В Гражданском уложении Германии (далее - ГГУ) нормы об общности

Таким образом, закрепленное в ГГУ законодательное решение имеет под собой объективные исторические предпосылки. Главным образом оно было предопределено стремлением привести римские правила о сособственности в соответствие с реалиями немецкой жизни^[24]. В результате была создана оригинальная юридическая конструкция. В то же время сложно говорить о том, что правила раздела 17 ГГУ одинаковым образом выступают в качестве общей части для любых случаев усложнения субъектного состава в гражданском праве, поскольку ГГУ содержит большое количество исключений.

2.2. В ГК Нидерландов нормы об общности (общем совместном имуществе) закреплены в разделе 7 книги 3 (статьи 3:166-3:200)7 В архитектонике Кодекса

сразу заметны существенные отличия от ГГУ. Во-первых, в ГК Нидерландов соответствующий раздел напрямую не отнесен к обязательственному праву (Книги б, 7), а включен в общую часть имущественного права (Книга 3)'. Во- вторых, объем и детализация общих положений в ГК Нидерландов значительно превосходят аналогичные правила, содержащиеся в ГГУ . В то же время как и ГГУ, ГК Нидерландов включает в свой состав специальные положения, регулирующие отдельные случаи множественности лиц³.

Сравнительный анализ положений двух европейских кодексов позволяет говорить о том, что ГК Нидерландов продвинулся несколько дальше ГГУ, поскольку содержащимся в нем правилам об общности прав прямо и недвусмысленно отведена роль общих положений, распространяющих свое действие не только на случаи обладания вещами, но и на случаи обладания имущественными правами. В то же время, как и в ГГУ, вопросы исполнения обязательств с множественностью лиц регулируются специальным образом.

Таким образом, раздел 7 книги 3 ГК Нидерландов, сохраняя статус общих

Нидерландов не является результатом простого заимствования опыта других европейских стран, а «представляет собой совершенно самостоятельную кодификацию, возведенную на фундаменте римского, голландского, французского и германского права» // Новак Д.В.

Стоит отметить, что наличие подобной общей части уже само по себе представляет достаточно оригинальное решение. Но, чтобы понять сферу действия книги 3 ГК Нидерландов (Имущественное право - общая часть) следует сопоставить понятия «имущество» и «вещь», закрепленные в статье 3:1 («имущество - это все вещи и имущественные права») и 3:2 («вещи - это имущественные объекты, которые могут находиться в человеческом владении»). Поскольку данные статьи открывают книгу 3 ГК Нидерландов, можно сделать вывод, что её положения распространяются не только на вещи, но и на имущественные права. Таким образом, нидерландский законодатель, определив ключевые точки соприкосновения между вещами «телесными» и «бестелесными», создал для них обобщающий режим правового регулирования. К тому же Укнига 3 ГК Нидерландов содержит и иные общие положения, в том числе, относящиеся к сделкам, приобретению и потере имущества, узуфрукту.

³ 34 статьи в ГК Нидерландов против 18 статей в ГТУ.

Во-первых, это раздел 5 книги 5, который посвящен общей собственности. Он имеет крайне ограниченную сферу применения, поскольку распространяет свое действие исключительно на отдельные виды недвижимых вещей. Во-вторых, нормы о множественности лиц в обязательствах, которые сгруппированы в главах 2, 3 раздела 1 книги 6. В-третьих, раздел 7 ГК Нидерландов об общности прав не применяется по поводу «супружеского совместного имущества, общества, товарищества, или судоходной фирмы пока они не расторгнуты и также для общего совместного имущества здания, которое было правом разделения на квартиры пока не отменено право разделения на квартиры». Об этом сказано в статье 3:189 пункт 1 ГК Нидерландов.

положений, включает в сферу своего регулирования далеко не любые случаи усложнения субъектного состава правоотношений.

2.3. Существует мнение, что «в отличие от цивилистики большинства бывших союзных республик бывшего СССР, преимущественно тяготеющей к германской системе частного права, традиция гражданского права Молдовы формировалась под заметным романским влиянием»¹.

ГГУ не содержит развернутых правил об общей собственности. Именно поэтому предусмотренные разделом 17 ГГУ положения об общности прав обеспечивают должный объем регулирования внутренних отношений

Гражданское законодательство Республики Молдова и Украины: традиции, современность, перспективы: коллективная монография / Каленик А.В., Некит Е.Г., Осояну Н.Г., Халабуденко О.А., и др; под ред.: Харитонов Е.О. Кишинев, Одесса., 2012. С. 45.

В титуле IX bis, Книги Третьей, Гражданского кодекса Франции предусмотрена несколько иная юридическая конструкция: «лица, которым надлежит осуществлять в отношении общего имущества права собственников, собственников без права пользования или узуфруктуариев, могут заключать соглашения, касающиеся осуществления этих прав». Таким образом, ФГК не содержит положений, направленных на регулирование отношений в любой общности. // Гражданский кодекс Франции (Кодекс Наполеона). М., 2012. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

Глава XXIX «Общность прав» нашла свое место между главами XXVIII «Общность прав» и XXX «Публичное обещание награды». В ГГУ Раздел 17 «Общность» окружают разделы 16 «Товарищество» и 18 «Пожизненная рента».

⁴ Глава XXIX «Общность прав» включает в свой состав 16 статей, а Раздел 17 «Общность», соответственно,-^ статей.

'Причем стоит отметить, что в данной части Гражданский кодекс республики Молдовы почти дословно копируют отдельные положения Гражданского уложения Германии.

⁶ По нашему мнению, в основе указанных различий лежат причины исторического характера. Ведь, закрепленные в ГГУ нормы были разработаны в конкретных исторических условиях XIX в. с опорой на имущие слои населения («бюргеров») и по настоящее время продолжают совершенствоваться. Новый ГК Молдовы был принят после распада СССР, в условиях выбора европейского пути развития, но с сохранением пережитков прошлого политико-правового строя. Как мы полагаем, именно эта двойственность и предопределила специфику ГК Молдовы по сравнению с другими Европейскими кодификациями.

сособственников в качестве важнейшей формы выражения долевой общности. Напротив, ГК Молдовы, продолжая традиции гражданского законодательства Советского периода, предусматривает достаточно подробную и развернутую регламентацию отношений общей собственности (глава III раздел III книга 2) к которым, в силу наличия специальных норм, применимы только отдельные правила главы XXIX^і. При этом необходимо упомянуть о том понимании, которое ГК Молдовы вкладывает в термин «вещь». Так, в статье 285 (1)

предусмотрено, что «вещами признаются все предметы, которые могут быть индивидуальной или коллективной принадлежностью, и имущественные права». Одновременно статья 285 (2) закрепляет, что «предметами признаются материальные объекты, в отношении которых могут существовать гражданские права и обязанности». Стоит отметить, что в статье 315 (1) говорится о том, что «собственнику принадлежит право владения, пользования и распоряжения

вещью», а не предметом.

Таким образом, ГК Молдовы прямо закрепляет, что имущественное право является объектом вещных правоотношений². В итоге, молдавский законодатель пошел по собственному пути. Последний был охарактеризован Д.В. Федотовым как «прямое включение невещественных объектов в сферу регулирования вещных прав в качестве общего правила с исключениями»’.

Как было отмечено выше, общие правила об общности прав содержатся в главе XXIX ГК Молдовы. Начинается она со статьи 1355: «если определенное

По словам Е.О. Харитонова, содержание Основ гражданского законодательства СССР от 08.12.1961 «полностью было включено в ГК УССР. Оно также было воспроизведено с незначительными дополнениями и в гражданских кодексах других союзных республик, в том числе, в ГК Молдавской ССР». // Гражданское законодательство Республики Молдова и Украины: традиции, современность, перспективы: коллективная монография / Каленик А.В., Некит Е.Г., Осояну Н.Г., Халабуденко О.А., и др; под ред.: Харитонов Е.О. Кишинев, Одесса., 2012. С. 25.

² Согласно статье 285 ГК Молдовы, «под вещью, помимо предметов, понимаются и имущественные права, то есть возможно существование сособственников не только, например жилого дома, но и права требования». // Андронатий А. Практический комментарий к главе «Общая собственность» Гражданского кодекса Республики Молдовы [Электронный ресурс] // URL: http://real-voice.info/art/notar34.htm

’ Федотов Д.В. Бестелесное имущество в гражданском праве. М., 2014. С. 126; В связи с этим речь нужно вести именно об абсолютном праве на требование - но не непоименованном, как предусмотрено ГК Нидерландов, а вещном.

право принадлежит совместно нескольким лицам (участникам), применяются положения настоящей главы, если законом не предусмотрено иное»¹. На первый взгляд кажется, что правила об общности прав применимы к любому случаю усложнения субъектного состава правоотношения. Однако из текста закона следует иной вывод.

Значительная часть главы XXIX ГК Молдовы содержит положения, которые посвящены порядку определения долей (статья 1356), распоряжению ими (статья 1361), распределению плодов (статья 1357), распоряжению (статья 1358), а также определению порядка ведения дел и пользованию общим имуществом (статья 1359). В той же главе урегулированы вопросы распределения обязанностей, связанных с общим имуществом, (статья 1362, 1367, 1368) и

способы прекращения общности (статьи 1363 - 1365). В результате, содержание указанных статей достаточно сильно сужает действие правил об общности прав. Они могут быть применимы только к тем правам, «осуществление которых возможно самостоятельными поведенческими актами управомоченных лиц»². Поэтому большинство правил, регламентирующих отношения общности прав, исключительно или, прежде всего, направлено на абсолютные отношения.

Таким образом, ГК Молдовы содержит достаточно подробную систему правил, направленных на регулирование отношений общности прав. При этом помимо положений об общности прав действуют достаточно подробные правила, посвященные общей собственности, что составляет главное отличие от немецкой и нидерландской моделей.

2.4. В завершение остановимся на Гражданском кодексе Туркменистана (далее - ГК Туркменистана) . Данный законодательный акт также имеет общие

Для наглядности напомним, что § 741 ГГУ звучит следующим образом: «если право принадлежит нескольким лицам совместно, то применяются §§741-758 (долевая общность), поскольку из закона не следует иное».

² Халабуденко О.А. Имущественные права. Книга 1. Вещное право. Кишинев., 2011. С. 12; К последним следует отнести вещные, а также исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства идентификации юридического лица, индивидуализации продукции, выполняемых работ или оказываемых услуг.

³ Здесь и далее используется: Гражданский кодекс Туркменистана от 17.07.1998. № 294-1. с изменениями и дополнениями, внесенными по состоянию на 23 мая 2015 года. //

черты с ГГУ. Во многом это связано с тем, что в подготовке ГК Туркменистана принимали участие немецкие специалисты. В целом указанный закон является самостоятельной кодификацией, не ставшей прямым заимствованием актов иностранных государств. Не является исключением и интересующая нас система положений об общности прав, которая, безусловно, несет отпечаток немецкого опыта, но все же представляет собой оригинальное правотворческое решение.

Как и в ГГУ, нормы об общих правах закреплены в части кодекса, посвященной обязательственному праву, а именно в статьях 993-1008 главы 1 раздела 3 части 3 ГК Туркменистана/В целом указанный раздел посвящен обязательственным отношениям в силу закона. Помимо «Общих прав» (глава 1) он также включает в свой состав «Ведение чужих дел без поручения» (глава 2) и «Неосновательное обогащение» (глава 3). Вслед за ГГУ, ГК Туркменистана признает внутренние отношения субъектов общих прав разновидностью обязательственных. Одновременно ГК Туркменистана содержит многочисленные специальные правила¹.

Таким образом, ГК Туркменистана, также как ГГУ, ГК Нидерландов и ГК Молдовы содержит группу норм, регулирующих отношения, возникающие в общности прав, и дополняющих специальные правила, посвященные отдельным случаям совместного обладаниям правами. Сходство ГК Туркменистана с ГГУ придает тот факт, что нормы об общих правах в первую очередь были рассчитаны на восполнение дефицита норм об общей собственности (которые содержатся всего лишь в одной статье). К тому же глава 1 раздела 3 части 3 ГК

Государственная издательская служба Туркменистана. 2014. [Электронный ресурс] // URL: http: //miniust.gov. tm/ru/mmerkezi/doc_book_det.php?book_id=2

Которые относятся к общей собственности (статья 194), общей собственности собственников жилого помещения (глава 4 раздела 3 части 2), общему имуществу участников совместной деятельности (статья 973, пункт 2 статьи 978), общей собственности наследников (статьи 1218, 1237), множественности кредиторов или должников в обязательстве (глава 9 раздела 1 части 3), соавторству (пункт 4 статьи 1055), принадлежности исключительного права или права на средство индивидуализации нескольким лицам (пункт 3 статьи 1056). Глава 9 Семейного кодека Туркменистана (далее - СК Туркменистана) регулирует отношения, связанные с общей совместной собственностью супругов. Здесь и далее используется: Семейный кодекс Турменистана от 17.07.1998. № 294-1. с изменениями и дополнениями, внесенными по состоянию на 23 мая 2015 года. Государственная издательская служба Туркменистана. 2014. [Электронный ресурс] // URL: htlp://minjust.gov.tm/^A

Туркменистана говорит именно о «долевых собственниках» «общего предмета», а не «общего имущества». Однако нет оснований толковать закон ограничительно и распространять его положения только в отношении телесных вещей.

С одной стороны, согласно пункту 1 статьи 166 ГК Туркменистана, «имуществом являются любой предмет и нематериальное благо, владеть, пользоваться и распоряжаться которыми могут физические и юридические лица и приобретение которых возможно без ограничений, если это не запрещено законом или не противоречит нормам морали». Как подчеркивают авторы комментария к ГК Туркменистана, «вещи - это предметы материального внешнего мира, находящиеся в твердом, жидком, газообразном или ином физическом состоянии. Главным назначением вещей является удовлетворение потребностей субъектов гражданских прав»¹. По их словам: «к нематериальным благам относятся требования и права, которые могут быть переданы другим лицам, то есть оборотоспособные права и требования» . Можно сделать вывод, что ГК Туркменистана четко различает телесные предметы (вещи) и бестелесные имущественные блага.

С другой стороны, раскрывая понятие права собственности, закон оперирует термином «имущество». В соответствие с пунктом 1 статьи 191 ГК Туркменистана, собственник может в пределах ограничений, установленных законом или договором, свободно владеть и пользоваться имуществом (вещью). Указанное обстоятельство дало основание туркменским цивилистам прийти к выводу, что «согласно законодательству Туркменистана права также могут быть объектом собственности» . Из этого следует, что положения об общих правах распространяют свое действие, в том числе и на имущественные права. В то же

время, они не регламентируют отношения, связанные с исполнением в пользу солидарных кредиторов, поскольку эти отношения с достаточной степенью детализации урегулированы в другой части Кодекса (глава 9 раздела 1 части 3 ГК

Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Туркменистана. Том П. Статьи 166-329. Ашхабад. 2013. С. 24. [Электронный ресурс] // URL: http://www.rol- ca.org/ru/resources/publications/civil-law-and- civil -procedure-law/civil-code-of- turkmenistan/

² Там же. С. 24.

³Там же. С. 72.

Туркменистана).

Таким образом, все перечисленные выше законодательные акты содержат развернутую систему правил, регулирующих отношения правовой общности (общности прав). Каждый из них распространяет свое действие на ситуации, когда один и тот же объект гражданского права принадлежат двум или нескольким лицам совместно с определением долей. Содержащиеся в них разделы, как правило, посвящены порядку осуществления участниками своих правомочий¹, особенностям защиты прав на общий объект^{[25] [26], а также механизму прекращения правовой общности[27]. При этом во всех описанных странах законодатель не стал пытаться всеобъемлющим образом упорядочивать отношения общности прав, предусмотрев достаточное количество исключений. Такой подход представляется разумным, поскольку наличие общих положений, регламентирующих наиболее типичные ситуации, не исключает возможность специального регулирования в тех случаях, когда это необходимо.}

3. Описанное выше дает повод обратиться к новому для российского гражданского права, но уже получившему распространение за рубежом понятию «правовая общность» («общность прав»)^[28]. По словам У.Б. Филатовой, «правовая общность - это объединение лиц на основании общего обязательственного или вещного права, обладающих одинаковыми правами, действующих в рамках общности, но для реализации своей цели, поскольку, минуя общность, данной

цели достичь невозможно» .

По поводу данного определения стоит сделать несколько уточнений. Во- первых, как было сказано выше, вызывает сомнение сама идея о том, что усложнение субъектного состава в вещных и обязательственных правоотношениях может быть описано при помощи одинаковых характеристик. Во-вторых, далеко не во всех случаях для реализации своей цели участники правовой общности обязаны действовать исключительно в её рамках. Допустимы ситуации, при которых свобода осуществления субъектами общего права принадлежащих ему возможностей не зависит от поведения иных правообладателей. Другими словами, управомоченное лицо действует так, будто не происходило никакого усложнения субъектного состава абсолютного имущественного гражданского правоотношения. Например, представляется позволительным и в отсутствие какого-либо специального порядка согласования волеизъявлений защищать свое право на общий объект, а в некоторых случаях (например, исключительное право, принадлежащее нескольким лицам) и использовать его. В то же время стоит согласиться с У.Б. Филатовой в том, что в основе правовой общности всегда лежит какое-либо общее право. Видится, что применительно к различным абсолютным имущественным гражданским правоотношениям правовую общность можно охарактеризовать при помощи следующих основных моментов.

Суть правовой общности заключается в том, что несколько самостоятельных субъектов являются обладателями одного общего права, в результате чего происходит усложнение субъектного состава абсолютного имущественного правоотношения, которое требует особой юридической регламентации (например, общая собственность или принадлежность нескольким лицам одного исключительного права). В таком случае не происходит образование нового субъекта права, выражающего во вне общую волю отдельных участников (как в юридическом лице), а сами участники правовой общности не

Филатова У.Б. Гражданско-правовое сообщество сособственников: сравнительно-правовое исследование // «Российскаяюстиция». 2015. № 2. С. 20.

обязаны стремиться к достижению какой-либо единой правомерной цели (как в договоре простого товарищества).

Главное здесь то, что одно и то же абсолютное имущественное право на один и тот же объект одновременно принадлежит нескольким субъектам'. При этом каждый из них не перестает являться обладателем абсолютного субъективного права. Поэтому в некоторых случаях они могут реализовывать свой интерес при помощи собственных действий, не беспокоясь о содействии со стороны иных участников. Например, в случае возникновения общей долевой собственности, сособственник, как и прежде, продолжает владеть и пользоваться вещью. Однако появление еще одного или нескольких соучастников с одинаковым набором правомочий влечет необходимость соотносить поведение каждого из управомоченных субъектов друг с другом. Как правило, это проявляется в требовании согласовывать порядок осуществления правообладателями своих действий. По словам М.В. Зимелевой, «носитель абсолютного права обычно может требовать от всех третьих лиц воздержания от действий, препятствующих осуществлению принадлежащего ему права. Однако при множественности управомоченных субъектов каждый из них должен считаться с тем, что наряду с третьими лицами, воздействие которых на вещь он может устранить, существуют еще лица, имеющие те же права, какие имеет он сам. Наличие нескольких управомоченных субъектов поэтому значительно ограничивает каждого из них в осуществлении принадлежащего ему права»². В некоторых случаях ограничение самостоятельности участников правовой общности достигает максимальных пределов - для реализации своих возможностей они просто не могут не учитывать общее мнение. К примеру, чтобы распорядиться общим исключительным правом на один объект интеллектуальной деятельности, правообладатели, как правило, должны

Если же субъекты обладают самостоятельными правами на один объект и сохраняют в полном объеме свою независимость друг от друга, общность не возникает (например, п. 4 ст. 1229 ГК РФ).

² Зимелева М.В. Общая собственность в советском гражданском праве. Часть первая (Начало) // «Вестник гражданского права». 2009. № 4. Доступ из справ.-правовой системы

«КонсультантПлюс».

достигнуть общего согласия.

Одновременно концентрация юридической власти различных субъектов в отношении одного объекта при разнообразии присущих им интересов создает достаточно высокий потенциал конфликтности, который должен уравновешиваться при помощи их стремления сохранить существующее состояние совместного обладания правом. Как следствие, в правовой общности одновременно действуют два противоположных начала, которые очень наглядно описал В.В. Кулаков. По его словам, «в результате объединения разных субъектов вокруг некоего объекта возникает их система, подчиняющаяся соответствующим законам развития систем: им характерна координация, необходимость сохранения системы, а также оиссоциация, которая следует из индивидуальных социально-экономических целей лиц, объединенных в эту систему»'. В тех случаях, когда участие в правовой общности оказывается взаимовыгодным и комфортным, она продолжит свое существование. Если же возникающие в процессе её функционирования споры превысят некий критический предел, общность распадется или кто-либо из субъектов покинет её. В такой ситуации право не может оставаться в стороне, отдавая регулирование отношений исключительно в руки самих участников. Это обуславливает необходимость создания специальных положений, направленных на поддержание взаимоприемлемых отношений по поводу обладания правом на один объект. Поэтому в большинстве ситуаций праву приходится не просто смириться с тем, что один объект может принадлежать нескольким лицам одновременно, но и активным образом участвовать в регулировании возникающих между ними отношений.

Но даже, несмотря на все предпринимаемые со стороны права усилия по созданию эффективной системы регулирования отношений, возникающих между обладателями общего права, все равно существует высокая вероятность

Кулаков В.В. О множественных субъектах в гражданском праве // Пятый Пермский конгресс ученых-юристов (г. Пермь, 24-25 октября 2014 г.): избранные материалы / Г.В. Абпшлава, В.В. Акинфиева, А.Б. Афанасьев и др; отв. ред. В.Г. Голубцов, О.А. Кузнецова. М., 2015. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

возникновения внутри общности разрушительных и непреодолимых конфликтов. Следовательно, цивилистическая доктрина и законодатель должны не только предлагать эффективные способы осуществления субъектами общего права своих возможностей и их защиты, но и выявлять те обстоятельства, которые бы позволили без серьезных последствий для участников гражданских правоотношений ограничивать саму допустимость появления правовых общностей. Поэтому там, где это возможно, право должно стремиться к уменьшению количество общностей, отдавая приоритет единоличному обладанию правом. Представляется, что подобное отношение к правовой общности в целом допустимо, как минимум, в следующих двух ситуациях.

Во-первых, в некоторых случаях возникновение общих прав в том или ином абсолютном имущественном гражданском правоотношении не является результатом целенаправленных действий самих субъектов права и происходит вопреки их воле (например, общая собственность наследников). Нередко это приводит к неразрешимым противоречиям, которые препятствуют членам правовой общности удовлетворять свои интересы за счет принадлежащего им объекта.

Во-вторых, правовая природа некоторых объектов гражданских прав (например, акции и доли в уставном капитале) предоставляет возможность сконструировать механизм, который бы позволил избежать образования общности даже в тех случаях, когда такие объекты принадлежат нескольким субъектам. На этом случаи стоит остановиться подробнее.

Согласно пункту 3 статьи 57 Закона об акционерных обществах, если акция общества находится в общей долевой собственности нескольких лиц, то правомочия по голосованию на общем собрании акционеров осуществляются по их усмотрению одним из участников общей долевой собственности либо их общим представителем. Полномочия каждого из указанных лиц должны быть надлежащим образом оформлены.

Вместе с тем не все ученые признают обоснованность подхода о существовании общего права на бездокументарные ценные бумаги. По словам Д.

Степанова, Д. Архипова, «при обращении акций возможность возникновения дробных акций следует признать в качестве общего правила всякий раз там, где возможны конкурирующие притязания. Установление права общей долевой собственности на акцию, когда проявляются два и более притязающих лица, не решает проблемы коллидирующих требований, а лишь создает новые »\ Представляется, что с такой позицией следует согласиться.

Действительно, принадлежность подобных имущественных бестелесных объектов на одном общем праве нескольким лицам влечет затруднительность в осуществлении вытекающих из них прав (например, голосовать). Как обоснованно подчеркивает Н.Н. Пахомова, «если сособственники акций не договорятся о варианте голосования , их права на участие в управлении акционерным обществом переходят в разряд нереализуемых»². При этом нельзя забывать, что акции, являясь бездокументарной ценной бумагой, могут быть без особых проблем разделены между несколькими лицами. Поэтому более правильным видится вариант с тем, чтобы акции, которые могли бы поступить в обладание нескольким лицам, подлежали разделу в соответствующей одинаковой для всех пропорции. В результате у каждого субъекта возникало бы определенное количество акций.

В то же время необходимо помнить, что реальный объем корпоративных прав, принадлежащих субъекту, напрямую зависит от количества принадлежащих ему акций. Поэтому, если в наличии у правообладателей имеется определенное количество ценных бумаг, то разве будет справедливо разделять их, не принимая во внимание мнение самих правообладателей. Конечно, при усложнении субъектного состава абсолютного имущественного правоотношения всегда велика вероятность возникновения конфликта. Но если субъекты находят в себе силы договориться, чтобы осуществить принадлежащие им правомочия сообща,

Степанов Д., Архипов Д. Правовое регулирование дробных акций и возможные пути его совершенствования // «Хозяйство и право». 2006. № 9. С. 77; См.: Увакина Т.В. Проблемы реализации наследниками права общей собственности на акции // «Юрист». 2015. № 18. С. 32- 33; Зинченко С.А., Галов В.В. Дробные акции и их правовой режим// «Закон». 2006. № 7. С. 73- 74.

Пахомова Н.Н. Цивилистическая теория корпоративных отношений. Екб., 2005. С. 307.

почему они должны лишаться возможности удовлетворить свой интерес за счет обладания общим объектом. Кроме того, они могут общим решением передать свои акции доверительному управляющему. И на крайний случай заинтересованное лицо должно иметь возможность свободно выделить приходящееся на него количество акций и осуществлять свои права полностью

с амо стоятельно.

По этой причине, представляется, что право должно предоставить его субъектам выбор относительно возможности существования правовой общности. Если субъекты явным образом выразят свою волю на то, чтобы сохранить общее право на принадлежащие им акции, право должно предоставить им такую

возможность.

Некоторые авторы признают допустимой ситуацию, при которой двое или более лиц становятся обладателями общего права на долю в уставном капитале юридического лица. М. Гальперин приводит следующие примеры: «Общая собственность на доли в ООО может возникнуть по целому ряду оснований. Наиболее распространены ситуации, когда доли в ООО находятся в общей собственности: наследников до оформления прав на имущество и его раздела, супругов либо бывших супругов, которые не произвели раздел общего имущества»^[29]. Применительно к долям в уставном капитале хозяйственного общества отсутствует какая-либо необходимость искусственным образом создавать по отношению к ним правовые общности. В отличие от акций, доли подлежат бесконечному делению, что дает возможность не применять в отношении них режим общих прав.

Таким образом, существуют ситуации, при которых появление и дальнейшее существование общностей представляется нецелесообразным. Стоит отметить, что создание юридических конструкций, опосредующих отношения по поводу совместного обладания одним правом, является вынужденной мерой, направленной на то, чтобы обеспечить нормальное и бесконфликтное

осуществление несколькими лицами своих прав. Поэтому в тех случаях, когда возможно обойтись без образования правовой общности или допустимо одновременное существование нескольких самостоятельных прав на один объект (и. 4 ст. 1220 ГК РФ), должен происходить сознательный выбор законодателя в пользу снижения числа общих прав.

В связи с этим видится, что термин «правовая общность в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях» призван олицетворять собой объединение обладающих общим абсолютным правом лиц, для полноценного регулирования отношений которых требуется комплекс правовых средств, призванный, с одной стороны, обеспечивать эффективную и максимально бесконфликтную реализацию имеющихся у этих лиц возможностей (в том числе и по отношению к третьим лицам), а, с другой, в случае необходимости не препятствовать прекращению отношений общности. Как будет показано ниже, правовая общность в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях представляет собой юридическую конструкцию.

4. Говоря о правовой общности в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях как юридической конструкции, необходимо отметить следующее. Стоит согласиться с С.Н. Ермолаевым, что «в науке необходимо сформировать общие положения, регулирующие совместное обладание гражданскими правами и совместное несение гражданских обязанностей, а особенности отдельных видов совместного обладания отразить в рамках отдельных подотраслей и институтов»¹. При этом нельзя забывать, что, регулируя различные случаи обладания несколькими лицами правом на один объект в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях, законодатель зачастую использует одинаковые приемы. Их изучение и анализ позволят сформулировать на теоретическом уровне те общие подходы, которые в дальнейшем дадут возможность одинаковым образом регламентировать

Ермолаев С.Н. Множественность лиц в гражданском праве: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.03. Краснодар., 2014. С. 15.

различные абсолютные отношения с усложненным субъектным составом¹. Однако, это потребует использование эффективного методологического инструментария. В данном случае таким методологическим средством должна

стать «теоретическая юридическая конструкция».

По мнению С.С. Алексеева, «самое существенное, что характерно для понятия «конструкция» в любой сфере человеческой деятельности - это «интеллектуальное разрешение данной проблемы (курсив - В.Г.), выраженное в оптимальной модели построения прав, обязанностей, ответственности, соответствующих юридических фактов»². Поэтому юридическую конструкцию нельзя рассматривать исключительно как модель окружающей правовой действительности. Будучи результатом мыслительной деятельности, юридические конструкции далеко не всегда базируются на «фундаменте» действующих правовых норм. Нередко они формулируются на основе общих принципов права, сложившейся практики отношений, а также других юридических конструкций.

Первым, кто разграничил теоретические и нормативные юридические конструкции¹, был А.Ф. Черданцев. По его мнению, к нормативным юридическим конструкциям относятся те юридические конструкции, которые нашли определенное закрепление («выражены») в нормах права⁴. При этом правоведение

не только осмысливает нормативно закрепленные конструкции, но и

Как отмечал О.А. Красавчиков, «для научного познания характерно обобщение значительного круга явлений определенного рода». // Красавчиков О.А. Структура предмета гражданско- правового регулирования // Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права. Избранные труды: В 2 т. Т. 1. М., 2005. С. 340; По словам Д.И. Мейера: «задачей юридической науки является не только познание действующего законодательства, но также и обнаружение общих начал, заключенных в конкретных, отдельных положениях закона». // Мейер Д.И. Русское гражданское право : в 2 ч. М., 1997. Ч. 1. С. 14.

² Алексеев С.С. Юридические конструкции - ключевое звено права (в порядке постановки проблемы) //Цивилистические записки. Межвузовский сборник научных трудов. М., 2001. С. 6.

³ Под которой он понимал «идеальную модель, отражающую сложное структурное строение урегулированных правом общественных отношений, юридических фактов или их элементов» // Черданцев А.Ф. Юридические конструкции, их роль в науке и практике // «Правоведение». 1972. №3. С. 12,16.

⁴ Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. Екатеринбург., 1993. С. 150. Вопрос о сущности юридических конструкций уже длительное время привлекает внимание ученых. См.: Иеринг Р. Юридическая техника. Перевод с немецкого Ф.С. Шендорфа. С.-Петербург., 1905. С. 64; Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. М., 2010. С. 443-444; Тарасов Н.Н. Методологические проблемы юридической науки. Екатеринбург., 2001. С. 253.

разрабатывает новые конструкции, которые затем могут быть использованы

законодателем.

Представляется разумным, что главным свойством юридической конструкции Д.Е. Пономарев посчитал её прямое юридико-практическое значение, заключающееся в том, что она всегда может быть выражена в системе правовых норм¹. В то же время им был сформулирован необходимый критерий отграничения нормативных и теоретических юридических конструкций: «если

понятие закреплено в источнике позитивного права на уровне термина и оно

раскрыто через правовые нормы как система правовых средств, то это понятие

является юридической конструкцией. Те же конструкции, которые не зафиксированы нормативно, необходимо в таком случае признавать теоретическими конструкциями, которые могут при соответствующих условиях стать юридическими (курсив - В.Г.)»².

Таким образом, теоретическая юридическая конструкция является понятием, которое главным образом направлено на создание, упорядочение и развитие юридического знания, не закреплено нормативно, но несмотря на это, обладает потенциальными регулятивными возможностями.

Именно как теоретическую юридическую конструкцию следует рассмотреть правовую общность в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях. Это позволит не только упорядочить достаточно большой массив теоретических знаний, подведя их к единому знаменателю, но и в

Пономарев Д.Е. Генезис и сущность юридической конструкции: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.0Г Екатеринбург., 2005. С. 82.

Там же. С. 82; Соглашаясь с тем, что конструкции следует относить к понятиям, под последними в настоящей работе будут пониматься результаты целенаправленного мыслительного процесса, а не форма непосредственного отражения окружающей действительности. В данном случае мы поддержим мнение тех ученых, кто предлагает считать понятие результатом мыслительного процесса // Белых В.С. О понятийном аппарате науки предпринимательского (хозяйственного) права// «Предпринимательское право». 2012. № 3. С. 6.

«Если юридическая конструкция в силу своей природы не отражает и не должна отражать фактическую действительность позитивного права, ее нельзя оценивать с точки зрения критериев научной истины, эти критерии к ней неприменимы в силу ее природы» // Пономарев Д.Е. Генезис и сущность юридической конструкции: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01. Екатеринбург., 2005. С. 120.

перспективе создать условия для построения эффективной системы правового регулирования. Теоретическая юридическая конструкция «правовая общность в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях», должна стать тем «звеном», которое воплотит в себе общие по своей сути представления о существующих нормативных юридических конструкциях (например, «общая собственность» и «совместное обладание исключительными правами»)¹.

Для этого необходимо обратиться к созданным цивилистической наукой теориям, посвященным усложнению субъектного состава абсолютных имущественных правоотношений. Конечно, речь идет не о механическом объединении различных идей, а, напротив, о критическом осмыслении и выборе наиболее подходящего варианта. Поэтому рассмотрение правовой общности в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях как теоретической юридической конструкции позволит по новому взглянуть на существующие нормативные юридические конструкции, приступить к разработке новых, а также в перспективе совершенствовать действующее законодательство.

В то же время нельзя забывать, что «в основе юридической конструкции всегда лежит организующая идея, которая связана с полным, наиболее рациональным, а также общеприемлемым способом разрешения определенной правовой ситуации»². Теоретической конструкции «правовая общность в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях» также должна быть присуща некоторая идея. Но в чем же она заключается? Как было подчеркнуто выше, в правовой общности возникает противодействие двух начал. С одной стороны, сотрудничество. Его « можно расценивать как общее начало, свойство правовой деятельности социальной группы, образованной путем согласования правовых целей (корпорация, общая собственность и пр.),

Уместно вспомнить следующие слова А.А. Пиленко: « конструкция имеет своей целью дать формулу, объединяющую в немногих существенных признаках все особенности данного института». //Пиленко А.А. Право изобретателя. М., 2013. С.74.

² По мнению В.С. Белых, «представляется верным искать идею любой конструкции через оценку целей, для достижения которых та или иная конструкция создана» // Белых В.С. О понятийном аппарате науки предпринимательского (хозяйственного) права // «Предпринимательское право». 2012. № 3. С. 6.

выражающееся в позитивном деятельном участии субъектов в устранении любых препятствий на пути к достижению согласованных правовых целей»¹. С другой стороны, возникает конфликт^{[30] [31].}

Это с необходимостью требует от конструкции «правовая общность в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях» определить те правовые средства, которые, во-первых, способствуют сотрудничеству, во- вторых, предотвращают внутренние конфликты или минимизируют их негативные последствия, а, в-третьих, ограничивают влияние общности на интересы третьих лиц и гражданский оборот в целом.

При помощи описываемой конструкции должны быть выявлены наиболее походящие решения по поводу согласования различных (зачастую противоречивых) интересов субъектов общего права. То есть, конструкция воплотит в себе механизмы, обеспечивающие поддержание взаимоприемлемых отношений среди правообладателей путем создания условий для координации их деятельности при наличии постоянно существующей угрозы возникновения конфликта. Одновременно с её помощью будут определены условия допустимого взаимодействия правовой общности и внешних по отношению к ней субъектов.

Именно в этом и заключается та организующая идея, которая будет заложена в основу представлений о правовой общности в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях. По словам У.Б. Филатовой, «юридические конструкции общей собственности ставят задачу найти объяснение возможности осуществления (курсив - В.Г.) права собственности в отношении одного объекта множеством субъектов» . Данное воззрение вполне подходит для описания назначения правовой общности в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях.

Как полагает А.С. Родина, «нормы об общей собственности обусловлены не отношениями собственности и не отношениями в рамках вещных прав вообще, а

некими характеристиками субъективных гражданских прав в соединении с характеристиками участия нескольких лиц в субъективном праве»'. Однако выявить и описать эти характеристики явно недостаточно. Необходимо не просто сформулировать представления о допустимости осуществления права несколькими лицами, но и там, где это возможно, предложить эффективные и безопасные для гражданского оборота способы его реализации.

Как подчеркивалось выше, именно наличие в правовой общности особой сферы внутренних отношений требует специального правового регулирования. Согласно точке зрения С.Н. Ермолаева, «необходимость осуществления прав и несения обязанностей в отношении общего объекта вынуждает сособственников согласовывать свои интересы и формировать общую волю» . Эту мысль допустимо распространить в целом на участников правовой общности в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях. При этом для самих субъектов общего права первостепенной задачей является обеспечение собственной нормальной деятельности, как во время существования правовой общности, так и в случае появления необходимости в её прекращении^{[32] [33] [34]. Следовательно, право должно оказывать им в этом содействие.}

5. Однако, уделяя внимание регулированию отношений, складывающихся между субъектами общего права, действующий правопорядок не должен забывать О «внешнем эффекте» правовой общности, то есть о том, какое именно влияние эта общность оказывает на интересы третьих лиц. Далеко не всегда сами субъекты общего права соблюдают при осуществлении своих возможностей все необходимые юридические процедуры (например, достигают общего согласия или принимают достаточным количеством голосов те или иные решения). При наличии отмеченного выше высокого потенциала конфликтности внутри

правовой общности не исключено, что между обладателями общего права могут возникнуть различного рода споры и противоречия. Перечисленные выше обстоятельства с большой долей вероятности способны иметь правовой эффект в отношении третьих лиц. Иными словами возникает проблема влияния последствий существования правовой общности на гражданский оборот.

К примеру, один из участников правовой общности, не получив согласия остальных, распоряжается исключительным правом на созданное в соавторстве произведение, отчуждает общую движимую вещь или совершает уступку принадлежащего нескольким лицам обязательственного требования. Скорее всего, иные обладатели общего права оспорят указанную сделку и тем самым создадут для добросовестного приобретателя дополнительные издержки, связанные с получением обратно переданного другой стороне в ходе исполнении сделки встречного предоставления¹. Ситуацию усугубляет и то, что действующее

отечественное законодательство достаточно непоследовательно подходит к

вопросу о перераспределении рисков между участниками правовой общности и внешними по отношению к ней субъектами.

Как показывает практика ВС РФ, до сих пор не нашла единого решения проблема распоряжения одним из супругов общим имуществом без

нотариального согласия другого супруга и последующего оспаривания последним такого распоряжения (вопрос о соотношении п. 3 ст. 253 ГК РФ и п. 3 ст. 35 СК РФ) . В таком случае третьим лицам не может быть безразлично, как в

Стоит отметить, что подобная проблема возникала и ранее. По словам Г.Ф. Шершеневича, « посторонние лица, вступающие в сделки с соучастниками, затруднены в возможности узнать, достигнуто ли общее согласие или нет. Поэтому-то нашим Сенатом первоначально было взыскано, что предмет общей собственности, проданный несколькими соучастниками без согласия других, не подлежит возвращению от покупщика, добросовестно приобретшего вещь. Но постороннее лицо поступает неосторожно, не заручившись согласием всех и нельзя, из-за его неосмотрительности, нарушать интересы соучастника, в сделке не участвовавшего и, может быть, не знавшего даже об ней. Сенат впоследствии изменил свой взгляд и признал подобную сделку недействительной ». // Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 215.

^: См.: Определение Верховного Суда РФ от 06.09.2016 № 18-КГ16-97; Определение Верховного Суда РФ от 30.08.2016 № 5-КГ16-119; Определение Верховного Суда РФ от 12.07.2016 № 18- КГ16-50; Определение Верховного Суда РФ от 05.07.2016 № 5-КГ16-64; Определение Верховного Суда РФ от 19.05.2015 № 19-КГ15-8. Также см.: Бевзенко Р.С. Распоряжение

действительности протекает внутренняя жизнь субъектов общего права. Однако стоит учесть, что лица, не являющиеся участниками правовой общности, как правило, действуют в условиях дефицита информации относительно существования общего права, а также того, как реально складываются отношения между его субъектами¹. Право не может не учитывать подобный «дисбаланс информации» и должно реагировать на него соответствующим образом.

Представляется неправильным и несправедливым возлагать на третьих лиц негативные последствия совершения обладателями общего права недобросовестных действий в тех случаях, когда третьи лица не только не знали, но и не должны были знать о существовании правовой общности или об особенностях порядка согласования её участниками тех или иных действий (принцип локализации негативных последствий организации отношений внутри правовой общности в самой общности).

Другими словами, для решения проблемы распределения эффекта правовых последствий того или иного метода организации отношений в правовой общности между участниками правовой общности и третьими лицами, вполне допустимо предложить судам каждый раз исследовать вопрос о добросовестности лица, вступившего в отношения с такой общностью по поводу общего объекта (например, приобретатель). В таком случае в ходе рассмотрения дела будет выясняться, знал или должен был знать внешний по отношению к правовой общности субъект о существовании этой общности и особенностях принятия ею решений, влекущих правовые последствия. Схожего подхода придерживался законодатель при конструировании правил об оспаривании сделки, совершенной без необходимого в силу закона согласия третьего лица (и. 2 ст. 173.1 ГК РФ). Как отмечает К.И. Скловский, «в целом норма статья 173.1 ГК поддерживает тенденцию общего укрепления гражданского оборота за счет снижения возможности аннулирования сделок. Эта тенденция, как известно, является

недвижимостью без согласия супруга // «Вестник экономического правосудия Российской Федерации». № 11. 2016. С. 124-134.

Стоит учесть и то, что установленный законом порядок распоряжения общим имуществом может быть изменен по усмотрению правообладателей (и. 1 ст. 246, и. 5 ст. 388, и. 3 ст. 1229 ГК РФ).

главным мотивом изменений в главе о сделках»¹. В зависимости от наличия или отсутствия признаков добросовестности, по-разному решается вопрос о допустимости истребования имущества из чужого незаконного владения². Поэтому стоит согласиться с А.А. Маковской в том, что «закрепляя в качестве всеобщего принцип презюмируемой добросовестности участников оборота, законодатель не должен забывать и о введении в определенных случаях категории добросовестности в узком смысле, бремя доказывания которой должно лежать на соответствующем лице»³.

В то же время нельзя забывать и об охране интересов участников правовой общности. Поскольку в отличие от конструкции «юридическое лицо» в правовой общности существует проблема информированности третьих лиц о самом факте её существования, представляется необходимым создать юридический

Скловский К.П. Сделка и ее действие. Комментарий главы 9 ГК РФ (Понятие, виды и форма сделок. Недействительность сделок). М„ 2015. С. 139; В пункте 55 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела 1 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что согласие третьего лица на совершение сделки может быть выражено любым способом, за исключением случаев, когда законом установлена конкретная форма согласия (например, пункт 3 статьи 35 СК РФ). Следовательно, ВС РФ по сути уже допустил применение статьи 173.1 ГК РФ при оспаривании сделок, совершенных одним супругом без согласия другого. В то же время такой подход не является общепризнанным. Обзор точек зрения см.: Пирогова Е.Е. Законность применения судами статьи 173.1 Гражданского кодекса Российской Федерации при оспаривании сделок, совершенных супругами// «Семейное и жилищное право». 2015. № 3. С. 7 - 9; Также см.: Демкина А.В. Комментарий к статье 157.1 ГК РФ // Гражданский кодекс Российской Федерации. Сделки. Решения собраний. Представительство и доверенность. Сроки. Исковая давность. Постатейный комментарий к главам 9-12 / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2013. С. 28-29.

Если общее имущество до момента своего отчуждения находилось во владении одного из сособственников, кажется допустимым, чтобы для защиты имущественных интересов приобретателя по аналогии использовались правила об ограничении виндикации (п. 1 ст. 302 ГК РФ). Это связано с тем, что передача имущества во владение одного из субъектов общего права происходило на основании согласованного волеизъявления управомоченных лиц, в связи с чем, возлагать на третье лицо последствия их необдуманного выбора, представляется неразумным. Если будет установлено, что приобретатель по возмездному договору не знал и не мог знать о существовании правовой общности и об отсутствии у владельца вещи согласия на её отчуждение, то в иске об истребовании имущества стоило бы отказать. При этом сами пострадавшие сособственники имели бы возможность требовать взыскать с нарушителя убытков.

Маковская А.А. Добросовестность участников залогового правоотношения и распределение рисков между ними // Витрянский В.В., Суханов Е.А. Основные проблемы частного права. Сборник статей к юбилею доктора юридических наук, профессора Александра Львовича Маковского/ отв. ред. В.В. Витрянский, Е.А. Суханов. М., 2010. С. 133.

инструмент, позволяющий сделать доступными для неопределенного числа субъектов сведения об усложнении абсолютного имущественного гражданского правоотношения. В настоящее время подобная возможность существует только у участников общей долевой собственности на объекты недвижимости, а также у обладателей общего исключительного права на некоторые результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации (например, изобретение). И даже тогда, когда «общее» право зарегистрировано за кем-то одним, остальные заинтересованные лица имеют право требовать внесения в государственный реестр отметки о наличии судебного спора (п. 7 ст. 8.1. ГК РФ). Тем самым система государственной регистрации прав отчасти снимает проблему ненадлежащего информирования третьих о наличии общих прав в отношении отдельных объектов гражданских прав.

Вместе с тем участникам любой правовой общности в абсолютных имущественных правоотношениях следовало бы предоставить возможность обезопасить себя от последствий недобросовестного поведения друг друга. И в таком случае именно обладатели общего права, осознавая степень взаимного доверия, должны будут решать вопрос о необходимости введения в действие соответствующих защитных мер. Как представляется, подобное решение в настоящий момент уже использовано применительно к залогу движимых вещей (п. 4 ст. 339.1 ГК РФ). По словам В.В. Витрянского, «смысл учета залога в том, что информация о заключении договора залога становится доступной для третьих лиц, поэтому с момента учета залога залогодержатель вправе ссылаться на свое

залоговое право не только в отношениях с залогодателем, но и в отношениях с третьими лицами»¹.

В связи с этим видится возможным как совершенствование действующих норм, регулирующих отношения субъектов общего права^{[35] [36], так и введение новых}

положений, направленных на создание системы учета сведений о возникновении правовой общности. Стоит еще раз оговориться, что совершение заинтересованными субъектами уведомлений о появлении общего права должно быть сугубо добровольным. Как результат, противопоставление содержания отношений в общности интересам третьих лиц будет признаваться допустимым в первую очередь в тех случаях, когда третьи лица могли достоверным образом узнать об этих обстоятельствах (другими словами, произошло «опубличивание» таких отношений)¹. В таком случае создается своего рода презумпция осведомленности третьих лиц. В то же время обладатели общего права не должны быть лишены возможности в зависимости от тех или иных фактических обстоятельств иным образом доказать то, что третье лицо знало или должно было знать о существовании правовой общности.

Таким образом, гражданское законодательство, с одной стороны, опираясь на идею «локализации последствий организации правовой общности», а, с другой, защищая добросовестных участников этой общности, сможет одновременно соблюсти интересы правообладателей и обеспечить стабильность гражданского оборота.

6. В то же время при разработке положений о правовой общности, безусловно, возникнет проблема выбора оптимального способа регулирования в тех случаях, когда правовая общность включает в свой состав одного или нескольких участников, имеющих особый юридический статус. Другими словами, потребуется разрешить вопрос о конкуренции правил, установленных для регулирования отношений правовой общности в целом и правил, которые применяются к специальным субъектам.

В качестве примера можно привести ситуацию, когда объект недвижимости принадлежит на праве общей долевой собственности одновременно

Федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Г ражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (ред., принятая ГД ФС РФ в I чтении 27.04.2012). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

Например, в корпоративном праве «опубличивание» внутренних отношений участников организации происходит за счет свободного доступа третьих лиц к уставу юридического лица.

хозяйственному обществу и публично-правовому образованию. Возникает вопрос, если участники такой правовой общности решат сдать свое имущество в аренду, необходимо ли им соблюдать требования законодательства о защите конкуренции (то есть, проводить торги)¹ или нет? На первый взгляд, может показаться, что нормы, особым образом регламентирующие правовое положение тех или иных «специальных субъектов», будут применяться и в случае возникновения ситуации, при которой происходит усложнение субъектного состава (например, статья 17.1 Федеральный закон от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции»)². Это связано с тем, что, как правило, подобные положения нацелены на создание дополнительных препятствий в совершении незаконных действий и несут значительный публичный оттенок.

Порядок осуществления субъектами общего права своих правомочий регулируется соответствующим отраслевым законодательством (например, гражданским). В то же время существуют нормативные акты, обеспечивающие защиту конкуренции (достижение иных общественно значимых целей), и направленные, среди прочего, на создание специальных подходов, регламентирующих порядок распоряжения имуществом публичного собственника. Но поскольку сфера применения этих законов серьезным образом различается, нельзя говорить о том, что они содержат по отношению друг к другу

общее и специальное правило. Это связано с тем, что ГК РФ просто не предусматривает развернутых положений, направленных на защиту конкуренции (кроме абз. 2 п. 1 ст. 10 ГК РФ). Следовательно, можно предположить, что ГК РФ в нынешнем своем виде не способен ограничить действие Закона о защите конкуренции. Однако такой вывод, вытекающий из преимущественно публично­правового обоснования, вряд ли является справедливым по отношению к

См.: Глава 4 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» // «Российская газета». 27.07.2006. № 162. (далее - Закон о защите конкуренции).

В соответствие с этой статьей, заключение договоров аренды, договоров безвозмездного пользования, договоров доверительного управления имуществом, иных договоров, предусматривающих переход прав владения и (или) пользования в отношении государственного или муниципального имущества, не закрепленного на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, может быть осуществлено только по результатам проведения конкурсов или аукционов на право заключения этих договоров.

«частным сособственникам».

С одной стороны, действительно, тот факт, что публично-правовое образование не является единоличным собственником, само по себе не дает оснований говорить о невозможности применения антимонопольных требований к торгам. Как было подчеркнуто выше, каждый из субъектов общего права обладает всем набором правомочий единоличного собственника. Сама же правовая общность лишь влечет необходимость при осуществлении своих возможностей учитывать позицию остальных её участников. Поэтому собственник государственного или муниципального имущества действует с учетом тех ограничений, которые предусмотрел для него законодатель. В таком случае специальные положения о защите конкуренции могли бы продолжить действовать. К тому же, если бы субъекты общего права имели возможность произвольным образом отказаться от применения к подобным случаям правил о торгах, были бы созданы дополнительные предпосылки для различного рода нарушений.

С другой стороны, применение к правовой общности норм, аналогичных тем, что описаны выше, повлечет за собой значительное расширение сферы действия публичного права за счет его распространения на «непубличных сособственников». В результате, права «частных собственников», которым пришлось бы выбирать контрагента только среди тех лиц, кто выиграл соответствующие торги, существенным образом ограничиваются без прямого указания на то закона. Однако нельзя забывать, что гражданские права могут быть ограничены исключительно на основании федерального закона и только в строго определенной мере (абз. 2 п. 1 ст. 1 ГК РФ). Но сам закон не содержит прямого указания на то, что «частные собственники» каким-то образом (пусть даже и косвенно) ограничены в осуществлении своих прав. К тому же гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений (п. 1 ст. 1 ГК РФ), а значит, создание для публичного образования приоритетного по сравнению с другими субъектами гражданского права положения тоже не является допустимым.

Следует отметить, что в судебной практике уже появляются выводы о неприменении статьи 17.1 Закона о защите конкуренции к отношениям собственников помещений в многоквартирном доме. Так ФАС Западно- Сибирского округа в одном из своих постановлений подчеркнул, что «отношения, возникающие по поводу общего имущества, в том числе связанные с порядком пользования таким имуществом, регулируются нормами гражданского и

жилищного законодательства»¹.

Конечно, само по себе возникновение отношений правовой общности в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях, как правило, влечет ограничение возможностей его отдельных участников по самостоятельному осуществлению своего права. Однако применение норм публичного права для регулирования отношений «частных сособственников» повлечет и необоснованное ущемление их экономических интересов. Например, при возникновении описанной выше ситуации, даже найдя подходящего арендатора, «частный собственник» не получит согласие публичного образования на заключение договора аренды без проведения торгов. Следовательно, такой сособственник не сможет приобрести и осуществить принадлежащие ему права полностью в своем интересе. Это в некоторой степени приведет к ограничению автономии его частной воли. При этом если правообладатели желают получить доход от сдачи имущества в аренду, им придется договариваться с публичным образованием, которое не согласится распорядиться им без проведения публичных торгов. В то же время само публичное образование, решив заключить договор возмездного пользованиям общим имуществом, и проведя с этой целью конкурс или аукцион на право заключить договор, никогда не сможет сделать этого, не заручившись поддержкой остальных сособственников.

Результатом применения к отношениям правовой общности специальных публичных правил стало бы то, что возможность распоряжения общим имуществом будет зависеть от того, придут ли субъекты к согласию заключить договор с тем лицом, кто окажется победителем конкурса или аукциона. Если

Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 26.09.2012 по делу № А75-9409/2011.

этого не произойдет, то «публичный сособственник», будучи ограничен в своей возможности распорядиться общим имуществом без соблюдения соответствующей процедуры, утратит один из источников поступления денежных средств в бюджет, а «частный сособственник» будет претерпевать значительные убытки. В конечном итоге, это вынудит его прекратить свое участие в правовой общности (путем осуществления выдела, раздела или отчуждения своей доли). В таком случае «частный сособственник», не имея способности оказать влияние на выбор другой стороны договора, становится заложником своего титула.

Но, поскольку в описанном выше случае допустимость возникновения между субъектами общего права практически неизбежного и труднопреодолимого конфликта является достаточно высокой, то представляется более правильным предусмотреть соответствующий механизм, который позволил бы избежать неудобных или безвыходных ситуаций при осуществлении права общей собственности «смешанным составом» участников. Опираться при этом стоит на изложенную выше идею о том, что число правовых общностей должно неуклонно уменьшаться, а сами они должны сохраняться в тех случаях, когда все заинтересованные лица стремятся к этому (даже в силу своих личных причин).

В связи с этим допустимо предложить следующее применимое к любой правовой общности правило. Для того, чтобы распорядиться общим объектом участники правовой общности должны принять соответствующее решение. Если в течение одного года с того момента как субъекты общего права приняли решение о распоряжении своим имуществом, они не пришли к согласию относительно передачи общего объекта тому лицу, кто стал победителем на торгах, то «частный сособственник» получает преимущественное перед другими лицами право на приобретение доли, принадлежащей публичному образованию.

Вывод:

Отношения по поводу совместного обладания общим абсолютным имущественным правом требуют специального правового регулирования, целью которого является обеспечение нормального и бесконфликтного осуществления несколькими лицами своих прав. Не менее важно регламентировать порядок

взаимоотношений между правовой общностью и третьими лицами. Поскольку различные случаи усложнения субъектного состава абсолютного имущественного гражданского правоотношения обладают схожими характеристиками, представляется, что там, где это возможно, для них следует предусмотреть единообразные положения. Одновременно это потребует использование эффективного юридического инструментария. В данном случае таким правовым средством должна стать «теоретическая юридическая конструкция». Теоретическая юридическая конструкция «правовая общность в абсолютных имущественных гражданских правоотношениях» воплотит в себе выверенную систему «сдержек и противовесов», которая позволит обеспечить максимально длительное сосуществование участников правовой общности, не допуская чрезмерного ограничения их прав, а также гарантирует интересы третьих лиц.