8. Вещно-правовые концепции относительно природы корпоративных правоотношений

<1> Сперанский В. К. Именные эмиссионные ценные бумаги в системе корпоративного и акционерного правоотношений: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2005. С. 10.

Обычно для объяснения природы прав участия (членства) и правоотношения в целом либо конструируют какую-то новую модель отношений собственности, либо признают наличие у них признаков, характерных для вещных прав. При этом в литературе можно встретить необычные суждения. Так, по мнению В.В. Галова, оказывается, современная теория собственности уже не удовлетворяет практическим потребностям. Правовую природу прав участников хозяйственных товариществ и обществ на имущество последних можно определить только посредством признания так называемой расщепленной собственности, охватывающей капитал-собственность и капитал-функцию <1>. В другой работе, написанной при участии указанного автора, также отмечается, что существующий в рамках корпорации сложный комплекс отношений собственности не может быть закреплен в рамках классического понимания собственности.

<1> Галов В.В. Вещно-правовые режимы в системе предпринимательства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2000. С. 8 - 22.

<2> Зинченко С.А., Галов В.В. Правовая природа имущественной основы корпоративных коммерческих организаций // Северо-Кавказский юрид. вестник. 2002. N 3. С. 17 - 23.

Н.Н. Пахомова также пишет о правоотношениях участия (членства) как об отношениях собственности со множественным составом субъектов собственников <1>. Необычная характеристика рассматриваемых правоотношений была дана М. Н. Малыхиной в работе, посвященной проблемам "корпоративной собственности". По ее мнению, данное правоотношение является относительно-абсолютным и обязательственно- вещным <2>. О вещно-обязательственной природе прав участников (членов) корпорации пишет и В.А. Лапач <3>. К.И. Скловский, перечисляя отдельные права акционеров, также усматривает проявление в них вещной природы <4>.

<1> Пахомова Н.Н. Указ. соч. С. 133.

<2> Малыхина М.Н. Указ. соч. С. 83.

<3> Лапач В.А. Указ. соч. С. 492.

<4> Скловский К.И. Собственность в гражданском праве: Учебно-практическое пособие. М.: Дело, 1999. С. 197.

Тезис об участниках (членах) корпорации как о субъектах особой корпоративной собственности, получавшей в зависимости от типа и вида корпорации различные интерпретации и определения, именуемой, например, акционерной собственностью, обосновывался в юридической литературе и ранее <1>. Часто в подтверждение вещного характера прав участников (членов) корпорации ссылаются на труды известных правоведов, таких как М. Швабе, Л. Эннекцерус и др. <2>. На подобные воззрения встречаются ссылки и в дооктябрьских трудах отечественных правоведов, например И. Т. Тарасова, Н.Л. Дювернуа <3>.

<1> См., например: Мозолин В.П.

<2> См., например: Скловский К.И. Указ. соч. С. 187; Лапач В.А. Указ. соч. С. 492 - 494; Малыхина М.Н. Указ. соч. С. 60.

<3> См.: Тарасов И.Т. Указ. соч. С. 410; Дювернуа Н.Л. Указ. соч. С. 423.

Отметим, что подобный подход к характеристике правоотношений участия (членства) является частным проявлением наметившейся в последнее время общей тенденции к ревизии основных категорий отечественного гражданского права. Нередко можно встретить случаи, когда институты зарубежного права без какой-либо адаптации пытаются внедрить в отечественную систему права, игнорируя особенности и специфику последней. Иллюстрацией может служить неудавшаяся попытка закрепления в действующем законодательстве конструкции доверительной собственности или траста <1>.

<1> Более подробно см.: Гражданское право: В 4 т. Т. 2: Вещное право. Наследственное право. Исключительные права. Личные неимущественные права: Учебник для студентов вузов / Отв. ред. Е.А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. (автор главы - Е.А. Суханов). М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 33 - 37.

Отметим, что в юридической литературе до настоящего времени предпринимаются безуспешные попытки реанимации этой сомнительной для отечественного правопорядка конструкции <1>. Перечень примеров может быть продолжен предложениями о выделении особой разновидности гражданско-правовых договоров - так называемых вещных договоров <2>, которые, по справедливому замечанию Е. А. Суханова, "обусловлены особенностями германского права <3> и не являются общепринятым или сколько-нибудь широко распространенным подходом, а их введение у нас не обусловлено какими-либо серьезными практическими потребностями" <4>.

<1> См., например: Казаков А.

<2> Брагинский М. И. К вопросу о соотношении вещных и обязательственных правоотношений // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сб. памяти С.А. Хохлова. М.: Изд-во Междунар. центра финансово-эконом. развития, 1998. С. 117 - 121; Брагинский М. И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. С. 222 - 237; Они же. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М.: Статут, 2000. С. 337 - 340.

<3> О вещных договорах по германскому праву см.: Василевская Л.Ю. Указ. соч.

<4> Гражданское право: В 4 т. Т. 3: Обязательственное право: Учебник для студентов вузов / Отв. ред. Е.А. Суханов. С. 179 - 180; Суханов Е.А. Вещные права и права на нематериальные объекты // Вестник ВАС РФ. 2007. N 7. С. 16 - 31.

Ситуация осложняется еще и тем, что отдельные правовые институты некоторых зарубежных стран, которые предлагается взять за образец, не существуют как нечто неизменное, а подвергаются периодической ревизии. Примером может служить все тот же институт собственности. В зарубежной литературе уже давно делались предложения относительно смещения акцента в понимании права собственности с абсолютного характера этого права, с констатации факта, что собственнику предоставляется наиболее полное хозяйственное господство над вещью, на различные ограничения, налагаемые государством на собственника. В основе подобного подхода лежат постулаты теории социальных функций Дюги, согласно которым у субъекта нет прав, а есть лишь обязанности подчиняться социальным нормам и выполнять возложенные на них обществом обременения. Такие воззрения приводят к суждениям о том, что существующее понятие права собственности имеет в основном историческое значение <1>.

<1> См., например: Вагацума С., Ариидзуми Т. Гражданское право Японии: В 2 кн. / Пер. с япон. Кн. 1. М., 1983. С. 179.

Нередко встречаются и более категоричные мнения.

<1> Friedman W. Law in Changing Society. L., 1959. P. 66 - 70. Об ограничении права собственности см. также: Eorsi G. Comparative civil (private) law. Law types, law groups, the roads of legal development. Budapest, 1979. P. 243 - 247.

Тем более безосновательно апеллировать к доктрине стран с системой общего права, отдельные положения которой характеризуют участников (членов) предпринимательских корпораций в качестве собственников при определении природы их прав в отношении корпорации. Особо подчеркнем, что практически во всех развитых странах корпоративное законодательство рассматривает именно корпорацию в качестве собственника переданного ей в счет оплаты уставного капитала имущества <1>. Однако собственником в понимании английских и американских правоведов может называться также лицо, обладающее так называемыми собственническими интересами, представляющими собой различные права, которыми оно наделяется в качестве участника (члена) предпринимательской корпорации в обмен на внесенный в ее уставный капитал вклад. К таким правам обычно относят право на объявленный дивиденд, на контроль за процессом управления в корпорации и получения части стоимости имущества, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов в случае ликвидации корпорации <2>.

<1> Более подробно см.: Ломакин Д.В. Акционерное правоотношение. С. 89 - 90.

<2> Более подробно см.: Wolfe A., Naffziger F. Legal perspectives of American business associations. Columbus, 1977. P. 261 - 305.

Как отмечалось выше, странам с системой общего права известен институт доверительной собственности, или траста, характеризующийся отсутствием полного субъекта права собственности на определенное имущество. Исторически траст возник в рамках права справедливости (law of equity), применяемого Канцелярским судом при разрешении споров. Все участники доверительной собственности обладают различными правомочиями. В литературе было выделено одиннадцать основных правомочий, которые в сочетании давали около полутора тысяч вариантов собственности <1>.

<1> Специфика конструкций собственности в системе общего права рассматривается, в частности, в следующих работах: Кикоть В.А. Современные тенденции и противоречия учения о праве собственности в развитых капиталистических странах: Научно-аналитический обзор // Актуальные проблемы современного буржуазного гражданского права: Сб. научно-аналитических работ. М.: Изд-во ИНИОН АН СССР, 1983. С. 38 - 42; Суханов Е.А. Лекции о праве собственности. М.: Юрид. лит., 1991. С. 21; Кулагин М.И. Предпринимательство и право: опыт Запада. С. 242 - 257; Honore A. Ownership. In: Oxford Essays in Jurisprudence. Oxford, 1961. P. 107 - 147; Becker L. Property

Rights Philosophical foundation. L., 1977. P. 20 - 21; Weinstein M. Summary of American law. N.Y., 1988. P. 543 - 551.

В свое время с помощью института доверительной собственности делались попытки объяснить природу взаимоотношений между участниками (членами) предпринимательской корпорации и ей самой. Впоследствии было решено от них отказаться. Причина заключалась в том, что согласно классической схеме траста учредители доверительной собственности - участники (члены) корпорации не вправе были вмешиваться в деятельность корпорации как управляющего переданным ей в качестве вкладов в уставный капитал имуществом. В действительности же участники (члены) корпорации посредством участия в общих собраниях, избрания директоров принимали активное участие в процессе управления имуществом. Отказ от использования модели траста в корпоративных правоотношениях заставил большинство правоведов рассматривать в качестве единственного юридического собственника имущества, полученного от участников (членов), саму корпорацию <1>.

<1> Gower L.C.B. Modern company law. P. 339 - 340; Ласк Г. Гражданское право США. М., 1961. С. 455.

Итак, одной из причин, по которой некоторые авторы усматривают в корпоративных правоотношениях вещно-правовую природу, является их стремление использовать при раскрытии сущности корпоративных правоотношений чуждые отечественному правопорядку институты зарубежного, в первую очередь общего, права. В качестве другой причины указанного подхода указывается на смешение экономических и правовых категорий. Известно, что, по Марксу, собственность в экономическом смысле есть не что иное, как отношение индивидуума к предметам природы, выражающееся в присвоении последних. Он, в частности, писал: "Всякое производство есть присвоение индивидуумом предметов природы в пределах определенной общественной формы и посредством ее. В этом смысле будет тавтологией сказать, что собственность (присвоение) есть условие производства" <1>. Не удивительно, что подавляющее большинство советских ученых при определении права собственности исходили из данного определения собственности как присвоения. Например, А.В. Венедиктов писал, что "отправным пунктом и основой для такого понятия права собственности является Марксово понятие собственности как присвоения" <2>.

<1> Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 12. С. 713.

<2> Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. С. 25.

Если положить в основу определения права собственности экономическое понимание собственности как присвоения, то участники (члены) предпринимательской корпорации, участвуя в распределении прибыли, полученной корпорацией по итогам определенного периода деятельности, присваивают прибавочную стоимость и выступают как собственники капитала. Сама корпорация также выступает в качестве собственника капитала, но взятого в его натурально-вещественной форме. Прибыль, полученная от деятельности предпринимательской корпорации, делится на процент от прибыли или сумму, подлежащую выплате участникам (членам) корпорации, и на предпринимательский доход, поступающий в собственность самой корпорации. В данном случае изначально субъектом присвоения выступает единый коллектив участников (членов) предпринимательской корпорации, после чего каждый из них в отдельности присваивает причитающуюся ему часть прибыли от деятельности юридического лица.

Рассматривая корпоративную собственность на примере акционерных обществ, Маркс и Энгельс определяли ее как особую форму "собственности, которая уже перестала быть частной, ибо капиталистическое производство, ведущееся акционерными обществами, - это уже больше не частное производство, а производство в интересах многих объединившихся лиц" <1>. Признавая правомерность трактовки права собственности через присвоение, с неизбежностью придется согласиться с существованием в юридическом понимании особой корпоративной собственности, являющейся коллективной или даже коллективно-долевой <2>. Следующим логическим шагом станет признание за участниками (членами) корпорации статуса субъектов права собственности на ее имущество. Наконец, придется признать общее правило, согласно которому правомерным является возложение на участников (членов) корпорации как на собственников ответственности по долгам корпорации. Однако тот очевидный факт, что в основе правоотношений участия (членства) лежат экономические отношения коллективной собственности, на который неоднократно обращалось внимание в юридической литературе <3>, на наш взгляд, сам по себе не дает достаточных оснований для выявления их вещной природы.

<1> Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 22. С. 254; Т. 25. Ч. 1. С. 479.

<2> В юридической литературе в свое время предлагалось легализовать понятие "коллективно-долевая акционерная собственность", см., например: Горбунов М.П., Жукова А.Н. Правовые основы акционерной собственности // Правовые проблемы собственности: Сб. научн. работ. Самара, 1992. С. 55.

<3> Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. С. 108; Малыхина М.Н. Указ. соч. С. 48; Степанов П.В. Корпоративные отношения в гражданском праве. С. 35 - 41.

Полагаем, что определение права собственности посредством экономического понятия собственности как присвоения не имеет должного обоснования и влечет за собой подмену юридических категорий экономическими. Дело в том, что понятие собственности в экономическом смысле шире по своему содержанию, чем понятие права собственности. В отечественной юридической литературе традиционно принято выделять статику и динамику собственности <1>. Статика представляет собой предпосылку производства и характеризует социальные взаимосвязи по обладанию средствами производства и продуктами труда. Что касается динамики, то она существует как процесс присвоения, проводимый в рамках процесса производства, и свидетельствует о пользовании, а также о распоряжении средствами производства. Исходя из этого собственность в статическом состоянии представляет собой состояние, но никак не присвоение. В этой связи само по себе право собственности, опосредующее собственность в ее статическом состоянии, не может быть определено моментом присвоения. Присвоение как процесс осуществляется, когда имеет место пользование и распоряжение собственностью, и характеризует собственность в ее динамическом состоянии.

<1> См., например: Генкин Д.М. Право собственности в СССР. С. 14 - 15.

Некоторые цивилисты полагали, что присвоение нельзя понимать только как процесс, поскольку оно существует в двух ипостасях - в качестве процесса и в качестве определенного состояния, состояния присвоенности <1>. Однако ученые, придерживавшиеся подобных взглядов, не ставили под сомнение тот факт, что правом собственности опосредуется главным образом статика собственности, присвоение как состояние присвоенности. Динамика собственности, или присвоение как процесс, регулируется и нормами вещного, и нормами обязательственного права. Значение норм вещного права в этой сфере обусловлено тем, что принадлежащее собственнику правомочие распоряжения является предпосылкой и основанием для возникновения различных обязательственных отношений.

<1> См., например: Грибанов В. П. К вопросу о понятии права собственности // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 1959. N 3. С. 177; Он же. О достоинствах и недостатках курса лекций О.С. Иоффе // Советское государство и право. 1960. N 3. С. 149; Вопросы общей теории советского права: Сб. статей / Под ред. С.Н. Братуся. М.: Госюриздат, 1960. С. 81 - 82; Корнеев С.М. Право государственной социалистической собственности в СССР. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1964. С. 7, 9 - 10.

Социально-экономические связи, возникающие в рамках процессов производства, распределения, обращения и потребления материальных благ, упорядочиваются благодаря институту права собственности. Вместе с тем отношения, складывающиеся при распределении и обращении материальных благ, регулируются также нормами обязательственного права. Таким образом, право собственности не может охватывать всей совокупности экономических отношений собственности, которые нельзя свести лишь к отношениям, регулируемым вещным правом в целом и правом собственности в частности. Именно поэтому использование тождественных понятий при выработке определения права собственности и собственности в экономическом смысле есть не что иное, как подмена правовых категорий экономическими.

По вопросу о том, к категориально-понятийному аппарату какой науки принадлежит категория собственности, в литературе были высказаны различные точки зрения. Например, Б. И. Пугинский и Д. Н. Сафиуллин рассматривали собственность в качестве экономической и правовой категории <1>. Некоторые исследователи полагали, что собственность - это исключительно правовая категория <2>. Наиболее обоснованным, на наш взгляд, является суждение, согласно которому собственность является единой экономико-правовой категорией, а понятие собственности имеет свое особое содержание, как в экономической, так и в правовой науке <3>.

<1> Пугинский Б.И., Сафиуллин Д.Н. Правовая экономика: проблемы становления. М.: Юрид. лит., 1991. С. 108; см. также: Право собственности в СССР / Под ред. Ю.К. Толстого и В.Ф. Яковлева. М.: Юрид. лит., 1989. С. 29 - 30.

<2> Шкредов В.П. Метод исследования собственности в "Капитале" К. Маркса. М., 1973. С. 256.

<3> Братусь С.Н. О соотношении социалистической собственности и права оперативного управления // Советское государство и право. 1986. N 3. С. 21; Суханов Е.А. Лекции о праве собственности. С. 16; Он же. Правовые основы предпринимательства. М.: БЕК, 1993. С. 41; Маттеи У., Суханов Е.А. Основные положения права собственности. М.: Юристъ, 1999. С. 298 - 307.

В заключение отметим, что от замены правовых понятий экономическими при характеристике отношений, складывающихся в корпорации, что с неизбежностью влечет за собой появление различных "многоярусных" конструкций с множественным составом собственников, предостерегали еще классики отечественной цивилистики. По этому поводу Н.Л. Дювернуа писал, что, "делая с этим моментом множественности, введенным в конструкцию понятия, шаг приближения к материальной или экономической стороне понятия (имущество компании в экономическом смысле есть и в римском, и в германском праве, конечно, вместе с тем имущество компаньонов), мы делаем вместе с тем крайне опасный шаг, удаляющий нас от формального различия понятий, имеющих решающее значение для права" <1>.

<1> Дювернуа Н.Л. Указ. соч. С. 422. Таким образом, в настоящее время можно выделить две группы обоснований вещно- правовой природы правоотношений участия (членства), возникающих в корпорациях. В первую группу войдут доводы, оправдывающие заимствование зарубежного опыта, но, к сожалению, без учета особенностей системы отечественного права. Вторую группу составят аргументы, основанные на смешении правовых и экономических категорий. По изложенным выше основаниям доказательства, охватываемые как первой, так и второй группами, нельзя признать убедительными.

В этой связи попытки некоторых ученых обнаружить вещно-правовые элементы в правах участия (членства) нам представляются тщетными. Так, К.И. Скловский утверждает, что "применительно к акционерным обществам проявление вещной природы прав учредителя выражено, прежде всего, в его участии в совершаемых обществом крупных сделках (а также в праве требовать выкупа акций в указанных в ст. 75 Закона РФ "Об акционерных обществах" случаях)" <1>. Заметим, что акционеры не участвуют в совершении акционерным обществом крупных сделок. Стороной по сделке является само общество как юридическое лицо, что касается акционеров, то они имеют право лишь принимать участие в общем собрании, в повестку дня которого внесен вопрос об одобрении крупной сделки, и голосовать по нему. Решение об одобрении такой сделки есть акт высшего органа управления акционерного общества - общего собрания акционеров, иными словами, самой корпорации как юридического лица, а не отдельных ее участников.

<1> Скловский К.И. Указ. соч. С. 197.

Тот факт, что мажоритарные акционеры по существу могут определять решения общего собрания акционеров, сам по себе не может характеризовать их в качестве собственников. Заимодавец, например, может определять решения заемщика относительно использования средств целевого займа, однако это право, предоставленное ему договором целевого займа, входит в содержание обязательственного правоотношения (ст. 814 ГК РФ). Что касается права выкупа акций, то оно характеризует не столько природу прав участия (членства), сколько возможности акционера как собственника акций - ценных бумаг, являющихся объектами гражданских прав в целом и права собственности в частности. Если и говорить в этом случае о праве собственности, то только о собственности на ценные бумаги, но никак не на имущество корпорации.