Обман и введение в заблуждение

Контракты, заключенные вследствие обмана или введения в заблуждение,

~ 237

признаются недействительными во всех правовых системах .

Обман как основание отказа от контракта и признание сделки недействительной имеет сходство с заблуждением.

Обманом могут быть как активные действия «обманывающей» стороны, например сообщение им контрагенту ложных сведений, представление подложных документов и т.п., так и воздержание от действий, которые он должен был совершить, например умышленное нераскрытие информации об обстоятельствах, имеющих существенное значение, и т.п.

К примеру, согласно положению § 123 абзаца 1 Германского гражданского уложения (далее - ГУ Германии) лицо, принужденное к волеизъявлению умышленным обманом или противоправной угрозой, вправе оспорить свое волеизъявление. Кроме того, в немецкой правоприменительной практике в качестве одного из видов злонамеренного обмана иногда выделяют «бездействие», которое выражается в умалчивании, но только в случае, когда обязанность по предоставлению соответствующей информации предусмотрена. В подобных случаях необходимо руководствоваться принципом добросовестности, обычаями оборота, а также обстоятельствами, которые имеют отношение для конкретного дела^{[217] [218]}. Так, арендодатель обязан сообщить арендатору здания о том, что согласно строительным нормам некоторые помещения являются непригодными для организации офиса . Важна связь между таким заблуждением (причиной) и волеизъявлением лица^{[219] [220]}.

Наличие обмана, как и других пороков воли, не обозначено в качестве основания для признания арбитражного соглашения в Нью-Йоркской конвенции, в других международных арбитражных конвенциях или национальных арбитражных законах. Тем не менее национальные суды и арбитражные трибуналы приходили к выводам о том, что обман (намеренное введение в заблуждение) является основанием для оспаривания арбитражных соглашений: арбитражная оговорка, к которой была обманным путем склонена сторона или которая была достигнута обманным образом, без сомнения, является оспоримой^[221]. Несмотря на это, заявленные аргументы относительно недействительности соглашения по причине обмана весьма редко являются успешными. Отчасти это связано с тем, что принцип автономности арбитражного соглашения оказывает значительное воздействие на исход таких исков.

Согласно законодательству об арбитраже наиболее развитых правовых систем заявления о том, что основной контракт был заключен обманным путем, рассматриваются таким образом, чтобы не подвергнуть сомнению материальную действительность арбитражной оговорки, включенной в договор. Факт подтверждающий, что одна из сторон контракта могла умышленно обмануть своего контрагента о качестве товара, услуг, о состоянии баланса, никоим образом не бросает тень на оговоренный сторонами механизм разрешения споров. Таким образом, лишь наличие обманных действий, направленных непосредственно на арбитражное соглашение, будет, в качестве материального аспекта, компрометировать действительность арбитражного соглашения. Однако такая ситуация - редкость: с практической точки зрения весьма необычно, когда сторона добивается заключения арбитражного соглашения обманным путем (даже в тех случаях, когда это могло произойти в связи с основным коммерческим контрактом).

Одним из ведущих решений, связанных с применением принципа автономности арбитражного соглашения (а точнее сказать, закрепившим этот принцип в практике), в случае заявлений о наличии введения в заблуждение является решение Верховного Суда США по делу Prima Paint Corp.

Л л -э

Conklin Manufacturing Co . Суд посчитал, что заявление Prima Paint Corporation о факте заключения основного контракта, содержащего арбитражную оговорку - под влиянием обмана, не создает никаких сомнений о самой арбитражной оговорке; арбитражный трибунал, вместо американского суда, был компетентен согласно Федеральному закону об арбитраже разрешать спор относительно контракта, совершенного под влиянием обмана^{[222] [223] [224]. Таким образом, решение суда относительно компетентного для данного спора органа базировалось на том, что намеренное введение в заблуждение в этом деле было направлено именно на основной договор контрагентов и никак не оказало влияния на арбитражную оговорку. И хотя тремя судьями Верховного суда было высказано особое мнение, критикующее доктрину «отделимости», такое применение концепции автономности арбитражной оговорки нашло отражение не только в последующих решениях федеральных американских судов, судов отдельных штатов, в том числе и Нью-Йорка, но и во многих развитых правопорядках . Многие суды США основывали свою позицию на выводах в деле Prima Paint при принятии решения по схожим искам, поэтому споры в таких случаях компетентен рассматривать арбитраж, а не суд. В таких случаях, если предполагаемый обман касается лишь основных коммерческих отношений, то принцип автономности устраняет всякие сомнения относительно действительности арбитражного соглашения.}

В американских судах случались прецеденты, когда стороны, пытаясь в своих аргументациях обойти решение Prima Paint, утверждали, что обман, якобы примененный в связи с основным договором контрагентов, также непременно влияет на арбитражную оговорку, содержащуюся в тексте договора. В некоторых инстанциях такая тактика оказывалась успешной, и суды приходили к выводу, что могло иметь место предполагаемое обманное поведение, на которое ссылался истец и которое могло запятнать и арбитражную оговорку как часть общей обманной схемы, и принимали решение, основываясь на ФЗА.

В большинстве случаев американские суды полагают, что для возможности разрешения предварительного судебного рассмотрения иска о наличии обмана этот иск должен быть направлен непосредственно и исключительно против арбитражной оговорки (такие обстоятельства, однако, фактически невозможны на практике). Так, например, в деле Shearson Lehman Bros. Inc. v. Kilgore 1994 суд пояснил, что для того, чтобы избежать рассмотрения дела в арбитраже, заявитель должен направить иск о наличии обмана или введения в заблуждение непосредственно в процессе обсуждения и принятия предписаний о рассмотрении спора в арбитраже . В решении по делу Buckeye Check Cashing, Inc. v. Cardegna

Верховный Суд США также подтвердил позицию о том, что иски, направленные против основного договора, в том числе на основании заявлений о наличии обмана, не влияют на включенную в него арбитражную оговорку^[228], при этом указывая на то, что американские суды должны позволить арбитрам на начальной стадии решать сложные задачи касательно действительности или существования как основного договора, так и арбитражной оговорки.

Решения в других юрисдикциях свидетельствуют об аналогичном подходе к данному вопросу. В 2007 году английская Палата Лордов приняла основополагающее решение по делу F iona Trust & Holding Corp. v. Privalov в споре между восьмью чартерными компаниями и российскими собственниками кораблей, которые обратились в суд для аннулирования чартерных контрактов, поскольку вступлению в эти договорные отношения предшествовала взятка со стороны контрагентов. Разумеется, в связи с этим встал вопрос о том, повлияет ли признание контрактов недействительными или их аннулирование на арбитражную оговорку. Было высказано мнение, что арбитражное соглашение должно расцениваться как отдельное соглашение и основания недействительности, как обман, должны быть направлены непосредственно на арбитражное соглашение. Хотя возможны и обратные ситуации, как в случае с недостаточной правоспособностью и отсутствием полномочий на подписание контракта, о чем говорилось ранее - тогда нет сомнений, что арбитражное соглашение будет затронуто таким дефектом. Заявление о недействительности контракта не препятствует арбитражу в постановке и решении вопроса о действительности арбитражного соглашения, это возможно только лишь в том случае, когда по какой-то специфической причине под влияние подпадает арбитражное соглашение; таким образом, арбитражу нет необходимости решать вопрос недействительности основного контракта. Вопрос в данном деле заключался в том, как соотносится недействительность договора фрахтования как целого с действительностью арбитражной оговорки как его части .

Некоторые суды США в своих решениях проводили различие между введением в заблуждение и фактическим обманом in the factum, где к последнему относят открытый подлог (к примеру, подпись ответчика либо продажа иного, чем было оговорено, количества товара). Некоторые американские суды считают, что такая категория исков выходит за пределы принципа автономности, поскольку в таком случае речь идет об искаженном согласии стороны относительно сделки в общем, в таком случае это вполне может явиться основанием для отказа в передаче дела в арбитраж . В общем и целом, суды иных юрисдикций по сходным проблемным вопросам приходили к аналогичным выводам. Так, Верховный Суд ФРГ в 1967 году пришел к выводу, что поддельная подпись не ведет к соглашению, даже если контрагент, будучи

проинформированным об этом, молчит и бездействует . Однако существует и иная позиция - другие, хотя и немногие, суды США пришли к выводу, что наличие обмана в документах («fraud in the factum») не влияет на арбитражную оговорку, а следовательно, вопросы действительности арбитражного соглашения в таких случаях должны разрешаться в первую очередь арбитражным трибуналом^[233].

В нескольких арбитражных решениях, в которых освещались данные вопросы, арбитры не находили достаточных оснований для поддержки этих требований^[234], что идет в параллели с решениями национальных судов, где в преобладающем большинстве дел со схожими обстоятельствами был сделан вывод о недостаточных доказательствах наличия обмана или намеренного введения в заблуждение относительно арбитражной оговорки. В деле Toledano v. О’Сопдог 2007 года не было удовлетворено требование о признании арбитражной оговорки недействительной вследствие обмана по причине нераскрытия подлинной информации о расходах на ведение арбитража^{[235] [236]}. А в деле Cohen v. Wedbush, Noble, Cooke, Inc. 1988 года суду предстояло решить вопрос о действительности оговорки по заявлению о том, что брокер «не проинформировал покупателя о значении и последствиях применения арбитражной оговорки»; в результате суд отклонил это требование, основанное на неинформировании об

257

истинном значении и действии оговорки .

Стоит тем не менее выделить решение по делу Michele Amoruso e Figli v. Fisheries Dev. Corp., 1980 года, одно из немногих, в котором со стороны истца (итальянского товарищества) приводились аргументы о наличии обмана и введения в заблуждение касательно арбитражного соглашения по причине незнания английского языка и незнакомства с судебной системой в США и последствий отказа от рассмотрения спора в суде вследствие наличия такого соглашения. То есть стороной не ставилась под сомнение действительность основного контракта, итальянская сторона лишь хотела своими аргументами воспрепятствовать рассмотрению спора в арбитраже . Кроме того, важно отметить огромное значение высоких стандартов доказывания, которым необходимо следовать во многих правовых системах для установления наличия такого обмана, учитывая, что это бремя лежит именно на заинтересованной стороне.

Традиционно возникает очередной вопрос, каким правом будут регулироваться и квалифицироваться вопросы введения в заблуждение и наличия обмана. Эти аспекты в принципе должны решаться по праву, применимому к вопросам материальной действительности арбитражного соглашения . Кроме того, к искам об обмане подлежит применение принципов действительности (валидности), нейтралитета и недискриминации, применимые в соответствии со II статьей Нью-Йоркской конвенции (так же, как и вопросы выбора применимого права в отношении арбитражного соглашения).

2.2.2.