только злоупотребление правом со стороны акционера. Действительно в специальной литературе посвященной исследованию злоупотребления правом в корпоративных правоотношениях всегда затрагивается проблема злоупотребления правом со стороны акционера, но гораздо реже со стороны акционерного общества. Самое простое объяснение этому в том, что акционерное общество не наделено правами в правоотношениях с акционером. Так, Л. А. Новоселова пишет, что «обязанности не могут составлять содержание ценной бумаги, и ее передача не может переносить на приобретателя последней какие-либо обязанности»[116]. Особо следует обсудить вопрос о злоупотреблении правом со стороны органов юридического лица. В литературе этот вид злоупотребления правом пытаются приравнять к понятию злоупотребления правом со стороны акционерного общества[117] [118]. Либо даже квалифицируют как злоупотребление правом действия лиц-членов коллегиального, 118 голосующих за принятие того или иного решения . Однако, говоря о правах органов юридического лица, необходимо учитывать следующее. Анализ законодательства показывает, что органам юридического лица не предоставлено ни одной возможности судебной защиты своих прав. Более того, органы юридического лица не являются субъектами права[119] [120] [121]. Соответственно говорить о злоупотреблении правом с их стороны можно лишь с некоторой условностью. Гораздо более правильным нам видится рассматривать действия органов акционерного общества как действия самого общества. Такой вывод следует, в том числе, и из π. 1 ст. 53 ГК РФ, где указано, что юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Указанная точка зрения поддерживается большинством ученых. Так, Б. Б. Черепахин прямо указывает, что «в лице органа выступает само юридическое лицо» . О. А. Красавчиков также говорит, что «орган юридического лица не является представителем, а осуществляет принадлежащие ему и предусмотренные уставом (положением) права и обязанности. Действия органа являются действиями самого юридического лица» . Данная позиция отражена и в актах Высшего Арбитражного суда Соответственно все действия органов акционерного общества совершенные хотя и в пределах содержания права, но нарушающие корпоративные интересы акционеров могут быть лишены судом правовой защиты (к примеру, признание решений общего собрания недействительным). 122 См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 01 ноября 2005 г. по делу № А13-13713/04-22 // Вестник
Еще по теме § 3. Особенности злоупотребления правом в правоотношениях между акционером и акционерным обществом:
- СЕМИНАР № 1: ПОНЯТИЕ И ИСТОЧНИКИ АКЦИОНЕРНОГО ПРАВА. ПОНЯТИЕ, СУЩНОСТЬ И ТИПЫ АКЦИОНЕРНОГО ОБЩЕСТВА (2ч)
- § 2. Правовая природа организации управления акционерным обществом
- § 2. Злоупотребление акционерами своими правами
- § 2.2. Субъективные корпоративные права участников корпоративных организаций
- § I, Место общего собрания акционеров в структуре органов управления акционерного общества
- § 2. Общие особенности гражданско-правового регулирования корпоративных отношений
- 3. Особенности осуществления преимущественных прав приобретения долей (акций), отчуждаемых участниками хозяйственных обществ
- § 2. Правовая природа акционерных обществ
- 2.1. Корпоративные правоотношения по обеспечению структуры акционерного капитала
- Тимур Дамирович Аиткулов Некоторые аспекты правового регулирования слияния и присоединения акционерных обществ в праве Российской Федерации и ФРГ
- ГЛАВА 6. ОСНОВНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В ПРАВЕ (XX В.)
- Тема 36. Основные изменения в современном европейском праве
- Содержание
- Введение
- § 2. История проблемы злоупотребления правом в правоотношениях мезвду акционером и акционерным обществом
- § 3. Особенности злоупотребления правом в правоотношениях между акционером и акционерным обществом
- § 1. Последствия злоупотребления правом в правоотношениях между акционером и акционерным обществом