§ 1.2. Принцип pacta sunt servanda как предпосылка формирования институциональногомеханизма обеспечения выполнения обязательств по международным договорам

Сущностные характеристики принципа pacta sunt servanda. Принцип pacta sunt servanda принято связывать с именами Г. Гроция и С. Пуфендорфа, правоведами Нового времени. Правило pacta sunt servanda проистекает из средневекового канонического права, основанного на христианских текстах.

В.М. Шуршалова о том, что «...степень обязательности и исполнимости международных договоров определяется мерой их соответствия действительно разумным потребностям государств в их взаимных отношениях»^[37].

Подтверждение вышеуказанному мнению можно найти также в трудах

М. Капустина, который, говоря о формах внешнего выражения (формулировании) международного права в своем конспекте лекций 1873 г., указывает, что возведение международных договоров (трактатов) на уровень общей международной нормы «.зависит от их внутренней силы, от более или менее верного выражения в них начала справедливости». Однако даже если за договором сохраняется статус «сепаратного закона», а не общей нормы, все они «.имеют безусловно обязательную силу»^[40]. М. Капустин полагал, что aequitas (справедливый) трактат «.должен быть исполняем, в противном случае вопрос переходит в область факта и решается силой». Лучшим обеспечением выполнения международного договора, по мнению М. Капустина, является его соответствие действительным интересам и положению народов, а также способность изменяться согласно с этим положением^[41]. В современной науке международного права также существует позиция, согласно которой соглашения «... основаны не на “взаимном доверии”, а на признании общих или взаимных интересов и на расчете на то, что собственный интерес будет побуждать обе стороны уважать свои обязательства»^[42]. Л.Х. Минга- зов отмечает, что «вступая во взаимодействие с другими участниками международной системы, каждое государство делает это не случайно, но преднамеренно и целенаправленно, руководствуясь при этом собственными потребностями и инте- ресами»^[43].

Примечательным примером из современной договорной практики может служить Конвенция о правах ребенка 1989 г., к которой государствами было сделано большое количество оговорок (зачастую - общего характера), что в результате привело лишь к формальному участию в Конвенции ряда государств (Ирана, Малайзии, Туниса и др.) при отсутствии для этих государств реальной потребности в международном договорном регулировании данной сферы и без осознания практической пользы от выполнения обязательств по Конвенции^[45]. Важно заметить, что степень обязательности выполнения международных договоров действительно может находиться в прямой зависимости от заинтересованности государства, однако его национальные интересы, практическая польза договора, закономерности общественного развития, политические условия не влияют на действительность договора. Это означает, что международный договор, признаваемый действительным в соответствии с нормами международного права, обязателен для выполнения, однако интенсивность активных действий государств и иных участников договора по практическому выполнению того или иного договорного обязательства может отличаться в зависимости от реальной заинтересованности.

Эту идею и несет в себе принцип pacta sunt servanda. Иллюстрацией может служить пример с выполнением обязательств по Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) 1990 г. и Соглашению об адаптации ДОВСЕ 1999 г., выполнявшихся практически в одностороннем порядке Российской Федерацией в силу реальной заинтересованности в безопасности границ европейской части России. Следует иметь в виду, что отсутствие заинтересованности государства, смена политических приоритетов, утрата видимой пользы от выполнения договорных обязательств не влекут недействительности договора, т.е. договор не становится необязательным; невыполнение обязательств по договору в таких ситуациях приобретает характер нарушения, а исключение могут составлять только случаи коренного изменения обстоятельств.

Важно и такое понимание обязательности международного договора, которое увязывается с согласительной природой договорных норм. По мнению

О.И. Тиунова, «обязательность» заключенных соглашений (договоров) «... выражает отношения долженствования, “заданность” деятельности субъектов права, когда они должны поступать именно так, а не иначе»^[46]. В силу того, что способом создания нормы международного права является соглашение (посредством согласования воль^[47]), именно соглашение необходимо считать критерием юридической обязательности международно-правовой нормы (договорной или обычной). Принцип pacta sunt servanda в полной мере отражает эту концепцию: то, о чем договорились (пришли к согласию), должно соблюдаться. По замечанию

В.Я. Суворовой, «.каждая международно-правовая норма обязательна уже в силу заложенного в ней согласия государства»^[48]. О.И. Тиунов полагает, что обязательность в конечном итоге ведет к необходимости субъекта международного права организовать свою волю таким образом, чтобы способствовать реализации соглашения (договора). Д. Пруит склонен придавать значение не качественной характеристике - согласительной природе договорных отношений, а количественной - числу соглашений между государствами. По его мнению, «...чем большее число соглашений действует между двумя нациями и чем более они значительны для них, тем более обязывающими является каждое из них»^[49]. Полагаем, согласительная природа международно-правовых договорных норм в действительности служит катализатором добровольного выполнения вытекающих из них обязательств. При этом количество заключенных между одними и теми же субъектами договоров вряд ли имеет решающее значение для обязательности их выполнения. Принцип pacta sunt servanda применяется и к единичному международному договору.

Существенное внимание юридическому содержанию принципа pacta sunt servanda уделялось в советский период развития отечественной науки международного права. Научные исследования того времени отличает стремление идеализировать значение принципа, признавая за ним не только универсальный характер, но и не допуская отступления от буквы международного договора. Во время Венской конференции 1968-1969 гг. советская делегация высказывала мнение о том, что «.точное применение договоров имеет существенное значение для устойчивых международных отношений»^[50]. А.Н. Талалев полагает, что принцип pacta sunt servanda означает «.строгое и точное соблюдение» вытекающих из международного договора обязательств^[51]. О.И. Тиунов несколько смягчает подход к пониманию сущности рассматриваемого принципа, указывая, что «...честное соблюдение международных договоров означает строгое следование как букве, так и духу договора»^[52]. При таком взгляде принцип pacta sunt servanda объединяет как очевидную характеристику об обязательности всех правомерных договоров (соответствие букве), так и необходимость их добросовестного выполнения (соответствие духу). Некоторым зарубежным исследователям также свойственно рассматривать сущность принципа pacta sunt servanda как пронизывающего все международное право и предполагающего скрупулезную точность в выполнении обязательств не только с позиции буквы, но и духа международного договора^[53]. Постоянная палата международного правосудия в консультативных заключениях от 4 февраля 1932 г. и от 6 апреля 1935 г. сочла буквальное исполнение постановлений договора, если такое исполнение имело своим следствием нарушение духа договора, неправомерным^[54].

Полагаем, вести речь о точном и неукоснительном выполнении обязательств по международному договору можно в случаях, когда договор имеет абсолютные показатели выполнимости (например, количественные ограничения, стоимость товаров или услуг и пр.). В большинстве же международных договоров заложены обязательства общего характера, выполнение которых во многом зависит от добросовестности поведения сторон.

Придавая большое значение принципу pacta sunt servanda (а впоследствии и принципу добросовестного выполнения обязательств), советские ученые не относили названный принцип к разряду «основных норм». Г.И. Тункин писал: «.если правильно, что без того или иного принципа невозможно существование современного международного права, то это еще не значит, что такой принцип является “основной нормой” в том смысле, что все международное право покоится на ней и исходит из нее. Таково положение и с нормой pacta sunt servanda»^[55]. Ученому вторит А.Н. Талалаев, критикующий позиции «буржуазных» юристов, в частности Г. Кельзена и Д. Анцилотти, относительно основного характера нормы pacta sunt servanda, как не имеющие юридического обоснования^[56]. Такая критика справедлива в силу того, что принцип pacta sunt servanda развивался так же, как и иные принципы и нормы международного права и имеет ту же согласительную природу.

Императивный характер принципа pacta sunt servanda. Императивным следует считать такой принцип (или норму), действие которого государства не могут приостановить по соглашению в своих взаимных отношениях. Это обстоятельство не означает бессрочности действия международных договоров и не отменяет возможности их изменения и прекращения. Однако в любой момент времени, когда международный договор считается действующим и действительным, он подлежит выполнению на основании императивного принципа. Например, в Лондонском протоколе 1871 г. между Австро-Венгрией, Великобританией, Германией, Италией и Турцией был впервые в договорной форме закреплен принцип pacta sunt servanda и за существенное начало международного права признавалось то, что «...ни одна держава не может ни освободить себя от обязательств трактата, ни изменить его постановлений иначе как с согласия договаривающихся сторон, достигнутого посредством дружеского уговора»^[57].

Следует отметить, что в науке международного права существовали представители концепции, в принципе отрицающей наличие императивных норм в международном праве (Г. Кельзен, П. Гуггенхайм, Г. Шварценбергер, А. Серени). Главный аргумент об отсутствии jus cogens сводится к непризнанию за международным правом свойств хорошо организованной и эффективной правовой системы^[58]. Отметим, что в современной международно-правовой доктрине также существует мнение, согласно которому представления о международном праве как о жестко детерминированной системе, подкрепленной механизмом принуждения, не соответствуют объективной действительности^[59].

В противовес отрицанию jus cogens были и сторонники данного явления в международном праве, хотя некоторые из них крайне осторожны в своих высказываниях по этому поводу (Г. Даам, У. Шойнер, Ш. Руссо, П. Ретер, Р. Куадри, Х. Аречага). В настоящее время наличие jus cogens практически не подвергается сомнению; кодифицированные нормы Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г.^[60] (далее - Венская конвенция 1969 г.), а также Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями от 21 марта 1986 г.^[61] (далее - Венская конвенция 1986 г.) являются тому подтверждением. К императивным принципам следует отнести все основные общепризнанные принципы современного международного права^[62]. И принцип pacta sunt servanda относится к их числу. «Как фундаментальный принцип, без которого невозможно существование международного права, поддержание мира и межгосударственного сотрудничества, этот принцип относится к императивным нормам современного международного права», - пишет А.Н. Талалаев^[63]. Немецкий ученый К. Страпп в работе «Международное правонарушение» отмечал в качестве бесспорного факта наличие в международном праве некоторых правил, подлежащих всеобщему (универсальному) применению. К их числу относится и максима pacta sunt servanda, выступающая мерой обязанности и критерием (тестом) ответственности государств^[64]. Ф. Лист и А. Тейзен характеризуют принцип pacta sunt servanda в качестве фундаментального принципа всего международного права, что не подлежит обсуждению^[65]. Л.А. Камаровский подчеркивал, что «...обязательность договоров вытекает прямо и с логической необходимостью из основных положений права, обеспечивающих мирное сожительство народов»^[66]. Ф.И. Кожевников писал, что «.принцип pacta sunt servanda является основой всяких международных отношений и вытекает из самой природы международного общения государств»^[67]. По мнению Дж. Фицмориса, принцип pacta sunt servanda «.является принципом естественного права, обладающим характером jus cogens постулатом международного права, дающим системе последнего объективную действительность, т.е. действительность, независимую от согласия единиц, являющихся его субъекта- ми»^[68]. Правило pacta sunt servanda «.лежит в основе всей структуры международного права»^[69], - указывал Специальный Комитет Г енеральной Ассамблеи ООН по принципам международного права. Императивный характер нормы pacta sunt servanda признает и О.И. Тиунов, характеризуя ее как норму общего международного права, отклонение от которой недопустимо^[70].

Заслуживают внимания мнения, согласно которым принцип pacta sunt servanda сложно отнести к jus cogens ввиду наличия в теории и практике международного права clausula rebus sic stantibus (клаузулы неизменности обстоятельств). Так, Т. Элайес считает последнюю исключением, не позволяющим говорить об императивном характере pacta sunt servanda^[71]. Л.А. Алексидзе также склонен отрицать императивный характер анализируемого принципа со ссылкой на clausula rebus sic stantibus, так как, в конечном счете, все зависит от того, смогут ли договориться два государства^[72].

Полагаем, возможность применения клаузулы rebus sic stantibus не влияет на императивный характер принципа pacta sunt servanda как такового. Исключительный, коренной характер изменений обстоятельств, способствовавших заключению международного договора, является не столь частым явлением, чтобы ссылки на clausula rebus sic stantibus из категории исключений перевести в разряд правил^[73]. Крайне важно не увязывать императивный характер pacta sunt servanda с существованием клаузулы неизменности обстоятельств, а понимать, что практическое использование клаузулы не нарушит jus cogens только, если будет добросовестным (см. подробнее § 2.4).

Выводы. Резюмируя анализ отечественной и зарубежной доктрины международного права относительно понимания юридической природы и сущности принципа pacta sunt servanda, следует сделать ряд выводов. Во-первых, названный принцип утвердился в современном международном праве в качестве императивной нормы (jus cogens), в соответствии с которой стороны международного договора принимают на себя общее обязательство выполнять положения международного договора. Во-вторых, императивный характер принципа и согласительная природа самих договорных норм являются основами обязательности международных договоров. В то же время необходимо брать в расчет заинтересованность государств и иных участников договора, а также пользу, получаемую от его выполнения, напрямую влияющие на интенсивность активных действий сторон международного договора по практическому выполнению договорных обязательств. В-третьих, принцип pacta sunt servanda носит универсальный характер, т.е. применим к любым договорным режимам, и является основной предпосылкой формирования институционального механизма обеспечения выполнения обязательств по международным договорам, гарантирующей обязательность международных договоров.