V.РАЗВИТИЕ ПРИНЦИПА РАВНОПРАВИЯ СТОРОН

Этот принцип кажется очевидным: те, кто участвует в судебном состязании, как и в ином (например, спортивном) состязании, должны обладать равными правами и обязанностями, играть по одним правилам, иначе состязание будет несправедливым, во многом предопределённым и лишенным смысла.

Однако не все так очевидно. Стороны вовсе не так равноправны, как представляется с первого взгляда. Это неравноправие предопределено уже «правилом первого хода»: истец «нападает», ответчик «обороняется», т.е. «белыми фигурами» всегда играет истец, «черными» — ответчик. Во многих видах спорта право первого хода (удара) (шахматы, шашки, бильярд...) определяет очень многое. Истец не только начинает состязание, но и определяет предмет состязания, он определяет основание своего притязания к ответчику. Если даже бегло, но пристально просмотреть нормы ГПК РФ, то возникают вопросы: разве есть равноправие в распоряжении материально-правовым требованием, в определении подсудности дела, в таких институтах, как государственная пошлина, обеспечение иска, приказное производство, заочное производство?.. Так равноправны ли стороны на самом деле?

При анализе материала, относящегося к указанному принципу, выявляются серьёзные проблемы его изучения и изложения, одной из которых является зачастую поверхностный подход учёных к указанному принципу, который, видимо, обусловлен его «очевидностью» и простотой. В истории науки гражданского процесса достаточно редко можно встретить подробное и систематическое изложение вопросов о неравенстве сторон в процессе. Еще одной проблемой является разграничение этого принципа с другим, который в современной интерпретации называется «равенство граждан (и организаций) перед законом и судом» или «равенство всех перед законом и судом» и относится к судоустрой- ственной (организационно-функциональной) группе принципов. Следующей проблемой является разграничение этого принципа с принципами состязательности и диспозитивности.

Поэтому вначале следует установить границы исследования, разрешив, хотя бы кратко, поставленные вопросы.

Равенство перед законом и судом предполагает, но вовсе не гарантирует полное равенство прав сторон в процессе. И наоборот, в принципе возможно равноправие сторон в процессе при неравенстве граждан перед законом и судом, например, наличие сословных судов вовсе не противоречило равенству сторон в процессе. Принцип состязательности охватывает нормы, определяющие права и обязанности сторон, которые предоставлены им для убеждения суда в своей правоте. Предметом исследования настоящего раздела работы являются все процессуальные права и обязанности сторон1, вне зависимости от их социального и имущественного положения, причём предмет исследования — это, прежде всего, не сами эти права, а их соотношение (равенство и неравенство предоставленных прав). Следует, однако, признать, что зачастую принципы настолько взаимосвязаны и взаимообусловлены, что провести чёткую границу между ними затруднительно. Некоторые процессуальные институты — бремени доказывания, относимости и допустимости доказательств — являются институтами комплексными, нормы, регулирующие эти вопросы, и сегодня содержатся как в процессуальном, так и в материальном законодательстве. Рассматривать ли эти правила как проявление неравноправия сторон в процессе? Как отмечалось, естественным критерием отнесения нормы к принципу равноправия сторон являются процессуальные права и обязанности истца и ответчика, т.е. если норма не упоминает ни истца, ни ответчика, а относится, например, к лицу, «нарушившему обязательство», то её вряд ли стоит относить к сфере действия принципа равноправия сторон в процессе, хотя она может и влиять на распределение обязанностей по доказыванию в деле. Только нормы, определяющие права и обязанности сторон или отдельно истца и ответчика имеют отношение к рассматриваемому принципу.

Если говорить об истории, то можно с определённой долей уверенности сказать, что вначале равноправия не было.

Т.е., например, и те, которые относятся к распоряжению сторонами своими материальными правами и обязанностями в процессе (принцип диспозитивности).

Куницин А. Указ. соч. С. 1. же отмечал, что закон, дозволяющий обиженному преследовать своего обидчика, принесен на Русь «Варягоруссами из прежнего их отечества». Самосуд в Древней Руси был похож на институт «Faida, Fehderecht» у германцев. Он был, однако, ограничен как по субъектам, так и по объектам спора. Самосуд могли творить только люди свободные, причём только сам обиженный или его родственники и только по «тяжким обидам»: убийство, поджог, грабеж и др. Причем вершить самосуд или нет, решал сам обиженный, соотнося свои силы и возможности с силами преследуемого. В этом смысле «мы видим, что положение преследуемого действительно опаснее, чем мстителя», и являло собой «неравенство»621.

Самоуправство нашло отражение и в Русской Правде, ст. 1 которой гласит; «Если свободный человек убьет свободного, то мстит за убитого брат, или отец, или сын, или племянник от брата или от сестры»622. Ст. 40 («О татьбе») также красноречива: «Если вора убьют у клети или во время какого воровства, за это его не судить как бы за убийство пса».

Таким образом, «истец» был одновременно и судьёй, «ответчику» не к кому было апеллировать, кроме как к нему. О равноправии говорить было нельзя, но и такую форму защиты права нельзя с современной точки зрения назвать правосудием. В самой же Русской Правде самоуправству ставятся преграды: «Если кто опознает у кого-либо свою пропавшую вещь, то нельзя отобрать ее, и не говори: "это мое", но скажи ему так: "поди на свод, укажи где ты её взял"» (ст. 14 Русской Правды в краткой редакции (по Академическому списку)).

равноправии сторон можно рассуждать только тогда, когда появились судьи, т.е. третья сторона, которая должна была разрешить спор между двумя другими сторонами.

Русская Правда всегда считалась свидетельством правового неравенства между различными сословиями, классами: «Пространная правда свидетельствует о правовом неравенстве в положении различных категорий населения. Так, за убийство княжеских слуг взыскивается штраф в 80 гривен (ст. 22, 23), сельского старосты — 12 (ст. 24), а смерда и холопа — только 5 гривен (ст. 26)»623. Даже принадлежность коня имела значение: за кражу княжеского коня следовало уплатить три гривны, а коня смерда — две гривны (ст. 45). Очевидно, что равенства в правовом положении нет. Интересны нормы, обозначающие неравенство сторон в зависимости от «гражданства», а точнее, подданства спорящих: «Если кто толкнет другого от себя или рванет его к себе, или по лицу ударит, или жердью, а двое очевидцев покажут, платит 3 гривны продажи; если же обвиняемый будет варяг или колбяг, то должно вывести полное число очевидцев, которые и должны принести присягу» (ст. 31)624; а также от места жительства: «А из округа одной городской общины — с обывателем другой очной ставки быть не может...» (ст. 39).

Тем не менее, говоря о правах сторон в процессе, учёные отмечали и отмечают, что стороны были равны.

«Стороны занимали равное положение в процессе, — отмечает М.А. Фокина, — и даже назывались одинаково — истцы. Они самостоятельно определяли предмет доказывания и доказательства, подтверждающие их требования и возражения. Установление фактических обстоятельств дела полностью возлагалось на стороны. Суд выполнял лишь функцию беспристрастного арбитра, оценивающего доказательства и постановляющего решение. По выражению Ф.М. Дмитриева625, древний суд был правильным боем между противниками»626.

Действительно, можно говорить о равноправии сторон, имея в виду, что каждая сторона имела право и должна была доказать свою правоту. Так, ст. 35 в Русской Правде пространной редакции (соответствует норме ст.

Однако нельзя не заметить и норм, которые обозначают неравенство сторон в процессе. Это прежде всего нормы о допускаемом самоуправстве, о которых говорилось выше. Приведём также норму ст. 32: «Если скроется холоп, и господин заявит о нём на торгу, и до третьего дня никто не приведёт холопа, а господин на третий день опознает его, то может прямо взять своего холопа, а кто укрывал его, тот должен платить 3 гривны продажи». Это также норма о принудительном приводе на «княжеский двор» одной стороной другую сторону (ст. 40 — воровство).

Кроме того, это нормы об испытаниях («судах божеских»), например, ст. 21: «...если ответчик станет искать свидетелей и не найдет, а истец поддерживает обвинение в убийстве, тогда решать их дело посредством испытания железом»; ст. 22: «...точно так же и во всех делах о воровстве по подозрению, когда нет поличного, принуждать к испытанию железом, если иск не менее полугривны золота; если же он меньше, то до двух гривен подвергать испытанию водой, а при ещё меньшей сумме должно принести присягу за свои деньги».

Средства сии, писал А. Куницин, употреблялись во всех тех случаях, где донос или обвинение не были основаны на ясных доказательствах. Употребление испытаний зависело иногда от воли истца, а иногда от воли судьи.

Испытанию железом подвергался доносчик, когда обвинял другого в убийстве и не мог доказать справедливости своего «извета» свидетелями. Кто обвинял другого в воровстве, ябедничестве или другом «противузаконном деле», но не мог доказать этого события, того должно было подвергнуть испытанию железом. Но судья мог прибегнуть к «сему роду улики» только в таких исках и доносах, коих предмет составлял не менее двух гривен золота.

Испытанию железом подвергаем был ответчик, когда представленные против него улики возбуждали подозрение, но не составляли полного доказательства (например, когда против него имелись показания лишь свидетеля-раба, которые в принципе считались недействительными).

«В чём состоял обряд испытания железом у Новгородцев, не известно, — писал А. Куницин. — Был ли он тот самый, который наблюдался у народов Германских, или основывался на особенных правилах, того нам ни летописи, ни судебные грамоты не объясняют. Только достоверно, что оное испытание производилось железом раскаленным. Испытание водою употреблялось равномерно в таких случаях, когда представленные противу обвиняемого улики не могли служить достаточным основанием к его осуждению. Оно назначаемо было во всех тех исках, предмет коих стоил менее полугривны золота и более двух гривен серебра. Испытанию водою подвергались как истец, так и ответчик, смотря по степени вероятности доказательств с той и другой стороны.

У народов Германского племени испытание водою было различно: или обвиняемый погружал руку в кипящую воду, или самого его бросали в реку. В первом случае его признавали виновным, когда, по прошествии трёх дней на руке оказывались следы обожжения, во втором — когда он выплывал на верх воды»627.

Похожее положение сторон по Псковской и Новгородской судным грамотам (ПСГ, НСГ).

По ст. 3 ПСГ: «А которому посаднику сести на посадниство, ино тому посаднику крест целовати на том, что ему судит право по крестному целованию, а городскими кунами не корыстоватися, а судом не метится ни на кого ж, а судом не отчитись, а праваго не погубити, а виноватаго не жаловати, а без неправы человека не погубити ни на суду на вечи»628.

О.Е. Кутафин, В.М. Лебедев, Г.Ю. Семигин отмечают, что | по ПСГ «стороны в процессе равны. Псковская судная грамота j не устанавливает никакой социальной дифференциации в зави- \ симости от социального положения потерпевшего. Должник не ] беззащитен перед кредитором, он имеет право постоять за себя, ответить иском на иск «по псковской пошлине», т.е. обычному : праву...629»630. М.А. Фокина отмечает, что НСГ «допускала подачу ответчиком встречного требования (ст. 35)»631.

А. Куницин писал, что «обе тяжущиеся стороны в законах Новгородских называются истцами. Каждому гражданину предоставлено было право судебного иска и ответа на жалобы и доносы, противу него учинённые. Даже рабы и половники пользовались ? сим преимуществом, с тем только ограничением, что они судимы : были в присутствии своих господ и без их позволения не могли вчинять исков... Закупам, половникам и должникам, состоявшим в услужении у их займодавцев вместо залога, позволялось быть истцами и ответчиками против их господ в делах гражданских и уголовных. В сем состояло важное преимущество сего класса людей перед полными рабами или обелами.

Законы Новгородские предоставляли обеим тяжущимся сторонам равно право на внимание судей, повелевая оказывать всем равное правосудие, без различия чина и звания.

Тяжущимся предписывались обязанности, частию взаимные, частию к судьям, коих решению дела их подлежали... К отвращению ябедничества и исков, вчиняемых по одному упрямству, без достаточной причины, законы полагали следующие преграды: I. Истец обязан был подтвердить присягою справедливость своей жалобы; ответчик также должен был присягнуть в том, что будет говорить на суде правду и ничего не станет утверждать кроме оной. Нехотевший дать в том или другом присяги признаваем был виновным»632.

Процесс, по желанию сторон, можно прекратить на любой стадии, даже перед поединком633.

В судебном разбирательстве обе стороны должны были относиться друг к другу уважительно: «А кто пред господою ударит на суде своего истьца, ино его в рубли выдать тому человеку, а князю продажа» (ст. 111 ПСГ).

Кроме того, отмечается, что «стороны могли производить свои иски лично и посредством стряпчих, которые тогда назывались ответчиками. Право сие предоставлено было Боярам, именитым гражданам и купцам. Сын — по делам матери, муж — по делам жены своей считались законными стряпчими... По законам новгородским стряпчие, для успеха принятых ими на своё попечение тяжебных дел, могли исполнять все то, что бы сами клиенты исполнить хотели, или должны были»634. Норма представительства дана в «оригинале» в отрицательном значении: «А на суд помочю не ходити, лести в судебницу две- ма сутяжникома, пособников бы не было ни с одной стороны, опричь жонки, или за детину, или за черньца или за черницу, или которой человек стар велми или глух, ино тех пособнику быти; а хто опрочне имет помогать или силою в судебню поле лезет, или подверника ударит, ино всадити его в дыбу да взять на нём князю рубль, а подверником 10 денег» (ст. 58 ПСГ). Как видно, А. Куницин отмечает прогресс законодательства не только в равноправии сторон, но и в равенстве всех перед законом и судом.

Одним из процессуальных институтов, который можно считать верхом демонстрации процессуального равноправия сторон, являлся судебный поединок, один из видов «суда божеского». Как отмечал А. Куницин, начало «сего установления» принадлежит временам глубочайшей древности, когда сила почиталась правом, и явления оной приписываемы были Провидению. С постепенным образованием новгородцев, судебные поединки заступали место «безсудной и неправильной мести». Выгоды его установления заключались в том, что оно «поставляло действие частной мести в тесные пределы», ибо законами о поединках было определено: 1) кто и с кем имел право решать распрю боем; 2) в каких именно случаях или тяжбах; 3) где и при каких лицах; наконец, 4) каким оружием. Законы дозволяли выходить на поединок не только мужчинам, но и женщинам. По общему правилу, каждый сам должен был драться на поединке. Но, чтобы бой был равным, дозволялось выходить бойцу с бойцом, а не бойцу с небойцом. Вследствие сего, могли ставить вместо себя наймитов малолетние, престарелые, больные и увечные, а также женщины, когда должно было драться с мужчинами. Свидетель должен был идти на поединок с ответчиком, когда тот опорочивал его показание. Данные положения выражены в следующих нормах: «А на котором человеке имуть сочити долгу по доскам, или жонка, или детина, или стара, или немощна, или чем безвечен, или чернец, или черница, ино им наймита волно нанята, а исцом целовати, а наймитом битись, а против наймита исцу своего наймита волно, или сам лезет (ст. 36 ПСГ); «А жонки з жонкою присужать поле, а наймиту от жонки не быти ни с одну сторону» (ст. 119 ПСГ); «А против послуха... стар или млад, или чем безвечен, или поп, или чернец ино против послуха нанять волно наймить, а послуху наймита нет» (ст. 21 ПСГ). Ни в Московском, ни в Смоленском княжествах не дозволялось допускать на поединок иностранцев с россиянами. Поединками решались иски как уголовные, так и гражданские, в случае неясности улик и доводов. Поединки должны были происходить на определённом месте, в присутствии новгородского посадника, княжеского наместника и двух приставов. Посторонние зрители к тому не допускались. Под тяжкими штрафами запрещёно было поединщикам подговаривать других к внезапному нападению на противную сторону. Дубины (ослопы) и палки составляли оружие, которым поединщики должны были драться, выходя на бой в ратных доспехах, а именно в шишаках и железных латах. Побежденный на поединке признаваем был виновным635.

Однако опять же в рассматриваемых актах нетрудно заметить нормы, которые освещать в рамках равенства людей и сторон в судопроизводстве невозможно. Например: «А крим (с) кому татю и коневому и переветнику и зажигалнику тем живота не дати» (ст. 7 ПСГ), «А которой чюжеиземець на чюжей земли иметь искать бою и грабежу, ино воля того, на ком ишуть, хочет сам поцелует, как будет его ни бил, ни грабил, или ему у креста положит, чего на нём ищуть» (ст. 105 ПСГ).

Далеки от равноправия нормы, по которым одна из сторон выбирает способы и средства доказывания. В одних случаях их устанавливает закон, или суд: «О лешеи земли будет суд, а положат грамоты и двои на одну землю, а завдут грамоты за грамоты, а исца оба возмут межников, да оба изведутца по своим грамотам, да пред господою ставши межником межничество сьимут ино им присужати поле» (ст. 10 ПСГ); «А кто с ким на пьяни менится чим, или что купит, а потом проспятся и одному исцу не любо будет, ино им разменится, а в том целованиа нет, ни присужати» (ст. 114 ПСГ). В других — право выбора остаётся за одной из сторон: «А кто у кого иметь землю отимати выкупком, а старые грамоты у того человека, у кого землю отимают, ино воля того человека, у кого старые грамоты: хочет на поле лезет или своего исца к правде ведёт, на его выкупке покуду отнимает» (ст. 13 ПСГ); «... чюжой земли приехав или под пожар за неделю или по грабежу, и тот имет записатся, ино тот суд судить на того волю... хочет сам поцелует, или на поле лезеть, или у креста положит своему исцу» (ст. 17 ПСГ).

Не соответствует равноправию и нормы о том, что иногда следствие могли вести сами истцы. А. Куницин отмечает, что «следствие производилось иногда самим судьею, иногда истцами и донощиками, а иногда особенными чиновниками. Когда Вирники судили уголовные дела во время их объездов, тогда и следствие производили они сами. В делах о порче и похищении собственности истец сам должен был произвести следствие, но не иначе как при посторонних людях и свидетелях...»636. Право доставлять

на суд ответчика (после выдачи позывной грамоты) было и у истца: «А кто возмет грамоту на своего исца, и оно ограмочному поймав по грамоте не мучит, ни бить, поставить пред господою; а ограмочному против своего исца ни битися, ни колотися...» (ст. 26 ПСГ).

Как отмечалось, уже Судебник 1497 г. чётко определяет два вида процесса: первый — состязательный или обвинительный («суд»), во многом напоминавший «тяжебный» времен Русской Правды, второй — розыскной или инквизиционный («розыск»). По состязательному процессу дело назначалось к слушанию по жалобе (челобитной) истца («ищеи»). «Розыск» мог возникнуть по инициативе судебного органа, доносу, «язычной молвке», но ответственность за его дальнейшее проведение целиком ложилась на государственный орган637. По «розыску» предусматривались расследования для разрешения особо важных дел. Несмотря на то что разделения дел на гражданские и уголовные фактически не было вплоть до конца XVIII в., уже в данном судебнике преступления рассматривались не как причинение личной «обиды», а как совершение «лихого дела», способного причинить вред как личности, так и обществу638.

Обязанности сторон соответственно отличались в «суде» и «розыске»: в «розыске» истцу активно помогал суд. Поворот от состязательного к инквизиционному процессу во времена Ивана Грозного описывается в художественном произведении — историческом романе А.К. Толстого «Князь Серебряный»: «Прежде бывало, коли кто донес на тебя, тот и очищай сам свою улику; а теперь какая у него ни будь рознь в словах, берут тебя и пытают по одной язычной молвке!» (Боярин Морозов — Князю)639.

Идея равенства людей, в том числе при осуществлении судопроизводства, во все времена была одним из символов народных движений. Так, в Приговоре первого земского ополчения 1611 г. : «нашла выражение давно обсуждавшаяся в обществе идея "о ров- і ном суде"»640.

В Сводном судебнике (1606—1610), который послужил основой для Соборного уложения, суд объявляется «ровным для всех», и наказание каждый должен понести «по своей вине»641.

По Соборному уложению 1649 г. также сохранялись два вида процесса — «суд» и «розыск». По состязательному процессу, или «суду», обычно рассматривались гражданские и мелкие уголовные дела.

Суд также провозглашался «ровным для всех»642. В ст. 1 гл. X Уложения установлено, что «суд... делати всем людем Московского государьства, от большаго до меныпаго чину, вправду. Также и приезжих иноземцев, и всяких прибылых людей, которые в Московском государстве будут, тем же судом судити и росправа делати по государеву указу вправду, а своим вымыслом в судных делах по дружбе и по недружбе ничего не прибавляти, ни убавляти, и ни в че другу не дружити, а недругу не мстити и никому ни в чем ни для чего не норовити, делати всякие государевы дела, не стыдяся лица сильных, и избавляти обидящаго от руки неправеднаго». Ученые отмечают, что новизной была возможность отвода судьи и даже передачи дела на рассмотрение в другой приказ (ст. 3 гл. X)3. Устанавливалась ответственность судей за пристрастное рассмотрение дела «по посулам, по дружбе, по недружбе» (ст. 5 и др. гл. X643).

В целом, в Уложении, как нам представляется, сформировалась следующая тенденция развития норм о равноправии сторон, которая получила развитие и в последующих нормативных актах, вплоть до наших дней: когда речь идёт о правилах убеждения суда в своей правоте, то явно преобладают нормы о равенстве прав и обязанностей сторон, когда же речь идёт об иных вопросах, то преобладание норм, в которых отражено равенство сторон, не так очевидно.

Как уже отмечалось, стороны были вправе и были обязаны (чтобы выиграть дело) доказать свои требования и возражения. Явившиеся в назначенный срок тяжущиеся «ставились к суду». Судья, по выслушивании челобитной истца, которую он приказывал прочесть перед собою, в присутствии тяжущихся обращался к ответчику и говорил ему: «Отвечай!». На это ответчик излагал свой ответ словесно, высказывал возражения на челобитную истца и приводил доказательства, «оправдывающие его в предъявленном на него иске», или просил предоставить срок для их предъявления644.

Выслушав ответ и возражения ответчика, подкрепленные доказательствами, судья обращался к истцу и требовал от него ответа на показания ответчика. На это истец, подобно ответчику, давал словесный ответ, в котором опровергал показания ответчика, делал возражения и представлял со своей стороны доказательства в свою пользу. На возражения истца ответчик делал со своей стороны новые возражения. Таким образом, перед судьёй происходили «словесные прения тяжущихся, судные речи или судоговорение»645. Они происходили до тех пор, пока судья «по свойству этих прений»: а) или приказывал произвести обыск для удостоверения и «большего убеждения»; б) или определял тяжущимся срок для пополнения доказательств новыми доказательствами; в) или (когда собранных доказательств, по мнению судьи, достаточно) приступал немедленно к рассмотрению их и разбору, чтобы на основании их впоследствии составить решение646.

Равноправие сторон наглядно демонстрируют следующие нормы гл. X Уложения: «А которые люди после суда учнут приносить к судным делам подъписные и неподъписные челобитные, а в тех челобитных напишут прибылыя статьи для пополнки судного дела, чем бы им быти правым, а в суде у них тех статей не было, и у них таких подъписных и неподъписных челобитен к судным делам не принимати, а вершити те дела по тому, как будет в суде записано» (ст. 21 гл. X); «Да и судиям после суда своим вымыслом в судном деле никому по дружбе, или по недружбе сверх того, что в суде истец и ответчик говорили, ничего не прибавлива- ти, ни убавливати, и у истца и у ответчика письменных ссылок и никаких писем после суда не приимати, оприч того, что в суде подано, и что в суде же в письменных и в словесных ссылках какия крепости будут объявлены» (ст. 22 гл. X). Стороны равны в отношении обязанности явки в суд (неявка ведёт к проигрышу дела, правда, в случае с ответчиком при наличии поручительства взыскание может быть произведено с них, «порутчиков»647) ст. 109, 111, 112, 115, 117 и др.). Стороны обязаны доказать свои требования и возражения, например, ст. 101 устанавливает: «...а будет ответчик по приставной памяти, дав по себе поруку, став к суду, и на суде выслушав исцовы исковые челобитной, не отвечает, а в челобитной иск написан будет с ценою, и того ответчика без суда обвинити и исцов иск велеть, на нём доправя, отдати исцу». Обе стороны должны в суде вести себя достойно: «...и исцу и ответчику, став перед судьями искати и отвечати вежливо и смирно и не шумко, и перед судьями никаких невежливых слов не говорити и межь себя не бранитися» (ст. 105); «А будет кто ни буди, пришед в который приказ к суду, или для иного какова дела, судью обесчестит непригожим словом, а сыщется про то допряма, и того за государеву пеню бити кнутом или батоги... А буде кто судью чем зашибет, или ранит, и его за то казнити...» (ст. 106). Стороны могли закончить дело мировым соглашением (ст. 121).

Однако имеются в Уложении и нормы, отражающие различные права и обязанности сторон. Так, имеется достаточно много норм об ответственности только «челобитчика»: ст. 14 предусматривает, что если он будет «бити челом не делом», а судьи ему в его иске откажут, а он, тем не менее, «учнет бити челом» государю на судью, то за это ложное челобитье его «бити кнутом»; ст. 17 предусматривает, что если челобитчики «сами за делом ходити не учнут», но при этом по поводу «волокиты» «учнут бити челом» на дьяков и подьячих ложно, то они наказываются указанными должностными лицами по их усмотрению; ст. 18 предусматривает ответственность за «поклепный иск», ст. 19 — за предъявление иска «с прибавкою», т.е. с заведомо завышенной суммой требования. Однако в некоторых случаях у истца имелись дополнительные права: ст. 103 гл. X, как отмечалось, устанавливала: «А будет который истец к кому приставит, в какове деле нибудь, и на суде искав того дела, учнет, не сходя с суда, бити челом на ответчика о суде же в иных делах по розным челобитным, и его в тех делах со ответчиком судити. А будет ответчик учнет бити челом роспискою, что истец его приставил к нему в одном деле, а на суде ищет сверх того иных дел, и в том ответчиком отказывать, и в росписку того не ставити». Правопреемство устанавливается только в отношении ответчика: «А который ответчик умрет после того, как он в исцове иску обвинен, а с исцом он до смерти своей не разделался, и за таких умерших ответчиков велеть исцов иск править на жене его и на детех, или на братье, кто после его во дворе и в животах его останетца». (ст. 132).

Указ Петра I от 21 февраля 1697 г. «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных распросу и розыску...» повлиял в силу своей неконкретности прежде всего на права ответчика, поскольку порождал судебный произвол, «так что судьи позволяли себе подвергать ответчиков пытке и принуждать их к сознанию в справедливости иска»648. Речь идёт о гражданских делах, что касается уголовных дел (в современном понимании), то по ним пытка допускалась по закону и до, и после указа.

Тем не менее анализ «Краткого изображения процессов или судебных тяжеб» (март 1715 г.) приводит к выводу, что в судопроизводстве по гражданским делам равноправие сторон не только не пострадало, а даже стало более выраженным.

Были чётко определены основания и порядок отвода судей (ст. 12 и 13 гл. I введения).

Обе стороны надлежаще оповещаются о разбирательстве, чтобы они были готовы «к обороне своей и оправданию» (ст. 1 гл. І ч. I). Дано определение челобитчика и ответчика, из которых следует различие в их положении: (ст. 1 гл. III ч. I, ст. 1 гл. IV ч. I): «Челобитчик есть оный, который другого некоторой ради причины в суд позывает и от судьи правомерного приговору и вспоможения в правом своём деле требует». «Ответчик есть оный, который какой ради нибудь причины от другого в суд позван будет, и на него правомерное вспоможение от судьи решение требуется».

«Ежели челобитчик и ответчик явятся в суд и судьею оба довольны, тогда надлежит челобитчику в присутствии ответчика жалобу свою кратко и явно приносить, и от чего жалоба приходит, объявить, потом о справедливом просить решении» (ст. 3 гл. III ч. I). Ответчику «надлежит, когда он жалобу челобитчикову услышит, того ж часу явственно ответствовать; при сем примечания достойно есть, что ежели дело пространно есть, и вышеупомянутые оба пожелают жалобы и ответ письменно подавать, в которых кроме сущего дела ничего иного содержано не будет, то оным позволяется и в кригсрехтах. Также позволено челобитчику письменно жалобу приносить, и ответчику во определённой ему краткой термин на оную ответствовать. Потом челобитчик паки может во определённое ж время противный учинить ответ, а ответчик равным же образом ответствовать. А более сего обоим им не позволяется» (ст. 2 гл. IV ч. I).

Этот «ответ на три образа утверждается. (1) Когда ответчик в жалобе веема повинитца или (2) в оной веема запретца, или (3) оную признавает, только потом такие обстоятелства представляет, по которым дело против челобитчикова доношения не сходно. А ежели он признает дело равно, как на него принесена жалоба, то против оного приговор учинен бывает. Буде же он предложит иныя обстоятелства, тогда надлежит розыскивать доказанием...» (ст. 2 гл. VI ч. I).

Когда по такому порядку «ответ на суде со стороны истца ответчика будет дан (2 раза), то после сего уже ни истец, ни ответчик никаких новых пунктов или обстоятельств приводить суду не может»649.

Обе стороны гражданского дела могут, если им невозможно явиться в суд лично по болезни или «прочим важным причинам», «употреблять адвокатов и оных вместо себя в суд посылать», правда, «когда адвокаты у сих дел употребляются, оные своими непотребными пространными приводами судью более утруждают, и оное дело толь паче к вяшшему пространству, нежели к скорому приводят окончанию» (ст. 1 гл. V ч. I).

Вторая часть «судебного процесу начинается от доказав, через которые челобитчик и ответчик доношения своя так уверяют, что правда из оных познавается. Паче всего надлежит челобитчику жалобы свои исправно доказать, ибо ежели челобитчик оного, о чём он жалобу приносит, доказать не может, то может потом ответчик от суда освобожден быть... Напротив же, должен ответчик невинность свою основательным доказанном, когда потребно будет, оправдать, и учинённое на него доношение правдою опровергнуть...» (ст. 1—4 гл. I ч. II).

Также достаточно ярко равноправие сторон выражено в указе «О форме суда» от 5 ноября 1723 г.: «...как челобитныя, так и дно- шения писать пунктами, так чисто, дабы что написано в одном пункте, в другом бы того не было» (п. 1); «когда станут честь первый пункт, тогда отвечать словесно... на оной только, а не на все...» и ни о чём «постороннем» или о других пунктах говорить не следует, «кроме того пункта обоим, т.е. ответчику и истцу..,» (п. 3); «а когда первый пункт со всем очистит (ежели дальних справок не будет...), тогда спросить истца, имеет ли он ещё доказательства, и потом ответчика, что он имеет ли более ко оправданию, и буде не имеют, велеть руки приложить каждому к своему пункту, и друг у друга, т.е. истец у ответчика на каждом пункте и листе, а ответчик у истца...» (п. 4); «надлежит прежде суда... дать список ответчику с пунктов, поданных от челобитчиков, для ведения ко оправданию... и взять у него реверс, что он копию получил и должен на положенной срок к суду стать без всякой оговорки... А истцу також дать билет за руками судящих, что он должен стать на положенной срок в суде со всеми к тому иску принадлежащими писмянными документами или доказателствы... » (п. 5).

Указ требовал обеспечивать явку обеих сторон на суд (ст. 5,6), однако «челобитчиком же и ответчиком дается воля, вместо себя посылать в суд, кого хотят, только с писмими верюшими, что оной учинит, он прекословить не будет» (ст. 7).

Тем не менее и указ содержал отдельные нормы, в которых права предоставлялись только одной из сторон. Так, в ст. 4 было установлено, что если ответчик будет просить «времени» для предоставления справок, то такой срок ему следует предоставить «с поверстным сроком, а для того, чтобы думать или иной какой ради причины, как истцу, так и ответчику не давать сроку».

В Учреждениях д ля управления губерний Всероссийской империи от 7 ноября 1775 г. равноправие проявляется в таких нормах, как ст. 181, 323, 367 (аналогичных между собой, но относящихся к разным сословным судам): «в тяжбах от истца и ответчика все утверждающие правости их грамоты или словесные доказательства на бумаге написанные поданы и от них переданы властному решению... при докладе того члена, на которого пал жребий, прочие члены прилежно смотрят, дабы из дела ничего пропущено не было, и доклад учинен был с точностью, чистосердечно и сходно с истиною».

В ч. II т. X Свода законов Российской империи издания 1857 г. дано следующее определение сторон: «Истец есть тот, кто отыскивает своё право или ищет что-либо на другом поданным о том в суд прошении. Ответчик есть тот, кто должен дать в суде ответ на поданное истцом прошение» (ст. 160). Можно сказать, в данном акте наиболее ясно сформулирована норма о равноправии сторон в гражданском процессе: «Все тяжущиеся, без различия звания и чинов, пользуются судом равным, справедливым и безотлагательным» (ст. 162). Ее можно считать базой принципа равноправия сторон650.

Правопреемство признается за обеими сторонами: «Тяжба и иск смертью тяжущихся не прекращается. Наследники истца могут продолжать предъявленный спор и начатый иск, а наследники ответчика обязаны ответствовать по всему имуществу умершего, перешедшего к ним по наследству» (ст. 176). За обеими сторонами признается почти не ограниченное право вести дело через представителя: «Кто может по закону быть истцом и ответчиком, тот может производить тяжбу и иск через поверенных» (ст. 184), «Поверенными могут быть вообще все те, коим законом сие именно не воспрещено» (ст. 185).

Равноправие проявляется в нормах, определяющих состязательность процесса: «Обязанность истца есть доказать свой иск; буде же он доказать не может, то ответчик освобождается от суда» (ст. 312); «Равным образом обязан и ответчик основательным доказательством себя оправдать, и учинённое против него показание правдой опровергнуть» (ст. 313). Ответчик должен был представить ответ на прошение истца (ст. 289), в случае непредставления ответа без достаточных законных «к тому препятствий, дело решится по имеющимся в оном доказательствам» (ст. 290). В своём объяснении на представленное в суд прошение ответчик должен «очистить все пункты онаго» (ст. 202), причём «обстоятельства, утверждённыя собственным признанием ответчика, не требуют дальнейших доказательств, и суд постановляет о них решение сообразно сему признанию» (ст. 293). «Когда ответчик, отвергая обстоятельства, в просьбе означенные, станет приводить против них другия: то он обязан доказать действительность оных», — устанавливала норма ст. 294.

Равноправию сторон способствовал большой перечень оснований для отвода судей тяжущимися: «собственное участи в деле», «родство, свойство или дружба с тяжущимися», «если судья у тяжущегося служил, или вскормлен был» и др. (ст. 299), причём «сверх означенных причин подозрения, истец и ответчик могут приводить и другия, о которых разумный судья сам разсудить может, ибо законами всех оных определить в подробности невозможно» (ст. 300). Трудно определить значение главной «следственной» нормы, закрепленной в ст. 441: «Суд обязан объяснить приготовляемое к слушанию дело всеми потребными к тому обстоятельствами, ничего случившагося не умолчать, и приступать к решению всякого дела, особливо сомнительнаго и требующаго изъяснения, не иначе, как по учинении надлежащих справок, как о подлинности документов, представленных тяжущимися, так и подлинности показаний, учинённых ими». С одной стороны, суд проявлял процессуальную активность вне зависимости от того, чьи утверждения подтверждали «справки», с другой — это нарушало «чистую состязательность», так «учинённые» судом «справки» объективно подтверждали или опровергали позицию одной из сторон.

«Развивались» и отдельные нормы, устанавливающие неравенство сторон. Так, были чётко сформулированы правила о подсудности, главное из них гласило: «Тяжба и иск должны быть начинаемы в том суде, коему подведом ответчик..*.» (ст. 202). «В случае начатия тяжбы или иска не в надлежащем месте, ответчик может от оного отозваться» (ст. 207). «Иск ответчика на истце, называемый встречным (ст. 264), разбирается в том же суде, где предъявлен на него иск...» (ст. 208).

Демократизация общества, отмена крепостного права не могли не повлиять на процессуальное законодательство. Однако, как ни странно, в Уставе гражданского судопроизводства от 20 ноября 1864 г. (УГС) принцип равноправия сторон не получил дальнейшего законодательного развития (по сравнению со Сводом законов), по крайней мере, отдельной нормы, в которой он был бы обозначен, в уставе мы не находим.

Тем не менее анализ норм УГС приводит к выводу, что объективно равноправие сторон процесса имело место по многим вопросам, хотя в некоторых случаях наблюдалось и отсутствие равноправия.

Нормы «Общих положений» УГС имели непосредственное отношение и к принципу равноправия сторон. Ст. 4 устанавливала, что «судебные установления могут приступать к производству гражданских дел не иначе, как вследствие просьбы о том лиц, до коих те дела касаются, и разрешать их не иначе, как по выслушивании объяснения противной стороны или по истечении назначенного для представления оного срока». Норма ст. 13 УГС гласила: «При всех действиях судебных установлений по производству гражданских дел, за исключением случаев, положительно в законе указанных, допускается присутствие тяжущихся и посторонних лиц и представление тяжущимися словесных объяснений». В соответствии со ст. 14 тяжущиеся имели право присылать вместо себя в суд поверенных по всем делам, производящимся в судебных установлениях.

J В области доказывания своей правоты стороны равноправны: «Истец должен доказать свой иск. Ответчик, возражающий против требований истца, обязан с своей стороны доказать свои возражения» (ст. 366). «Истец должен доказать свой иск. Ответчик, возражающий против требований истца, обязан доказать свои возражения» (ст. 81). В соответствии со ст. 367 «суд ни в каком случае не собирает сам доказательств или справок, а основывает свои решения исключительно на доказательствах, представленных тяжущимися», а по ст. 82 мировой судья «не собирает доказательств или справок, а основывает свои решения исключительно на доказательствах, представленных тяжущимися...».

Многие нормы, в которых выражена состязательная форма процесса, устанавливают и равноправие сторон в состязании. В ст. 72 устанавливалось, что, приступив к разбору дела, мировой судья предлагает истцу рассказать обстоятельства дела и объяснить свои требования, а потом выслушивает объяснения ответчика, «дозволяя той и другой стороне и после сего дополнять поочередно свои показания и предлагая от себя нужные для объяснения дела вопросы. Когда мировой судья найдет, что дело достаточно объяснено, то прекращает состязание сторон».

Что касается производства в общих судебных местах, то состязательность, а вместе с ней и равноправие сторон, закреплялись в ряде норм, в частности: •

«доклад дела и словесное состязание тяжущихся происходят в открытом заседании суда» (ст. 325); •

«по объяснении докладчиком существа дела, начинается состязание сторон. Явка к заседанию одной только стороны не может служить препятствием к допущению этой стороны, при докладе дела, к словесному объяснению» (ст. 328); •

«словесное состязание тяжущихся заключается в изложении сперва истцом, а затем ответчиком как требований их, так и обстоятельств и доводов, на коих сии требования основаны» (ст. 330);

' • «не позднее первого словесного состязания по существу дела тяжущиеся обязаны привести все обстоятельства, на коих основаны их требования и возражения, и представить все имеющиеся у них доказательства или сослаться на те доказательства, которых они не могут немедленно представить» (ст. 3301); •

«при словесном состязании тяжущиеся могут приводить новые доводы к разъяснению обстоятельств дела. В случае приведения новых обстоятельств или новых доказательств суд по просьбе противной стороны, признанной уважительною, отсрочивает заседание и, буде возможно, определяет день нового заседания, объявляя о сем публично...» (ст. 331);

• «словесным состязанием руководит председатель суда. Когда он найдет, что дело достаточно разъяснено, то прекращает словесное состязание, но не прежде, как по выслушивании обеих сторон в равном числе изустных состязаний» (ст. 338).

Тем не менее даже в этой области можно заметить нормы, дающие некоторое преимущество одной из сторон. Так, ст. 331 устанавливала: «Ответчик, сверх того, имеет право просить об отсрочке заседания, когда он, будучи вызван прямо в заседание... не мог, за краткостью срока, получить необходимые для своего оправдания доказательства».

В области распоряжения сторонами своими субъективными материальными правами и обязанностями составители устава также стремились так сформулировать нормы, чтобы отразить равноправие сторон. Например, суд, в соответствии со ст. 706, «не имеет права ни постановлять решения о таких предметах, о коих не предъявлено требования, ни присуждать более того, что требовалось тяжущимся, ни возбуждать вопроса о давности, если тяжущиеся на неё не ссылались». Стороны имели право примириться, причём суд «склоняет тяжущихся к примирению» (ст. 337). Однако различие в спорном материальном правоотношении диктовали и различные процессуальные возможности сторон: ст. 332 закрепляла, что истец может уменьшить свои требования, но не вправе увеличивать их, изменять по существу или предъявлять новые требования, «разве бы они истекали непосредственно из заявленных в исковом прошении». Ответчик имел право предъявить встречный иск (ст. 340).

Принцип равноправия сторон начал разрабатываться и утверждаться в теории гражданского процесса, хотя следует отметить, что по сравнению с другими принципами учёные отводили ему значительно меньше места в своих исследованиях (если вообще выделяли этот принцип). Так, даже Е.В. Васьковкий в учебнике 1917 г. издания, называвший этот принцип «равноправностью сторон», по существу ограничился следующими высказываниями:

«Так как государство совершенно не заинтересовано в том, кто из них победит, и так как оно должно только позаботиться, чтобы мог победить тот, кто прав, то должно предоставить обеим сторонам одинаковые права в процессе. Этот принцип равноправности сторон сводится к двум положениям.

1) Суд не может постановить решения, не выслушав объяснений ответчика (audiatur et altera pars), или, точнее говоря, не предо- ставив ему возможности дать объяснение, ибо, если ответчик не желает высказаться, его нельзя принудить к этому.

Ст. 4 Устава гражд. суд.: "судебные установления могут: разрешать гражданские дела не иначе, как по выслушании объяснения противной стороны, или по истечении назначенного для представления оного срока".

2) Каждой стороне должны быть предоставлены одинаковые процессуальные средства борьбы и дана одинаковая возможность ими пользоваться: истцу не может быть дозволено то, что не разрешается ответчику, и наоборот (поп debet actori lice re, quod reo поп permittitur). "Оружие, которым они сражаются, должно быть равной меры, свет и тень одинаково распределены" (Иеринг).

Ответчик имеет право подать столько же состязательных бумаг, как истец (ст. 335і); в заседании "председатель суда, когда он найдет, что дело достаточно разъяснено, прекращает словесное состязание, но не прежде, как по выслушании обеих сторон в равном числе изустных объяснений" (ст. 338) и т.д. (11 № 94, 96 № 93, 80 № 154, 79 № 252, 73 № 394 и др.)»1.

Интересно, что в «Курсе гражданского процесса» Е.В. Васьковского издания 1913 г. указанному принципу уделено больше внимания. В указанном «Курсе...» Е.В. Васьковский отмечал, что принцип «складывается из принципа выслушания обеих сторон (Princip des beiderseitigen Gehors) и принципа равенства процессуальных средств борьбы. Но обыкновенно второй принцип упускают из виду и вместо равноправия, или юридического равенства сторон, говорят просто о принципе выслушания обеих сторон.

Принцип процессуального равенства сторон столь же абсолютен, как и принцип диспозитивности, и не только потому, что вытекает из естественной справедливости, но и на том основании, что государство впало бы в грубое противоречие с самим собой, если бы, предоставив частным лицам устраивать свои взаимные отношения по собственной воле и не оказывая при этом особого покровительства никому из них, оно изменяло бы этот образ действий в том случае, когда между гражданами возникает спор по поводу взаимоотношений, и делалось бы союзником одной из спорящих сторон. Поэтому принцим равноправности последовательно проводится процессуальными законодательствами, и если они разрешают суду иногда постановлять решения или принимать меры обеспечения по односторонней просьбе истца, без выслушания и даже без вызова ответчика (при обеспечении

1 Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 126—127. иска — ст. 598, в понудительном производстве), то эти случаи, объясняемые особыми условиями, являются только кажущимися нарушениями принципа равноправности сторон, так как ответчик не лишен права оспаривать постановления суда»1.

Как отмечал Е.В. Васьковский, действительно, некоторые учёные не выделяли принцип равноправия сторон, а выделяли принцип «поочередного выслушивания сторон» (audiatur et altera pars). Такой точки зрения придерживался ЕЛ. Нефедьев, отмечая, что право высказаться — это лишь право, но не обязанность стороны, никого нельзя принудить защищаться, если он этого не желает2.

Характерна позиция И.Е. Энгельмана. Принцип «audiatur et altera pars» («да выслушают и противную сторону») он рассматривал как составную часть состязательности, причём трактуя его достаточно широко: «Обе стороны совершенно равны между собою и перед судом, каждая имеет право слушать, что говорится на суде и говорить; так как истец имеет первое слово, ответчику принадлежит последнее. Лишь при особых обстоятельствах допускается решение без выслушивания противника3. Таким образом, И.Е. Энгельман, в отличие от Е.В. Васьковского, считал, что из правил о равноправии сторон имеются реальные, а не «кажущиеся» исключения.

Некоторые учёные обращали внимание на то, что само материально-правовое и процессуальное положение истца и ответчика исключает возможность полного равноправия между ними. В.И. Адамович писал: «Каждый из тяжущихся имеет при этом известные права и обязанности, которые должны быть распределены между ними, по возможности, равномерно: тяжущиеся должны пользоваться равноправностью в тех пределах, которые определяются ролью тяжущегося в производстве, т.е. является ли он стороною нападающею или обороняющеюся; с этой точки зрения положение истца напр. несомненно выгоднее уже потому, что он может в силу решения суда заставить ответчика уважить то право, которое ответчик отрицает; так что в худшем случае истцу может быть отказано в иске и он должен будет только поплатиться ; судебными издержками; присужден же к чему-либо по предъяв- 1 ленному иску может быть не истец, а только ответчик; с другой стороны, и положение ответчика представляет также свои выгоды:

1 Цит. по: Гражданский процесс: Хрестоматия: Учеб. пособие. 2-е изд., перераб. и доп. / Под ред. проф. М.К. Треушникова. М., 2005. С. 204.

См.: Нефедьев Е.А. Учебник русского гражданского судопроизводства. 3-е изд. М., 1909. С. 163.

Энгельман И.Е. Указ. соч. С. 196. ответчик не нападает, а защищается, следовательно, положение его выжидательное и уже в силу этого предоставляющее известного рода преимущества...»'.

Интересные положения о равноправии (и неравноправии) сторон высказывал А.Х. Гольмстен. Начало равенства между тяжущимися сторонами «можно понимать, во 1-х, в том смысле, что все лица, являющиеся на суд в качестве истцов и ответчиков, должны пользоваться одинаковыми правами; никаких преимуществ тому или другому лицу по состоянию, званию и т.п. предоставлено быть не должно2. Во 2-х, оно может быть понимаемо в том смысле, что интересы той и другой стороны, истца и ответчика в процессе должны быть уравновешены; права и обязанности каждой из сторон должны быть выводимы из существа задач, целей той или другой стороны и самого процесса; если эти задачи и цели приводят к тому, что одна сторона занимает менее выгодное положение, чем другая, то мы отнюдь не вправе признать, что принцип равенства нарушен. Он тогда является нарушенным, когда одна сторона совершенно неосновательно доминирует над другою, когда она пользуется таким преимуществом, которое далеко не неизбежно по существу, по идее. Так, указывают, как на преимущество истца, на то, что истец не может быть принужден к предъявлению иска, а ответчик может быть принужден к исполнению решения. Разве тут проявляется неравенство? Ведь истец осуществляет своё право, как истец, а ответчик обязан исполнить решение, как ответчик; это иначе быть не может... То же самое мы видим во всех обыкновенно приводимых исключениях из начала равенства, а именно: говорят — положение истца выгоднее положения ответчика, ибо он не может быть обвинен в иске, или при конкуренции исков он выбирает любой, или в его отсутствие не может быть постановлено заочное решение; далее, говорят: положение ответчика во многом выгоднее положения истца, ибо по месту его, а не истцова жительства, к нему предъявляется иск; его обязанность доказывать свои возражения наступает уже после того, как истец представит

1 Адамович В.И. Очерк русского гражданского процесса. 2-е изд. испр. и доп. СПб., 1895. С. 88.

Очевидно, что A.X. Гольмстен ведет речь о том, что в настоящее время называется принципом «равенства всех перед законом и судом», считая его «одним из пониманий» принципа равноправия сторон. Интересно, что когда В.И. Адамович в вышеприведенной цитате ведет речь о равенстве сторон перед судом, то в сноске к ней он рассуждает о равенстве прав лиц, независимо от их подданства или гражданства. Таким образом, некоторое «смешение» двух принципов имело место в доктрине гражданского процесса почти в самом начале развития самой доктрины. доказательства своего иска; ему предоставляется в двух ответных бумагах опровергать доводы истца, а истцу лишь в одной, ибо в другой, т.е. в исковом прошении, истец лишь нападает, а не опровергает. Если рассмотреть все эти преимущества одной стороны перед другой... то окажется, что все они суть не уклонения от начала равенства, а последствия, вытекающие из существа дела, из различия положений сторон, их целей, задач»1.

Октябрьская революция 1917 г. вслед за французской революцией лозунг равенства граждан провозгласила одним из основных лозунгов. Речь, конечно, шла о равенстве прав граждан, т.е. о более широком понимании равенства, чем равенство прав истца и ответчика. Тем не менее такой подход к политическим приоритетам отражался на всех сферах государственного строительства. Приведём один из первых декретов советской власти — Декрет об уничтожении сословий и гражданских чинов от 12 ноября 1917 г.:

«Ст. 1. Все существовавшие доныне в России сословия и сословные деления граждан, сословные привилегии и ограничения, сословные организации и учреждения, а равно и все гражданские чины упраздняются.

Ст. 2. Всякие звания (дворянина, купца, мещанина, крестьянина и пр., титулы — княжеские, графские и пр.) и наименования гражданских чинов (тайные, статские и проч. советники) уничтожаются, и устанавливается одно общее для всего населения России наименование — гражданин Российской Республики...»2.

Принцип равноправия сторон явно не противоречил «революционной совести и революционному правосознанию», а также декретам «Ц.И.К. Советов Р.,С. и Кр. Деп. и Рабочего и Крестьянского правительства, а также программам-минимум Р.С.-Д.Р. Партии и Партии С.Р.» (п. 5 Декрета о суде Совета народных комиссаров, опубликованного 24 ноября 1917 г.). Таким образом, метать дореволюционное законодательство в этом вопросе было не надо, хотя этим же декретом упразднялись «существующие общие • судебные установления». В Декрете о суде (Декрет № 2) ВЦИК без даты принятия (март 1918 г.) ст. 8 было прямо установлено, что судопроизводство «происходит по правилам судебных уставов 1864 года постольку, поскольку таковые не отменены декретами» ЦИК и не «противоречат правосознанию трудящихся классов...». В ст. 14 Декрета № 2 было указано, что «в отношении доказа- 1

Гольмстен Л.Х. Указ. соч. С. 101, 102. 2

Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства. 1917. № 3. С. 35-36, ст. 31. тельств суд не стеснен никакими формальными соображениями, от него зависит, по обстоятельствам дела, допустить те или иные доказательства», в ст. 38 было установлено, что, «не ограничиваясь формальным законом, а всегда руководствуясь соображениями справедливости, гражданский суд может отвергнуть всякую ссылку на пропуск давностного или иного срока и, вопреки таким или иным возражениям формального характера, присудить явно справедливое требование», а в п. 12 было сказано, что «все формальные отводы по гражданским делам о смешении и дроблении исков, все ограничения тяжущихся в отношении формальной стороны производства, как-то: изменение основания иска, встречных требований, расширение дела новыми требованиями, привлечение ответчиков (как со стороны истца, так и ответчика) и т.п. отменяются».

В этих нормах уже явно просматриваются тенденции развития процесса: усиление процессуальной активности суда и расширение диспозитивности сторон по распоряжению своими материально- правовыми требованиями. Все это в дальнейшем будет трактоваться как развитие реального равноправия сторон в процессе.

Эти тенденции оформились в ГПК РСФСР 1923 г. в виде двух важнейших норм. Ст. 5 ГПК устанавливала: «Суд обязан всемерно стремиться к уяснению действительных прав и взаимоотношений тяжущихся, почему, не ограничиваясь представленными объяснениями и материалами, он должен, посредством предложенных сторонам вопросов, способствовать выяснению существенных для разрешения дела обстоятельств и подтверждению их доказательствами, оказывая обращающимся к суду трудящимся активное содействие к ограждению их прав и законных интересов, дабы юридическая неосведомленность, малограмотность и подобные тому обстоятельства не могли быть использованы им во вред...». Ст. 2 ГПК гласила: «Сторона может во всяком положении дела изменить основание иска, увеличить или уменьшить свои исковые требования. Принятие отказа стороны от принадлежащих ей прав и судебной их защиты зависит от суда, причём принятие такого отказа лишает сторону права обратиться с иском, основанным на тех же основаниях». Они, конечно, оказывали влияние на равноправие сторон, но ГПК содержал и нормы, в которых этот принцип был отражен гораздо более наглядно. Например, это последнее предложение той же ст. 5: «...суд разъясняет обращающимся к нему сторонам их процессуальные права и необходимые формальности, предупреждая их о последствиях, связанных с процессуальными дей- ствиями и упущением их»; ст. 6: «стороны обязаны добросовестно пользоваться всеми, принадлежащими им, процессуальными правами. Всякие злоупотребления и заявления, имеющие целью затянуть или затемнить процесс, немедленно пресекаются судом». В ст. 11 содержится некоторый перечень прав основных участников процесса: «Стороны, прокуратура, третьи лица, допущенные к участию в деле, и представители их могут во всяком положении дела обозревать подлинные производства, делать из них выписки и получать копии находящихся в деле бумаг и документов...». В соответствии со ст. 12 «стороны могут вести дела в суде лично или через своих представителей». Способствовала равноправию и норма о том, что суд обязан пригласить переводчика стороне, не владеющей языком производства (ст. 10).

Равноправие сторон выражалось также в следующих нормах: «до начала разбора дела по существу стороны могут делать заявления о невозможности разбирать дело в данном суде или при данном составе суда» (ст. 102); «в случае заинтересованности в исходе дела или особых отношений с тяжущимися, судья или народный заседатель устраняются от участия в разборе дела, как по заявлению сторон, так и по собственному заявлению...» (ст. 104); «рассмотрение дела по существу начинается предложением суда сторонам дать объяснения со ссылкой на все приложенные ими по делу доказательства» (ст. 105); «представление сторонами новых доказательств после начала разбора дела допускается только в случае признания судом уважительности причин, препятствующих своевременному представлению доказательств» (ст. 107); «каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается, как на основание своих требований и возражений. Доказательства представляются сторонами...» (ст. 118); «истец и ответчик могут привлекать на свою сторону третьих лиц, если решение по делу может создать для них права и обязанности по отношению к одной из сторон»; «на решение суда лицами, участвующими в деле, может быть подана кассационная жалоба...» (ст. 235) и др. Те исключения из принципа равноправия сторон, о которых писали дореволюционные процессуалисты, имели место и в ГПК РСФСР 1923 г. Так, гл. IX Кодекса регулировала вопросы обеспечения иска («Во всяком положении дела, пока не вынесено решение, истец может просить об обеспечении иска. Примечание. Иски предъявляемые ко всякого рода государственным учреждениям и государственным предприятиям, обеспечению не подлежат» (ст. 82)); несильно изменились нормы о территориальной подсудности — она определялась по месту «постоянного жительства или постоянного занятия» ответчика (ст. 25), однако когда законом предусматривался выбор между судами, то право такого выбора предоставлялось истцу (ст. 30); «наследником» упрощенных производств УГС явился институт «выдачи судебных приказов по актам» (гл. XXIV). Судебные приказы выдавались на основе представленных подлинных актов («протестованных векселей», нотариальных актов и др.) и направлялись прямо на исполнение, поскольку имели силу исполнительного документа. Должник мог «с момента извещения об исполнении» обжаловать приказ в «общекассационном порядке» (ст. 219). Примечательно, что вся гл. XXIV ГПК 1923 г. была отменена 9 июля 1928 г. В некоторых случаях ГПК идёт в «развитии» неравенства несколько дальше УГС и предшествовавших ему законов, возрождая в некотором роде нормы Древней Руси. Так, в соответствии со ст. 101 «по делам об истребовании содержания неимущим и нетрудоспособным супругу и детям (алиментах) и о заработной плате, суд может постановить о приводе ответчика, однако только в случае признания судом необходимости его личной явки и после вторичного вызова с соответствующим предупреждением».

Советская процессуальная доктрина процессуальную активность суда рассматривала как определённого рода гарантию равноправия сторон в процессе, активно критикуя буржуазную доктрину с классовых позиций: «...буржуазные учёные изображают дело так, будто государство, суд, право и процесс не преследуют никаких классовых целей, а, наоборот, призваны к тому, чтобы установить мир между классами, создавая "равноправие" для всех лиц, обращающихся за помощью к суду по поводу нарушения своих прав. Лживость подобных утверждений очевидна для всякого здравомыслящего человека. Практика красноречиво показывает, что буржуазное государство, буржуазный суд, буржуазное право и процесс защищают интересы капиталистов против рабочих и трудящихся крестьян...»1; «сохраняя состязательную форму развёрнутого гражданского процесса для лучшего выяснения всех обстоятельсв дела, для предоставления возможности использовать имеющиеся у них доказательства и представить суду все свои соображения, ГПК предоставляет советскому суду возможность проявлять активность и инициативу по установлению действительных взаимоотношений сторон и помогать слабой стороне в разъяснении её процессуаль-

1 Клейнман А.Ф. Гражданский процесс: Учебник для юридических школ. М., 1937. С. 10.

ных прав и в собирании доказательственного материала, который она сама достать не может»1.

В наиболее ясной и краткой форме советский принцип «равенства сторон в процессе» описан в работе В. Гранберга 1940 г.: «Сторонам предоставлены равные процессуальные права. Но стороны, участвующие в деле, могут иногда не осуществлять предоставленных им процессуальных прав в силу своей юридической неграмотности или иных причин, и это может пойти во вред защите их интересов. Чтобы этого не могло произойти, наш процесс обязывает суд проявлять в этом отношении свою инициативу и помощь трудящемуся. Суд обязан разъяснить сторонам их процессуальные права перед началом слушания дела, в случае необходимости может назначить нуждающейся в этом стороне защитника (бесплатно), и, наконец, активно помочь стороне осуществить свои процессуальные права (ст. 7 ГПК УССР). Таким образом через активность и помощь суда мы достигаем в процессе действительного равенства сторон, в противовес формальному равенству сторон в буржуазном процессе»2.

С.Н. Абрамов выводил принцип равноправия сторон из конституционного принципа равноправия граждан СССР, независимо от их национальности и расы (ст. 123 Конституции СССР 1936 г.). Исходя из того, что «перед советским судом, перед советским законом все граждане равны, как равны и все выступающие перед судом юридические лица, предоставляемые сторонам процессуальные средства и процессуальные права также должны быть равными»3. Вслед за Е.В. Васьковским он писал, что «принцип равноправия сторон означает: 1) что суд не может вынести решение или определение, не обеспечив обеим сторонам возможность представить свои объяснения, и 2) что сторонам должны быть предоставлены одинаковые процессуальные средства и права и одинаковые возможности ими пользоваться: то, что дозволено одной стороне, должно быть дозволено другой стороне, и наоборот, то, что не дозволено одной стороне, не может быть дозволено другой стороне»4. Далее С.Н. Абрамов отмечает активную роль суда не только в разъяснении, но и в реализации прав сторон. Таким образом, он «соединяет» дореволюционное понимание равноправия с действующим законодательством. 1

Там же. С. 20. 2

Гранберг В. Указ. соч. С. 8.

Абрамов С.Н. Гражданский процесс: Библиотека народного судьи. Кн. 5. М., 1950. С. 16-17.

Там же. С. 17.

В учебнике 1952 г. С.Н. Абрамов подтверждает своё мнение о принципе1.

Очень интересно, что А.Ф. Клейнман в работе 1954 г. (как, впрочем, и в работе 1964 г.) такое понимание принципа равноправия сторон оценивал как «буржуазное» и соответственно критиковал его с классовых позиций, обращая особое внимание на активную роль суда в обеспечении равенства прав сторон2.

Чрезвычайно кратко описывал в 1956 г. рассматриваемый принцип К.С. Юдельсон: «В силу этого принципа... каждая из сторон обладает одинаковым объёмом процессуальных прав. Если процессуальный закон предоставляет одной стороне право заявлять суду просьбу... то другой стороне предоставляется право высказать своё мнение по поводу этой просьбы, и только после этого судом разрешается поставленный вопрос. Каждая сторона в процессе имеет не только права, равные процессуальным возможностям другой стороны, но обладает также равными возможностями их осуществления»3. Интересно, что К.С. Юдельсон призывал отличать принцип равноправия сторон от принципа единого и равного суда для всех граждан, закрепленного в пункте а) ст. 5 Закона о судоустройстве СССР, союзных и автономных республик от 16 августа 1938 г., но утверждал, что принцип равноправия «выражен в ст. 123 Конституции СССР», т.е. он фактически отождествлял его с принципом равноправия граждан.

М.А. Гурвич принцип единого и равного суда отделяет от принципа процессуального равноправия сторон, но связывает его с принципом равноправия граждан и в первом предложении, в котором говорится о принципе равноправия, указывая: «В советском процессе стороны равны перед судом»4. «Согласно принципу процессуального равноправия сторон, — писал он, — сторонам предоставляются одинаковые средства процессуальной защиты их прав и интересов: заявление ходатайств, требований, возражений, предоставление возможности давать объяснения, предоставление доказательств, обжалование и т.д. Решение суда не может быть постановлено, если той или другой стороне не была предоставлена возможность явиться в суд для защиты своих интересов»5. 1

Абрамов С.Н. Советский гражданский процесс: Учебник. М., 1952. С. 51. 2

Клейнман А.Ф. Советский гражданский процесс: Учебник. М., 1954. С. 53—54; Советсткий гражданский процесс: Учебник / Под ред. А.Ф. Клейнмана. М., 1964. ,С. 22.

• з

Юдельсон К.С. Советский гражданский процесс: Учебник. М., 1956. С. 37.

4

Советское гражданское процессуальное право: Учеб. пособие / Под ред. М.А. Гурвича. М, 1957. С. 36.

Там же. С. 36—37.

Многие учёные обращали внимание на положение абз. 3 п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 28 октября 1935 г. «О строжайшем соблюдении процессуальных норм в гражданском процессе»: «Следует помнить, что стороны на суде равноправны и суд обязан помогать сторонам в процессе и принимать для этого нужные меры в порядке ст. 5 ГПК РСФСР и соответствующих статей ГПК других союзных республик»1.

Так формировалось нечто вроде «традиции» изложения рассматриваемого принципа в советской учебной и научной литературе: тесно увязывать, а иногда и отождествлять его с принципом равенства граждан перед законом и судом и крайне редко анализировать процессуальные нормы, в которых закреплено неравенство сторон процесса (краткость освещения принципа по сравнению с другими принципами указывать не будем, поскольку и до революции ему уделялось немного внимания).

В Основах гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик (утверждены Законом СССР от 8 декабря 1961 г.) в разделе I был закреплён как общее положение принцип осуществления правосудия только судом и на началах равенства граждан перед законом и судом (ст. 7), а в ст. 24 «Стороны, их права и обязанности» раздела II («Лица, участвующие в деле; их права и обязанности») — принцип равноправия сторон: «Стороны пользуются равными процессуальными правами».

Эта статья настолько важна, с нашей точки зрения, для понимания содержания принципа, что мы приведём её целиком:

«Сторонами в гражданском процессе — истцом или ответчиком могут быть граждане, а также государственные предприятия, учреждения, организации, колхозы, иные кооперативные организации, их объединения, другие общественные организации, пользующиеся правами юридического лица.

Стороны пользуются равными процессуальными правами. Стороны могут знакомиться с материалами дела, заявлять отводы, представлять доказательства, участвовать в исследовании доказательств, заявлять ходатайства, давать устные и письменные объяснения суду, представлять свои доводы и соображения, возражать против ходатайств, доводов и соображений другой стороны, обжаловать решения и определения суда, требовать принудительного исполнения решения суда, присутствовать при действиях судебного исполнителя по исполнению решения, а также совершать другие процессуальные действия, предусмотренные законом.

"" 4

Гражданское процессуальное законодательство СССР и союзных республик / Отв. ред. В.П. Чапурский. М., 1957.

Стороны обязаны добросовестно пользоваться принадлежащими им процессуальными правами.

Лица, участвующие в делах, возникающих из административно- правовых отношений, и в делах особого производства, пользуются правами и несут обязанности сторон за изъятиями, установленными законом.

Истец вправе изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований или отказаться от иска. Ответчик вправе признать иск. Стороны могут окончить дело мировым соглашением.

Суд не принимает отказа истца от иска, признания иска ответчиком и не утверждает мирового соглашения сторон, если эти действия противоречат закону или нарушают чьи-либо права и охраняемые законом интересы».

В этой статье, во-первых, прямо обозначено процессуальное равноправие сторон, во-вторых, перечислены основные из этих прав, причём именно по отношению к сторонам, а не ко всем лицам, участвующим в деле, в-третьих, закреплена обязанность сторон добросовестно пользоваться этими правами, в-четвёртых, упомянуты особенности положения лиц, участвующих в деле, по делам особого производства и по делам из административно-правовых отношений (кстати, статью вполне можно толковать в том смысле, что эти лица тоже являются сторонами, но имеющими определённые особенности), в-пятых, в отдельные две части выделены права сторон по распоряжению материально-правовыми требованиями, их вполне можно трактовать как то, что в этой области равноправия у сторон нет.

Интересно также заметить, что норма о представительстве в суде (ст. 28) находилась в указанном разделе II «Лица, участвующие в деле, их права и обязанности», что позволило многим республикам СССР (но не РСФСР) включить представителей в число лиц, участвующих в деле. В ГПК РСФСР, принятом Верховным Советом РСФСР 11 июня 1964 г., принцип равенства граждан перед законом и судом был отражен в ст. 5, а процессуальное равноправие сторон было закреплено в ч. 3 ст. 33, из чего следовало, что законодатель разделял эти два положения. Основные права и обязанности перечислялись в ст. 30 по отношению ко всем лицам, участвующим в деле, а в ст. 34 закреплялись права истца изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований, отказаться от иска, право ответчика признать иск, право сторон заключить мировое соглашение, кроме того, в ст. 27 закреплялось право сторон передать дело на рассмотрение третейского суда своим соглашением.

Ст. 36 предусматривала возможность замены ненадлежащей стороны (как истца, так и ответчика), правда, только с согласия истца.

Равноправие сторон отражалось и в других нормах Кодекса. В ч. 2 ст. 14 устанавливалось, что «суд должен разъяснять лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждать о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий и оказывать лицам, участвующим в деле, содействие в осуществлении их прав», ст. 155 конкретизировала указанную норму для судебного разбирательства и в отношении всех лиц, участвующих в деле, и представителей, ст. 156 устанавливала, что заявления и ходатайства лиц, участвующих в деле, разрешаются после заслушивания мнений всех лиц, участвующих в деле, и заключения прокурора, ст. 158 предусматривала одинаковые последствия неявки сторон, в зависимости от уважительности или неуважительности причин неявки. Ст. 40 устанавливала возможность правопреемства в отношении обеих сторон, гл. 5 — возможность вести дела через представителей либо с участием представителей. Ст. 50 устанавливала: «Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений. Доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле...». Это было выражением сути принципа состязательности. Интересно, что в нормах, в которых фиксировались исключения из чистой состязательности (например, процессуальная активность суда), нагляднее отражалось равноправие сторон: «Если представленные доказательства недостаточны, суд предлагает сторонам и другим лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства или собирает их по своей инициативе» (предложение 2 ч. II ст. 50). Такая и подобные ей нормы (о судебных поручениях, обеспечении доказательств, назначении экспертизы и т.д.) относились ко всем сторонам в равной мере. На этом фоне нормы о неравноправии сторон выглядели незаметно, но они были. Так, нормы о территориальной подсудности дел серьёзно не изменились с середины XIX в. (основная подсудность — по месту жительства ответчика, в случае альтернативной подсудности право выбора сохраняется за истцом), как и нормы об обеспечении иска, наличие норм о праве прокурора предъявлять иск для охраны государственных, общественных интересов или интересов граждан (ст. 41), о правах органов государственного управления, профсоюзов, иных организаций предъявлять иски в защиту прав других лиц (ст. 42) могло также свидетельствовать о том, что в случае реализации указанных прав органов стороны в процессе становились неравноправны. Неравноправие иногда проявлялось в «мелочах», например, при подготовке дела к разбирательству судья «опрашивает истца... разъясняет истцу его процессуальные права и обязанности», а ответчика «вызывает и опрашивает», «разъясняет его процессуальные права и обязанности» только «в необходимых случаях» (п. 1 и 2 ч. 2 ст. 141); по делам о взыскании алиментов суд мог (при неуважительности причин неявки) оштрафовать ответчика и подвергнуть его принудительному приводу (ст. 159); право последней реплики принадлежало ответчику и его представителю (ст. 186); заявление о расторжении брака оставалось без рассмотрения в случае вторичной неявки без уважительных причин истца (п. 6 ст. 221) и т.д.

В научной и учебной литературе принцип равноправия сторон стал часто напрямую выводиться из принципа равенства граждан перед законом и судом. Например, С.С. Кипнис и П.Я. Трубников писали: «Принцип равенства всех граждан перед законом конкретизирован в ряде статей ГПК (см., например, ст. 30, 33, 166..У, — а И.М. Ильинская прямо писала, что «принцип процессуального равноправия сторон является одним из проявлений равенства граждан СССР во всех областях государственной и общественной жизни. Этот принцип обеспечивает истцу и ответчику одинаковые процессуальные права и возможности их осуществления... Принцип равенства прав сторон, поскольку речь идёт о состязательности, применим также к прокурору, органам управления, профсоюзам и другим организациям, участвующим в процессе в порядке ч. 1 ст. 42 ГПК. Они не располагают в процессе большими процессуальными полномочиями, нежели ответчик»2. М.А. Гурвич в 1975 г. не рассматривал отдельно принцип равноправия сторон, и писал, что «принцип равенства граждан получает в гражданском процессе... частное проявление в процессуальном равноправии, в силу которого ни одна из сторон не пользуется в процессе какими-либо преимуществами»3.

В.М. Семёнов также отмечал, что «принцип процессуального равноправия сторон в условиях состязательной формы» выте-

1 Кипнис С. С, Трубников П.Я. Указ. соч. С. 12.

Научно-практический комментарий к ГПК РСФСР / Под ред. Р.Ф. Каллист- ратовой, В.К. Пучинского М., 1965. С. 53—54.

Советский гражданский процесс: Учебник. 2-е изд., исправ. и доп. / Под ред. М.А. Гурвича. М., 1975. С. 19.

кает из общеправового принципа равенства всех граждан перед законом. Сущность этого принципа «выражается в установленных законом и обеспеченных судом равных возможностях сторон реально использовать процессуальные средства защиты своих прав и интересов в условиях состязательного порядка процессуальной деятельности»1. В содержание этого принципа он включал: •

«закрепленное в законодательстве процессуальное равноправие сторон; •

возложение на них равных процессуальных обязанностей; •

предоставление сторонам одинаковых возможностей для осуществления прав и исполнения обязанностей в процессе; •

равная процессуальная помощь суда в условиях состязательной формы осуществления сторонами процессуальных прав и исполнения обязанностей в процессе»2.

Как мы уже отмечали, В.М. Семёнов не выделял отдельного принципа состязательности, рассматривая его как составную часть равноправия сторон. В связи с эти заметим, что высказывались и прямо противоположные взгляды, например, А.Ф. Клейнман в учебном пособии «Арбитраж в СССР» 1960 г. равноправие сторон рассматривал как проявление состязательности: «Состязательность проявляется в равенстве обеих сторон, в их праве доказывать свою правоту, в обоюдном представлении объяснений и доказательств»3.

Относительно соотношения принципов равноправия сторон и равенства граждан перед законом и судом имелись различные мнения. Далеко не все учёные рассматривали принцип процессуального равноправия сторон как составную часть принципа равенства граждан перед законом и судом. Так, М.Т. Авдюков рассматривал его как самостоятельный принцип: «В соответствии с законом стороны пользуются равными процессуальными правами... Стороны наделяются равными процессуальными средствами для ведения состязания. Равное положение сторон в процессе отражает их равное положение в материальном праве... Процессуальное равенство сторон не нарушается при ведении дела одной из сторон через представителя, при привлечении истцом или ответчиком на свою сторону третьего лица, в случае соучастия на одной стороне»4. Интересно, что в учебнике МГУ 1989 г.

1 Семёнов В.М. Конституционные ггринципы гражданского судопроизводства. М., 1982. С. 122.

Там же.

3 Арбитраж в СССР / Под ред. А.Ф. Клейнмана. М., 1960. С. 19.

Советский гражданский процесс / Под ред. А.А. Добровольского. М. 1979. С. 26.

(автор главы о принципах — П.В. Логинов) уже отмечается, что в основе этого принципа лежит конституционное положение о равенстве всех граждан перед законом и судом. Примечательным в этой работе, как нам кажется, является то, что автор в качестве Примеров равноправия сторон приводит права по распоряжению субъективными материальными правами и обязанностями, что Представляется спорным: «Предоставляя одной стороне конкретные процессуальные права, закон наделяет аналогичными правами Другую сторону. Если истцу предоставляется право изменять пред- Мет и основание своих требований, то ответчику соответственно Предоставлено право изменять основания возражений, ранее Выдвинутых против иска»1.

А.Т. Боннер, указывая, что рассматриваемый принцип — «проявление и развитие демократического принципа равенства граждан перед законом и судом», приводил в качестве примеров его действия сходные доводы: «Правовые возможности сторон в процессе полностью скоординированы и дополняют друг друга. В частности, истец вправе изменить основание или предмет иска, изменить размер исковых требований или отказаться от иска. Ответчик вправе признать иск полностью или частично, либо возражать против предъявленных к нему требований. В последнем случае он может активно использовать предоставленные ему законом средства защиты своих интересов, в том числе право на предъявление встречного иска. В любой стадии процесса стороны могут окончить дело мировым соглашением»2.

Примечательно, что и в 80-е гг. в некоторых работах принцип процессуального равноправия сторон не выделялся и рассматривался только как составная часть принципа равенства граждан перед законом и судом3.

В нормах Конституции РФ, принятой всенародным голосованием 12 декабря 1993 г., принцип равенства всех перед законом и судом закреплён в ст. 19, а в ч. III ст. 123 Конституции установлено: «Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон». Таким образом, проявилось, что в законодательстве имеют место два самостоятельных принципа. 1

Советсткий гражданский процесс: Учебник / Под ред. М.К. Треушникова.

М., 1989. С. 4L 2

Советсткий гражданский процесс: Учебник / Отв. ред. М.С. Шакарян. М., 1985. С. 47.

з

Советский гражданский процесс / Отв. ред. Н.А. Чечина, Д.М. Чечота. Л., 1984. С. 36.

Федеральным законом от 30 ноября 1995 г. № 189-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Гражданский процессуальный кодекс РСФСР ст. 14 ГПК была изложена в новой редакции: «гражданское судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Стороны пользуются равными правами по представлению доказательств и участию в их исследовании. Суд, сохраняя беспристрастность, создает необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела: разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий и в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, оказывает им содействие в осуществлении их прав».

Тем же законом Кодекс был дополнен главой 111 «Судебный приказ». Было очевидно, что действие принципа равноправия сторон, как и состязательности, на данный вид производства также вряд ли распространяется. При выдаче судебного приказа «без судебного разбирательства, вызова должника и взыскателя и заслушивания их объяснений» (ч. 1 ст. 1258 ГПК) прежде всего нарушались права должника. Если взыскатель знал содержание документов, на основании которых выдавался приказ, то ни о какой полной реализации прав должника (например, знакомиться с материалами дела, делать выписки из них, снимать копии, заявлять отводы, представлять доказательства, участвовать в исследовании доказательств, задавать вопросы другим лицам, участвующим в деле, свидетелям и экспертам, заявлять ходатайства, давать устные и письменные объяснения суду, представлять свои доводы и соображения по всем возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам, возражать против ходатайств, доводов и соображений других лиц, участвующих в деле) речи быть в этом производстве не могло.

Однако в то время после принятия заявления судья ещё извещал должника о поступлении заявления и предоставлял ему двадцатидневный срок для ответа на требование. Если должник был согласен с требованием или не давал ответа, приказ выдавался (ст. 1257). Кроме того, должник мог в двадцатидневный срок со дня выдачи приказа подать заявление о его отмене (ст. 12510).

Также Кодекс был дополнен главой 161 «Заочное решение», в которой регулировался порядок вынесения решения в отсутствие неявившегося, но надлежаще извещённого ответчика.

Устанавливалось, что заочное производство допускается только с согласия истца, поскольку ограничивались его права по распо- ряжению материальным требованием, кроме того, для ответчика вводился дополнительный «способ» обжалования решения: он мог в пятнадцатидневный срок после его вынесения подать заявление о пересмотре заочного решения. О равноправии здесь вряд ли можно было говорить, поскольку возникал вопрос: почему из-за того, что ответчик не смог реализовать свои права должны ограничиваться права истца?

Указанные изменения в законодательстве повлияли на теоретическое осмысление принципа процессуального равноправия сторон.

М.К. Треушников не только рассматривал принцип процессуального равноправия сторон как самостоятельный принцип гражданского процесса, но и не выводил его из принципа равенства граждан и организаций перед законом и судом: «В основе этого принципа лежат те экономические и правовые начала, которые ставят участников гражданских отношений в равное положение. Это состояние в сфере регулятивных отношений в свою очередь положено в основу равноправия сторон в гражданском процессе»1.

В.М. Шерстюк прямо и определённо указал, что «принцип процессуального равноправия сторон тесно связан с принципом состязательности. Его нельзя смешивать с принципом равенства граждан перед законом и судом (ст. 5). Они отличаются друг от друга прежде всего по субъектному составу и содержанию»2.

В судебной практике принцип в основном соблюдался, однако суды сравнительно редко ссылались на сам принцип. Так, сравнительно редкое в те годы явление — отмена судебных решений в кассационном порядке имело место и по основанию рассмотрения дела в отсутствие неизвещённой о времени и месте рассмотрения дела стороны. Верховный Суд РСФСР констатировал: «Результаты проведенного совместно с Прокуратурой РСФСР изучения судебной практики свидетельствуют о том, что суды Российской Федерации в основном выполняют требования гражданского процессуального законодательства о порядке производства по гражданским делам, соблюдают принципы законности, гласности, равноправия сторон в процессе, коллегиальности в обсуждении и разрешении вопросов по рассматриваемым делам и другие демократические принципы правосудия. Вместе с тем в деятельности судов все ещё не изжиты отдельные недостатки, отрицательно сказывающиеся на качестве 1

Учебник гражданского процесса / Под ред. М.К. Треушникова. М., 1996.

С. 47-48. 2

Комментарий к гражданскому процессуальному кодексу РСФСР. М., 1996. С. 28. рассмотрения гражданских дел» (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 апреля 1988 г. № 3 «О применении норм ГПК РСФСР при рассмотрении дел в суде первой инстанции», преамбула). В этом же постановлении (п.18) указывал: «Исходя из требований закона о процессуальном равенстве сторон и учитывая обязанность истца и ответчика подтвердить те обстоятельства, на которые они ссылаются, необходимо в ходе судебного разбирательства тщательно проверить каждое обстоятельство, указанное сторонами в подтверждение своих требований и возражений, и тем самым обеспечить установление истины по делу».

«Классическим» примером нарушения равноправия сторон (и последующего исправления ошибки) являлось участие прокуратуры в деле в качестве стороны и использование ею полномочий прокуратуры, которые выходили за рамки процессуальных прав сторон. Так, в 1999 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила постановление президиума Тюменского областного суда, которым был удовлетворен протест прокурора Тюменской области по делу, в котором бывший работник прокуратуры предъявил иск к указанной прокуратуре о назначении пенсии. В определении коллегии было указано, что участие прокуратуры в деле по иску бывшего её сотрудника в качестве стороны (ответчика) препятствует использованию прокурором Тюменской области особых полномочий по опротестованию судебных постановлений в порядке судебного надзора (ст. 320 ГПК РСФСР). Поскольку прокуратура являлась ответчиком по делу, её права и обязанности определены в ст. 30 ГПК и не могли превышать обычных процессуальных прав и обязанностей в процессе. В силу принципа процессуального равноправия сторон прокурор области не мог использовать в данном случае право на опротестование вступившего в законную силу суда, потому что другая сторона (истец) такого права не имеет (Бюллетень ВС РФ. 1999. № 12. С. 10)1.

В Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за II квартал 1999 г. (по гражданским делам) (утвержден постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 6 октября 1999 г.) приводился аналогичный пример: «На судебные постановления по делу по иску Ф. к прокуратуре области, редакции газеты о защите чести, достоинства и деловой репутации прокурором области был принесен протест в порядке надзора в президиум областного суда.

По делу, где прокуратура — сторона в процессе, прокурор не может использовать своё право принесения протеста в порядке

1 Цит по: Осокина Г.Л. Указ. соч. С. 146. надзора на вступившее в законную силу решение суда, поскольку другая сторона такого права не имеет.

Права и обязанности прокуратуры как стороны по делу определены ст. 30 ГПК РСФСР и не могут превышать обычных процессуальных прав и обязанностей стороны в гражданском процессе. В ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации и в ст. 14 ГПК РСФСР закреплён принцип состязательности и равноправия сторон в гражданском процессе. Названные процессуальные нормы распространяются на все стадии гражданского судопроизводства, в том числе на производство в надзорной инстанции. В деле, где прокуратура — сторона в процессе, эти принципы препятствуют использованию прокурором тех особых полномочий, которые предоставлены прокуратуре как надзорному органу (Определение № 44Г-99-7)».

Подобные нарушения, как видно, имели массовый характер (см. постановление Президиума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2000 г. по протесту заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Давыдова В.И. гражданское дело по жалобе Мальцевой Н.Н., Киселевой О.В., Коваль Э.В., Галунова В.В. на распоряжения должностных лиц Генеральной прокуратуры Российской Федерации).

На вопрос: «Вправе ли судебный пристав-исполнитель обжаловать определение суда общей юрисдикции о признании недействительным постановления судебного пристава-исполнителя?» в том же обзоре давался следующий ответ: «Исходя из положения ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации и ч. 1 ст. 14 ГПК РСФСР об осуществлении судопроизводства на основе принципа равноправия сторон в процессе, полагаем, что судебный пристав- исполнитель обладает правом обжаловать определение, вынесенное судом по результатам рассмотрения жалобы на постановление указанного лица».

ГПК РФ от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЭ не внес существенных изменений в нормы, относящиеся к принципу процессуального равноправия сторон (по сравнению с законодательством, действующим непосредственно перед его принятием).

В общем виде принцип закреплён в двух нормах. В ст. 12 устанавливается, что «правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. При этом суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел»; в ч. 3 ст. 38 устанавливается, что «стороны пользуются равными правами и несут равные процессуальные обязанности».

Единство и конкретизация прав и обязанностей в отношении всех лиц, участвующих в деле, в том числе'и сторон, следует из норм ст. 35: они могут знакомиться с материалами дела, делать выписки из них, снимать копии, заявлять отводы, представлять доказательства и участвовать в их исследовании, задавать вопросы другим лицам, участвующим в деле, свидетелям, экспертам и специалистам; заявлять ходатайства, в том числе об истребовании доказательств; давать объяснения суду в устной и письменной форме; приводить свои доводы по всем возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам, возражать относительно ходатайств и доводов других лиц, участвующих в деле; обжаловать судебные постановления и использовать предоставленные законодательством о гражданском судопроизводстве другие процессуальные права. При этом лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми процессуальными правами. В ч. 2 ст. 35 теперь специально подчёркивается, что лица, участвующие в деле, несут процессуальные обязанности, установленные ГПК, другими федеральными законами, причём при неисполнении процессуальных обязанностей наступают последствия, предусмотренные гражданским процессуальным законодательством.

Как видно, в отличие от общих прав, перечня обязанностей норма не содержит. Тем не менее анализ других норм ГПК, ещё более конкретизирующих порядок реализации предоставленных прав и исполнения обязанностей, приводит к выводу о том, что у сторон имеются в большинстве случаев одинаковые обязанности в процессе.

Так, стороны вправе вести свои дела лично, через представителя или вместе с представителем (гл. 4); ст. 56 устанавливает, что «каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались»; в ч. 1 ст. 57 закреплено, что «доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле. Суд вправе предложить им представить дополнительные доказательства. В случае, если представление необходимых доказательств для этих лиц затруднительно, суд по их ходатайству оказывает содействие в собирании и истребовании доказательств». Вообще, следует особо подчеркнуть, что, когда речь идёт о доказывании обстоятельств, имеющих значение для дела, о том, каков порядок убеждения суда каждой из сторон в своей правоте, ГПК «проявляет» «особое» равенство прав: практически всегда употребляется понятие «стороны» или «лица, участвующие в деле», а не отдельно «истец» и «ответчик»: «суд выдает стороне запрос...» (ч. 2 ст. 57), «объяснения сторон и третьих лиц» (ст. 68), иногда равенство подчёркивается: «каждой из спорящих сторон» (ч. 7 ст. 67), «каждая из сторон» (ч. 2 ст. 79). Даже когда в норме идёт речь о правах или обязанностях только одной стороны, то это объясняется тем, что другая сторона эти права реализовала и обязанности исполнила: «Судья направляет или вручает ответчику копии заявления и приложенных к нему документов, обосновывающих требование истца, и предлагает представить в установленный им срок доказательства в обоснование своих возражений. Судья разъясняет, что непредставление ответчиком доказательств и возражений в установленный судьёй срок не препятствует рассмотрению дела по имеющимся в деле доказательствам» (ч. 2 ст. 150). Ключевой нормой, в которой отражается равноправие сторон в гл. 7 («Судебные расходы»), является положение ч. 1 ст. 98 ГПК: «Стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы...»; эту норму дополняют многие другие: ст. 90 о взыскании с недобросовестной стороны компенсации за потерю времени, ст. 100 о возмещении выигравшей дело стороне расходов на оплату услуг представителя. Опять же, в тех случаях, когда закон устанавливает права и обязанности по отношению к одной из сторон, то они служат естественной «компенсацией» той или иной стороне за совершенные или несовершенные процессуальные действия: «При отказе истца от иска понесенные им судебные расходы ответчиком не возмещаются. Истец возмещает ответчику издержки, понесенные им в связи с ведением дела. В случае, если истец не поддерживает свои требования вследствие добровольного удовлетворения их ответчиком после предъявления иска, все понесенные истцом по делу судебные расходы, в том числе расходы на оплату услуг представителя, по просьбе истца взыскиваются с ответчика» (ч. 1 ст. 101).

Равноправие в целом проявляется и в других институтах гражданского процессуального права (судебные штрафы, процессуальные сроки, судебные извещения и вызовы); при подготовке дела к судебному разбирательству в настоящее время судья разъясняет сторонам их процессуальные права и обязанности, опрашивает как истца, так и ответчика, совершает иные действия, строго соблюдая принцип равноправия (ст. 150); даже в тех случаях, когда речь идёт отдельно об истце и об ответчике, их права и обязанности обусловлены обеспечением равного состязания: истец или его представитель передаёт ответчику копии доказательств, обосновывающих фактические основания иска, заявляет перед судьёй ходатайства об истребовании доказательств, которые он не может получить самостоятельно без помощи суда; ответчик или его представитель уточняет исковые требования истца и фактические основания этих требований, представляет истцу или его представителю и суду возражения в письменной форме относительно исковых требований, передаёт истцу или его представителю и судье доказательства, обосновывающие возражения относительно иска, заявляет перед судьёй ходатайства об истребовании доказательств, которые он не может получить самостоятельно без помощи суда (ст. 149).

Наиболее ярко принцип равноправия сторон выражен в нормах ГПК, регулирующих порядок судебного разбирательства: стороны, как и другие лица, участвующие в деле, извещаются о судебном разбирательстве (ст. 155), они обязаны соблюдать надлежащий порядок в заседании (ст. 159, 160), председательствующий разъясняет им их права и обязанности (ст. 165), суд разрешает их ходатайства с учётом мнений всех лиц, участвующих в деле (ст. 166), при исследовании всех доказательств стороны имеют одинаковые права (задавать вопросы, давать объяснения), стороны участвуют в судебных прениях (ст. 190). Разъяснение решения (ст. 202), отсрочка или рассрочка исполнения решения, изменение способа и порядка исполнения решения (ст. 203), определение порядка и срока исполнения решения (ст. 204), высылка лицам, участвующим в деле, копий решения суда (ст. 214) — в этих и многих других нормах ГПК также проявляется равноправие сторон. Нормы, регулирующие пересмотр судебных актов, также раскрывают принцип равноправия сторон: каждая сторона, как и все лица, участвующие в деле, вправе подать апелляционную жалобу (ст. 320), участвовать в разбирательстве дела судом апелляцион- ной инстанции (ст. 327); подать кассационную жалобу (ст. 336), представлять возражения относительно этой жалобы (ст. 344), участвовать в разбирательстве дела в суде кассационной инстанции (ст. 350), при этом стороны, как и все лица, участвующие в деле, обязаны соблюдать в нём надлежащий порядок (ст. 349), им разъясняются права и обязанности (ст. 353), они могут заявить ходатайства, которые разрешаются с учётом мнения всех лиц, участвующих в деле (ст. 355), они могут давать объяснения (ст. 357), участвовать в исследовании доказательств (ст. 358), участвовать в прениях, если они проводятся (ст. 359); стороны, как и все лица, участвующие в деле, вправе подать надзорную жалобу (ст. 376), участвовать в рассмотрении дела надзорной инстанцией и давать объяснения (ст. 386); они могут подать заявление о пересмотре дел по вновь открывшимся обстоятельствам (ст. 394), участвовать в заседании по пересмотру (ст. 396).

Вообще следует отметить, что определённо невозможно привести все нормы процессуального законодательства, в которых раскрывается рассматриваемый принцип, поскольку он находит прямое или косвенное отражение в большинстве процессуальных норм (т.е. для этого пришлось бы воспроизводить в работе, например, чуть ли не половину норм ГПК РФ — только термин «стороны» (без учёта понятия «лица, участвующие в деле») употребляется в ГПК около 200 раз).

Перейдем к нормам — исключениям из действия принципа процессуального равноправия сторон.

Нормы ГПК о подсудности дел судам открывают перечень указанных норм. Давно установленное правило об общей территориальной подсудности дела суду по месту жительства ответчика (если ответчик — физическое лицо) или по месту нахождения ответчика (если ответчик — организация) (ст. 28) хотя и кажется «естественным», но отнюдь не создает одинаковые возможности для защиты прав; с другой стороны, право выбора подсудности, предоставленное истцу нормами ст. 29, ч. 1 ст. 31, создает по отдельным категориям дел ему вполне очевидные преимущества (заметим, что нормы ст. 402 закрепляют по некоторым делам подсудность дел судам по месту жительства истца, по месту нахождения имущества ответчика). Вообще из всех норм о подсудности лишь нормы о договорной подсудности (ст. 32), о передаче дела по ходатайству сторон в суд по месту нахождения большинства доказательств (п. 2 ч. 1 ст. 33), об исключительной подсудности (ст. 30) отвечают сути принципа процессуального равноправия.

Рассмотрим нормы, касающиеся права распоряжения сторонами своими субъективными материальными правами в процессе, т.е. нормы, относящиеся к принципу диспозитивности. Это прежде всего ст. 3, 4, 39, 173. С нашей точки зрения, лишь нормы о праве сторон на мировое соглашение, о передаче спора в третейский суд, о процессуальном правопреемстве, о правах на пересмотр судебных актов, о праве на получение исполнительного листа и предъявлении его к исполнению отвечают принципу процессуального равноправия. Остальные нормы не отражают процессуальное неравноправие хотя бы и в силу «естественных» причин, обусловленных различным положением сторон в спорном материально-правовом отношении: одна сторона предположительно имеет право, другая — обязанность. Распоряжаться этими предположительными материальными правами и обязанностями в процессе стороны могут по-разному. Здесь нет равноправия. Право истца предъявить иск не «равно» праву ответчика предъявить встречный иск, хотя бы в силу того, что, как мы отмечали, право на предъявление встречного иска достаточно ограничено (временем предъявления этого иска, подсудностью дела, дополнительными условиями его принятия). Да и, представляется, нельзя эти права вообще сравнивать: право предъявить встречный иск для абсолютного большинства ответчиков не имеет значения, поскольку их задача — ответить на требования истца, а не требовать у истца. Можно сказать, что праву истца предъявлять требования ответчику соответствует право ответчика возражать на эти требования, но здесь правильнее говорить не о праве предъявить требования, а о праве и обязанности подтвердить требования и о праве и обязанности подтвердить возражения на требования истца, т.е. о состязательности, где действительно равноправие соблюдается. Право истца отказаться от искового требования не «равно» праву ответчика на признание искового требования — эти процессуальные действия влекут разные правовые последствия. Праву истца на изменение * основания и предмета иска, на увеличение и уменьшение исковых требований вообще трудно найти «соответствие», хотя иногда говорят о праве ответчика изменить основание возражений, которое не закреплено прямо в процессуальном законодательстве. Праву истца соединить в одном заявлении несколько требований (ст. 151) также трудно найти соответствующее право ответчика.

Не полностью отвечает принципу равноправия и институт замены ненадлежащего ответчика «по ходатайству или с согласия истца» (ст. 41), нормы о праве прокурора, иного органа (ч. 2 ст. 4,

ч. 1 и 2 ст. 45, ст. 46) обратиться в суд с заявлением в защиту прав других лиц (которые в процессе выступают истцами или заявителями): очевидно, что обращение в суд прокурора и иного органа и участие их в процессе дают преимущества одной из сторон, норма о назначении судом адвоката для ответчика, «место жительства которого неизвестно» (ст. 50), которая находится в системной связи с нормами ст. 119 и 120 (назначение квалифицированного представителя одной из сторон судом в гражданском состязательном процессе) при некоторой своей внешней справедливости ставит другую сторону в неравное положение1.

Государственная пошлина в соответствии с налоговым законодательством первоначально уплачивается истцом, цена иска первоначально определяется и указывается истцом (ч. 2 ст. 91 ГПК), при увеличении цены иска он должен представить доказательства дополнительной оплаты госпошлины (ч. 2 ст. 92 ГПК).

Приказное производство (гл. 11), которое позиционируется в ГПК как один из видов производства в суде первой инстанции, может служить примером института, не соответствующего принципу процессуального равноправия сторон. По сути взыскатель и должник приказного производства — это стороны, поскольку они — участники спорного материально-правового отношения, однако законодатель даже не включает их в число лиц, участвующих в деле (иначе они наделялись бы всем комплексом прав, установленных в ст. 35 ГПК, что невозможно в приказном производстве). Если взыскатель фактически имеет право знакомиться с материалами дела (поскольку он их и формирует), право высказывать суду свои доводы (в заявлении о вынесении судебного приказа), то, по действующему ГПК, должник даже не имеет права знать, что такое заявление к судье поступило. В ГПК установлено, что у него есть только право предоставить возражения относительно исполнения уже вынесенного приказа (кстати, взыскатель этого права не имеет). Из указанного права следует право должника знать о наличии приказа. Это право, кажущееся само собой разумеющимся, следует прямо закрепить в законе. Дело в том, что во многих случаях по

1 При этом требует разработки вопрос о «неизвестности места жительства» или «неизвестности места пребывания» ответчика, дабы исключить возможность злоупотребления лиц правом на свободное передвижение и свободой выбора места жительства и места пребывания. Если в соответствии с административным законодательством гражданин обязан прописаться (зарегистрироваться) в месте своего постоянного жительства или временного пребывания, то любое другое лицо имеет право рассчитывать на то, что информация, направленная по указанному месту, дойдет до этого гражданина. Такой же подход должен быть и в отношении организаций. различным причинам направленный должнику судебный приказ не доходит до адресата (он находится в отпуске, в командировке, в больнице и т.п.). При этом («при непоступлении в суд возражений в установленный срок от должника») приказ выдается взыскателю «для предъявления его к исполнению». Это приводит на практике к тому, что неизвещённые о вынесении приказа должники подают надзорные жалобы с просьбой об отмене приказов и ходатайства о восстановлении срока их подачи (если срок пропущен). Возможно, ст. 129 ГПК следует дополнить положением о том, что судья отменяет судебный приказ, если в установленный срок (который должен быть увеличен: десять дней — это мало) не поступили сведения о вручении судебного приказа должнику.

Какими бы «естественными» причинами это не объяснялось, но факт есть факт — институт обеспечения иска (гл. 13) также демонстрирует неравноправие сторон: меры по обеспечению ограничивают права ответчика (см. ст. 140), определение об обеспечении рассматривается без извещёния ответчика. Интересно, что норма ч. 1 ст. 144 о том, что обеспечение иска может быть отменено судом по собственной инициативе или по заявлению ответчика, нарушает равноправие по отношению к истцу и иным лицам, участвующим в деле: почему они не могут потребовать отмены обеспечения? Не совсем ясно также, почему исполнительный лист «суд выдает истцу»: ведь с заявлением об обеспечении иска может обратиться в суд любое лицо, участвующее в деле (ст. 140). Правило о возмещении убытков, причиненных обеспечением (ст. 146) относится скорее к области материального, а не процессуального права.

Некоторые нормы немного удивляют: ну почему, например, при подготовке дела к разбирательству судья «опрашивает истца или его представителя» (п. 2 ч. 1 ст. 150), но опрашивает только «ответчика» (п. З ч. 1 ст. 150): разве ответчик, как и истец, не может вести дело через представителя?

На стадии судебного разбирательства вопрос о неравноправии сторон в основном касается очередности (объяснений, речей в прениях, реплик). Обычно истец выступает перед ответчиком. Представляется, что это во многом технический вопрос, решенный логично: нападающая сторона выступает первой, обороняющаяся — второй, поскольку надо отвечать на нападение, а не наоборот. Институт заочного производства (гл. 22), на наш взгляд, фактически ограничивает имеющиеся процессуальные права истца (изменять предмет и основание иска, увеличивать размер исковых требований) и дает дополнительное право ответчику подать заявление об отмене заочного решения. Причем не совсем ясно, почему ответчику дается такое преимущество, ведь он просто не воспользовался своим правом явиться в судебное заседание и участвовать в разбирательстве. Если бы он собирался воспользоваться этим правом, то он был бы заранее обязан известить суд о причинах неявки и представить доказательства уважительности этих причин (ч. 1 ст. 167). Ч. 4 ст. 167 предоставляет суду право рассмотреть дело в отсутствие ответчика, извещённого о времени и месте судебного заседания, если он не сообщил суду об уважительных причинах неявки и не просил о рассмотрении дела в его отсутствие. С нашей точки зрения, институт заочного производства излишне усложняет процесс на фоне всеобщего стремления к упрощению процессуальной процедуры. По крайней мере, следует дополнить п. 3 ч. 1 ст. 238 ясной нормой о том, что заявление об отмене заочного решения должно содержать объяснения по поводу невозможности своевременного сообщения суду об обстоятельствах, свидетельствующих об уважительности причин неявки ответчика в судебное заседание, и доказательства, подтверждающие эти обстоятельства. Мы согласны с теми авторами, которые утверждают, что само существование института заочного производства в том виде, в котором он существует, вызывает сомнения1.

В своих работах2 мы неоднократно отмечали, что в делах, возникающих из публичных отношений (гл. 23—26), как и в делах искового производства, имеет место спор, только не из частных, а из публичных правоотношений. Встречающееся в литературе, да и на практике, утверждение о том, что исковые дела — это дела по спорам, а дела из публичных правоотношений — это дела о защите прав, достаточно спорно, ведь в исковом производстве также защищаются субъективные права, но только частные. С другой стороны, в делах из публичных правоотношений защищаются субъективные публичные права, а если они от кого-либо защищаются, значит, имеет место спор, возникший, как отмечалось выше, из публичных правоотношений (дела «об оспаривании»). Критерием должен быть характер самих спорных правоотношений: если это 1

См., например: Уткина И.В. Заочное решение в гражданском процессе. М.,

2003. С. 175-176. 2

См., например: Достоинства и недостатки нового Гражданского процессуального кодекса // Отечественные записки. 2003. № 2; О некоторых вопросах преподавания гражданского и арбитражного процесса в высших учебных заведениях // Гражданский процесс: наука и преподавание / Под ред. М.К. Треушникова, Е.А. Борисовой. М., 2005. правоотношения частные, то дело должно разрешаться в рамках искового производства, если публичные — в рамках производства из публичных правоотношений.

Таким образом, в делах из публичных правоотношений также есть стороны — это участники спорных публичных правоотношений. С одной стороны, это заявитель, с другой — государственный орган, орган местного самоуправления, должностное лицо, государственный служащий, муниципальный служащий (что, возможно, прямо следует закрепить в ст.'34, ведь термин «заинтересованные лица» больше подходит к особому производству). Эти стороны, находящиеся в материальных правоотношениях в положении власти-подчинения, должны в процессе занять равное положение, что отвечает целям судопроизводства. В соответствии с нормой ч. 1 ст. 246 указанные дела рассматриваются «по общим правилам искового производства» (с отдельными особенностями), так что принцип процессуального равноправия мы вправе распространить и на стороны в делах, возникающих из публичных правоотношений.

В этих делах не применяются правила заочного производства, однако ГПК содержит ряд норм, нарушающих процессуальное равноправие. Так, суд может признать явку представителя органа власти обязательной, причём за неявку этот орган может быть оштрафован (ч. 4 ст. 246); распределение обязанностей по доказыванию специально установлено в ст. 249, причём обязанность доказывания законности своих действий возложена на орган власти. Представляется, что в определённых пределах можно говорить и о равноправии сторон и в делах особого производства, хотя по идее в данных делах не может быть сторон, поскольку отсутствует спор из материально-правовых отношений. На самом деле в некоторых из этих дел разрешается, как нам представляется, спор о праве (частном или публичном). Так, дела о внесении исправлений или изменений в записи актов гражданского состояния (гл. 36) — это, по сути, дела об оспаривании решений, действий и бездействия органа власти, с этими делами сходны дела о совершенных нотариальных действиях или об отказе в их совершении (гл. 37) (с учётом того, что нотариус может быть не только государственным, но и частным). В этих случаях «сторонам», (т.е. заявителю и заинтересованным лицам) также должны быть предоставлены равные права, что закреплено в действующем процессуальном законодательстве. Представляется, что правами, равными с заявителем, должны обладать лица, в отношении которых рассматриваются дела об ограничении дееспособности, о признании гражданина недееспособным и подобные. С этой точки зрения вызывает сомнение норма о том, что гражданин, в отношении которого рассматривается дело о признании его недееспособным, должен быть вызван в судебное заседание, если это возможно по состоянию здоровья гражданина (ч. 1 ст. 284). Примечательно, что по делам о принудительной госпитализации гражданина в психиатрический стационар гражданин в любом случае имеет право лично участвовать в заседании суда, причём если состояние гражданина не позволяет ему участвовать в заседании в помещении суда, дело рассматривается в помещении психиатрического стационара (ч. 1 ст. 304). Неясным представляется положение ст. 306 о порядке рассмотрения дел о принудительном психиатрическом освидетельствовании: «В течение трёх дней со дня подачи заявления судья единолично рассматривает заявление... и принимает решение». Если имеется в виду рассмотрение дела без вызова и заслушивания сторон (а возможно, и без судебного разбирательства), то это нарушает не только принцип процессуального равноправия сторон, но и принцип состязательности.

Нормы-гарантии принципа равноправия сторон во многом сходны с нормами-гарантиями принципа состязательности, в частности, это нормы: •

о независимости судей (ст. 8); •

о языке судопроизводства (ст. 9); •

об отводах судей (ст. 16 и др.); •

о законном представительстве (ст. 37, 52);

' • об обращении в суд прокурора и иных органов в защиту других лиц (ст. 51 и 46) в той части, которая касается несовершеннолетних и недееспособных; ! • о содержании искового заявления (ст. 131), о документах, к нему прилагаемых (ст. 133), о содержании апелляционной, кассационной, надзорной жалоб (представлений) и докумен- { тах, прилагаемых к ним; •

почти все нормы о судебных извещениях и вызовах, о последствиях неявки лиц, участвующих в деле, в суд (ст. 75, л. 10, ст. 155, 161, 167, 169, 170, 184, гл. 22, ст. 246, 284, 304, 343, 354, 385 и др.);

к • об оставлении заявления (жалобы, представления) без дви- ty жения, о возвращении надзорной жалобы (представления) (ст. 136, 323, 341, 3791); •

о порядке принятия решения, в частности, о тайне совеща- J ния судей (ст. 194); •

об основаниях отмены судебных актов в апелляционном и кассационном порядке (рассмотрение дела в отсутствие лиц, участвующих в деле, не извещённых о разбирательстве, нарушение правил о языке, нарушение тайны совещания судей) (ст. 364), в надзорном порядке (существенное нарушение норм процессуального права) (ст. 387), по вновь открывшимся обстоятельствам (ст. 392 ГПК).

К нормам, способствующим соблюдению принципа, можно, в частности, отнести: •

нормы о гласности судебного разбирательства (ст. 10); •

норму о равенстве всех перед законом и судом (ст. 6); •

норму о том, что суд основывает решение только на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании (ч. 2 ст. 195), и — в определённой мере — требование закона о том, что решение должно быть законным и обоснованным (ч. 1 ст. 195);

Принятие нового ГПК не сильно отразилось на доктринальных взглядах на принцип процессуального равноправия: в большинстве работ принцип трактуется так же, как и до принятия ГПК 2002 г. Отметим следующие интересные тенденции: •

«возвращение к истокам»: в некоторых работах принцип трактуется в полном соответствии с его пониманием дореволюционными учёными. Так, Г.Л. Осокина воспроизводит высказывания Е.В. Васьковского о принципе равноправия сторон1, она же указывает, что если истец имеет право предъявить иск, изменить его, отказаться от иска, то ответчик должен иметь «аналогичное процессуальные средства»: заявить возражение, предъявить встречный иск, изменить основание возражений, изменить встречный иск, признать иск2. Она же верно отмечает, что нельзя отождествлять процессуальное (юридическое) равноправие сторон с фактическим3; •

«возвращение к истокам» в другом смысле: во многих работах принцип снова трактуется как «проявление более общего принципа равенства граждан перед законом и судом»4, при

1 Осокина Г.Л. Указ. соч. С. 145; см. также: Гражданское процессуальное право: Учебник / Под ред. М.С. Шакарян. М., 2004. С. 61.

Как уже было нами отмечено, мы не считаем такие права «аналогичными», представляется, что в данном случае имеет место некая «подгонка» толкования норм под заранее подобранную концепцию.

См.: Осокина Г.Л. Указ. соч. С. 145.

4

Гражданский процесс: Учебник / Под ред. В.В. Яркова. 5-е изд., доп. и перераб. М., 2004; Гражданский процесс России: Учебник / Под ред. М.А. Викут. 2-е изд., перераб. и доп.. М., 2005. С. 47; Власов А.А. Указ. соч. С. 48-49.

этом позиция В.М. Шерстюка не изменилась, а наоборот, усилилась: «Его (принцип процессуального равноправия) нельзя смешивать с принципом равенства граждан и организаций перед законом и судом (ст. 6). Они различаются друг от друга прежде всего по субъектному составу и содержанию»1; •

относительное признание того, что существуют и нормы, отражающие неравноправие сторон: «Содержание данного принципа не предполагает полного тождества, "одинако- вости" их прав и обязанностей» . «Однако проблема юридического равенства сторон в процессе решена в действующем законе не до конца»3. «Абсолютного равноправия между сторонами в гражданском процессе нет и не может быть, что обусловлено особым процессуальным положением каждой из них (например, ответчик не вправе требовать обеспечения иска, уменьшения размера исковых требований)»4; •

во многом в связи с предыдущей тенденцией появление концепции о «соотносимости», а не равенстве некоторых прав истца и ответчика, в частности прав по распоряжению материальными правами и обязанностями5 и критики этой концепции6; •

выдвижение концепции о существовании отдельного от состязательности и равноправия сторон принципа права быть выслушанным7. Такая инициатива была выдвинута по примеру ФРГ, где указанный принцип (Der Anspruch auf 1

Научно-практический комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.М. Жуйкова, В. К- Пучине ко го, М.К. Треушникова. М., 2003. С. 51. 2

Гражданский процесс России: Учебник / Под ред. М.А. Викут. 2-е изд., перераб. и доп.. М., 2005. С. 48; Власов АЛ Указ. соч. С. 48-49.

Власов А.А. Указ. соч. С. 48-49.

Научно-практический комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.М. Жуйкова, В.К. Пучинского, М.К. Треушникова. С. 52.

См.: Викут М.А., Зайцев И.М. Гражданский процесс: Курс лекций. Саратов, 1998. С. 1998; Власов А.А. Указ. соч. С. 49.

Гражданский процесс России: Учебник / Под ред. М.А. Викут. 2-е изд., перераб. и доп.. М., 2005. С. 48.

См.: Воронов А.Ф. О понятии, значении и нормативном закреплении принципов гражданского и арбитражного процессуального права // Законодательство. 2003. № 12; Шерстюк В.М. Право быть выслушанным — принцип гражданского процессуального права // Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном праве / Под ред. М.К. Треушникова. М., 2004.

rechtliches Gehor) возведен в ранг конституционного (абз. 1 ст. 103 Основного закона ФРГ), поскольку «правовое государство немыслимо без права быть выслушанным» (Mangold, Kolb, Schacht)1.

Судебная практика судов общей юрисдикции по применению принципа равноправия сторон также особо не претерпела изменений.

Так, Верховный Суд РФ по-прежнему обращает особое внимание на случаи, когда сторона в споре занимает в материальном правоотношении властное положение: это не должно влиять на процессуальное равноправие сторон.

Например, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации 7 октября 2005 г. рассмотрела гражданское дело по иску С.Е. Орловой к Верховному суду Республики Адыгея о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного проіула и компенсации морального вреда. Мотивируя невозможность применения правил общей территориальной подсудности, коллегия указала: «...то обстоятельство, что ответчиком по делу является Верховный суд Республики Адыгея служит основанием для заявления судом самоотвода в силу пункта 3 части 1 статьи 16 Гражданского процессуального кодекса РФ, согласно которой мировой судья, а также судья не может рассматривать дело и подлежит отводу, если он лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнение в его объективности и беспристрастности, поскольку в противном случае будет нарушен принцип осуществления правосудия на основе состязательности и равноправия сторон, установленный статьей 12 Гражданского процессуального кодекса РФ» (24-Впр05-3).

Судебная коллегия по гравданским делам Верховного Суда Российской Федерации рассмотрела в судебном заседании от 22 апреля 2005 г. надзорную жалобу А.Г. Фатова на судебные постановления по его иску к JI.H. Фатовой о признании не приобретшей право на жилую площадь и встречному иску JI.H. Фатовой о вселении и разделе лицевого счета и указала: «Неизвещение Фатова о дне слушания дела лишило его возможности участвовать в заседании, представлять возражения по доводам участвующей в заседании другой стороны и, таким образом, повлекло нарушение его Конституционного права на судебную защиту на основе соблюдения

1 Давтян А.Г. Гражданское процессуальное право Германии. М., 2000. С. 34.

принципов состязательности и равноправия сторон в гражданском судопроизводстве.

В силу ст. 387 ГПК РФ неизвещение либо ненадлежащее извещение участвующих по делу лиц о дне разбирательства дела является безусловным основанием к отмене вынесенного судом надзорной инстанции определения, так как относится к числу существенных нарушений норм процессуального права» (83В04-25).

19 января 2005 г. Президиум Верховного Суда Российской Федерации рассмотрел в порядке надзора гражданское дело по ходатайству Е.Я. Лозовской о разрешении принудительного исполнения на территории Российской Федерации решения суда сектора Рышкань мун. Кишинэу Республики Молдова от 2 декабря 1999 г. о взыскании денежной суммы и судебных расходов с Е.Л. Дедученко по надзорной жалобе Е.Я. Лозовской на определение Ивановского областного суда от 20 января 2004 г. и определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 14 мая 2004 г. и указал в нем: «В статье 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации закреплены конституционные принципы осуществления правосудия в Российской Федерации на основе состязательности и равноправия сторон. Согласно статьям 410, 411 (ч. 3, 4, 6) Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основанием для рассмотрения вопроса о принудительном исполнении решения иностранного суда является ходатайство взыскателя, которое подается им в компетентный суд по месту жительства или месту нахождения должника в Российской Федерации. Ходатайство рассматривается в открытом судебном заседании с извещением должника о времени и месте рассмотрения ходатайства. Неявка без уважительной причины должника не является препятствием к рассмотрению ходатайства. В случае, если должник обратился в суд с просьбой о переносе времени рассмотрения ходатайства и эта просьба признана судом уважительной, суд переносит время рассмотрения и извещает об этом должника. Выслушав объяснения должника и рассмотрев представленные доказательства, суд выносит определение о принудительном исполнении решения иностранного суда или об отказе в этом. В случае, если у суда при решении вопроса о принудительном исполнении возникнут сомнения, он может запросить у лица, возбудившего ходатайство о принудительном исполнении решения иностранного суда, объяснение, а также опросить должника по существу ходатайства и в случае необходимости затребовать разъяснение иностранного суда, принявшего решение.

Положения статей 410, 411 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не могут быть истолкованы таким образом, чтобы исключалась обязанность суда уведомить и взыскателя о времени и месте заседания, поскольку на заседании должен соблюдаться принцип равноправия сторон, закрепленный международным договором и российским законодательством.

Как видно из дела, Ивановский областной суд рассмотрел ходатайство взыскателя Лозовской Е.Я. о принудительном исполнении решения иностранного суда, не известив её о времени и месте рассмотрения дела, тогда как должник Дедученко Е.Л. была извещена судом и принимала участие в судебном заседании.

Нарушение судом принципа равноправия сторон повлекло существенное нарушение процессуальных прав Лозовской Е.Я.» (22пв04).

Неизвещение стороны о судебном разбирательстве остается одним из самых частых нарушений принципа равноправия сторон. Кроме того, рассмотренное постановление подтверждает, что принцип действует не только в исковом производстве, но и в иных видах производств.

Представляются важными разъяснения, данные в Ответах СК по гражданским делам Верховного Суда РФ на вопросы судов по применению норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 24 марта 2004 г.): «Вопрос 19: Применимо ли положение п. 4 ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" в части, не допускающей лиц, не являющихся адвокатами и не состоящих в штате организации, к осуществлению защиты интересов организации в гражданском судопроизводстве?

Ответ: Часть 1 ст. 19 Конституции Российской Федерации провозгласила равенство всех перед законом и судом. Согласно ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Данные конституционные принципы предполагают наличие одинакового объёма процессуальных прав субъектов гражданских правоотношений, в том числе и по вопросу о выборе представителей, независимо от статуса этих субъектов. Указанный Федеральный закон не содержит изложенных ограничений в отношении физических лиц, устанавливая их только для организаций, что противоречит приведенному выше положению Конституции Российской Федерации.

Часть 2 ст. 48 ГПК РФ предоставляет организациям право свободного выбора своих представителей для участия от их имени в гражданском судопроизводстве, не связывая возможность реализации этими субъектами данного права необходимостью заключать соответствующие договоры на оказание юридической помощи лишь с лицами, осуществляющими такую деятельность только на профессиональной основе (адвокатами).

Разрешая вопрос о допуске лица в качестве представителя организации к участию в конкретном гражданском деле, суды общей юрисдикции должны руководствоваться указанным выше правилом ГПК РФ, как нормой, в полной мере соответствующей приведенным выше положениям Конституции Российской Федерации».

Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 27 от 31 мая 2007 г. «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений квалификационных коллегий судей о привлечении судей судов общей юрисдикции к дисциплинарной ответственности» в п. 11 специально обращает «внимание судей на необходимость соблюдения установленных законом гарантий равенства прав участников судебного процесса. С учётом этого судья, проявляя объективность и беспристрастность, обязан с одинаковым вниманием относиться ко всем участникам судебного процесса, быть свободным от предубеждений социального, расового, национального, полового и религиозного характера.

Он не должен допускать предвзятого отношения к лицам, участвующим в судопроизводстве, по мотивам их имущественного или должностного положения, принадлежности к общественным объединениям, а также политических и иных убеждений, поведения в процессе».

Однако, с нашей точки зрения, п. 6 этого же постановления не вполне соответствует провозглашенным выше принципам: «При разрешении вопроса о том, имеет ли право гражданин, должностное лицо или орган, сообщившие о совершении судьёй дисциплинарного проступка, оспаривать в судебном порядке решение квалификационной коллегии судей, отказавшей в привлечении судьи к дисциплинарной ответственности, необходимо руководствоваться положениями статьи 26 Федерального закона "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации" о возможности оспаривания решения квалификационной коллегии судей лишь лицом, в отношении которого оно принято».

Разнообразна и практика арбитражных судов, применяющих нормы АПК РФ о процессуальном равноправии сторон1.

Так, в постановлении Федерального арбитражного суда Вол- го-Вятского округа от 15 марта 2000 г. № ИП-83/99-А11-424/98- Е-6/24 указано: «Разрешение вопросов, возникающих в ходе исполнения арбитражных судебных актов, осуществляется в соответствии с нормами раздела IV Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а именно: в судебном заседании, с извещением сторон исполнительного производства и судебного пристава-исполнителя о времени и месте судебного разбирательства. Таким образом, при разрешении спорного вопроса суду следовало руководствоваться правилами пункта 4 статьи 11 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и применить норму права, регулирующую сходные отношения (статью 205 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд, принимая определение по результатам рассмотрения заявления судебного пристава-исполнителя о приостановлении исполнительного производства без вызова вышеназванных лиц, нарушил принцип процессуального равноправия сторон, закрепленный в статье 7 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Допущенные судом нарушения норм процессуального права являются в силу пункта 3 статьи 176 данного Кодекса безусловным основанием для отмены указанных определения и постановления».

В постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 24 июня 2004 г. № КГ-А40/3948-04 установлено: «В связи с неизвещением о дате судебного разбирательства ответчик был лишен возможности реализовать свои права в соответствии со

1 Ст. 8 АПК РФ «Равноправие сторон»:

«1. Судопроизводство в арбитражном суде осуществляется на основе равноправия сторон. 2.

Стороны пользуются равными правами на заявление отводов и ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании, выступление в судебных прениях, представление арбитражному суду своих доводов и объяснений, осуществление иных процессуальных прав и обязанностей, предусмотренных настоящим Кодексом. 3.

Арбитражный суд не вправе своими действиями ставить какую-либо из сторон в преимущественное положение, равно как и умалять права одной из сторон».

ст. 41 АПК РФ и представить суду доказательства в обоснование своих возражений до иску.

Изложенное выше свидетельствует о нарушении принципов равноправия и состязательности (ст. 8, 9 АПК РФ) при разрешении настоящего спора.

С учётом изложенного, принятое по делу решение подлежит отмене на основании ст. 288 АПК РФ как вынесенное с нарушением норм процессуального права, а дело — направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции».

В постановлении Федерального арбитражного суда Северо- Кавказского округа от 26 апреля 2004 г. № Ф08-1579/2004-61 OA отражается и некоторая специфика арбитражного процесса: «Инспекция Министерства Российской Федерации по налогам и сборам по Кореновскому району обратилась в арбитражный суд с заявлением к ООО "Торнадо" о взыскании 1103 рублей 60 копеек штрафа по пункту 1 статьи 119 Налогового кодекса Российской Федерации и пункту 1 статьи 126 Налогового кодекса Российской Федерации.

Определением от 23.10.03 указанное заявление принято судом к рассмотрению и сторонам предложено рассмотреть данное дело в порядке упрощенного производства по правилам главы 29 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии с частью 2 статьи 226 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дело рассматривается в порядке упрощенного производства по предложению арбитражного суда при согласии сторон.

В материалах дела имеется письменное согласие Инспекции МНС России по Кореновскому району на рассмотрение дела в порядке упрощенного производства.

Согласие ответчика по делу ООО "Торнадо" отсутствует, отзыв на заявление им не представлен, в рассмотрении дела общество не участвовало ни в суде первой инстанции, ни в суде апелляционной инстанции, поскольку оно не было надлежаще уведомлено.

Таким образом, у суда первой инстанции при отсутствии письменного согласия ответчика законные основания на рассмотрение дела в порядке упрощенного производства отсутствовали.

Довод суда об отсутствии возражений сторон по умолчанию цротиворечит нормам статьи 226 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Более того, судебными инстанциями нарушен принцип равноправия сторон и надлежащей защиты их прав и интересов, поскольку ООО "Торнадо" в нарушение статьи 123 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не было надлежащим образом уведомлено, что является в силу части 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации безусловным основанием к отмене судебных актов».

Принцип равноправия сторон, установленный в уголовно-процессуальном законодательстве и административном (административно-процессуальном) законодательстве также применяется в практике деятельности судов.

11 октября 2006 г. Президиум Верховного Суда Российской Федерации рассмотрел уголовное дело по надзорным жалобам адвокатов Мартынова Е.Н., Гофштейна A.M., Терехова С.В., Костанова Ю.А., Егорова А.В. и Антоновой Е.А. на определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 29 марта 2006 г. и указал: «В соответствии со ст. 15 УПК РФ уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон. Суд не является органом уголовного преследования и не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, а создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Стороны обвинения и защиты равноправны перед судом.

Суд кассационной инстанции, вопреки требованиям закона, указал в определении, что "в случае, если выдвинутое обвинение найдет подтверждение в суде, то юридическую оценку содеянному следует дать исходя из фактических обстоятельств дела, с учётом мнения стороны обвинения"; чем нарушил принципы состязательности и равноправия перед судом сторон обвинения и защиты в уголовном судопроизводстве.

Поскольку указанные нарушения требований УПК РФ могли повлиять на правильность вынесенного судом определения, это судебное решение подлежит отмене с передачей дела на новое . кассационное рассмотрение» (429П06).

5 июня 2007 г. заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации Серков П.П., рассмотрев жалобу Валее- ва А. К. на постановление заместителя председателя Верховного суда Республики Татарстан от 21.04.2006 г. по делу об административном правонарушении, предусмотренном ч. 2 ст. 12.13 КоАП РФ, в отношении ВалееваА.К., в своём постановлении указал: «В соответствии с ч. 2 ст. 118 и ч. 3 ст. 123 Конституции РФ административное судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Судебный порядок рассмотрения дел об административных правонарушениях подразумевает обязанность суда по созданию на всех стадиях административного судопроизводства равных условий для осуществления сторонами принадлежащих им процессуальных прав.

Реализация конституционного принципа равноправия сторон на стадии пересмотра вступивших в силу постановлений по делу об административном правонарушении (ст. 30.11 КоАП РФ) в случае подачи потерпевшим жалобы предполагает обязанность суда известить лицо, в отношении которого ведётся производство по делу об административном правонарушении, о факте подачи такой жалобы, предоставить возможность ознакомления с жалобой и представить свои возражения на неё.

Как следует из материалов дела, отменяя по жалобе Нурул- лина О.Р. вступившее в законную силу определение судьи от 16.02.2006 г. о прекращении производства по делу об административном правонарушении, заместитель председателя Верховного суда Республики Татарстан не известил Валеева А. К. о факте подачи жалобы, не предоставил ему возможность ознакомиться с жалобой и представить свои возражения на неё, в результате чего был нарушен процессуальный принцип равноправия сторон».

Конституционный Суд РФ неоднократно упоминал в своих решениях и определениях принцип процессуального равноправия сторон.

В частности, в постановлении Конституционного Суда РФ от 14 апреля 1999 г. № 6-П по делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 325 Гражданского процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б.Л. Дрибинского и А.А. Майстрова установлено, что гарантией эффективного восстановления прав применительно к гражданскому судопроизводству является, в частности, «закрепленное в статье 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации положение об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон. Принцип состязательности и равноправия сторон как один из основных в гражданском судопроизводстве предусмотрен в главе 1 "Основные положения" ГПК РСФСР (статья 14) и, следовательно, распространяется на все стадии гражданского процесса. Вместе с тем его конкретное наполнение различно в зависимости от конкретных целей и особенностей той или иной процессуальной стадии... При определении этих прав законодатель должен учитывать закрепленные в Конституции Российской Федерации положения о равенстве граждан перед законом и судом (статья 19, часть 1), гарантиях судебной защиты прав и свобод (статья 46, часть 1) и об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон (статья 123, часть 3). Это означает, что на разных стадиях гражданского процесса, в том числе в надзорной инстанции, стороны должны обладать соответственно равными процессуальными правами».

В постановлении от 14 февраля 2002 г. № 4-П по делу о проверке конституционности ст. 140 Гражданского процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданки Л.Б. Фишер Конституционный Суд РФ установил: «...истец и ответчик в силу статей 19 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации равны перед законом и судом, а разрешение судом возникшего между ними спора должно осуществляться в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон. Названным конституционным нормам корреспондируют положения статей 7, 8 и 10 Всеобщей декларации прав человека, пункта 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которые гарантируют равенство всех перед законом и судом, право каждого на справедливое разбирательство спора о гражданских правах и обязанностях независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Эти положения, как относящиеся к общепризнанным принципам и нормам международного права, согласно статье 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации являются составной частью правовой системы Российской Федерации.

По смыслу приведенных норм Конституции Российской Федерации и международного права, истец и ответчик в равной мере обладают правом на судебную защиту... Осуществляя гражданское судопроизводство на основе состязательности и равноправия сторон, суд обязан создавать условия, при которых соблюдался бы необходимый баланс их процессуальных прав и обязанностей». В определении Конституционного Суда Российской Федерации от 12 апреля 2005 г. № 113-0 по жалобе гражданина А.И. Масло- ва на нарушение его конституционных прав ч. 1, 2 и 3 ст. 30.11 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (п. 3 и 3.2) установлено, что в соответствии со ст. 46 (ч. 1) Конституции Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Из этой конституционной нормы и корреспондирующих ей положений международно-правовых актов, в частности ст. 8 и 29 Всеобщей декларации прав человека, а также п. 2 и подп. «а» п. 3 ст. 2 и п. 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, следует, что государство обязано обеспечить осуществление права на судебную защиту, которая должна быть справедливой, компетентной, полной и эффективной. Право на судебную защиту предполагает наличие гарантий, которые позволяли бы реализовать его в полном объёме и обеспечить эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости. Одной из таких гарантий, в том числе применительно к административному судопроизводству, является закрепленное в ст. 123 (ч. 3) Конституции Российской Федерации положение об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон. Принципы состязательности и равноправия сторон должны распространяться на все стадии административного судопроизводства.

Это означает, что на разных стадиях административного судопроизводства, в том числе в надзорной инстанции, прокурор и лицо, в отношении которого ведётся производство по делу об административном правонарушении, должны обладать соответственно равными процессуальными правами.

Принцип равенства сторон является составным элементом более широкого понятия справедливого судебного разбирательства, которое также включает в себя основополагающий принцип состязательности процесса. Между тем принцип равенства сторон требует, чтобы каждой из сторон была предоставлена разумная возможность представить своё дело в таких условиях, в которых ни одна из сторон не имеет явного преимущества (постановление от 15 ноября 2001 г. по делу «Вернер против Польши»). Постановление Конституционного Суда РФ от 17 ноября 2005 г. № 11-П по делу о проверке конституционности ч. 3 ст. 292 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами государственного учреждения культуры «Дом культуры им. Октябрьской революции», открытого акционерного общества «Центронефтехимремстрой», гражданина А.А. Лысогора и Администрации Тульской области в п. 4.3 устанавливает, что рассмотрение и разрешение дела в отношении прав и обязанностей лица, не привлеченного к участию в деле, с очевидностью нарушает единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм процессуального права, что в соответствии с п. 1 ст. 304 АПК Российской Федерации является основанием для изменения или отмены судебного акта в надзорном порядке. Подобная практи- ка вступает в противоречие и с общепризнанными принципами и нормами международного права, гарантирующими каждому право на справедливое правосудие (п. ] ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, п. 2 ст. 4 Протокола № 7 к данной Конвенции). Нарушение же прав и свобод человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, международным договорам Российской Федерации также является согласно пункту 2 ст. 304 АПК Российской Федерации (в редакции от 31 марта 2005 г.) основанием для изменения или отмены судебного акта в порядке надзора.

В определении Конституционного Суда Российской Федерации от 11 июля 2006 г. № 351-0 по жалобе гражданина В.Н. Слюсаря на нарушение его конституционных прав положениями ч. 2 и 3 ст. 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации специально подчёркивается, что «предоставляемая сторонам реальная возможность довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда является одной из необходимых гарантий судебной защиты и справедливости судебного разбирательства; во всяком случае лицо — вне зависимости от его уголовно-процессуального статуса (подозреваемый, обвиняемый, подсудимый и осужденный), — если оно изъявляет желание участвовать в судебном заседании, не может быть лишено возможности заявлять отводы и ходатайства, знакомиться с позициями выступавших участников судебного заседания и дополнительными материалами, давать объяснения по рассматриваемым судом вопросам... Между тем осужденный, если он не участвует в судебном заседании, лишается реальной возможности ознакомиться с данными материалами, а следовательно, привести доводы, которые опровергали бы выводы администрации, с которыми он не согласен. Судье же в таких случаях приходится разрешать вопрос о дальнейшем отбывании осужденным наказания исключительно на основе аргументов, изложенных в заключении администрации учреждения или органа, исполняющего наказание, доклада её представителя и мнения прокурора, т.е. по существу, не на основе конституционного принципа состязательности и равноправия сторон».

Европейский суд по правам человека также неоднократно упоминает принцип равноправия сторон в своих решениях, например, в своём решении по делу «Руиз-Матеос против Испании» он указал, что заявители жаловались, что подверглись нарушению принципа равноправия сторон в ходе этого разбирательства. «...В связи с тем, что принцип процессуального равноправия сторон рассматривался как одна из сторон более широкой концепции справедливого судебного разбирательства, Суд напомнил, что будет рассматривать справедливость оспариваемых разбирательств в свете всех положений ст. 6-1 ЕКПЧ... в ходе разбирательства спора гражданско-правового характера, где такие лица являются сторонами, им должны быть гарантированы свободный доступ к показаниям другой стороны, а также реальная возможность возражать на них. Это не произошло в деле семьи Руиз-Матеос. Учитывая вышеизложенное, Суд сделал вывод, что имело место нарушение права на справедливое судебное разбирательство (ст. 6-1 ЕКПЧ)». Многие решения ЕСПЧ были проанализированы при рассмотрении принципа состязательности.

J1.B. Туманова пишет о позиции суда: «Европейский суд в своих решениях неоднократно указывал, что гарантиями справедливого судебного разбирательства являются состязательность и равенство сторон. Причем в судебных процессах, где сталкиваются противоположные частные интересы, это равенство предполагает, что каждая сторона должна иметь разумную возможность представлять своё дело в условиях, в которых ни одна из сторон не имеет явного преимущества. Понятие справедливого судебного разбирательства препятствует любому вмешательству в отправление правосудия». Определяя суть процессуального равноправия сторон в «установлении национальным законодательством равных возможностей сторон на защиту своих прав и интересов, представляя одной стороне конкретные процессуальные права, необходимо наделять аналогичными правами и другую сторону». J1.B. Туманова определяет важной составляющей равенства и состязательности «информированность участников процесса о своих правах, порядке функционирования суда... извещение лиц, участвующих в деле»1.

Вообще западная процессуальная доктрина относительно равноправия сторон может быть обобщенно выражена в довольно часто цитируемом2 высказывании В. Хабшайда на Международном кон-

1 Туманова Л.В. Право на справедливое судебное разбирательство по новому ГПК РФ // Новеллы гражданского процессуального права: Материалы научно-практической конференции, посвященной 80-летию М.С. Шакарян. М., 2004. С. 8.

См.: Коршунов Н.М., Аккуратов И.Ю. Доступность судебной защиты и эффективность защиты гражданских прав муниципальных образований // Проблемы доступности и эффективности правосудия в арбитражном и гражданском судопроизводстве: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. М., 2001. С. 291; Осокина ГЛ. Гражданский процесс: Общая часть. М., 2004. С. 145. грессе по процессуальному праву, проходившему в Генте в 1977 г.: «Мир, в котором мы живем, всегда был и будет несовершенным. Поэтому нам никогда не удастся создать такое правосудие, чьи решения всегда соответствовали бы материальной истине. Но то, что мы в состоянии сделать, так это гарантировать всякому гражданину, что в суде с ним будут обращаться, уважая его достоинство и по справедливости, и что с обеими сторонами будут обращаться как с юридически равными лицами. У них должны быть равные возможности и равные шансы. В процессе должен господствовать принцип "равенства вооружений"»1.

Принцип равноправия сторон присущ гражданскому процессу государств всех правовых систем.

JT.P. Сюкияйнен отмечает, что к исходным началам шариатского правосудия относится установленный Кораном принцип равенства2. Кади не может вынести решение, выслушав только одну сторону в споре, а «должен предоставить тяжущимся равные права»3, поскольку пророк говорил: «Если двое обратятся к тебе за судебным решением, не суди в пользу одного из них до тех пор, пока не выслушаешь слова другого, после чего только и узнаешь, как судить»4. Пророк требовал, чтобы оба участника судебного спора сидели прямо перед кади на равном расстоянии от него5. Стремление шариата обеспечить равенство сторон в судебном процессе в яркой форме выражено в знаменитом письме халифа Омара, адресованном одному из судей: «Относись к людям как к равным, одинаково общаясь с ними и проводя с ними время поровну, а также следуй равенству в вершении правосудия, с тем, чтобы благородный не домогался твоего самоуправства и произвола в своих интересах, а слабый не терял надежды найти у тебя справедливость...»6.

Западная правовая доктрина, как отмечал В. К. Пучинский, «равенство прав сторон гражданского процесса... обычно расценивает

1 Habscheid W.J. Les principes fondamentaux du droitjudiciaire prive // Towards a Justice with a human face: The first international Congress on the Law of Civil Procedure. Antwerpen, 1978. P. 48.

Сюкияйнен Л.P. Указ. соч. С. 328. 3

Там же. С. 329. 4

Аль-Хафиз бен Хаджар аль-Аскалани. Указ. соч. (на араб, языке). С. 291, 288. Цит. по: Сюкияйнен Л. Р. Указ. соч. С. 329.

Сюкияйнен Л. Р. Указ. соч. С. 330.

Ибн Кайим аль-Джавзийя. Наставление для тех, кто выступает от имени Господа Миров. Бейрут, б.г. Ч. 1. (на араб, языке). С. 95-86. Цит. по: Сюкияйнен Л.Р. Указ. соч. С. 330. как аксиоматическое, не требующее доказательств положение»1; «согласно 14-й поправке к Конституции США все имеют равную защиту перед законом. На здании Верховного Суда США в Вашингтоне начертано: "Равное правосудие в соответствии с правом". Любые субъекты располагают тождественными возможностями судебной защиты интересов»2.

«Равенство сторон в процессе проявляется в предоставлении им законом юридически равных возможностей в отстаивании своих прав и охраняемых законом интересов», — утверждает С.А. Алехина, исследуя гражданское процессуальное законодательство США3.

На основании всего вышеизложенного, с нашей точки зрения, можно прийти к следующим выводам: 1.

Принцип равноправия сторон в гражданском процессе, конечно, связан с принципом равенства граждан (равенства всех) перед законом и судом, однако вряд ли его можно рассматривать как его «разновидность», действующую непосредственно в процессе, тем более выводить принцип равноправия исключительно из принципа равенства граждан перед законом. Вся история развития принципа показывает, что, начиная с Древней Руси и вплоть до XX в., при явном отсутствии равноправия граждан, при наличии рабства, крепостничества, сословных привилегий, принцип равноправия сторон существовал и развивался. Его истоки скорее всего лежат в естественном требовании справедливого состязания между сторонами. 2.

Полного процессуального равноправия сторон достичь невозможно в силу объективного положения сторон в спорном материально-правовом отношении (права — обязанности), однако в сфере состязательности, т.е. в сфере убеждения суда в своей правоте, права и обязанности сторон должны быть максимально уравнены, в этой сфере стороны должны пользоваться «равным вниманием» суда, иметь «равные вооружения». 3.

Неразрывную, теснейшую и взаимообусловливающую связь принцип равноправия сторон имеет с принципом состязательности, с принципом диспозитивности такая связь отсутствует. 4.

Несмотря на наличие многих равных процессуальных обязанностей, в процессуальном правоотношении суть принципа выра-

1 Пунинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран / Под ред. В.В. Без- бкха. М., 2007. С. 126.

Там же. С. 62.

Гражданский процесс зарубежных стран: Учеб. пособие / Под ред. А. Г. Дав- тяна. М., 2008. С. 248.

жается в равных правах, предоставленных сторонам для убеждения суда в своей правоте; соотношение прав и обязанностей во многом соответствует принципу состязательности: только если сторона стремится выиграть дело, воспользоваться предоставленными правами, тогда на неё возлагаются обязанности. При отсутствии такого стремления о равенстве обязанностей во многих случаях говорить беспредметно. 5.

Название принципа «принцип процессуального равноправия сторон» несколько тавтологично: «принцип процессуального равноправия сторон в процессе», поэтому считаем, что принцип следует называть «принцип равноправия сторон». 6.

Принцип права быть выслушанным по отношению к сторонам является органичным составляющим принципа равноправия сторон и состязательности, а не отдельным принципом. Такая точка зрения является традиционной для России. Она разделялась как советскими, так и дореволюционными учёными-процессуалистами. 7.

Принцип равноправия сторон состоит в следующем: каждой стороне должны быть предоставлены равные процессуальные права для убеждения суда в своей правоте, т.е. в законности и обоснованности своих требований и возражений.

Правильной тенденцией развития принципа представляется не полное равноправие сторон в процессе, а исправление явных «перекосов» в тех нормах, которые закрепляют исключения из принципа (некоторых нормах приказного производства, заочного производства и др.)

Наконец, заметим, что эволюция данного принципа, в отличие от других рассмотренных принципов, мало напоминает движения маятника от неравноправия к равноправию и обратно: законодательство в целом развивалось от неравноправия (имеется в виду допустимое законом самоуправство) к равноправию сторон с незначительными колебаниями в ту или иную сторону.