Создание и функционирование институтов присяжных поверенных, прокуратуры, судебных следователей, судебных приставов и нотариата.

Появление присяжных поверенных в Восточной Сибири было связано с введением в действие «Временных правил о некоторых изменениях по судоустройству и судопроизводству в губерниях Тобольской и Томской, Восточной Сибири и Приамурского края» от 25 февраля 1885 г.

назначать для защиты чиновников, а не приглашать кого-либо со стороны. Тем не менее, «Временные правила» предусматривалась возможность для создания в Сибири адвокатуры. Однако формироваться она могла, прежде всего, из приезжих присяжных поверенных. Такое положение объяснялось тем, что в Сибири был недостаток лиц, способных заниматься адвокатской практикой, правительство отрицательно относилось к созданию института присяжных поверенных в Сибири, некоторые судебные округа европейской России,

например, Петербургский, Московский, были переполнены адвокатами, а введение в Сибири «Временных правил» давало надежду некоторым

присяжным поверенным найти работу. В Санкт-Петербурге и Москве все громкие уголовные и политические дела и процессы приходились на узкий круг знаменитых адвокатов, поэтому Сибирь открывала возможности для

реализации своих профессиональных навыков. Большинство приезжих оседало в Томске, лишь единицы приезжали в Иркутск и Красноярск, в Чите их практически не было. Однако иркутская действительность быстро отрезвляла: отсутствовали не только крупные дела, но и имеющиеся позволяли сводить

концы с концами. В судах поверенных, не жаловали, предпочитая назначать чиновников для защиты. Одни уезжали сразу, другие оставались, но были вынуждены обратиться к дополнительному заработку: репетиторству и

учительству[340].

Существенные изменения в правовом положении, численности и территориальном распределении присяжной адвокатуры было связано с проведением судебной реформой в Сибири. Основную часть первых присяжных поверенных региона составляли приезжие из разных частей страны, поскольку в Восточной Сибири ощущался острый недостаток подготовленных кадров для адвокатской деятельности. К моменту открытия новАгх судов в присяжные поверенные Восточной Сибири вступило 17 человек (из них 13 приезжих), а в помощники - 12 (половина - приезжие). Приехавшие присяжные поверенные и их помощники ранее занимались практикой при Виленской, Саратовской, Киевской, Казанской, Московской и Одесской судебных палат и Кутаисском окружном суде[341].

По ст.354 Учреждения судебных установлений присяжными поверенными могли быть лица, достигшие 25-летнего возраста, имеющие высшее юридическое образование и, кроме того, пять лет судебной практики в качестве чиновника судебного ведомства или помощника присяжного поверенного[342]. По временным правилам, содержавшимся в «Положении о введении в действие Судебных уставов» от 19 октября 1865 г. и действующим до конца 1871 г. в число присяжных поверенных могли быть приняты также: лица, окончившие высшее учебное заведение, хотя и не юридическое; или не имеющие высшего образования, но прослужившие по судебному ведомству не менее пяти лет и в течение этого времени занимавшие не менее года должность секретаря сената, или такие должности, на которых могли приобрести практические знания в производстве и решении судебных дел[343]. Такое положение дел существовало потому, что первоначально количество присяжных поверенных было недостаточным. Однако к моменту создания адвокатуры в Сибири эти льготы были отменены.

В Иркутске на каждого адвоката приходилось 138.1 дел, а на проживавшего в округе Иркутской судебной палаты - 250.1дел[348]. В среднем на одного адвоката Иркутского судебного округа приходилось уголовных и гражданских дел 208.8, Омского - 227.8, Ташкентском - 227.4[349]. На одного адвоката Иркутской судебной палаты в 1910 г. приходилось в среднем 27.8 тысяч жителей, в Иркутске - 13.7 тысяч жителей, а в остальных окружных судах - 38.1 тысяч жителей[350]. Несмотря на то, что адвокатов в округе не хватало, положение в нем было относительно неплохим, поскольку в наиболее многочисленном, по числу адвокатов, Московском округе на одного присяжного поверенного Московской судебной палаты приходилось 10.4 тысяч жителей, в Москве - 1.6 тысяч, а в остальных городах - 55 тысяч жителей[351].

В результате судебной реформы на территории Восточной Сибири образовалось три категории адвокатов. Первую группу составляли присяжные поверенные, занимавшие монопольное положение в адвокатуре. Это была наиболее высокооплачиваемая группа, круг клиентов которой составляли наиболее обеспеченные слои населения. Во вторую группу входили частные поверенные, на долю которых приходилось преимущественно ведение гражданских дел и лишь изредка, в случае недостатка присяжных поверенных, дел уголовных.

Согласно ст.353 Учреждения судебных установлений «присяжные поверенные состоят при судебных местах для занятия делами по избранию и поручению тяжущихся, обвиняемых и других лиц, в деле участвующих, а также по назначению, в определенных случаях, Советов присяжных поверенных и председателей судебных мест»[354]. Отсюда вытекали особые обязанности присяжных поверенных по отношению к «доверителям», т.е. к лицам, поручившим им свои гражданские дела, и «клиентам», под которыми понимались вообще все обращающиеся к их услугам или защите лица, как по гражданским, так и по уголовным делам.

Как предполагали составители Судебных уставов, основным видом деятельности присяжных поверенных должна стать уголовная защита. Однако ориентация присяжного поверенного на тот или иной вид деятельности зависела от гонорара, а также от значимости предложенного уголовного или гражданского дела. К примеру, в среднем размер вознаграждения за ведение дел составлял 150 рублей[355]. Не каждый мог воспользоваться услугами присяжного поверенного. За те дела, по которым им приходилось отстаивать интересы менее обеспеченных слоев населения, они брались лишь в том случае, когда дело было интересным в юридическом плане.

желающих из числа присяжных поверенных участвовать в этих заседаниях[356]. Ситуация изменилась с 1907 г., когда появившейся совет присяжных

поверенных предпринимает попытки обеспечить защиту на выездных сессиях окружного суда. В таком случае окружным судам ничего не оставалось делать, как обращаться за помощью к помощникам присяжных поверенных и к частным поверенным. Кроме того, ст.77 «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года предусматривала в случае недостатка лиц, желающих принять на себя защиту подсудимого, право председателя возлагать эту обязанность на местных чиновников судебного ведомства, исключая судей и лиц прокурорского надзора. По ст.78 «Временных правил» предусматривает обязанность председателя суда назначать защитника подсудимому даже в том случае, если не было его просьбы, по делам о преступлениях, наказания за которые не влекли за собой лишение всех прав и состояния. Такая новелла в законодательстве была предусмотрена потому, что законодатель определил льготы для участия подсудимого. Последний мог не участвовать в процессе, в том случае, если ему не грозило наказание в виде лишения всех прав состояния, и он проживал далее двух сот верст от места заседания суда. Не участвуя лично, его интересы должны быть, представляемы защитником2. Необходимо отметить, что при создании адвокатуры как института, оказывающего юридическую помощь населению, было предусмотрено предоставление услуг беднейшим слоям населения. Лица, имевшие свидетельства о бедности, в обязательном порядке освобождались от платы, как по частным делам, так и по делам производящимся в охранительном порядке.

На основании ст.353 и 393 Учреждения судебных установлений и ст.565 и 566 Устава уголовного судопроизводства в обязанность присяжных

поверенных входила защита подсудимых в уголовном процессе по избранию либо по назначению председателей общих судебных мест. Это была наиболее важная сфера деятельности присяжного поверенного. Уже в первые годы существования нового суда выделяется группа наиболее талантливых защитников таких, как А.В. Митрохин, М.С. Стравинский, В.А. Харламов.

Однако основным видом деятельности присяжных поверенных было ведение гражданских дел. Обязанности присяжного поверенного, взявшего на себя ведение гражданского дела, ограничивались совершением судебных действий, из которых состоял гражданский процесс. Кроме того, они участвовали в конкурсных управлениях. На протяжении 1897 - 1905 гг.

практически все присяжные поверенные Иркутска были попечителями несостоятельных должников: Л.С. Шапиро, И.С. Фатеев по делам А. Дьячкова, В.А. Харламов - Бодайбинской золотопромышленной компании, М.С. Стравинский - Ворожцова1. В качестве дополнительного занятия поверенные занимались юрисконсульством. Из среды присяжных поверенных формировались юрисконсульты городских управ, банков, управлений железных дорог. А.В. Тарасов, Б.С. Орнштейн, Л.С. Шапиро, Г.П. Устюжанинов, И.С. Фатеев были юрисконсультами Иркутской городской управы2. Многие совмещали должности юрисконсультов нескольких учреждений. В 1902 г. Б.С. Орнштейн был юрисконсультом городской управы Иркутска и управления Забайкальской железной дороги3. Совет присяжных поверенных округа Иркутской судебной палаты признавал нежелательность такого положения, однако, прекрасно понимая, что в сибирских условиях это сделать было очень сложно, закрывал глаза на совместительство. Единственным исключением стало дело Ф.А. Томашевского, который на протяжении нескольких лет состоял поверенным Черемховской угольной компании. При этом он занимался не только судебным представительством компании, но и коммерческим

1 Восточное обозрение. - 1902. - № 34. - С.1; № 95. - С.1.

2 Восточное обозрение. - 1900. - № 58. - С.2.

3 Восточное обозрение. - 1902. - № 133. - С.2.

представительством. В 1917 году был поднят вопрос об исключении Томашевского1.

В Сибири при проведении судебной реформы не были созданы органы корпоративного самоуправления адвокатуры: советы присяжных поверенных,

была создана лишь консультация присяжных поверенных, объединявшая представителей этой профессии. 29 ноября 1897 года общее собрание отделений Иркутского окружного суда утвердило правила консультации. 15 июля 1897 г. состоялось общее собрание поверенных города, где обсуждались

л

вопросы организации консультации . Целью данной консультации было дача словесных и письменных заключений по предложенным на разрешение вопросам права и судопроизводства, составление различного рода бумаг и прошений в судебные и административные учреждения3. Самым большим испытанием, которое выпало на долю консультации присяжных поверенных, это был расстрел рабочих на Ленских приисках. 1 мая 1912 г. общее собрание иркутских присяжных поверенных постановило вести дела ленских рабочих безвозмездно, а средства для ведения дел собрать среди представителей иркутской адвокатуры. На прииски для защиты рабочих выехали представители иркутской адвокатуры Г.Б. Патушинский и помощник А. Тюшевский, а также прибывшие из Санкт-Петербурга присяжный поверенный А.Ф. Керенский, из Москвы помощник Никитин4. Благодаря талантливой защите Г.Б. Патушинского все подсудимые были оправданы5. В целом деятельность присяжных поверенных способствовала разрешению конфликта, возникшего на Ленских приисках между рабочими и администрацией, мирным путем. Для оказания юридической помощи населению были созданы

> РГИА. Ф.1354. Оп.1. Д.4781. Л.5.

2

Восточное обозрение. - 1897. - № 86. - С.1.

3 Шахерова С.Л. Становление адвокатуры в городах Восточной Сибири в конце XIX - начале XX вв. //

Сибирский город XVIII - начала XX веков.Сборник статей. - Иркутск: ВСИ МВД России, 2000. - С.116.

4 Сибирь. - 1912. - № 111. - С.2.

5 Сибирь. - 1912. - № 124. - С.2.

консультации присяжных поверенных и в Красноярске (1902 г.) и в Чите (1904 г.)1.

Поскольку «Временные правила о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года не предусматривали создание совета присяжных, то согласно ст.378 Учреждения судебных установлений, права и обязанности совета присяжных возлагались на местный

А

окружной суд . Поэтому, окружные суды в Сибири осуществляли прием в адвокатуру, рассматривали жалобы, поступившие в адрес поверенных.

Необходимо отметить, что за время осуществления Иркутским окружным

судом полномочий совета присяжных поверенных, суд очень тщательно

подходил к подбору кадров в присяжные поверенные. Если в европейских судебных округах России в первые годы проведения реформы, как ранее указывалось, были сделаны определенные исключения из правил: в адвокатуру могли поступать лица, не имеющие высшего юридического образования, но имеющие стаж работы по специальности, и наоборот, то такие льготы при создании адвокатуры в Сибири не предусматривались. Самым строгим был Иркутский окружной суд, стремящийся создать в Иркутске адвокатуру, которая бы соответствовала всем профессиональным и нравственным качествам, для этого суд рассылал запросы в предыдущие места службы претендентов. В том случае, если ответы на запросы были благожелательными, то общее собрание суда принимало претендента в адвокаты3. Подобную практику поддерживал Красноярский окружной суд. Самым либеральным в этом отношении был Читинский окружной суд. Его члены понимали, что привлечь приезжих

присяжных поверенных в самый дорогой город Восточной Сибири очень сложно, поэтому они шли на уступки желающим из местных жителей поступить в адвокатское сословие. Прокурор Иркутской судебной палаты

1 Восточное обозрение. - 1904. - № 199. - С.2.

2 Судебные уставы императора Александра Второго в Сибири, в Туркестане и Степных областях. Закон 13 мая 1896 г. о введении Судебных Уставов в губерниях и областях Сибири с мотивами и объяснительной запиской Министерства юстиции / Сост. В. Сальмонович, Н. Громов. - Томск, 1898. - С.66.

закрывал глаза на лояльность суда, однако, в 1901 г. когда Читинский окружной суд принял в число присяжных поверенных титулярного советника И. Шишковского, не имевшего высшего юридического образования, по протесту прокурора судебная палата, на основании ст.377 Учреждения судебных установлений, отменила решение1.

Окружные суды выполняли функции советов присяжных поверенных в Сибири до 1904 г. Закон «Об образовании при Иркутской и Омской судебных палатах советов присяжных поверенных» от 24 ноября 1904 г. предоставил возможность создания органов корпоративного самоуправления адвокатов и ввел в действие ст.358 - 365 Учреждения судебных установлений, которые ранее в Сибири не применялись, и регламентировали порядок образования совета присяжных поверенных2. 11 апреля 1905 г. был открыт совет в Иркутске во главе со старшим председателем Иркутской судебной палаты Н.П. Ераковым. Однако дальше открытия дело не пошло, совет не функционировал и как таковой свою деятельность начал только через два года. Причиной этого стало участие части адвокатов в революционных событиях осени - зимы 1905 г. 23 февраля 1907 г. состоялось общее собрание присяжных поверенных округа Иркутской судебной палаты под председательством члена судебной палаты П.Д. Попова, на котором присутствовали вместе местными адвокатами иногородние, их было 30 из 66. Однако шестеро выбыли из сословия, и было признано достаточным присутствие 30 человек3.

Создавая советы присяжных поверенных, законодатель регламентировал только образование совета присяжных поверенных, права и обязанности совета, все, что касалось внутреннего устройства, порядка работы все это вырабатывал каждый совет самостоятельно. На первом общем собрании совета присяжных поверенных округа Иркутской судебной палаты членам совета было поручено выработать свои правила созыва общих собраний. Общие собрания

1 РГИА. Ф.1354. Оп.1. Д.2958. Л.3.

2 ПСЗ. Собр.3-е. Т.24. № 25414. 1904. - Спб., 1907. - С.1147; СУ. - 1905. - Отд.1-е. - № 3. - Ст.30. - С.17.

3 Сибирь. - 1907. - № 105. - С.2.

подразделялись на годичные и чрезвычайные. Годичные собрания собирались для выбора нового совета, для ознакомления присяжных поверенных с отчетом деятельности совета за предыдущий год, отчета по кассе и распределению сумм. Возглавлял годичное собрание, председатель, избираемый из представленных кандидатов по запискам. Функции председателя общего собрания, в общем, были одинаковыми. В обязанности председателя входило наблюдение за правильным проведением выборов, за порядком собраний. Однако в Иркутском совете, как и Московском, полномочия председателей были несколько шире: от него зависло приглашение должностных лиц, по своему усмотрению, секретаря, счетной комиссии для наблюдения за баллотировкой[357]. Чрезвычайные собрания созывались по распоряжению совета председателя для обсуждения общих вопросов, имеющих отношение к целому сословию. Председатель совета созывал поверенных совета на определенный день повестками с обозначением вопросов, подлежащих обсуждению общего собрания. Собрание считалось состоявшимся, если на него прибыло не менее половины живущих в Иркутске поверенных[358]. Раз в месяц проходили периодические собрания присяжных поверенных и их помощников. Большой проблемой для совета стал созыв общих собраний. В целом низкая посещаемость общих годичных собраний, была характерной и для других округов, но вновь созданные советы (Омский, Иркутский) оказались еще в более затруднительном положении. Адвокат, живший в Харбине или Владивостоке, вряд ли мог каждый год посещать Иркутск, поэтому совет присяжных поверенных сразу выступил с инициативой изменить ст.365 Учреждения судебных установлений, отправив предложение председателю

Иркутской судебной палаты и в комиссию по судебным реформам в

Государственную Думу[359]. Существовала реальная угроза того, что совет прекратит свое существование. Совет предлагал изменить ст.365 в том смысле, чтобы повторное общее собрание для избрания совета, за неявкой на первое собрание половины подведомственных совету поверенных, могло бы считаться состоявшимся при наличии не менее одной трети поверенных округа, в таком виде собрать кворум было проще. Однако это предложение не было

рассмотрено законодателем, поэтому не состоялись годичные собрания в 1908, 1910 и 1913 гг. За 10 лет существования совета его состав менялся четырежды. В 1907 - 1908 и 1908 - 1912 гг. председателем совета присяжных поверенных являлся М.С. Стравинский[360], в 1912 - 1916 гг. - В.А. Харламов[361] и в 1916 1917 гг.

- И.С. Фатеев[362].

В соответствии с Учреждением судебных установлений,

распорядительным органом адвокатуры являлось общее собрание, а совет представлял исполнительную власть. В первое время совет пытался

апеллировать к общему собранию, однако иногда годичные собрания не проходили ввиду недостаточного число присутствующих, необходимость безотлагательного рассмотрения вопроса, который возникал в повседневной практике, поэтому с течением времени совет присяжных расширяет пределы своих полномочий, решая некоторые вопросы самостоятельно.

Совет присяжных поверенных, в соответствии со ст.367 Учреждения судебных установлений рассматривал прошения лиц, желающих приписаться к числу присяжных поверенных, рассматривал жалобы на действия присяжных поверенных, выдавал присяжным поверенным свидетельств о том, они не подвергались осуждению совета, распределял дела по праву бедности, процентный сбор, а также определял взыскания с присяжных поверенных[363].

Основным контингентом лиц, поступающих в присяжные поверенные, были помощники, которые должны были иметь 5-летний стаж. В одних округах стаж помощников был организован (формы и методы профессионального обучения), в других - стаж был лишен какой-либо организации и сводился к самостоятельной практике, контролировавшейся патроном и органами корпоративного самоуправления. Ко вторым советам относился Иркутский совет присяжных. Функции совета сводились исключительно к проверке подготовленности помощника, и требовалось удостоверение патрона. В отличие от Петербургского совета, где определение начала момента возникновения профессионального стажа было единичным актом воли патрона, в Иркутске это происходило по решению совета на общем собрании местных поверенных, там же определялся патрон для помощника присяжного поверенного. Общее собрание также решало вопрос об отказе присяжного поверенного от помощника и, наоборот. Общее собрание также решало, готов ли помощник присяжного поверенного вступить в сословие присяжных, если нет, то событие откладывалось на год или два[364].

Судебными уставами предусматривалась дисциплинарная деятельность совета, однако, при этом не определялся порядок возбуждения дисциплинарного производства. Такой порядок был определен практикой Иркутского совета присяжных. Началом процесса считалось подача жалобы, которая подавалась как от посторонних лиц, так и от присяжных поверенных, или по заявлению лиц, непосредственно не понесших ущерба от действий, по

тем или иным соображениям возбуждавших вопрос о дисциплинарном расследовании1. Присяжным поверенным приходилось соприкасаться с присутственными местами, при выступлениях в суде, прошениях, подаваемых в суд, или в устной беседе с должностными лицами. Конфликты с судебными властями возникали в связи с ознакомлением с делом по копии обвинительного акта, недобросовестным исполнением обрядов при даче присяги. В 1908 г. была подана жалоба на помощника присяжного поверенного А.И. Звонникова

прокурором судебной палаты, последний, обвинялся в посредничестве

передачи писем ссыльнокаторжным, о чем упоминалось в письме заключенного, фактически обвинение оказалось недоказанным, и совет оставил жалобу без последствий2. Другим основанием для дисциплинарного производства могло быть решение самого совета, призванное восполнить пробелы в дисциплинарном производстве, в виду того, что, то или иное действие по существу неправильное, не служило предметом ходатайства. Например, по инициативе совета в 1910 году рассматривалось дело о неуплате членских взносов. Ознакомившись с жалобой, Иркутский совет выносил постановление о возбуждении дисциплинарного обвинения исключительно в зависимости от обстоятельств дела. В этом смысле сообщения присутственных мест не имели большей силы, чем жалоба частного лица. По каждой поданной жалобе совет решал, открывать производство по делу или нет. Виновный

присяжный поверенный должен был предоставить письменные объяснения, а иркутяне давали устные объяснения. Если поверенный или его помощник предоставляли доказательства своей невиновности, то производство

прекращалось, а жалоба оставалась без последствий.

Предметная подсудность советов определялась по-разному: одна часть адвокатуры, считали необходимым ограничить компетенцию советов, признав

1 Отчет совета присяжных поверенных округа Иркутской судебной палаты за 1911-1912. - Иркутск, 1913. - С.164.

2 Шахерова С.Л. Становление адвокатуры в городах Восточной Сибири в конце XIX - начале XX вв. // Сибирский город XVIII - начала XX веков. Сборник статей. - Иркутск: ВСИ МВД России, 2000. - С.120.

необходимым распространение дисциплинарной власти исключительно над профессиональной деятельностью, другая часть выступала за расширение полномочий совета, и признавал необходимым возбуждать дисциплинарное производство, если поведение поверенного хотя и выходило за пределы его профессиональной деятельности, но могло навредить авторитету всего сословия. Иркутяне придерживались второй точки зрения. Согласно ст.367 Учреждения судебных установлений и установившейся практике совета, ведению последнего подлежали действия присяжных поверенных, как частных лиц, которые не совместимы с принятыми на себя обязательствами, роняли достоинство звания присяжного поверенного или предосудительны по

общепринятым требованиям нравственности. Однако действия присяжных поверенных вне среды их профессиональной деятельности, совет принимал к своему рассмотрению лишь в тех случаях, когда проступки роняли достоинство поверенного в глазах общества, суда, сословия и при этом сопровождались

KJ 1

оглаской1.

Что касается территориальной подсудности, то Иркутский совет

присяжных поверенных рассматривал жалобы не только адвокатов, приписанных и проживающих в округе иркутской судебной палаты, но и на поверенных других судебных палат, ведущих практику на территории Восточной Сибири. Если говорить о подсудности членов совета, то

необходимо отметить, что их проступки в качестве присяжных поверенных рассматривались самим советом. В пределах личной подсудности возникал вопрос связанный с положением обвиняемого и вопроса о подсудности дел, в том случае, когда момент совершения преступления не совпадал с моментом нахождения обвиняемого в сословии. Вопрос о подотчетности совету проступков, совершенных до вступления в сословие, и расследуемых после ухода лица из сословия, был признан Иркутским советом подсудным его

компетенции1. В 1907 г. присяжный поверенный Н.А. Романов по доверенности, выданной ему иркутским мещанином Н. Огладиным, должен был получить в Иркутском губернском казначействе деньги, выигранные в судебном процессе с владельца пивоваренного завода Рифесталя. Однако Романов деньги проиграл в карты. По этому факту было возбуждено уголовное дело. Еще до этого, на него поступали жалобы в совет, в результате которых ему было запрещено исполнять свои обязанности в течение года, скоре он сам вышел из сословия. Когда же стало известно о новом проступке, то совет постановил исключить его из сословия, хотя фактически Н.А. Романов в нем не состоял . В дальнейшем он был привлечен к уголовной ответственности, однако приговор не был вынесен, поскольку по результатам медицинской экспертизы он был признан невменяемым: психически неадекватен из-за

чрезмерного употребления алкоголя и «нравственно туп», совершил преступление в состоянии алкогольного слабоумия3.

Иркутский совет в стремлении к полному соответствию между дисциплинарным нарушением и реакцией на него, как и многие другие советы страны, выходил за пределы системы установленных законом взысканий. Это оказалось возможным по отношению к тем делам, по которым дисциплинарные взыскания, перечисленные в ст.368 Учреждения судебных установлений, не налагались. Часто употреблялись такие формулы, как «жалобу оставить без последствий», «прекратить дисциплинарное производство», «разъяснить неправильность действий». Несвоевременное уведомление о дела, опоздание на судебное слушание (при этом доверитель неудовольствия не высказывал), сообщение неверных сведений клиенту, порча документов доверителя, их плохая сохранность, преднамеренное оскорбление поверенного другой стороны, замена себя другим поверенным накануне дня защиты влекли разъяснение неправильности действий. Предостережение советом объявлялось

1 ГАИО. Ф.245. Оп.1. Д.567. Л.113.

2 ГАИО.Ф.243. Оп.1. Д.575. Л.4.

3 ГАИО. Ф.242. Оп.1. Д.38. Л.10; Д.212. Л.8.

в случае невнимательного отношения поверенного к своим делам, медлительности, если ничего не сделано по иску, в случае отказа от очереди ведения дел по праву бедности по неуважительным причинам. Выговоры накладывались в том случае, если присяжный поверенный задержался с выплатой денег, нанеся ущерб клиенту, пропустил срок подачи апелляционной жалобы, медлительности, неявки на судебное заседание. В сущности, проступки, за которые налагались предостережения и выговоры, имели одинаковый характер, но в первом случае доверитель не нес особого материального и морального ущерба от действий поверенного. Запрещение практики на определенный срок вызывалось несвоевременной выплатой сумм клиентам, если ничего не сделано в течение нескольких лет по делу, а также за непочтительное отношение к старшим товарищам по сословию. Исключались же присяжные поверенные за систематический обман клиентов в денежных расчетах, присвоение денег, а также выступление в качестве поверенного сразу же двух противоположных сторон, что, по мнению совета, было самым тяжким проступком адвоката[365].

Была выработана советом система смягчающих обстоятельств: недолгое пребывание в сословии и незнание с корпоративными традициями, а также чистосердечное раскаяние.

Количество дел, поступавших в совет для дисциплинарного производства, ежегодно возрастало с 158 в 1908 году до 293 в 1913 году. Около 40 - 60 % жалоб приходилось на долю иркутян. Это объяснялось тем, что иркутяне составляли одну треть всей адвокатуры, кроме того, на них легче было подать жалобу, поскольку совет находился в столице Восточной Сибири.

Таким образом, необходимо отметить, что в результате проведения в Восточной Сибири судебной реформы в 1897 г. присяжные поверенные были сформированы в легитимную профессиональную группу.

Согласно «Временным правилам о некоторых изменениях по

U ^ rp J^ SJ Г I 1 SJ

судоустройству и судопроизводству в губерниях Тобольской и Томской, Восточной Сибири и Приамурского края» от 25 февраля 1885 г. и правилам об управлении губерний и областей Сибири за прокурорским надзором закреплялись, кроме судебных, также обязанности по участию в общем губернском управлении и по надзору за присутственными местами и должностными лицами административного ведомства. К числу таких обязанностей относились, например, участие на правах членов в общих присутствиях губернского управления в губерниях Тобольской, Томской, Енисейской и Иркутской и в установлениях, заменяющих губернские советы в областях Якутской и Забайкальской; в просмотре журналов и протоколов присутственных мест по вопросам о предании должностных лиц суду, о наложении взысканий на них, о подсудности дел и в надзоре за движением дел и т.п. !. Эти права и обязанности, которые возлагались на губернскую и областную прокуратуру, в соответствии с ст. IV «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года передавались прокурорам и товарищам прокуроров окружных судов. С открытием новых судебных установлений в губерниях и областях Сибири упразднялись должности губернских и областных прокуроров. Согласно «Временным штатам судебных установлений в губерниях и областях Сибири» от 13 мая 1896 года учреждались должности прокурора Иркутской судебной палаты и две должности товарищей прокурора палаты. При Красноярском, Иркутском, Якутском, Читинском, Благовещенском и Владивостокском окружных судах учреждались должности прокуроров окружных судов и их товарищей. Первых по штату полагалось 6, вторых - 30[366]. Увеличение штата прокурорского надзора произошло по Закону от 19 июня 1909 г. были учреждены при Читинском и Благовещенском окружных судах по одной должности товарищей прокурора[367]. Законом от 16 февраля 1913 г. эти должности сохранены до 1 января 1914 г.[368] и выделены средства на их содержание[369], а Законом от 22 июня 1914 г. в дополнении Высочайше утвержденных 13 мая 1896 г. «Временных штатов судебных установлений в губерниях и областях Сибири» учреждались по одной должности товарищей прокуроров при Читинском и Благовещенском окружных судах[370].

Третий раздел «Учреждения судебных установлений» содержал нормы, касающиеся прокурорского надзора. В соответствии с УСУ прокурорский надзор поручался прокурорам и их товарищам под высшим наблюдением министра юстиции как генерал-прокурора. Прокурорами могли стать лица с высшим юридическим образованием, достигшие 25-летнего возраста и доказавшие свои познания по судебной части. На должности чинов прокурорского надзора могли быть назначены лица, занимавшиеся судебной практикой: на должность товарища прокурора окружного суда - не менее четырех лет, прокурора окружного суда и товарища прокурора судебной палаты - не менее шести лет, прокурора судебной палаты - не менее восьми лет. Младшие чины прокуратуры (товарищи прокуратуры) назначались и увольнялись министром юстиции, высшие, по представлению последнего, - царем. Для лиц прокурорского надзора Сибири предъявлялись аналогичные требования.

Что касается чинов прокурорского надзора, к примеру, состоявших при Иркутской судебной палате, то за период с 1897 по 1917 гг., то в их составе

было девятнадцать человек. Чины прокурорского надзора Иркутской судебной палаты сменялись достаточно часто. Пятнадцать из девятнадцати членов прокурорского надзора состояли при палате непродолжительный период - от трех месяцев до трех лет, двое - четыре года, и только двое проработали в Иркутской судебной палате длительный период - более десяти лет[371]. Власть при перемещении исходила из принципа целесообразности, что было вызвано необходимостью усиления того или иного судебного органа различных судебных округов и это было характерно в целом по Российской империи. К примеру, прокурор Иркутской судебной палаты А.А. Кобылин в 1898 г. был переведен на должность прокурора Саратовской судебной палаты, товарищ

прокурора Иркутской судебной палаты А.А. Соболев в том же году был переведен на должность товарища прокурора Харьковской судебной палаты,

товарищ прокурора Иркутской судебной палаты Д.Я. Татаровский в 1901 г. был переведен на должность председателя Читинского окружного суда[372], прокурор

Иркутского окружного суда К.Я. Орбелиани был перемещен в 1899 г. на должность члена Уголовного департамента Иркутской судебной палаты[373], товарищ прокурора Иркутского окружного суда П.А. Бонч-Бруевич в 1911 г. был командирован к исполнению обязанностей сроком на 5 лет товарищем прокурора Иркутской судебной палаты[374]. Многие из чинов прокурорского надзора приезжали из других городов. К примеру, в 1897 г. прокурор Иркутской судебной палаты А.А. Кобылин до своего назначения в Иркутск был председателем Вологодского окружного суда, товарищ прокурора А.В. Витте был Томским губернским прокурором, прокурор Иркутского окружного суда К.Я. Орбелиани состоял товарищем прокурора Киевского окружного суда. В

1909 г. из девяти товарищей прокуроров Иркутского окружного суда, только двое были из Иркутска, остальные были из Санкт-Петербурга, Киева и Казани[375]. Необходимо отметить, что прокурорский надзор в Сибири не был столь зависим от назначенных лиц из других регионов, как, например, судейский корпус, поскольку прокуратура была реорганизована в Сибири в 1885 г., поэтому из семи товарищей прокурора Иркутского окружного суда в 1897 г., когда была введена судебная реформа шесть состояли на прокурорских должностях в сибирском крае .

Функции прокуратуры заключались в следующем: 1) возбуждении

уголовного преследования против определенного лица; 2) поддержание обвинения в суде; 3) принесение апелляционного протеста по делу, основанием для которого должно было служить нарушение закона и собственное убеждение прокурора; 4) некоторые административные функции, в частности, наблюдение за тюрьмами и участие в губернских присутствиях. Основными функциями пореформенной прокуратуры в первую очередь стали уголовное преследование и государственное обвинение, а не надзор за законностью3.

Устав уголовного судопроизводства отводил прокуратуре важную роль в проведении дознания. Прокурор мог принимать личное участие в дознании, ибо закон не содержал на этот счет запретительных статей. Такие статьи имели место только в отношении предварительного следствия. Дознание предшествовало следствию и проводилось чинами полиции, которые состояли в непосредственной зависимости от прокуроров и их товарищей. Ст.93 «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года касалась вопросов дознания о государственных преступлениях. В соответствии с этой статьей в Иркутском и Приамурском генерал-губернаторствах материалы дознания по этим категориям преступлений представлялись прокурором Иркутской судебной палаты Иркутскому или Приамурскому генерал-губернаторам по принадлежности, а

1 ГАИО. Ф.242. Оп.1. Д.30. Л.6-7.

2 РГИА. Ф.1405. Оп.542. Д.251. Л.98.

3 Развитие русского права во второй половине XIX - начале XX века. - М.: Наука, 1997. - С.112.

последние препровождали их со своими заключениями министру юстиции. Высшие чины прокурорского надзора составляли наказы, циркуляры, инструкции для чинов полиции по обнаружению и раскрытию преступлений. К примеру, в 1898 г. прокурором Иркутской судебной палаты А.А. Кобылиным был составлен «Наказ по раскрытию преступных деяний и обнаружению виновных для чинов общей политтии» , затем циркуляр . В 1912 г. была издана целая инструкция, составленная прокурором Иркутской судебной палаты Е.П. Нимандером[376]. За действиями чинов полиции прокурорские работники осуществляли надзор[377]. Так, прокурор Иркутского окружного суда рассматривал жалобу С. Ошаровича на действия околоточного надзирателя 2-й полицейской части г. Иркутска П.Д. Любицкого о незаконном аресте, требовал объяснений от пристава 3 стана Балаганского уезда Иркутской губернии об оставлении без движения дознания об ограблении Константиновой и Егоровой с 15 февраля по 15 октября 1910 г.[378].

Прокуроры имели право присутствовать при всех следственных действиях, которые вели судебные следователя, а в Сибири и участковые мировые судьи. Они рассматривали на месте подлинное производство, но не имели права останавливать ход следствия. Прокуратура осуществляла надзор за действиями лиц, осуществляющих предварительное следствие[379]. Нарушения этих лиц были постоянным предметом пристального внимания со стороны прокурорских работников[380]. Кроме того, прокурор давал разъяснения по вопросам, которые возникали на практике у судебных следователей при производстве следствий[381].

По окончании следствия обвинительный акт или заключение о прекращения дела, составленные товарищем прокурора, направлялись окружному прокурору. При этом, в соответствии сто ст.523 Устава уголовного судопроизводства, обвинительный акт, либо заключение о прекращении или приостановлении дела прокурор должен был внести на рассмотрение окружного суда, если дело относилось к преступлению, не подвергающему ни лишению, ни ограничению прав состояния. Если же предметом дела являлось более тяжкое преступление, то соответствующий акт прокурор представлял прокурору судебной палаты. В свою очередь, прокурор вносил акт на рассмотрение судебной палаты, которая и должна была решить окончательно либо о предании лица суду, либо о прекращении или приостановлении дела. Такая предварительная процедура в судебных палатах по тяжким преступлениям именовалась обвинительной камерой палаты и устанавливалась с целью недопущения необоснованного привлечения лиц к суду. Как указывалось выше, законодатель признал нецелесообразным создание обвинительной камеры в Иркутской судебной палате. Поэтому члены Уголовного департамента Иркутской судебной палаты решали вопрос о предании обвиняемого суду или прекращении производства по делу, подсудным палате только по первой инстанции, в ходе распорядительного заседания. На нем заслушивалось заключения товарища прокурора палаты, а также заранее подготовленный доклад одного из членов суда. Результатом заседания являлось либо прекращение производства по делу в соответствии с заключением прокурора, либо назначение даты судебного разбирательства по существу дела. К примеру, за 1900, 1903-1905 годы в среднем за год товарищи прокурора дали 1306 заключений в распорядительных заседаниях Иркутской судебной палаты. Это была довольно значительная нагрузка с учетом того, что в штате состояло только два товарища прокурора. Всего заключений, данных лицами прокурорского надзора в распорядительных заседаниях судебных мест Иркутского судебного округа (палате и все окружные суды ее округа) за 1900 г.

- 18196, 1903 г. - 19291, 1904 г. - 19412, 1905 г. - 119381. После

распорядительного заседания обвиняемому вручалась копия обвинительного акта и список лиц, которых предполагалось вызвать в суд.

Прокурорские работники участвовали в судебном заседании. Это был прокурор или его товарищ. Судебное следствие открывалось оглашением обвинительного акта государственным обвинителем - прокурором, который как блюститель закона, обязан, был давать суду заключения по каждому возникающему процессуальному вопросу. Закон, отводя роль обвинителя, предполагал, что он будет поддерживать во время судебного следствия обвинения не для того, чтобы добиваться во что бы то ни стало осуждения обвиняемого, но единственно для того, чтобы «определительным указанием всех представляющих в деле доводов и оснований к обвинению дать возможность объяснить их с точки зрения защиты и даже вовсе, устранить, их, если, они могут быть опровергнуты»2. Судебное следствие завершалось прениями сторон. Они состояли из заключительной речи прокурора, из объяснений по делу гражданского истца, из защитительной речи защитника. Если дело слушалось без участия присяжных заседателях, то прокурор, излагая в своей речи о виновности подсудимого, мог предлагать и наказание, которому тот подлежал по закону. Он должен был, если находил оправдания подсудимого уважительными, заявить суду, что не поддерживает обвинительного акта, опровергнутого судебным следствием. Число заключений, предъявленных лицами прокурорского надзора Иркутского судебного округа в судебных заседаниях палаты и окружных судов ее округа по существу, было следующим: в 1900 г. - 2762, 1903 г. - 3158, 1904 г. - 2794, 1905 г. - 1859. Из числа заключений, предъявленных лицами прокурорского надзора в указанный период в судебных заседаниях по существу дел, было принято судом без изменения в существе: в 1900 г. - 2254, 1903 г. - 2606, 1904

1 Курас Л.В., Курас Т.Л., Щербаков Н.Н. Иркутская судебная палата (1897 - февраль 1917 гг.). - Улан-Удэ, 2003. - С.107.

2 Белковец Л.П., Белковец В.В. Судебная реформа 1864 г. в России. - Новосибирск: СибУПК, 1999. - С. 68.

г. - 2413, 1905 г. - 13391. В большинстве случаев (около 80%) окружные суды и Иркутская судебная палата соглашались с заключением лиц прокурорского надзора. Это довольно высокий показатель, который свидетельствует об

эффективности деятельности прокуратуры и квалифицированности кадров. Как указывалось, одной из задач прокуратуры был надзор за законностью, то есть она должна была следить за тем, чтобы приговоры суда были законными и обоснованными, однако ее деятельность по уголовным делам носила

обвинительный характер. А.Ф. Кони признавал, что большинство прокуроров поддерживали обвинение «во что бы то ни стало»2. Не являлось исключением и работа прокурорского надзора в Иркутском судебном округе. Из практики Иркутской судебной палаты и Иркутского окружного суда не было уголовных дел, в котором бы товарищ прокурора отказался от обвинения, посчитав справедливым вынесение оправдательного приговора3. При этом палата и окружной суд в ряде случаев выносила оправдательные приговоры, не

соглашаясь с мнением прокурора.

По Судебным уставам неокончательные приговоры мировых судей могли быть опротестованы в съезде мировых судей путем подачи апелляционного протеста со стороны прокуратуры. Прокурор подавал апелляционный протест на те неокончательные приговоры, которые противоречили данным им заключениям, и только по тем предметам, по которым его требования не были уважены судом первой степени. Как окончательные приговоры мировых судей, так и приговоры съезда мировых судей, которые считались также окончательными, можно было опротестовать только в кассационном порядке. Прокурорские протесты допускались только в случае явного нарушения прямого смысла закона, неправильного его толкования или нарушения процессуальных норм. Второй причиной могли стать нарушение пределов

1 Курас Л.В., Курас Т.Л., Щербаков Н.Н. Иркутская судебная палата (1897 - февраль 1917 гг.). - Улан-Удэ, 2003. - С.109-110.

2 Кони А.Ф. На жизненном пути. - Т.3. - Спб., 1913. - С.268.

3 ГАИО. Ф.242. Оп.4. Д.55; Курас Л.В., Курас Т.Л., Щербаков Н.Н. Иркутская судебная палата (1897 - февраль 1917 гг.). - Улан-Удэ, 2003. - С.110.

ведомства или власти, законом представленной мировому судье или мировому съезду. Первые шли в мировой съезд, вторые - в кассационный департамент (по уголовным делам) Правительствующего Сената. В порядке кассации мировой съезд отменял приговоры и препровождал дело на рассмотрение другого мирового судьи. Сенат, уважив протест, передавал дело другому мировому съезду. Прокуратура в Сибири представляла апелляционные протесты на неокончательные приговоры мировых судей в окружной суд, который выступал в качестве мирового съезда и, кроме того, в соответствии со ст.64 «Временных правил» от 13 мая 1896 г. в случае отсутствия окружного товарища прокурора, а также в тех местностях, где не было товарища прокурора такие полномочия предоставлялись полиции. К примеру, в Иркутский окружной суд товарищем прокурора А. Розиным был подан апелляционный протест на приговор мирового судьи 1 участка Балаганского уезда Иркутской губернии 24 ноября 1909 г. по обвинению крестьянина Тюрнева в краже у инородца Модасова. Мировой судья квалифицировал действия подсудимого по ст.170 Уложения о наказаниях, однако товарищ прокурора считал такую квалификацию неправильной, необходимо было ссылаться по его мнению на ч.2 ст.1654 Уложения, и следовательно дело не должно быть подсудно мировому судье и считал необходимым решение отменить и направить дело прокурору суда для назначения предварительного следствия[382]. Достаточно часто возникали вопросы о подсудности, когда дела подлежали рассмотрению в общих судебных установлений, а не мировыми судьями, в этом случае также подавались товарищем прокурора окружного суда апелляционные протесты[383]. Кассационные протесты на окончательные

KJ KJ TX ___

приговоры мировых судей также приносились в окружной суд. В случае отмены приговора, дело возвращалось для нового рассмотрения мировому судье, вынесшему приговор, либо, если суд признавал необходимым - другому мировому судье (ст.67 Закона от 13 мая 1896 года). Кассационные протесты на окончательные приговоры окружных судов, постановленные ими в качестве мирового съезда, приносились товарищем прокурора в Сибири в судебную палату. В случае отмены дело возвращалось окружному суду для нового рассмотрения в другом составе (ст.69 Закона от 13 мая 1896 года)[384].

Приговоры окружных судов без участия присяжных заседателей считались неокончательными и на них допускались апелляционные протесты прокуроров окружных судов, аналогичное правило закреплялось в Сибири в ст.88 «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года: на все приговоры окружных судов в качестве суда первой инстанции допускались апелляционные протесты лиц прокурорского надзора. Прокурор мог подавать апелляционные протесты на те приговоры, которые не соответствовали с данными им заключениями, и только по тем предметам, по которым его требования не уважены судом первой инстанции. К примеру, в 1911 году в Иркутскую судебную палату поступило дело по апелляционному протесту товарища прокурора Пограничного окружного суда. Подсудимый по делу казак В.Ф. Поплавко, обвинялся в преступлении, предусмотренного ч.1 ст.102 Уголовного Уложения и был

оправдан приговором суда от 14 января 1911 года. Прокурор на основании ст.1440 Устава Уголовного судопроизводства просил вновь рассмотреть дело и признать подсудимого виновным в принадлежности к преступному сообществу - Харбинской организации РСДРП, ставившей целью насильственное изменение существующего строя. Обвинение поддержал товарищ прокурора палаты М.Н. Тунгусов. Судебная палата исследовав материалы дела признала обвинение доказанным и отменила оправдательный приговор окружного суда[385].

Все приговоры судебной палаты, считались окончательными и могли быть отменены в кассационном порядке по протестам прокуратуры.

Кассационные протесты допускались при следующих обстоятельствах: 1) в

случае явного нарушения прямого смысла закона и неправильного его толкования при определении преступления и рода наказания; 2) в случае нарушения обрядов и форм столь существенных, что без соблюдения их невозможно признать приговор в силе судебного решения; 3) в случае нарушения пределов ведомства или власти законом предоставленных судебному установлению. Эти протесты рассматривались в кассационном департаменте Правительствующего Сената. Чаще всего на приговоры Иркутской судебной палаты подавались кассационные жалобы подсудимыми[386], однако в ряде случаев подавались кассационные протесты на оправдательный приговор палаты лицами прокурорского надзора палаты[387]. В 1906 году рассматривалось дело Нерчинского городского врача Ф.Ф. Зензинова, который обвинялся в том, что самовольно перевел поступившего арестанта из арестантского отделения в неохраняемую общую больничную палату, и разрешил прогулки без надзора за ним, вследствие чего арестантом был совершен побег. Прокурор квалифицировал деяния врача по ст.341 Уложения о наказаниях. Судебная палата не согласилась с этим заключением, поскольку по ст.250 Устава о содержащихся под стражей, обязанности по охране арестантов в больницах должны выполнять смотрители больницы, и оправдала Зензинова. Прокурор не согласился с такими выводами суда и опротестовал приговор в Сенат[388].

В целом необходимо отметить, что деятельность прокуратуры округа Иркутской судебной палаты носила обвинительный уклон. На это также неоднократно указывала в своем исследовании Курас Т.Л.[389].

Участие прокурора в рассмотрение гражданских дел было обусловлено самой сутью состязательного процесса. Прокуратура в гражданском процессе должна была «защищать не права лиц или ведомств, а саму силу закона»1. В соответствии со ст.343 Устава гражданского судопроизводства предусматривалась необходимость заключений прокурора по следующим категориям дел: по делам казенного управления; по делам земских учреждений, городских и сельских обществ. Прокурор должен был выступать и на съезде мировых судей с заключением по делам лиц, не достигших совершеннолетия, глухонемых и умалишенных, по делам казенного управления, земских учреждений, городских и сельских обществ, а равно по вопросам подсудности и делам, в которых истцами и ответчиками являлись железные дороги. По ст.199 Устава гражданского судопроизводства прокурор давал заключения и об устранении членов мирового съезда. Также предусматривалось его участие в охранительном судопроизводстве по следующим категориям дел: о безвестном отсутствии; об узаконении и усыновлении детей; об исправлениях в актах гражданского состояния. Прокурорское заключение должно было найти отражение в протоколе судебного заседания и решения по делу. По делам брачным и о законности рождения в тех случаях, когда не было ответчика, а также о признании лиц умалишенных прокурор участвовал с правами стороны, в том числе с правом обжалования судебных решений. По делам о признании лиц безвестноотсутствующими, умалишенными и расточителями, а также об исправлении актов гражданского состояния прокурор не только выступал с

л

заключениями, но и имел право возбуждения дела . В целом необходимо отметить, что Судебные уставы 1864 г. по сравнению с предшествующим периодом ограничили сферу прокурорского надзора в гражданском процессе, а также изменили методы его осуществления (протеста по любому делу на заключения), что наряду с возрастанием роли прокурора в уголовном процессе

1 Судебные уставы 1864 г. с изложением рассуждений, на коих они основаны. - Ч.1. - Спб., 1866. - С.177.

2 Казанцев С.М. Роль прокурора в гражданском процессе дореволюционной России // Буржуазные реформы в России во второй половине XIX века. - Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1988. - С.84.

привело к превращению этого направления прокурорского надзора во второстепенное. Но достоинством новых уставов было то, что они обязали прокурора участвовать в процессе хотя бы по некоторым делам. Фактически роль прокурора в гражданском процессе ограничивалась заключениями. По свидетельству сенатора В.Я. Фукса, «за все время существования нашего кассационного суда случаи прокуратурой права протеста в отведенной ей области не встречаются»1. Тоже самое можно сказать и о прокурорском надзоре в округе Иркутской судебной палаты.

Большинство ученых и практиков считали бесполезным прокурорские заключения. П. Юренев указывал, что лица прокурорского надзора в своих заключениях по гражданским делам предлагали суду проект мотивированной резолюции, как бы для того, чтобы помочь суду в разрешении дела. Но с ролью юрисконсульта суда прокурор справлялся, как правило, плохо, отдавая большую часть времени и сил уголовным делам и лишь эпизодически участвуя в делах гражданских, он гораздо хуже членов суда знал цивилистику. «По крайней мере, в числе нескольких сот дел с прокурорским заключением, в разрешении которых мне пришлось участвовать в течение трех с половиной лет, - писал Юренев, - не было положительно ни одного, в котором заключение прокурора сколько-нибудь помогало бы членам суда в постановлении

л

решения» . О том, что заключение прокурора превратилось «в пустую формальность, тягостную для прокуроров, ненужную для суда и смешную для публики», свидетельствовал Е. Васьковский. Для улучшения создавшегося положения он предлагал: во-первых, предоставить прокурору право протеста по судебным решениям, во-вторых, сократить число дел, по которым требуется заключение прокурора3. В качестве доказательства непригодности института прокурорских заключений по гражданским делам некоторые авторы

1 Фукс В.Я. Кассационные департаменты Сената // ЖМЮ. - 1916. - № 4. - С.54.

2

Юренев П. Об участии прокурорского надзора в гражданских делах // Журнал гражданского и торгового права. - 1871. - Кн.4. - С.770-771.

3

использовали опыт западноевропейского законодательства1. Однако

существенных изменений в этом вопросе не произошло, несмотря на обсуждении этого вопроса Комиссией для пересмотра законоположений по судебной части под председательством Н.В. Муравьева, министерстве юстиции, правительстве и Государственной думе2. Если указывать на деятельность прокурорского надзора в округе Иркутской судебной палаты, то необходимо отметить следующее. Число заключений по гражданским делам, предъявленных лицами прокурорского надзора по апелляционной и кассационной инстанции в Иркутской судебной палате и всех окружных судах ее округа за 1900 г. составило 1812, 1903 г. - 2493, 1904 г. - 2393 и 1905 г. - 2343. Число постановлений, вынесенных Иркутской судебной палатой и окружными судами ее округа, соответствующих по существу заключениям лиц прокурорского надзора составили в 1900 г. - 1627, 1903 г. - 2423, 1904 г. - 2349 и 1905 г. - 2 1 683. Таким образом, из приведенных данных видно, что

деятельность должностных лиц прокуратуры в округе Иркутской судебной палаты в гражданском судопроизводстве была весьма эффективна, и суды выносили решения, соответствовавшие заключениям должностных лиц прокурорского надзора более чем в девяноста случаях из ста. Данный процент решений, вынесенных в соответствии с заключениями прокуроров, являлся очень высоким, если учесть ту критику, которой подвергался этот институт, и говорит о слаженной работе должностных лиц прокуратуры и суда, о высокой квалификации прокурорских работников и объективности заключений по гражданским делам, в отличие от уголовных. Поэтому нельзя согласиться с мнением С.М. Казанцева, который считал, что фактическая роль прокурорского надзора по гражданским делам пореформенной России сводилась к положению «юрисконсульта» судебной коллегии, чье мнение не имело существенного

1 Ювжик-Компанейц О.А. Участие прокурора в гражданском процессе // ЖМЮ. - 1908. - № 10. - С.106.

2

Казанцев С.М. Роль прокурора в гражданском процессе дореволюционной России // Буржуазные реформы в России во второй половине XIX века. - Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1988. - С.86,88-89.

3 Курас Л.В., Курас Т.Л., Щербаков Н.Н. Иркутская судебная палата (1897 - февраль 1917 гг.). - Улан-Удэ,

2003. - С.154-155.

значения[390]. Хотя необходимо отметить, что эта деятельность для прокуратуры и в Сибири была также второстепенна. Стороны, как и суд, в общем не

нуждаются в помощи прокурора, поскольку нарушения, которые могут быть допущены при рассмотрении дела, они в состоянии обжаловать

самостоятельно, и лишь в некоторых случаях необходимо было участие

прокурора в гражданском процессе.

Как указывалось выше, на прокуратуру были возложены некоторые административные функции. Исключением не стал прокурорский надзор в Сибири, где в соответствии с «Временными правилами» от 13 мая 1896 г. прокуроры и товарищи прокуроров окружных судов входили в состав административных установлений Сибири. Так ордером от 24 мая 1897 г. министром юстиции прокурор Иркутского окружного суда был включен в состав присутствия по горнозаводским делам при Иркутском горном управлении[391]. Кроме того, лица прокурорского надзора осуществляли

наблюдение за тюрьмами[392].

Надзор за деятельностью нижестоящих прокуроров осуществляли вышестоящие прокурорские чины. Их предписания были обязательны для подчиненных им нижних чинов (в том числе о возбуждении уголовного преследования против определенного лица, о поддержании обвинения в суде, о принесении апелляционного протеста по делу и т.п., а также указания на нарушения либо на необходимые требования в деятельности прокурорских работников)[393]. Прокурор Иркутской судебной палаты утверждал распределение прокурорских участков по округам окружных судов, а прокуроры окружных судов назначали в указанные участки товарищей прокурора[394].

Прокуратура участвовала в обсуждении законопроектов, а также составляла обзоры состояния преступности на подведомственной территории. Так прокурор Иркутского окружного суда 7 августа 1913 г. направил в Министерство юстиции записку на законопроект «Об усилении ответственности за некоторые преступные деяния и о порядке производства уголовных дел в порядке неотложности»1, прокурором Иркутской судебной палатой Е.П. Нимандером составлен обзор деятельности антиправительственных сообществ, в список которых были включены социал- демократы, местные комитеты партий социалистов-революционеров, военные организации, стачечные комитеты, Забайкальская федерация групп вооруженного народного восстания, группы террористов, боевые дружины, анархисты-коммунисты, профессиональные союзы и другие2.

Таким образом, с принятием «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года в Восточной Сибири был реорганизована прокуратура на тех же началах, что прокурорский надзор в европейской России.

Судебные следователи как особые должностные лица судебного ведомства, на которых возлагалось производство предварительного формального следствия, были введены в России Законом 6 июля 1860 г., который по сути являлся первым актом судебной реформы. В соответствии с положениями Судебных уставов следователи как носители судебной власти, по служебному положению принадлежавшие к категории лиц судейского звания, состояли при окружных судах и пользовались правами членов суда3. Органами судебно-следственной власти в европейской России были: 1. Участковые

судебные следователи, действующие в территориальных пределах своих следственных участков в соответствии с законодательством. 2. Созданные по закону от 30 октября 1867 г. при петербургском и московском судебных

1 ГАИО. Ф.242. Оп.1. Д.231. Л.42-49.

2 Обзор революционного движения в округе Иркутской судебной палаты за 1908 год. - Спб., 1909.

3 Развитие русского права во второй половине XIX - начале XX века. - М.: Наука, 1997. - С.112.

округах судебные следователи по особо важным делам, приступавшие к производству следствий по предложениям прокурора. Преследовалась также цель предоставить им право производства следствий по всей империи по распоряжению министра юстиции. Впоследствии такие следователи появились и во многих крупных городах (Харьков, Вильно, Варшава, Киев, Одесса, Саратов, Новочеркасск, Казань, Тифлис, Ташкент, Омск и Иркутск). Эти следователи приступали к производству предварительных следствий на территории округа того суда, при котором состояли по предложениям прокурора; на территории округа судебной палаты - по предложениям соответствующего прокурора, а на территории всей империи - по предложению министра юстиции. 3. Следователи для производства следствий по важнейшим делам, назначавшиеся министром юстиции по одному или несколько из состоявших при окружном суде судебных следователей, - по предложениям прокурора (Закон от 11 мая 1870 г.). 4. Командируемые общим собранием окружного суда к исполнению обязанностей судебных следователей старшие кандидаты на судебные должности, а как временная мера, и наиболее опытные младшие кандидаты. 5. Назначавшиеся или командируемые на время министром юстиции судебные следователи. 6. Члены окружного суда, назначенные последним по представлению прокурора (как временная мера, при производстве следствий по отдельным делам). В отдельных случаях судебно­следственные действия могли производиться мировыми судьями, членами жандармского ведомства, сенаторами кассационных департаментов1.

Судебные следователи подчинялись окружному суду, а по производству следствий находились «под наблюдением» прокуратуры, располагая помощью полиции; все следственные действия они должны были осуществлять на своем участке лично, в необходимых случаях к ним командировались в качестве помощников кандидаты на судебные должности, которым поручалось либо проведение отдельных следственных действий, либо самостоятельное производство следствий на правах судебного следователя. В российской судебной системе кандидатов было большинство в следственном аппарате. Это объяснялось нехваткой квалифицированных юридических кадров[395].

В ряде окраинных местностей империи, а именно в Закавказье, Архангельской и Черноморской губерниях, Туркестанском крае обязанности судебных следователей были возложены на мировых судей, а при окружных судах состояли лишь судебные следователи для производства следствий по важнейшим делам. Сибирь в этом отношении также не стала исключением. Необходимо отметить, что «Муравьевской» комиссией предлагалось вообще отказаться от института судебных следователей, возложив предварительное следствие на участковых судей, которым одновременно вверялись дела меньшей сложности. Однако этот проект, как и другие предложения этой комиссии, не был воплощен в жизнь.

В соответствии со ст. 5, 7 и 9 «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года обязанности участковых судебных следователей возлагались на участковых и добавочных мировых судей. В тех городах, которые являлись местом пребывания нескольких участковых мировых судей, распределение между ними судебных и следственных обязанностей осуществлялось общим собранием отделений окружного суда. Кроме участковых мировых судей, для производства предварительных следствий, при окружных судах состояли судебные следователи, которые приступали к производству следствий по предложениям лиц прокурорского надзора, а также непосредственно сами, в случаях, когда они застигнут совершающееся или только что совершившееся преступное деяние. В отдаленных местностях: в Туруханском крае Енисейской губернии, Верхоянском и Колымском округах Якутской области, Анадырском, Петропавловском (Камчатском), Гижинском и Охотском округах Приморской

области, поскольку обязанности участковых мировых судей возлагались на начальников местной полиции, постольку им же поручалось производство предварительных следствий. В законе делалась оговорка, что в случае невозможности для начальников полиции принять на себя исполнение обязанностей по производству отдельных, возникающих вне постоянного их места жительства, следствий, им разрешалось поручать эти обязанности своим помощникам, а при их отсутствии - другим чинам полиции, избираемым для этого ежегодно по соглашению губернатора с прокурором окружного суда1. Численность судебных следователей была невелика. При Тобольском окружном суде состояло 7 следователей, Томском - 6, Красноярском - 5, Иркутском - 5, Якутском - 2, Читинском - 4, Благовещенском - 2,

Владивостокском - 42. Всего на весь сибирский край предусматривалось 35 должностей судебных следователей. Основная нагрузка по производству

KJ KJ TX

следствий ложилась на участковых мировых судей. В циркуляре прокурора Иркутской судебной палаты прокурорам окружных судов Иркутского судебного округа от 19 октября 1901 г. указывалось следующее. В 1900 г. оконченных следствий по всему округу палаты было 8450, из этих дел 1245 направлены судебными следователями и 7205 мировыми судьями при поступлении 1105 у первых и 7245 новых следствий у вторых. В год на каждого судебного следователя приходилось 54, а на мирового судью 72 дела. Прокурор Иркутской судебной палаты С.И. Коваленский указывал на то, что эти данные свидетельствуют о малой продуктивности действующих в округе следственных органов, и особенно неудовлетворительным оказывалась деятельность судебных следователей. Такое положение дел, считал Коваленский, сложилось по вине чинов прокурорского надзора, поскольку по ст.9 «Временных правил» от 13 мая 1896 г. распределение работы между

1 ПСЗ. Собр.3-е. Т.16. № 12932. 1896. - Спб., 1899. - С.418.

2 Судебные уставы императора Александра Второго в Сибири, в Туркестане и Степных областях. Закон 13 мая 1896 г. о введении Судебных Уставов в губерниях и областях Сибири с мотивами и объяснительной запиской Министерства юстиции / Сост. В. Сальмонович, Н. Громов. - Томск, 1898. - С.84-87.

судебными следователями принадлежало прокуратуре1. В этом же смысле были даны разъяснения министра юстиции, вследствие возникшего в одном из окружных судов округа Иркутской судебной палаты сомнения относительно права прокурорского надзора передавать судебным следователям к производству следствия независимо от назначенного каждому из них участка. Министр юстиции указал, что чинам прокурорского надзора в Сибири, предоставляется право предлагать судебным следователям дела по всему округу суда2, в европейской России судебные следователи, считаясь членами окружного суда, состояли в назначенных для каждого из них участках. Однако положение дел в целом не менялось. Ярким примером, может

свидетельствовать тот факт, что товарищ прокурора Владивостокского

окружного суда по Хабаровскому участку в январе 1908 г. обращался к прокурору Владивостокского окружного суда с просьбой о командировании добавочного мирового судьи для выполнения обязанностей мирового судьи 9 участка и судебного следователя 4 участка. Ситуация сложилась критическая к 1 января 1908 г., когда на этом участке в производстве находилось 129 следствий и 667 дел мировой подсудности. Это было связано с выходом в отставку судебного следователя Буевского, в производстве которого было 55 дел. Кроме того, за декабрь 1907 г. и январь 1908 г. в г. Хабаровске произошло 7 крупных преступлений (1 разбойное нападение, 3 убийства, 1 тройное убийство, 1 убийство 4-х человек, 1 убийство 5-ти человек). В этом случае, товарищ прокурора просит не назначить судебного следователя, а командировать добавочного мирового судью3.

Как указывалось ранее совмещение обязанностей судьи и следователя в руках мирового судьи, отрицательно влияло на работу мировой юстиции. Ст.398 Устава уголовного судопроизводства обязывала следователя

первоначально допросить обвиняемого немедленно и не позже суток после

1 ГАИО. Ф.242. Оп.1. Д.11. Л.85-88.

2 ГАИО. Ф.242. Оп.1. Д.11. Л.20; Д.263. Л.69-69об.

3 ГАИО. Ф.242. Оп.1. Д.24. Л.112-113.

явки или привода его и не применялась к тем случаям, когда лицо, заподозренное в совершении преступления, задержано полицией в порядке ст.257 УУС и приводилось к следователю без всякого его требования. На это указывал и Правительствующий Сенат по дисциплинарному делу о бывшем мировом судье 5 участка г. Иркутска Берга (Указ Правительствующего Сената Иркутской судебной палате от 20 декабря 1899 г.). Однако прокурор Иркутской судебной палаты С.И. Ковалевский считал, что следователь обязан был принимать все зависящие от него меры для скорейшего допроса каждого приводимого к нему полицией арестанта и продолжительное оставление таких лиц недопустимо, и должны подвергаться ответственности по Уложению о наказаниях[396]. На это же было указано при рассмотрении Иркутской судебной палатой предложения прокурора палаты Е.П. Нимандера 28 сентября 1907 г. о неправильном толковании Благовещенским судом ст.398 УУС в связи с определением этого суда о неправильных действиях мировых судей Чернявского и Смирнова[397]. Выполнить эти требования для мирового судьи, который должен был постоянно разъезжать по участку, было достаточно сложно. Ярким примером может служить следующий факт. Ст.44 «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 г. предусматривала, что производство следственных действий, для которых требуется выезд на место может возлагаться судом на одного из местных участковых либо добавочных мировых судей или судебных следователей. Иркутский окружной суд по уголовному отделению, рассматривая дело Т. Дюжикова, определением поручил мировому судье 2 участка Нижнеудинского уезда Мацкевичу 25 апреля 1913 г. произвести осмотр дома обвиняемого, а 27 июля было подтверждение мировому судье о скорейшем исполнении поручении, однако ответа не последовало. Иркутский окружной суд в распорядительном заседании 12 октября 1913 г. заслушивал сообщение Уголовного отделения суда о неправильных действиях мирового судьи и предписал исполнить поручение и предоставить объяснения. Предоставленные объяснения мирового судьи указывали, что поручение было получено 25 апреля, на 10 июня был назначен осмотр, но не смог произвести в ввиду выезда на место происшествия по следственному делу, 21 августа - невручением повестки, 3 сентября - за неявкою сторон в виду страдной поры, в четвертый раз был произведен осмотр 16 октября, т.е. через семь месяцев после определения суда об осмотре дома обвиняемого. Иркутский окружной суд 25 января 1914 г. объяснения мирового судьи Мацкевича признал заслуживающими уважения[398]. Такая ситуация сложилась не в силу действий чинов прокурорского надзора, а благодаря тому, что такой порядок предусматривался Законом от 13 мая 1896 г. Правительство решив сэкономить средства при проведении судебной реформы в сибирском крае, получило мировую юстицию, которая не справлялась с поставленными задачами, а также оставляло в неудовлетворительном состоянии следствие.

Сибирская общественность считала, что мировые судьи-следователи в качественном отношении стояли на порядок ниже, чем судебные следователи, которые были введены в Сибири «Временными правилами» от 25 февраля 1885 г., поскольку сибирские дореформенные следователи соответствовали отчасти европейским судебным следователям по важнейшим делам . Однако необходимо отметить, что в дореформенной судебной системе основная часть следствий сохранялась в руках полиции.

Основные замечания по производству следствий рассматривались в циркулярах прокурора Иркутской судебной палаты по надзору за производством следствий со стороны прокурорских работников и старшего председателя Иркутской судебной палаты следователям и мировым судьям[399]. К

примеру, старший председатель Иркутской судебной палаты, сенатор Н.П. Ераков при ревизии производства предварительных следствий у мировых судей и судебных следователей по г. Иркутску за 1909 г. указывал на следующие недостатки: по делам о тяжких преступлениях не всегда принимались

адекватные меры пресечения, преимущественно особый надзор полиции (на практике надзор применялся по-разному: от простой отметки о состоянии лица под надзором полиции до его подписки о невыезде); судебно-медицинское освидетельствование потерпевших, а также вскрытие производятся с таким опозданием, что иногда теряют значение доказательств; вещественные доказательства осматривались следователем с большим опозданием, иногда только по окончании следствия и п.т.

В случае смерти, болезни или отстранения участкового мирового судьи обязанности его могли быть возложены общим собранием отделений окружного суда на добавочного или соседнего мирового судью или на судебного следователя. Аналогичная ситуация предусматривалась для пополнения присутствия окружного суда, работающего в качестве мирового съезда, за исключением тех судебных следователей, которые производили следствие по делу, которое подлежало рассмотрению в суде (ст.16 и 17 «Временных правил» от 13 мая 1896 г.). Кроме того, судебные следователи и мировые судьи участвовали в качестве членов окружного суда на выездных сессиях. При этом законодатель, не предусмотрел, ситуацию, когда мировые судьи и судебные следователи могли пользоваться бесплатным проездом на обывательских лошадях только при выполнении своих прямых обязанностей, соответственно при командировках на сессии окружного суда возникали проблемы. Председатель Иркутской судебной палаты обращался за разъяснениями во Второй Департамент Министерства юстиции в 1898 г.,

однако ни в этом, ни в 1902 г. так и не был получен ответ1. Судебные следователи приглашались для пополнения присутствия окружного суда наряду с почетными, участковыми и добавочными мировыми судьями, причем в этом списке они были последними. Однако в практике некоторых окружных судов округа Иркутской судебной палаты, в частности Иркутского окружного суда, ситуация была иная. Как указывал прокурор Иркутского окружного суда, очень часто к участию в заседаниях суда, как при выездах суда на сессии в уезды, так и на очередных заседаниях в г. Иркутске, при рассмотрении не только уголовных, но и гражданских дел, привлекались судебные следователи, состоящие при этом суде. Это, по мнению прокурора, должно было происходить в исключительных случаях, поскольку отвлекает следователей от выполнения их прямых обязанностей, и ставило прокурорский надзор в затруднительное положение, т.к. последние лишались возможности в случае возникновения дел, требующих быстроты производства и немедленного выезда на место происшествия, использовать названные органы судебной власти. С указанной просьбой прокурор обращался к председателю Иркутского окружного суда В.В. Луполову1.

О требованиях предъявляемых к мировым судьям-следователям говорилось ранее. К следователям, состоящим при окружных судах Сибири, предъявлялись те же требования, что и к следователям в европейской России в соответствии со ст. 203-205 Учреждения судебных установлений. Мировые судьи и следователи в Сибири были отнесены к одному VI классу, однако вознаграждение у них было разным, поскольку мировые судьи должны были выполнять очень большой перечень полномочий. Жалованье судей составляло 2200 рублей, следователей - 1500 рублей. В согласно Закону «Об усилении штатов судебных установлений Сибири» от 3 января 1900 года судебным следователям Тобольского, Томского и Красноярского окружных судов сверх положенного по штату содержания было добавлено по 200 рублей и Иркутского, Якутского, Читинского, Благовещенского и Владивостокского окружных судов (за исключением судебного следователя на о. Сахалин) по 500

рублей[400]. Ситуация с кадровым составом судебных следователей была аналогично с прокурорским надзором. Часть судебных следователей были назначена вновь на открывшиеся должности, часть была переведена из других

регионов. В 1897 г. из пяти судебных следователей назначенных на эти

должности при Иркутском окружном суде трое ранее занимали судебные должности в сибирском крае (В.В. Золотухин состоял в должности судебного следователя Иркутско-Верхоленского окружного суда, А.Л. Якуцевич - товарищем Забайкальского областного прокурора, А.А. Гарбинский - заседателем Тюкалинского окружного суда), двое приехали из европейской России (М.К. Мишин был младшим кандидатом на судебные должности при Московском окружном суде, В.Г. Галицкий исполнял должности судебного следователя 3 участка Россинского уезда Ковенского окружного суда)[401]. Увеличение штата следователей произошло только в 1912 году, когда был

принят Закон «Об учреждении при Омском и Иркутском окружных судах новых должностей судебного следователя по особо важным делам[402] и предусмотрены две штатные единицы при Иркутском окружном суде.

Таким образом, в Восточной Сибири был реорганизован институт судебных следователей, однако, он отличался от аналогичного института, введенного судебной реформой 1864 г. в европейской России.

До введения в Сибири судебной реформы обязанности судебных приставов выполняли чины полиции. Получение вознаграждения за

выполнение этих обязанностей производилось в соответствии с определением Правительствующего Сената от 27 ноября 1895 г.[403]. Создание института судебных приставов было предусмотрено ст.19 «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года. В соответствии со ст.11 Учреждения судебных установлений

судебные приставы состояли при общих и мировых судах. Назначались приставы председателями тех судов, при которых первые состояли. В общих судебных учреждениях это делали либо председатели судебных палат,

окружных судов, либо обер-прокуроры кассационных департаментов сенат

(ст.300 УСУ). В мировых судах - председатели съездов мировых судей (ст.62 УСУ). В их компетенцию входило исполнение судебных решений и

обеспечение установленного порядка деятельности судов. В Сибири

исполнение решений и поручений мировых и общих судебных установлений, а также вручение бумаг и повесток лицам участвующим в процессе возлагалось на судебных приставов только в городах Тобольске, Томске, Тюмени, Красноярске, Иркутске, Чите, Благовещенске и Владивостоке, в остальных

местностях - на чинов общей полиции, кроме начальников городских и

окружных полиций и их помощников[404]. Согласно «Временным штатам

судебных установлений в губерниях и областях Сибири» от 13 мая 1896 г. в округе Тобольского окружного суда полагалось две должности судебного пристава, в округах всех остальных судов Сибири по одной, кроме Якутского окружного суда, где этих должностей не было, также как и при Иркутской судебной палате[405]. Этого конечно же было недостаточно для огромной по территории Сибири, однако увеличение числа судебных приставов произошло по просьбе председателя Иркутской судебной палаты[406] только согласно Закону от 22 ноября 1903 г., когда были учреждены еще две должности судебных приставов при Иркутском окружном суде[407]. Там где не было предусмотрено введение должностей судебных приставов, производство исполнительных действий поручалось чинам полиции председателями судебных мест и мировыми судьями непосредственно. Это правило сформулированное в Законе от 13 мая 1896 г. отличалось от ст.313 Учреждения судебных установлений, где указывалось, что при недостатке судебных приставов, председатели судебных мест могли поручать чинам исполнительной полиции выполнять обязанности приставов, обращаясь с требованием о командировании этих чинов к местному полицейскому начальству1. Те же обязанности, за исключением случаев, когда исполнение решения требуется продажа недвижимого имущества, могли возлага0ться и на волостные, сельские и инородческие начальства. Введение в Сибири последней нормы, предусматривалось по следующим причинам. За исполнительные действия вне места своего пребывания, судебные приставы и чины полиции получали от лиц, по требованию которых производились такие действия, сверх особого вознаграждения, еще прогонные деньги. Однако вследствие значительных расстояний в Сибири, расходы на удовлетворение упомянутых должностных лиц на выезды для производства исполнительных действий были очень значительны и поглощали по незначительным гражданским делам большую часть взысканной суммы. Поэтому производство исполнительных действий по гражданским делам в Сибири и должно было быть организовано на таких основаниях, чтобы частные лица могли обращаться к представителям власти, которая ближе, всего располагалась по отношению к населению. Такими лицами и являлись чины окружной и городской полиции, волостных и сельских управлений и инородческих управ2.

Необходимо отметить, что полицейские чины выполняли очень широкий круг полномочий, и осуществление ими обязанностей судебных приставов было для них обременительно. Об этом свидетельствуют тот факт, что на уездном совещании по реформе полиции 22 августа 1908 г. подробно обсуждался вопрос о том, что чинами полиции Иркутского уезда выполнялось значительное количество поручений и исполнительных действий по различным

1 Судебные уставы императора Александра Второго в Сибири, в Туркестане и Степных областях. Закон 13 мая 1896 г. о введении Судебных Уставов в губерниях и областях Сибири с мотивами и объяснительной запиской Министерства юстиции / Сост. В. Сальмонович, Н. Громов. - Томск, 1898. - С.58.

2 Временные правила о применении Судебных уставов в губерниях и областях Сибири, с законодательными мотивами и разъяснениями / Сост. М.П. Домерщиков. - Спб., 1897. - С.14.

ведомствам. В ходе обсуждения была составлена ведомость с указанием тех поручений, от исполнения которых следовало бы освободить чинов полиции. К примеру, по судебному ведомству таких поручений было 26, из них 13, как считали участники совещания, необходимо было переадресовать судебным приставам, 6 - мировым судьям, остальные поручения переложить на казенных сборщиков1.

В отношении судебных приставов действовал большой перечень условий допуска к службе, или цензов. Закон определял их негативным образом, т.е. указывал обстоятельства, препятствовавшие занятию должности судебных приставов. Согласно ст.200 и 201 запрещалось «допускать к занятию должностей по судебному ведомству» лиц: не имевших русского подданства; состоявших под следствием или судом за преступления или проступки; подвергшихся по судебному приговору тюремному заключению или иному более строгому наказанию; находившихся под судом за преступления, влекущие вышеуказанные наказания и не оправданные судебным приговором; уволенные со службы по решению суда или из духовного ведомства за пороки; исключенных из сословий по постановлениям соответствующих органов; объявленные несостоятельными должниками и состоявшие под опекой за расточительность. Кроме того, в ст.299, устанавливались специальные «отрицательные» условия, распространявшиеся только на кандидатов на должность судебного пристава. Воспрещалось принимать лиц: не достигших 21 года; занимавших другую должность на государственной или общественной службе; подвергшихся по судебному приговору ограничению или лишению прав состояния, а также состоявших под следствием за противоправные деяния, влекущие лишение или ограничение прав состояния, и тех, которые за подобные деяния не оправданы судом; лишенных по суду права быть поверенными по чужим делам и духовного сана по приговору духовного суда2.

> ГАИО. Ф.242. Оп.4. Д.1. Л.203-207об, 283-284.

2

Судебные Уставы 20 ноября 1864 года, с изложением рассуждений на коих они основаны. - 4.III. - Спб, 1867.

- С.193.

Судебными приставами не должны были быть лица, запятнавшие себя не только правонарушениями, но и подозрением в их совершении. Кроме того, требовалось, чтобы соискатель был непорочен по общественному приговору или постановлению духовных властей. Как элемент нравственного ценза следует рассматривать запрет несостоятельным должникам занимать указанную должность, поскольку факт несостоятельности оставлял пятно позора на человеке, «употребившем во зло доверие своих кредиторов»[408]. Данное ограничение было пожизненным, тогда как воспрещение доступа лицам, состоявшим за расточительность под опекой, ограничивавшей дееспособность опекаемого, являлось временным и прекращалось с момента снятия опеки[409]. Приставам запрещалось сочетать службу с исправлением должности в государственных или общественных учреждениях, выполнять функции присяжных заседателей (ст.84 УСУ), принимать на себя какие-либо действия, касавшиеся своей жены или родственников до четвертой и свойственников до второй степени (ст.324 УСУ).

В Судебных уставах не устанавливался образовательный ценз для судебных приставов. В конце XIX в. отмечалось, что контингент судебных приставов был укомплектован лицами, не только не имевшими юридического образования, не знавшими решений сената и юридической литературы, но и «мало знакомых с духом и смыслом судебных уставов»[410]. Ревизия судов, проведенная в 1895 г., показала, что из 1407 судебных приставов, 1097 имели домашнее или низшее образование, 283 закончили средние и 27 высшие учебные заведения[411]. Такой состав приставов рассматривался как причина главных недостатков исполнительного производства[412].

Обязательными условиями допуска судебного пристава к исполнению своих функций являлись внесение залога и принятие присяги. Залог предназначался для возмещения убытков, которые могли произойти от неправильных действий судебного пристава. В отдельных местностях залог вообще не требовался: Архангельской, Вологодской губерниях, Средней Азии[413], в том числе и в Сибири (ст.20 «Временных правил о применении Судебных

л

Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года) . Это

объясняется недостатком лиц, отвечавших всем требованиям, в такой ситуации необходимость уплаты залога только усугубляла бы дефицит кадров. В этой ситуации нередки были случаи совершения судебными приставами

противоправных деяний. К примеру, судебного пристава при Иркутском окружном суде Я.З. Обольского обвиняли неоднократно в незаконном присвоении казенных денежных сумм[414], судебного пристава по г.

Нижнеудинску Н.И. Зозуленко обвинялся в вымогательстве[415].

В ст.21 «Временных правил о применении Судебных Уставов к

губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года определялось денежное

вознаграждение судебным приставам за исполнение отдельных служебных

действий, оно соответствовало таксе, которая предусматривалась ст.313 Учреждения судебных установлений. Вознаграждение же чинов полиции осуществляющих указанные действия, когда они совершали их в пределах мест постоянного их пребывания, производилось в тех же размерах, что и судебным приставам, а когда эти действия совершались вне постоянного места

пребывания чинов полиции, то особой таксе, которая предусматривалась указанной ст.21. Полицейские чиновники при разъездах по делам службы имели право безвозмездно требовать земских и обывательских лошадей. А так как эти чиновники эти в большинстве случаев исполняли решения и постановления окружных судов одновременно с другими обязанностями, то в Сибири необходимо было уменьшить расходы частных лиц по исполнению решений и постановлений суда, и следовало установить для полицейских чиновников вознаграждение исключительно за производство указанных действий, не назначая им особой платы за совершенные ими при этом поездки.

Таким образом, необходимо отметить, что в результате проведения в Восточной Сибири судебной реформы в 1897 г. был веден институт судебных приставов.

«Временные правила о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года предусмотрели создание нотариата. По ст.420 Учреждения судебных установлений предусматривалось возложение заведования нотариальной частью на нотариусов и состоящими при нотариальных архивах старших нотариусов. Однако для Сибири были сделаны некоторые отступления. В тех городах, местечках, посадах и селениях, где не было нотариусов, исполнение всех лежащих на них по закону обязанностей возлагалось на местных участковых мировых судей, а также на чинов полиции в Туруханском крае Енисейской губернии, Верхоянском и Колымском округах Якутской области, Анадырском, Камчатчатском, Гижинском и Охотском округах Приморской области. Исполнение же обязанностей старшего нотариуса в Сибири возлагалось на одного из членов окружного суда, избираемого на эту должность общим собранием отделений суда. При каждом окружном суде состоял нотариальный архив, которым заведовал старший нотариус. Окружные суды выступали в качестве второй инстанции, рассматривая нотариальные дела по жалобам, подаваемым в установленном порядке. Кроме того, суды имели право в порядке надзора производить общую ревизию дел состоящих при них нотариусов1. В Иркутской губернии нотариальная часть была представлена нотариальным архивом со старшим нотариусом, членом Иркутского окружного

суда и 3 нотариусами по г. Иркутску[416]. Ст.55 «Временных правил» от 13 мая 1896 г. разрешала нотариусам, а также мировым судьям и чинам полиции, выполняющим их обязанности, в Сибири, выписки из актов, подлежащих утверждению старшего нотариуса, отсылать в нотариальный архив по почте[417]. Важнейшей функцией нотариуса было совершение актов по имуществу. Однако нотариус осуществлял и другие обязанности: выдавал выписки из

актовых книг и копии актов, свидетельствовал всякого рода акты, протесты, копии, подлинности подписей, время предъявления ему документов, нахождение лица в живых, передавал заявления одного лица другому, оформлял доверенности, заемные обязательства, договоры и протесты, мировые и третейские записи и прошения, принимал на хранение документы и составлял проекты раздела наследства[418].

Таким образом, в результате проведения судебной реформы в Восточной Сибири были учреждены должности нотариусов, правда только в основном там, где располагались окружные суды.

В целом необходимо отметить, что после введения судебной реформы в сибирском крае были созданы или реорганизованы многие институты. Так по «Временным правилам о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года присяжные поверенные образовали профессиональную группу. Окончательное формирование сословия было связано с появлением совета присяжных поверенных. По количеству адвокатура Восточной Сибири занимала одно из последних мест в России, и более половины присяжных поверенных региона приходилось на Иркутск. Профессиональная деятельность адвокатов была ориентирована на судебное представительство, имевшее разнообразные формы: юрисконсульство, участие

в конкурсных управлениях, защита в уголовном и гражданском процессах. Высокая плата за труд поверенного сделала недоступными его услуги неимущим слоям населения. Отчасти положение компенсировалось деятельностью консультаций присяжных поверенных, оказывавших юридическую помощь за небольшую плату. Работа консультаций способствовала распространению правовых знаний среди жителей региона. Формированию представлений населения о целях, задачах, деятельности присяжных поверенных способствовала дисциплинарная деятельность совета. Иркутскому совету пришлось урегулировать многие стороны сословной жизни, которые не были предусмотрены законодательством: вопросов, касающихся

организационной и дисциплинарной деятельности совета. Особенностью иркутской адвокатуры являлась двойственность «законодательных» органов, ими были и совет, и общее собрание, в том время как, в других судебных округах России источником власти были исключительно собрания присяжных поверенных.

С введением «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года был реорганизован институт прокурорского надзора в Восточной Сибири. Это произошло в соответствии с теми принципами, которые были определены в Учреждениях Судебных установлений, Уставах гражданского и уголовного судопроизводства. Изменение в статусе прокуратуры, произошло с тем, что Судебные уставы 1864 г. отделили судебные функции от обвинения и защиты, а это изменило ее роль. Судебная реформа 1896 г. в Сибири решала те же самые вопросы, что и судебная реформа 1864 г. Прокуратуре был придан характер органа уголовного преследования и государственного обвинения перед судом. Исключением не стал прокурорский надзор округа Иркутской судебной палаты, его деятельность по уголовным делам практически всегда носила обвинительный характер. Однако следует отметить работу лиц прокуратуры по участию в гражданском судопроизводстве как весьма эффективную, в отличие

от прокуратуры в европейской России. Это объясняется тем, что при участии в рассмотрении гражданских дел лиц прокурорского надзора были свободны от обвинительных установок, которые имели место при их участии в рассмотрении уголовных дел, слаженностью работы прокурорского и

судейского корпуса, а также высокой квалификацией прокурорских кадров.

С введением «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года был реорганизован институт судебных следователей. С 1885 по 1896 гг. производство следствий осуществлялось полицией и судебными следователями. После проведения судебной реформы в Сибири эти полномочия были возложены на судебных следователей, которые наделялись теми же правами, что и судебные

следователи по важнейшим делам в европейской России, однако основная часть следствий в отличие от судебной реформы 1864 г. в сибирском крае производилась мировыми судьями. Кроме того, отличительной особенностью института судебных следователей в Сибири являлось то, что за ними не закреплялись определенные участки, они должны были в случае

необходимости участвовать в выездных сессиях окружного суда и заседаниях

окружного суда в качестве съезда мировых судей, а также выполнять полномочия участковых мировых судей.

В результате проведения судебной реформы в Восточной Сибири были учреждены институты судебных приставов и нотариат. Однако судебные приставы действовали только в тех городах, где располагались окружные суды, за исключением Якутска, и не учреждались при Иркутской судебной палате. Требования к кандидатам в судебные приставы в Восточной Сибири предъявлялись такие же, как и в европейской России, однако исключалось требование внесения залога. Нотариусы работали в основном в тех же городах, что и судебные приставы. Там где отсутствовали судебные приставы и нотариусы, обязанности первых выполняли чины полиции, вторых либо участковые мировые судьи, либо полицейские чиновники.

В европейской России после учреждения в июле 1860 г. института судебных следователей из ведения полиции выделяется проведение следствия, и одновременно уточняются полномочия полиции по производству дознания. После издания в январе 1864 г. Судебных уставов из ведения полиции окончательно изымается судебная деятельность. В Восточной Сибири и после введения «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» от 13 мая 1896 года полиция проводила не только дознание, как в европейской России, но и осуществляла другие полномочия в судебной сфере. При производстве предварительных следствий и уголовных дел мировые судьи опирались в своей деятельности на полицейские чины. Около 75 % уголовных дел начиналось по ее сообщениям и дознаниям1. В делах публичного обвинения полиция выступала и обвинителем перед мировым судьей; через нее рассылались повестки, объявления; ей же давались поручения о производстве дознаний по жалобам потерпевших, о приводе и розысках обвиняемого, о приводе свидетелей, отказывающихся добровольно участвовать в процессе; исполняет приговоры судьи. По гражданским делам через чинов полиции передавались повестки, объявления, извещения, и они же выполняли роль судебного пристава. В отдаленных районах Сибири полиция выполняла обязанности участковых мировых судей, судебных следователей и нотариусов. В случаях определенных законом чины полиции представляли апелляционные отзывы на приговоры мировых судей.

Таким образом, предусмотренные судебной реформой 1896 г. в Сибири, институты присяжных поверенных, судебных следователей, судебных приставов, а также прокуратуры и нотариата в целом соответствовали общероссийским, однако имели некоторые особенности связанные с условиями проведения реформы в сибирском крае.

Заключение.

На стадии становления новых общественных отношений объективно возникает проблема переоценки, а затем необходимости реформирования всех общественного устройства: экономической, социальной, политической,

правовой. Многие трудности в проведении современных преобразований судебной системы объясняются недостатком подлинного понимания истории, помогающего избежать тех ошибок, которые имели место при проведении судебной реформы 1864 г. Это тем более важно, поскольку процесс реформирования судебной системы Российской Федерации проходит под знаком возвращения в отечественную государственность демократических принципов и институтов Судебных уставов Александра II.

Однако необходимо отметить, что политика самодержавия в сфере суда была весьма противоречивой: самая последовательная в ряду преобразований 60-70-х годов XIX в. реформа почти сразу же вступает на путь «исправления». Она крайне медленно продвигалась к окраинам и по-разному реализовывалась на различных территориях империи.

Правительство России не сразу приняло решение о коренном реформировании суда и судопроизводства в Сибири. До 80-х годов XIX в. в Восточной Сибири существовали общесословные суды - палаты уголовного и гражданского суда, совестный и надворный суд. В каждом уезде действовал уездный суд. Сохранялись сословные суды для городского населения - магистраты, а в крупных городах - коммерческие и словесные суды. В судах словесной расправы рассматривали дела сибирских «инородцев». В уголовном процессе господствовал следственный процесс, базировавшийся на теории формальных доказательств. Гражданский процесс отличался от уголовного лишь по форме, но покоился на тех же основаниях. Такое состояние судебных учреждений Сибири вызывало недовольство всех слоев населения. Местная и российская печать энергично заявляли о необходимости радикального преобразования юстиции края.

В 1867 г. учреждается особый отдел при комиссии для работ по

преобразованию судебной части России под председательством В.П. Буткова, который состоял преимущественно из лиц, служащих в Сибири или знакомых с ее делами по службе. Основные выводы особого отдела комиссии сводились к следующим предложениям: институт мирового суда сделать выборным,

расширив социальную базу кандидатов и допустить к участию в выборах не только дворянство, чиновничество, купечество, но и казаков и крестьян; установить особый временный порядок избрания мировых судей до введения земских учреждений в Сибири; в качестве апелляционной и кассационной инстанции для единоличных мировых судей предусмотреть съезд; ввести институт присяжных заседателей, при этом изменить требования предъявляемые к присяжным в Сибири путем снижения имущественного ценза и включения в списки казаков и офицеров; ввести институт присяжных

поверенных с некоторыми изменениями требований к кандидатам; по отношению к инородцам предлагалось уголовные дела подчинить мировым и общим судам и рассматривать их по общероссийским законам, не вводить суд присяжных, а гражданские дела рассматривать инородческими судами по нормам обычного права и только в качестве третьей инстанции предусмотреть мировой или окружной суд, которые должны были рассматривать дела по

общероссийским законам. Особый отдел предлагал, таким образом, провести судебную реформу в Сибири с учетом специфики края, однако кардинальных изменений в сфере инородческого суда не предусматривалось. Для Восточной Сибири проведение судебных преобразований в таком виде было бы и необходимо и своевременно.

Проект особого отдела был в целом одобрен комиссией лишь с

незначительными редакционными изменениями, а затем он обсуждался министерствами и главным начальством Сибири. Последние также высказались за введения проекта в жизнь, только главное начальство Восточной Сибири указывало на подчинение инородцев общим судебным установлениям.

В конце 1869 г. проект судебных преобразований в Сибири рассматривался в Государственном совете, однако решения никакого не принял и в 1870 г. особый отдел и комиссия Буткова были закрыты.

Мероприятия, проводимые правительством в сфере суда в указанный период, как нельзя более точно отражают главное противоречие между необходимостью реформ и стремлением самодержавия к самосохранению: реализация радикальной судебной реформы и одновременно свертывание провозглашенных ее демократических принципов и институтов. Реформаторские и консервативные тенденции в политике правительства в отношении нового суда на протяжении второй половины XIX в. шли параллельно, однако в 70-80-е гг. вторая тенденция возобладала и правительством была проведена судебная контрреформа.

В этих условиях, правительство не утверждая проект комиссии В.П. Буткова и отказываясь от реформы в Сибири, встает на путь частичных изменений, которые кардинально не меняли существующую судебную систему.

После закрытия комиссии Буткова и до середины 80-х гг. XIX в. министерством юстиции и местным начальством неоднократно предпринимались попытки обсуждения проблемы изменения судоустройства в сибирском крае. Но они были безуспешны в силу уже указанных выше причин

и, кроме того, возникший «балканский кризис» и последовавшая русско-

турецкая война 1877 - 1878 гг. серьезно подорвали финансовое состояние

России, а это в свою очередь также повлияло на ход рассмотрения вопроса о

судебной реформе в Сибири.

Эпоха юридического возрождения в Сибири начинается в 80-х гг. XIX в., когда принимаются законодательные акты, но они были направлены не на коренное преобразование, а улучшение судебной части Сибири. Первым таким законодательным актом стали «Временные правила о некоторых изменениях по

KJ ^ r I 1 J^ KJ r I 1 СУ

судоустройству и судопроизводству в губерниях Тобольской и Томской, Восточной Сибири и Приамурского края» от 25 февраля 1885 г. В соответствии с этим законом взамен губернских, областных, окружных и городских стряпчих учреждались должности товарищей губернских и областных прокуроров; в целом создавалась единая судебная система, в которой судами первой инстанции признавались окружные суды, судами второй инстанции - губернские суды; ведение предварительного следствия поручалось судебных следователям и полиции; по делам о преступлениях, влекущих за собой лишение всех прав состояния, предусматривалось не только участие прокурора, но и защитника и были увеличены оклады чинам судебного ведомства. Значение закона 25 февраля 1885 г. заключалось в том, что он в определенной степени совершенствовал судебную систему Сибири, тем не менее, кардинально не менял ее, поскольку не были реализованы важнейшие принципы в области судоустройства и судопроизводства, такие как разделение властей, несменяемость судей, гласность и состязательность процесса, оценка доказательств по внутреннему убеждению судьи. Поэтому фактически сразу после принятия этого нормативно-правового акта министерство юстиции констатировало тот факт, что положение судебной части по-прежнему оставалось в неудовлетворительном состоянии. В целом пересмотр судебных установлений Сибири правительством связывалось с изменением количественного состава судей и лиц прокурорского надзора и попыткой решить кадровую проблему в отдельных регионах Сибири, в первую очередь в Восточной Сибири. В этом направлении был принят целый ряд законодательных актов в 80-90-х гг. XIX в.

Вступление России на путь капитализма оказало огромное влияние на развитие восточных окраин империи. Значительно усложнились задачи административных, полицейских и судебных органов, которые в новых условиях должны были обеспечить проведение колонизаторской политики царизма. Поэтому самим правительством осознается необходимость

скорейшего изменения судебной части и это связывалось в первую очередь конечно же с экономическим развитием сибирского края, особенно с момента строительства Транссибирской железной дороги, которая способствовала развитию промышленности и торговли в крае. Все это обусловило пристальное внимание и возрастание законодательной инициативы со стороны центральных властей. В 1894 г. была образована особая комиссия под председательством П.М. Бутовского, которая должна была разработать предложения об улучшении судебной системы Сибири. После окончания работ комиссии и обсуждения разработанного ее проекта министерствами, местными начальствами и

Государственным советом, 13 мая 1896 г. император утвердил «Временные правила о применении Судебных уставов к губерниям и областям Сибири». Именно с этим документом следует связывать проведение судебной реформы в Сибири. 2 июля 1897 г. в г. Иркутске состоялось торжественное открытие Иркутской судебной палаты и Иркутского окружного суда. В результате реформы был создан Иркутский судебный округ, который возглавила Иркутская судебная палата, и в него вошли Иркутский, Красноярский, Якутский, Читинский, Благовещенский, Владивостокский и Пограничный

окружные суды. Территория округа была весьма обширна, окружные суды отстояли от Иркутской судебной палаты на расстоянии от 1200 до 3000 верст и более. Большая протяженность территории округа сильно осложняла деятельность палаты и окружных судов в связи с трудностями,

существовавшими в сообщении между ними.

Иркутская судебная палата была призвана проверять по апелляционной инстанции акты, принятые окружными судами по первой инстанции и не

вступившие в законную силу, а также рассматривать по первой инстанции дела

о о X Г /“ u

важнейшей категории, отнесенных законом к ее ведению. Кроме того, судебной палате были предоставлены специальные полномочия: рассмотрение по

кассационной инстанции решений окружных судов ее округа, проверявших решения мировых судей в качестве мировых съездов. Такие полномочия в целом на территории России выполняла единая кассационная инстанция - Правительствующий Сенат.

По первой инстанции Иркутской судебной палаты были подсудны некоторые дела о государственных, должностных преступлениях и преступлениях печати. Необходимо отметить, что царское правительство придавало большое значение рассмотрению дел о государственных преступлениях, видя в судебных палатах эффективное средство для борьбы с революционным движением, которое набирало силу не только в европейской России, но и на восточных окраинах империи. Однако Иркутская судебная палата рассматривала эту категорию дел объективно, в соответствии с требованиями закона и во многих случаях либо прекращала производство по делу, либо выносила оправдательные приговоры или смягчала приговоры окружных судов. По апелляционной инстанции Иркутская судебная палата проверяла приговоры по уголовным делам окружных судов, принятые ими по первой инстанции и не вступившие в законную силу. По кассационной инстанции палата проверяла приговоры окружных судов, вынесенные ими в качестве мирового съезда и вступившие в силу. В Иркутской судебной палате не была создана обвинительная камера, которая действовала в других палатах.

Иркутская судебная палата при рассмотрении гражданских дел, проверяла по апелляционной инстанции решения окружных судов ее округа, принятые ими по первой инстанции и не вступившие в законную силу. По кассационной инстанции палата проверяла решения окружных судов, вынесенные ими в качестве мирового съезда и вступившие в силу. Рассмотрение гражданских дел Иркутской судебной палатой было достаточно длительным. Это объяснялось, прежде всего, высокой нагрузкой судей, а также существовавшими сроками на обжалование решений окружных судов.

Подсудность окружных судов по судебной реформе 1896 г. определялась следующим образом: по первой инстанции рассматривали дела о

ссыльнокаторжных и ссыльнопоселенцах, совершивших преступления и проступки, за которые по общим уголовным законам, налагались наказания, превосходящие заключение в тюрьму, с лишением всех прав, а также дела по преступлениям и проступкам, предусматривающие лишение или ограничение прав состояния или за которые в законе, предусматривалось взыскание свыше 600 рублей. Институт присяжных заседателей не предусматривался. Именно это положение реформы подвергалось наибольшей критике со стороны сибирской общественности. Окружным судам в Сибири по первой инстанции были подсудны гражданские дела с суммой иска свыше 2000 рублей. Кроме того, в сибирском крае обязанности мировых съездов были возложены на окружные суды и в этом случае они выступали в качестве апелляционной и кассационной инстанцией для мировых судей, а также окончательно разрешали дела инородцев, такие решения окружных судов уже нельзя было обжаловать. Сибирская общественность отрицательно относилась к замене съездов мировых судей окружными судами, поскольку судьи были не знакомы с делами мировой подсудности, исключалась возможность общения мировых судей друг с другом и не создавалось единство судебной практики.

Члены судов общей юрисдикции осуществляли свою деятельность в весьма сложных условиях, обусловленных обширностью территории округа, невысокими размерами заработной платы и весьма значительной нагрузкой. Однако деятельность Иркутской судебной палаты и окружных судов ее округа была достаточно эффективной, и они выполняли стоящие перед ними задачи.

В судопроизводстве в судах общей юрисдикции впервые вводились в законодательство льготы, связанные с участием сторон в процессе, последние могли предоставлять различного рода бумаги и при этом не являться лично в суд, если проживали далее двухсот верст от места нахождения суда. Решение суда в этом случае не считалось заочным и подлежало только апелляции. Это на практике должно было облегчить участие населения в судопроизводстве, однако это приводило к ограничению принципа устности в процессе.

В Восточной Сибири по судебной реформе 1896 г. учреждались должности участковых, добавочных и почетных мировых судей. Все они назначались министром юстиции. К ведению мировой юстиции были отнесены все преступления и проступки, наказания за которые не предусматривали ограничение прав и из этой общей массы исключались лишь незначительные проступки, а также гражданские дела с суммой иска не выше 2000 рублей. Кроме того, мировой судья в сибирском крае выполнял обязанности судебного следователя и нотариуса, в том случае, если отсутствовала нотариальная контора. В отдаленных северных окраинах Сибири обязанности мировых судей были возложены на начальников полиции и только в 1911 г. там были учреждены должности участковых мировых судей. Состояние мировой юстиции было достаточно тяжелым, поскольку мировые судьи выполняли не только судебные, но и следственные полномочия, кроме того, численность штатов, как и оклады содержания, были недостаточными для выполнения указанных задач. Мировые судьи в сибирском крае не избирались, а назначались и стояли на класс ниже, чем в европейской России.

Первые присяжные поверенные в Восточной Сибири появились после введения Временных правил 1885 г. Ограничение участия присяжных поверенных в уголовном процессе делами, по которым предусматривалось наказание в виде лишение прав, не привело к большой потребности в присяжной адвокатуре у населения и к формированию профессиональной группы. Только после проведения судебной реформы в регионе в 1896 г. были учреждена адвокатура. По своему правовому положению местная адвокатура в целом не отличалась от адвокатуры европейской России, однако, не был создан совет присяжных поверенных, эти функции были возложены на окружные суды, и поверенным было запрещено подавать жалобы по дисциплинарным делам в Правительствующий Сенат.

Адвокатура была одной из малочисленных групп российской адвокатуры. После проведения реформы постепенно ощущается острый недостаток в поверенных. Наибольшее количество присяжных поверенных было сосредоточено в Иркутске. Особенности территориального распределения адвокатуры в регионе определялись возможностями приложения труда адвокатов и потребностями населения в их услугах.

Адвокатура была одним из наиболее важных звеньев судебной системе региона. Основные направления профессиональной деятельности присяжных поверенных в основном определялась степенью их прибыльности. Присяжные поверенные осуществляли представительство и защиту в суде, состояли юрисконсультами различных учреждений, являлись присяжными попечителями

KJ TX KJ

конкурсных управлений. В целях организации юридической помощи населения, борьбы с подпольной адвокатурой, были созданы консультации присяжных поверенных в Иркутске, Красноярске, Чите. С течением времени консультации стали осуществлять юридическую помощь беднейшим слоям населения.

В 1904 г. был образован совет присяжных поверенных при Иркутской судебной палате, который стал органом дисциплинарного надзора за адвокатами. К поверенным в регионе предъявлялись те же требования, что и в европейской России, и материалы деятельности совета свидетельствуют о достаточно высоком уровне профессионализма адвокатов, поскольку из более ста присяжных поверенных округа Иркутской судебной палаты было исключено только трое.

Прокурорский надзор в Восточной Сибири был реорганизован в 1885 г., окончательно прокуратура была сформирована после проведения судебной реформы 1896 г. Функции прокуратуры заключались в следующем: возбуждении уголовного преследования против определенного лица; поддержание обвинения в суде; принесение апелляционного протеста по делу; наблюдение за тюрьмами и участие в губернских присутствиях. Основными функциями пореформенной прокуратуры в первую очередь стали уголовное преследование и государственное обвинение, а не надзор за законностью. Не

исключением стала и прокуратура в Иркутском судебном округе. Деятельность лиц прокурорского надзора в регионе по уголовным делам практически всегда носила обвинительный характер, по гражданским делам она была объективна и достаточно эффективна. Прокурорский надзор в Восточной Сибири был

организован на тех же началах, что и в европейской России.

Институт судебных следователей в Восточной Сибири возник в 1885 г., однако производство следствий осуществлялось не столько и не только судебными следователями, но и полицией. После проведения судебной реформы в Сибири эти полномочия были возложены на судебных

следователей, которые наделялись теми же правами, что и судебные

следователи по важнейшим делам в европейской России. Однако в основном производство следствий было возложено в отличие от судебной реформы 1864 г. на мировых судей. В отдаленных местностях региона, где обязанности мировых судей выполняли начальники местной полиции, предварительное следствие производилось чинами полиции. Численность судебных следователей была невелика, на всю Сибирь 35 человек, поэтому основная нагрузка ложилась на участковых мировых судей. Все это влияло не только на эффективность работы мировой юстиции в сибирском крае, но и как следствие этого, в неудовлетворительном состоянии находилось предварительное следствие. Отличительной особенностью института судебных следователей в

Восточной Сибири являлось то, что за ними не закреплялись определенные следственные участки, и они должны были приступать к производству следствий по указанию лиц прокурорского надзора, и в случае необходимости участвовали в заседаниях окружного суда в качестве съезда мировых судей и выездных заседаниях окружного суда, и выполняли обязанности участковых мировых судей. В целом необходимо отметить, что институт судебных следователей существенно отличался от аналогичного института в европейской России.

Создание института судебных приставов было связано с проведением судебной реформы 1896 г. в Сибири. В их компетенцию входило исполнение судебных решений и обеспечение установленного порядка деятельности судов. Если в европейской России судебные приставы действовали при общих и мировых судах на всей территории, то в Иркутском судебном округе они учреждались только в Иркутске, Красноярске, Чите, Благовещенске и Владивостоке и соответственно состояли при Иркутской судебной палате и окружных судах. В остальных местностях полномочия судебных приставов были возложены на чинов общей полиции, кроме начальников городских и окружных полиций и их помощников. В Сибири к приставам предъявлялись те же требования, что и в европейской России, за исключением внесения залога. Это объяснялось нехваткой квалифицированных кадров, а на практике нередки были случаи злоупотребления своим служебным положением со стороны сибирских судебных приставов.

Судебная реформа 1896 г. в Сибири предусматривала создание нотариата. В целом этот институт отвечал тем же требованиям и соответствовал

правовому положению нотариусов в европейской России, однако в сибирском крае были сделаны некоторые отступления, поскольку учреждались должности нотариусов в основном там, где располагались окружные суды, в тех городах и селениях, где отсутствовали нотариусы, их обязанности выполняли участковые мировые судьи, а в отдаленных северных районах - чины полиции, и

обязанности старшего нотариуса возлагались на одного из членов окружного суда.

В Восточной Сибири и после введения «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниях и областям Сибири» от 13 мая 1896 г. полиция проводила не только дознание, как в европейской России, но и осуществляла другие полномочия в судебной сфере.

В целом необходимо отметить, что становление и формирование

пореформенной судебной системы Восточной Сибири проходило сложно и в течение длительного времени. Первые попытки в этом направлении были предприняты в 1867 г. особым отделом под председательством Буткова, затем с 70-х гг. XIX в. и до 1896 г. правительством принимались усилия, а затем законодательные акты, направленные лишь на некоторые изменения судоустройства в регионе. После работы комиссии Бутовского и принятия «Временных правил о применении Судебных Уставов к губерниям и областям Сибири» начинается процесс реформирования судебной системы. В результате судебной реформы в Восточной Сибири впервые вводились самостоятельность судебной власти; отделение от других ведомств; возможно более близкие к населению к населению местные органы суда; изъятие производства следствий из ведения полиции; удобную в отношении простоты и скорости стройную систему судебных инстанций; вводились институты судебных следователей, адвокатуры, прокуратуры и нотариата; гласность, устность, состязательность судопроизводства. Поскольку реформа в Сибири проходила на тридцать с лишним лет позже, чем в европейской России, в условиях контрреформ, то и реализовывала она уже в «исправленном виде» и с учетом специфики края. Поэтому была расширена подсудность мировых судей, с возложением на них обязанностей по производству следствий, они были подчинены непосредственно окружным судам, мировые судьи не избирались, а назначались. У окружных судов Сибири была уменьшена подсудность по первой инстанции, но их полномочия были увеличены за счет апелляционного и кассационного производства, и они выступали в качестве последней судебной инстанции для инородцев. Кассационная функция по делам мирового разбирательства была передана судебной палате, вместо Правительствующего Сената; не учреждалась обвинительная камера и особый порядок предания суду; были установлены определенные ограничения устности судопроизводства; не учреждался суд присяжных.

Явным недостатком судебной реформы в Восточной Сибири являлось то, что нетронутым оставались волостной и инородческий суд. Эти вопросы

необходимо решать как можно скорее, поскольку резкое обострение аграрного вопроса в европейской России заставили самодержавие взглянуть на Сибирь как на источник дополнительного земельного фонда. Требовалось проведение не только аграрных реформ, но и необходимость изменения общественного, административного и судебного устройства сибирского крестьянства, в том числе и коренного населения. Реформы были проведены в 1898 и 1901 гг. Данный вопрос остался вне рамок работы, и требует специального исследования.