1. Проекты проведения судебной реформы в Сибири в 60-70-х гг. XIX века.

Судебная реформа 1864 г. не затронула ряд районов России, в том числе и Сибирь. К этому периоду состояние судебных учреждений Сибири вызывало недовольство всех слоев населения. Оно мотивировалось волокитой, сложностью судопроизводства, взяточничеством чиновников.

С октября 1861 г. по инициативе служащих губернского суда в г. Иркутске появляются так называемые «юридические вечера», где читались юридические журналы и рефераты, разбирались спорные вопросы права, встречающиеся на практике. С утверждением 29 сентября 1862 г. «Основных положений преобразования судебной части в России», вопрос о применении этих положений в Сибири вызвал среди сибиряков самый живой отклик. Из чиновников и частных лиц образуется особая комиссия для составления судебных проектов. В результате образуется целый том «дела о преобразовании судебной части в России»[50]. Почти все авторы записок и замечаний, доставленных в комиссию для работ по преобразованию судебной части, образованную 11 января 1865 г. под председательством статс-секретаря В.П. Буткова, высказались за неотложность судебной реформы в Сибири. Тобольский губернский казенных дел стряпчий Лобковский указывал: «если явилась насущная потребность повсеместной реформы судебной части в России, то тем более эта реформа необходима для Сибири, где потребность эта положительно, можно сказать, вошла в народное сознание». «Нет нужды говорить о том, что введение предстоящей реформы в Сибири гораздо настоятельнее и необходимее, чем в России европейской», - так начинал свою записку житель г. Красноярска И. Подлесный[51]. В том же смысле высказывался

л

и известный сибирский писатель В.В. Вагин .

«Юридические вечера» в г. Иркутске с каждым месяцем и годом становились оживленнее и многочисленнее, сами беседы - интереснее и содержательнее.

юридического образования вообще, высказался в том смысле, что законоведение должно войти в программу первоначального образования наряду с географией, историей и другими предметами[53]. Иркутский юрист Д.М. Павлинов, признавая необходимость подготовки деятелей для будущих

преобразованных судебных учреждений Сибири, предлагал открытие в гимназиях 8-го класса для юридического образования и учреждение в г. Иркутске частной «школы адвокатов», где бы преподавались юридическая энциклопедия, государственное право, гражданское право и судопроизводство, уголовное право и судопроизводство, история русского права (для желающих), международное право, римское право и законодательство иностранных государств[54]. Пример деятельности иркутских «юридических вечеров»

приводил к мысли о необходимости создания последних в других городах Сибири. Так, например, в № 47 «Тобольских губернских ведомостях» за 1863 г. А. Орлов пишет статью, в которой обосновывает необходимость учреждения юридического общества в г. Тобольске. Иркутяне идут еще дальше, они предлагают преобразовать «юридические вечера» в «юридическое общество Восточной Сибири». Их поддерживает местная и центральная печать, вопросу о необходимости проведения судебной реформы в Сибири посвящается ряд статей. Одновременно с этим и местная высшая администрация не перестает энергично заявлять о неудовлетворительной работе судебных учреждений в Сибири и необходимости радикально их реформировать. Эти заявления нашли поддержку и в высших правительственных кругах. Еще в 1859 г. министр внутренних дел заявил в своем всеподданнейшем докладе о неудовлетворительной организации в Сибири судебной и следственной частей1.

Но больше всего всех волновал вопрос о проведении судебной реформы в Сибири. В п.8 Высочайше утвержденных 29 сентября 1862 г. «Основных положений судебных преобразований в России» предусматривалось поручить государственному секретарю узнать мнение у начальств тех и областей, которые управляются не по общему учреждению, какие изменения и дополнения необходимо внести в общие для империи «Основные положения судебных преобразований в России» для применения их к указанным территориям.

Западной Сибири от Министерства юстиции действительного статского советника Спасского; б) отношение генерал-губернатора Восточной Сибири от 22 сентября 1863 г. с мнением совета Главного управления края; в) отношение генерал-губернатора Западной Сибири от 5 июня 1864 г. с его заключением.

Помимо присланных документов статс-секретарю В.П. Буткову, 7 октября 1864 г. министр юстиции получил представление с приложением журнала Совета Главного управления Восточной Сибири, в котором содержалось: 1) ходатайство к министру юстиции о введении в Восточной

Сибири судебных следователей с увеличением им содержания на 20% больше, чем судебным следователям российских губерний и о распространении на Восточную Сибирь Высочайше утвержденного 3 декабря 1862 г. мнения

1 Арефьев Н. За пределами Европейской России // Северный вестник. - 1896. - № 1. - С.49.

Г осударственного Совета о кандидатах на должности судебных следователей с увеличением им содержания на 20% от указанного в общем положении и о предоставлении, как первым, так и вторым всех преимуществ, предусмотренных по службе в Восточной Сибири и назначении в губернии и области Восточной Сибири 53 человек, за исключением отдаленных пунктов: Гижинск, Колым, Удского края, Верхоянска, Туруханска, Анадырска, Охотска и Камчатска, где производство следствий предлагалось оставить на полиции; 2) ходатайство о предоставлении генерал-губернатору Восточной Сибири по мере необходимости входить с предложением о дополнительной численности судебных следователей, поскольку первоначальная цифра была минимальной; 3) формальные следствия о преступлениях и проступках, подлежащих решению по полицейской расправе должна проводить полиция.

Министр юстиции обратился в свою очередь к министру финансов по вопросу о введении в Восточной Сибири судебных следователей.

л

местах» . Не дожидаясь решения о применении Правил 11 октября 1865 г.

Совет Главного управления Восточной Сибири постановил о применении в

судебных местах Восточной Сибири правил «Об изменениях в порядке внутреннего делопроизводства в канцеляриях судебных мест 1 -й и 2-й степени» от 28 октября 1865 г. впредь до введения указанных правил[56]. Однако, вопрос о распространении на территории Сибири Правил 11 октября 1865 г. будет обсуждаться почти двадцать лет.

Все это еще лишний раз подтверждало, что в проведении судебной реформы были заинтересованы не только общественные круги, но и

администрация края.

Необходимо отметить, что при обсуждении в Министерстве внутренних дел вопроса о реформировании полиции в Сибири 6 декабря 1866 года

подчеркивалось, что начальства Западной и Восточной Сибири предоставили в Министерство юстиции предложения об учреждении в обеих частях Сибири судебных следователей. Кроме того, обращаясь к министру внутренних дел, местное начальство выражало желание освободить полицию от несвойственных ей следственно-судебных обязанностей, таким образом преобразовать полицию и предоставить ей возможность исполнять свои прямые обязанности[57].

результате обсуждения был принят закон «О преобразовании полиции в Сибири» 12 июня 1867 года[58]. Закон имел своей целью, путем реструктуризации полицейских органов, повысить их эффективность, приблизить организационную структуру сибирской полиции к общероссийской. Однако, не вносил изменений в порядок подчиненности сибирской полиции, предметы ведомства, пределы власти, распределения обязанностей, поэтому по указанным вопросам фактически сохранялся прежний порядок[59]. Таким образом, вопрос об отделении следственной части от административной оставался открытым до решения вопроса о проведении судебной реформы в Сибири.

Вследствие разосланного общего циркулярного распоряжения министерства юстиции, были присланы в государственную канцелярию от некоторых служащих в Сибири чинов судебного ведомства мнения по вопросу

0 преобразовании судебной части в Сибири. Были получены замечания Тобольского губернского прокурора Жемчужникова, областного стряпчего сибирских киргизов Имшеник-Кондратовича, енисейского окружного стряпчего Шафранец-Коцюцевич, иркутского прокурора князя Кейкуатова, председателя иркутского губернского суда Мордвинова, иркутского казенных дел стряпчего Лобковского, председателя тобольского губернского суда Папкевича и товарища председателя суда Андронникова, тобольского уголовных дел стряпчего Знаменского, товарища председателя губернского суда Милютина1.

Некоторые частные лица также заявили о своем мнении по некоторым вопросам, касающихся применения судебной реформы в Сибири, в частности от служившего ранее в крае тайного советника Падалки, проживающего в г. Красноярске и окончившего курс юридических наук в Харьковском университете Ивана Подлесного, курганского мещанина Григорьва2.

Обобщив все полученные мнения, было признано необходимым создание специального отдела, который должен был заниматься разработкой сложных вопросов, для которых требовалось основательные знания судебных уставов 1864 года и знакомство с особенностями учреждений сибирского края.

1 РГИА. Ф.1405. Оп.65. Д.3451а. Л.4.

2 Игнатьева М.Н. Управление и суд в Сибири во второй половине XIX в. - Якутск, 1995. - С.34.

T-1 его императорского величества канцелярии в ведение статс-секретаря Буткова, 3) член Совета Главного управления Западной Сибири Спасский, 4) командированный генерал- губернатором Восточной Сибири в распоряжение председателя комиссии, иркутский губернский прокурор князь В.А.Кейкуатов1. Этому отделу было поручено провести предварительную разработку вопросов, связанных с преобразованиями в Сибири и составить следующие предложения: а) об

изменениях необходимых для этого края из Высочайше утвержденных 29 сентября 1862 г. «Основных положений преобразования судебной части в России»; б) о применении к Сибири, на основании этих изъятий, самих судебных уставов 20 ноября 1864 г., с изложением и проектов редакции тех статей уставов, которые для Сибири должны быть дополнены или изменены; в) об изменениях, которые в соответствие с местными условиями будут необходимы в Высочайше утвержденном 19 октября 1865 г. «Положении о введении в действие уставов»; г) об изменениях, которые вследствие преобразования судебной системы в Сибири, должны быть сделаны в существующем порядке управления этого края, а вместе с тем и в самом Сибирском Учреждении 1822 года2.

Особым отделом были получены замечания и предложения от местных администраций Западной и Восточной Сибири, а также должностными и частными лицами по указанным вопросам: Главными управлениями Западной и Восточной Сибири, председателя иркутского губернского суда Мордвинова, иркутского губернского прокурора князя Кейкуатова, товарища председателя иркутского губернского суда Милютина, действительного статского советника Спасского, областного стряпчего области сибирских киргизов Кондратовича, тобольского губернского казенных дел стряпчего Лобковского, председателя

1 РГИА. Ф.1405. Оп.65. Д.3451а. Л.5.

2 Там же. - Л.5 об.

тобольского губернского суда Папкевича и его товарища Андронникова, курганского мещанина Григорьева. По существу все они сводились к одному главному выводу о том, что судебные преобразования в Сибири на общих началах не только возможным, но и крайне необходимым причем, по мнению некоторых авторов, даже в большей степени, чем в центральных губерниях России, вследствие удаленности от столицы и существующего административного произвола. При этом, исходя из местных условий Сибири, проведение судебной реформы, может быть в том случае, если будут допущены для многих местностей изменения и изъятия в «Основные положения преобразования судебной части в России». Главным основанием для этих изъятий служили неоднородность сибирского населения по образу жизни, по социальному и правовому статусу, а также обширность края и неодинаковая плотность населения. Таким образом, уже с самого начала работы отдела стало ясно, что для Сибири будет необходим существенный отход от основных положений судебной реформы[60]. В связи с этим, вопрос о проведении судебной реформы в Сибири рассматривался в двух аспектах: 1) по отношению к оседлому населению края, пользующемуся всеми гражданскими правами, т.е. к русскому городскому и сельскому населению, казакам, оседлым инородцам; 2) к некоторым национальным группам, сословиям и отдельным местностям, т.е. к кочевым и бродячим инородцам, ссыльным, малонаселенным и значительно удаленным от центров общего управления местностям.

Предложения, поступившие от указанных лиц, были тщательно проанализированы и изложены в записке «Свод предложений о применении к Сибири «Основных положений преобразования судебной части в России», составленной особым отделом комиссии[61]. В этой записке излагалось: 1)

содержание статей основных положений, которые, по предложениям начальств, должностных и частных лиц должны быть изменены или дополнены при применении их к Сибири; 2) основания, по которым эти лица признают необходимыми предполагаемые ими изменения или дополнения этих статей;

3) сущность самих предложений по каждой из этих статей; 4) собственно мнение особого отдела комиссии о том, насколько статьи «Основных положений» указываемые местными начальствами и должностными и частными лицами неприменимы к условиям Сибири, и, в таком случае, какие дополнения или изменения необходимы.

При рассмотрении вопроса о применении «Основных положений преобразования судебной части в России» к Сибири, возникли разногласия по поводу введения института мирового суда. В соответствии с ч. 1 ст. 10 «Основных положений» мировые судьи учреждались в уездах и городах, при чем уезд, вместе с находящимися на его территории городами, составляет мировой округ, который подразделялся на мировые участки. По местным условиям Сибири, некоторые мировые округа и даже мировые участки могли быть значительными по площади и небольшими по плотности населения, а, следовательно, и по числу дел. Поэтому возникла бы необходимость составлять из нескольких округов, смежных между собой один мировой округ или вводить их в состав ближайших мировых округов, не учитывая границы административного деления. На основании вышеизложенного, особый отдел комиссии ч.1 ст.10 «Основных положений» применительно к Сибири предлагал изложить в следующей редакции: Мировые судьи в Сибири учреждаются по округам (уездам) и городам, при чем округ, вместе с находящимися на его территории городами, подразделяется на мировые участки, которые или составляют мировой округ, или, при недостаточном числе их, вводятся в состав ближайшего мирового округа, несмотря на границы административного деления1.

Наибольшие затруднения возникли при рассмотрении вопроса о порядке замещения должности мирового судьи и требований, предъявляемым к

кандидатам на эти должности. По ч.1 ст.12 «Основных положений» мировые судьи делились на участковых и почетных, а по ст. 13 и 14, как те, так и другие, избирались всеми сословиями в совокупности на три года из местных жителей, достигших 25 лет, получивших образование в высших или средних учебных заведениях или прослуживших преимущественно по судебной части, не менее 3-х лет и владеющих, хотя бы в разных местах, недвижимым имуществом, приносящим чистый годовой доход в размере определенном законом. Имущественный ценз определялся следующим образом: владение самими

судьями или их родителями или женами, пространством земли в два раза больше, чем требовалось для участия в избрании уездных земских гласных (от 400-1600 десятин). Стать мировым судьей давало и другое недвижимое имущество ценою не ниже 15 тыс. рублей, а в городах недвижимая собственность, оцененная для взимания налога в столицах - не менее 6 тыс. рублей, а в других городах - не менее 3 тыс. рублей[62].

По вопросу о замещении должностей мирового судьи были высказаны следующие предложения: 1) допустить выбор мировых судей только в тех

городах и селениях, в которых есть возможность к избранию, в других городах назначать мировых судей от правительства, а в селениях заменить мировых судей волостными и сельскими судами, которым придается характер самостоятельного и независимого суда (эти предложения поступили от Главного управления Восточной Сибири и Милютина); 2) выборное начало применить к Сибири сначала только к почетным мировым судьям, назначив на первое трехлетие всех участковых мировых судей от правительства, а затем уже установить выборы на общем основании (Спасский); 3) почетных мировых судей не учреждать (Мордвинов); 4) всех мировых судей назначать от правительства (князь Кейкуатов); 5) мировых судей от правительства, за недостатком выборных, назначать: а) не иначе как из лиц, получивших высшее образование и по рекомендации главного местного начальства или судебной палаты в их нравственной благонадежности; б) по представлению генерал- губернатора, с утверждения Первого департамента Сената; в) по усмотрению губернатора (Милютин).

Из условий, определенных для выбора в мировые судьи предполагалось сделать следующие изъятия:

1) относительно образования и предварительной службы: а) некоторого образования (Мордвинов); б) здравого практического ума и некоторого познания в юриспруденции (Кондратович); в) допускать к выбору в мировые судьи, кроме служивших по судебной части, и все тех, которые доказали свои способности по службе другого рода (Папкевич, Андронников); г) при избрании по ч.1 ст.13 «Основных положений» в мировые судьи, допускать чиновников, которые получили высшее или среднее образование, не обуславливая при этом необходимость какого-либо рода службы (главное начальство Западной Сибири);

2) относительно возраста были высказаны предложения от Главного управления Западной Сибири, суть которых сводилась к исключению обязательного условия достижения 25 летнего возраста;

3) относительно принадлежности избираемого в мировые судьи к местным жителям было высказано два мнения: а) сельскому населению предоставить право избирать мировых судей и из лиц, не принадлежавших к местным жителям (ГУВС); б) установить, что в Сибири, кроме местных жителей, допускаются к избранию в мировые судьи вообще все, имеющие там постоянное пребывание и определенный род занятий (Спасский);

4) относительно имущественного ценза изъятия таковы: а) годовой доход лиц, избираемых в мировые судьи, исчислять не только с недвижимого, но и движимого имущества и разного рода капиталов, допустив исключение из этого правила только для лиц, получивших высшее образование (ГУВС); б) поставить условием выбора весь имеющейся денежный доход (Мордвинов); в) условие об имущественном цензе применить только к городам (Милютин); г) условие ценза вообще не применять к Сибири (ГУЗС, Спасский, Папкевич, Андронников)[63].

По сути своей все высказанные предложения главных начальств, должностных и частных лиц Сибири, сводились к одному главному вопросу: возможно ли в Сибири введение выборного института мирового суда или же мировые судьи должны быть назначаемы. Как видно из вышеизложенного мнения были различны. Но столь противоположные мнения по существу обоснованием своим имели одни и те же причины: недостаток в Сибири людей отвечающих требованиям образовательного и имущественного ценза. Эти выводы строились на том, что в Сибири отсутствовало дворянство как самостоятельное местное сословие, а оно рассматривалось как важнейший

элемент для организации выборного мирового суда. Но взамен этого, предлагалось проводить выборы мировых судей из чиновников, служащих или вышедших в отставку, как наиболее образованных, и частично из лиц купеческого сословия. Соглашаясь с указанными мнениями главных местных начальств, особый отдел комиссии, обратил внимание на сословие казаков,

достаточно многочисленное и играющее не маловажную роль, в отличие от центральных губерний России. К примеру, казаки Западной Сибири или иначе сибирское казачье войско занимали даже отдельную территорию известную как сибирская линия, а казаки Восточной Сибири были сформированы в иркутский и енисейский полки, забайкальское и амурское войско. Члены особого отдела высказались против мнения местных начальств о лишении крестьян права выбора мировых судей, ссылаясь на толкование ст.13 «Основных положений»

Государственным Советом, в котором указывалось, что ни одно из сословий не

обязано выбирать мирового судью непосредственно из своей среды и каждое сословие имеет право избирать лиц из других сословий, главное, чтобы они

Л

соответствовали предъявляемым требованиям[64]. При этом члены особого отдела выразили сомнения в опасении значительного недостатка лиц, отвечающим требованиям, предъявляемым к кандидатам в мировые судьи, и выразили надежду на развитие в Сибири образования и указанная проблема будет носить временный характер. Столь категоричный вывод Главных управлений Сибири не был безосновательным, как считал особый отдел комиссии. Тогда в Сибири было всего три гимназии, две семинарии и кадетский корпус[65]. Вопрос о назначении мировых судей, в случае необходимости, с точки зрения членов особого отдела, разрешен был ст.38 Учреждения судебных установлений, где указано, что недостающее число судей назначаются, до следующих выборов, Первым департаментом Сената, по представлению министра юстиции. Что касается имущественного ценза, то затруднение в применении к Сибири, по отзывам местных начальств, обуславливался, главным образом, отсутствием в этом крае частного земельного владения. Соглашаясь с этим, особый отдел не исключал возможность установления ценза по владению недвижимым имуществом, но предусмотрел установление имущественного ценза по другим

ТЛ и U

основаниям. В целом, несмотря на предполагаемый недостаток людей, удовлетворяющих требованиям образовательного ценза, ни на затруднительность установления имущественного ценза, члены особого отдела комиссии, пришли к выводу о возможности формирования выборного мирового суда в Сибири и, кроме того, высказались против замены мировых судей в селениях самостоятельными сельскими мировыми судьями, поскольку такой суд будет сословным, а это противоречило бы идеи всесословности судебной системы. Особый отдел также указал на необходимость сохранения института почетных мировых судей для Сибири и высказался против назначения мировых судей. Тем самым, члены отдела не поддержали ни одно из мнений, присланных для рассмотрения из Сибири, и высказали свою точку зрения по данному вопросу.

Обсудив, таким образом, общий вопрос о возможности применения выборной системы к учреждению мировых судей в Сибири, особый отдел,

должен был обратить внимание на предполагаемые для этого края изъятия из условий избрания в мировые судьи, определенные ч.1 ст.14 «Основных

положений», относительно образования или предварительной службы, возраста, принадлежности к местным жителям и имущественного ценза. Члены отдела не согласились с мнениями Мордвинова и Кондратовича, которые считали необходимость некоторого образования или некоторого знания законов, справедливо указав на неопределенность критерия и необходимость определенного образования как существенного условия для поддержания действенности мирового суда. С точки зрения отдела, не было необходимости делать каких-либо изъятий для Сибири, как это предлагало ГУЗС, поскольку согласно ч.1 ст.14 «Основных положений преобразования судебной части в России» чиновники как находящиеся на службе, так и отставные имели право быть избранными в мировые судьи и, в соответствии со ст. 42 Учреждения судебных установлений, при положительном результате должны были прекратить осуществление других обязанностей по государственной или общественной службе и, кроме того, не согласился с допущением к избранию на эти должности только тех чиновников, которые получили высшее или среднее образование.

В отношении условия предварительной службы, члены особого отдела высказались против допущения к избранию в мировые судьи, кроме служивших по судебной части и всех тех, которые доказали свои способности на службе другого рода, как не соответствующим п. 2 ст. ст. 19 Учреждения судебных установлений1.

Относительно возраста особый отдел комиссии подтвердил неизменность ч. 1 ст.14 «Основных положений», где необходимым признается достижение 25 летнего возраста для выставления кандидатуры на должность мирового судьи и, тем самым, не согласился с мнением главных начальств Западной Сибири.

Относительно принадлежности избираемого в мировые судьи к местным жителям отделом были рассмотрены два мнения Спасского и Главного управления Восточной Сибири. Проблема заключалась в том, что в Сибири постоянно проживали лица, которые занимались определенным видом деятельности и могли владеть недвижимой собственностью, но не приписаны ни к какому из местных сословий. Отделом было поддержано первое предложение, поскольку, по его мнению, значение слов «местный житель» необходимо было понимать буквально, а именно, что местным жителем признается всякое лицо, имеющее постоянное жительство в известном месте. Кроме того, в п.3 ст.19 Учреждения судебных установлений указывалось, что в мировые судьи могут быть избираемы лица, имеющие определенный размер имения не только в той же губернии, где они проживают, но и в других. Исходя из этого, особый отдел комиссии признал, что право лиц, хотя и не приписанных в Сибири ни к одному из местных сословий, но имеющих в этом крае место жительства, право быть избранными в мировые судьи, явно вытекает из общего смысла статей «Основных положений» и Судебных уставов и нет необходимости делать какие-либо дополнения в ч.1 ст.14 «Основных положений». Предложение местного начальства Восточной Сибири о предоставлении сельскому населению права избирать мировых судей и, не из местных жителей было отвергнуто как не соответствующие общему смыслу закона.

Относительно имущественного ценза было высказано четыре мнения. В основание всех поступивших предложений приводился тот аргумент, что частная поземельная собственность (имелось в виду землевладение в уездах) Западной Сибири начало развиваться с 1861 года, вследствие разрешения продажи в частные руки и раздачи в награду за службу казенных земель, а в Восточной Сибири за отсутствием права на приобретение земель, частных уездных землевладельцев не было. Особый отдел при рассмотрении этого вопроса указывал, что особое значение имущественного ценза заключается в

том, чтобы обеспечивать известную долю независимости и самостоятельности мировых судей1. Естественно дело обстояло иначе. Непомерность имущественного ценза, введенного судебной реформой 1864 года в центральной России, обескураживала современников - преодолеть поставленную планку, было нелегко даже обеспеченным кандидатам в мировые судьи. Известен случай, когда в целом уезде не могли избрать ни одного мирового судьи, не набирали ценза; более того, доходило и до прямого мошенничества: закон обходили путем приобретения фиктивных титулов .

Имущественный ценз настолько сужал круг избираемых лиц, что за бортом оказывались и те редкие юристы - профессионалы, которые были. Вопрос о понижении ценза постоянно вставал в земских ходатайствах, в печати, но самодержавие не было заинтересовано в этом, ибо при утверждении избранных судей на вакантные места их доназначал Сенат по представлению министра юстиции[66]. Таким образом, администрация могла свободно формировать судебный состав.

Собственно те же соображения не дали отказаться от установления

имущественного ценза в Сибири, хотя в том виде, в котором он существовал в Европейской России, в сибирском крае это сделать было невозможно. Особый отдел комиссии предлагал расширить круг объектов, которые могли быть исчисляемы при определении имущественного ценза. Сюда можно было

отнести пожизненное владение земельным участками офицерами казачьих войск, промышленные заведения, хотя они находились исключительно или на казенных или на общественных крестьянских землях, отводимых по договорам, недвижимость в городах, но с определенной корректировкой: уменьшение

размера по владению собственностью. Таким образом, необходимо было

расширить условия ценза, определив его размером не только недвижимой, но и движимой собственности, и, кроме, лиц, владеющих недвижимым имуществом,

> РГИА. Ф.1405. Оп.65. Д.3451а. Л.63об.

2

МалЧшев К. Курс гражданского судопроизводства. - Т.3. - Спб., 1879. - С.30.

допустить к избранию в мировые судьи и лиц, которые имели самостоятельное собственное хозяйство и разного рода капиталы, получают определенный годовой доход от торговли, ремесел и вообще промышленности. По мнению особого отдела можно было расширить не только круг объектов ценза, но и допустить к участию в выборах лиц, хотя и не отвечающих имущественным цензом, но составляющих значительную массу населения в Сибири, в данном случае имелись в виду чиновники как гражданские, так и военные, а также отставные. Отдел не поддержал ни одно из высказанных мнений, а сформулировал свое собственное и предлагал дополнить ч.1 ст.14 «Основных положений» следующими нормами: 1) В Сибири, право быть избранными в мировые судьи по имуществу определяются владением как недвижимым, так и движимым имуществом; 2) По недвижимому имуществу, могут быть избираемы в мировые судьи те лица, которые сами или их родители или жены, владеют хотя бы и в разных местах империи, недвижимым имуществом: или в определенном законом количестве, или определенной ценности, или приносящим чистый годовой доход в определенном законом размере; 3) Право избрания по владению недвижимым имуществом, с соблюдением условий, предыдущей статьей определенных, распространяется равномерно на лица, владеющих в Сибири участками казенных земель по отводу, на праве личного временного пользования; 4) По движимому имуществу, могут быть избираемы в мировые судьи отставные чиновники, военные и гражданские, получающие за службу пенсии, и вообще лица, получающие от денежных капиталов, или от торговли, промыслов или ремесла чистый годовой доход в определенном законом размере и при том имеющие собственное самостоятельное хозяйство или заведения в том мировом округе, в котором они подлежат избранию в мировые судьи; 5) Состоящие на государственной службе в Сибири, по военной или гражданской частям, лица, имеющие офицерские или классные чины, могут быть избираемы в мировые судьи, хотя бы они и не соответствовали указанным выше условиям владения недвижимым или движимым имуществом.

Определив условия избрания в Сибири мировых судей, особый отдел комиссии должен был рассмотреть порядок избрания судей. По ст.24 - 29 Учреждения судебных установлений избрание мировых судей в каждой

губернии было предоставлено земским собраниям, вследствие этого организация мировой юстиции в крае ставилась в непосредственную

зависимость от предварительного введения в Сибири земских учреждений. Для решения этого вопроса, председатель комиссии по преобразованию судебной части статс-секретарь, тайный советник В.П. Бутков беседовал с министром внутренних дел П.А. Валуевым на предмет того, были ли сделаны запросы у генерал-губернаторов Сибири относительно введения в этом крае земских учреждений, получены ли от них отзывы по настоящему предмету и в, таком случае, какие имеются предложения о времени и способах открытия в этом

крае земств[67]. В связи с этим 22 апреля 1866 г. статс-секретарь Валуев сообщил,

что касается «собственно губерний сибирских, то к сношению с тамошними генерал-губернаторами не приступлено еще и по тому уважению, что сибирский край, по не развитости в нем элементов земства, не может быть первым на очереди»[68]. Отсюда следовало, что ожидать ближайшего проведения земской реформы в Сибири было нереальным. Вместе с тем, по мнению членов особого отдела комиссии, потребность скорейшего проведения судебной реформы в этом крае осознавалась всеми, поэтому необходимо было установить для Сибири особый, временный порядок избрания мировых судей. Он должен быть основан на применении, в определенной степени, тех начал, которые по Положению 1 января 1864 г. о губернских и уездных учреждений, указаны для выбора гласных в уездные земские собрания, поскольку из тех указанных в ст.14 данного положения элементов земств, в Сибири в некоторых местах недостаток, а в других совершенно отсутствуют уездные землевладельцы.

Однако с точки зрения особого отдела, городские и сельские общества были развиты в достаточной степени, и помимо этого, существовало многочисленное сословие казаков. Поскольку, многие из указанных категорий не отвечали размером имущественного ценза, предусмотренного ст.28 Положения 1 января 1864 года, то возникала потребность в снижении ценза, также как и включение служащих чиновников, составляющих немалую часть городских обывателей, хотя и не имеющих недвижимой собственности, в списки лиц, участвующих в выборах мировых судей.

Особый отдел предложил весьма простой путь выхода из сложившейся ситуации: генерал-губернаторам Сибири составить проект особых временных правил о порядке избрания в сибирском крае мировых судей, впредь до введения там земских учреждений и направить на рассмотрение в комиссию по преобразованию судебной части1.

Введение института мировых судей в Сибири предлагалось с некоторыми изъятиями. Они были связаны с тем, что тогда в Сибири существовали приисковые округа, пределы которых определялись главными системами рек, по которым располагались золотые прииски. С учетом этого местное начальство Сибири предполагало учредить вместо мировых приисковые окружные суды. Но особый отдел не согласился с таким предложением и причислил приисковые округа к соответствующим мировым округам2.

Отдельно членами особого отдела рассматривался вопрос о мировых съездах. В ч.1 ст.21 «Основных положений преобразования судебной части в России» указывалось, что мировые судьи каждого мирового округа, как участковые, так и почетные, собираются в назначенные сроки на съезд мировых судей, для окончательного решения дел, подлежащих мировому разбирательству. Против этой статьи, выступило главное начальство Восточной Сибири, поскольку согласно их мнению, если мировые судьи будут введены только в городах и в некоторых сельских округах и с учреждением в

1 РГИА. Ф.1405. Оп.65. Д.3451а. Л.67об.

2 Игнатьева М.Н. Управление и суд в Сибири во второй половине XIX в. - Якутск, 1995. - С.37.

других селениях сельских мировых судов, то вследствие того, что не везде будут введены мировые судьи, а также по причине огромных расстояний между населенными пунктами края, то и учреждение мировых съездов будет невозможно. Поэтому были высказаны следующие мнения: 1) мировых съездов в Восточной Сибири не учреждать, а взамен их усилить власть мировых и сельских судов (главное начальство Восточной Сибири); 2) взамен мировых съездов в небольших городах и малонаселенных пунктах, второй инстанцией сделать окружные суды (Мордвинов). Против указанных изъятий из общих правил, высказалось местное начальство Западной Сибири. Соглашаясь с необходимостью учреждения съездов мировых судей, Спасский уточнил, что в случае каких-либо причин, препятствующих кому-либо из мировых судей прибыть на съезд, следовало бы в виде изъятия для Сибири предусмотреть замену в качестве третьего члена съезда одним из судебных следователей, которые являлись членами окружных судов.

Особый отдел комиссии не согласился с мнениями о невозможности учреждения съездов мировых судей, поскольку предусматривалось открытие мировых съездов повсеместно, поэтому первая причина, по которой начальство Восточной Сибири признавало выступить против этой меры, отпадала, вторая причина - отдаленность расстояний между населенными пунктами признавалась условной. А о замене мировЛгх съездов окружными судами не могло быть и речи. В этом смысле члены особого отдела следовали общему духу судебной реформы в России.

Дело в том, что составители Уставов 20 ноября 1864 г. последовательно проводили принцип обособленности мировой юстиции, а потому предложение учредить вместо мировых съездов постоянные городские в ходе разработки судебной реформы было отвергнуто. Съезд мировых судей задумывался как периодический орган. Но из этого ничего не вышло: чем дальше, тем больше мировые съезды превращались в постоянно действующие судебные органы. И на этот процесс повлияли два обстоятельства: во-первых, огромный наплыв дел, требовавший безостановочной судейской работы. Особенно это чувствовалось в больших городах, и уже лет через десять - пятнадцать появились все основания смотреть на мировые съезды как на особые отделения окружных судов[69]. Вторая причина, как ни парадоксально, - российские дороги. Чтобы добраться из отдаленного участка в уездный город, где обычно проходили сессии мировых съездов, судья тратил почти целый день, а учитывая состояние дорог - намного больше. Прибавить сюда путевые расходы, время пребывания на сессии, а тем временем накапливались дела в участке. Поэтому под разными предлогами судьи на съезд не являлись, сессии зачастую объявлялись несостоявшимися, вызванные стороны, свидетели, потеряв время и деньги, разъезжались прочь. Все это не прибавляло авторитета мировой юстиции[70].

Еще больше проблем могло возникнуть при созыве мировых съездов в Сибири, однако члены особого отдела считали, что всякие частичные затруднения легко могут быть предупреждены соответственными обстоятельствам распоряжениями самих же съездов.

Поэтому, обсуждался только вопрос о том, каким образом должен быть восполнен недостаток судей при формировании мирового съезда. В ходе обсуждения члены отдела согласились с мнением Спасского о приглашении в качестве третьего судьи в случае необходимости местного следователя, при чем находя, это решение единственным в разрешении указанной проблемы. На основании вышеизложенного, особый отдел комиссии предложил для составления мировых съездов в Сибири, дополнить ч.1 ст.21 «Основных

положений» следующей нормой: При недостатке, требуемого законом,

наличного числа мировых судей для составления мирового съезда, в состав его приглашаются, на правах членов съезда, или местный судебный следователь, или член окружного суда, если суд собирается в том городе, в котором находится суд1.

Судебная система России образца 1864 г. представляла собой две самостоятельные ветви, сходящиеся в одной точке - Правительствующем Сенате. Одну ветвь составляла мировая юстиция - мировые судьи и их съезды, причем такое обособление не имело аналогов в мире, и члены особого отдела, проводили эту идею и применительно к Сибири, вторая ветвь так называемые «общие судебные места» - окружные суды и судебные палаты. Последние рассматривали уголовные и гражданские дела, выходившие за пределы компетенции мировых судов.

В отношении деятельности окружных судов в Сибири могли возникать определенные проблемы. Это касалось, прежде всего, выездных сессий суда. В соответствии с ч.1 ст.25 «Основных положений», заседания окружного суда для решения уголовных дел могут проходить по мере необходимости в городе постоянного пребывания суда, а также за его пределами. Последние решения по смыслу ст.138 Учреждения судебных установлений принимались по усмотрению самого суда. По мнению членов особого отдела, такое положение дел не соответствовали бы потребностям отправления правосудия в Сибири. Поскольку территория этого края огромна, то выездные сессии суда на место преступления должно было получить широкое распространение, особенно для отдаленных населенных пунктов, где личная явка в местопребывание окружного суда свидетелей и других лиц, могла быть фактически невозможной. Поэтому особый отдел предлагал сделать выездные сессии постоянными.

Наиболее важным вопросом в обсуждении стал вопрос о введении института присяжных заседателей в Сибири. Судебные уставы в европейской России предусматривали создание этого института для рассмотрения уголовных дел в окружном суде. Учреждение судебных установлений предусматривало следующие условия, необходимые для избрания присяжными

заседателями: русское подданство, возраст не менее двадцати пяти и не более семидесяти лет, проживания не менее двух лет в том уезде, где производится избрание в присяжные заседатели[71]. Не могли быть избранными в присяжные заседатели лица, находившиеся под следствием и судом за преступления; имевшие судимость с отбыванием наказания в тюрьме; исключавшиеся из службы по суду или духовного ведомства, обществ и дворянских собраний за пороки; несостоятельные должники; находившиеся по опекой за расточительство и имеющие тяжелые недуги; не знавшие русского языка[72]. Судебные уставы довольно детально регламентировали размер имущественного ценза, которым должно обладать лицо, чтобы иметь право быть включенным в списки присяжных заседателей: не менее 10 десятин

собственной земли или имущества стоимостью не менее 500 - 2000 рублей, в зависимости от размера города[73].

Члены особого отдела высказывались за введение присяжных заседателей в Сибири. Но вместе с тем возникали вопросы о применении требований, предъявляемых к присяжным заседателям европейской России в сибирском крае. Прежде всего, это касалось имущественного ценза. ГУВС, а также некоторые должностные лица, такие как Мордвинов, Папкевич и Андронников высказались против требования владения недвижимой собственностью, а местное начальство Западной Сибири отрицательно отнеслось и к установлению высокого имущественного ценза по отношению к движимому имуществу.

Позиция особого отдела была такой же, как и при рассмотрении вопроса, относительно имущественного ценза мировых судей: ценз необходимо

оставить, но в Сибири его размер по сравнению с европейской России необходимо снизить.

Поскольку в Сибири, значительную часть населения составляли ссыльные, то возник вопрос о допустимости этих лиц к исполнению обязанностей присяжных заседателей. Были сформулированы две взаимоисключающие позиции: главное местное начальство Восточной Сибири признавало

возможным допустить в списки присяжных, ссыльных, которые вновь приобрели гражданские права по рекомендации губернатора с утверждением списка этих лиц у генерал-губернатора, поскольку «кои приобрев вновь права состояния, при хорошем поведения в местах их жительства или водворения, пользуются полным доверием общества»[74]. Напротив, главное местное начальство Западной Сибири категорически высказалось за устранение от назначения в присяжные заседатели вообще всех ссыльных, т.е. не только лишенных прав состояния, но и сословных без лишения таковых, но и восстановленных в указанных правах, поскольку оно полагало, что «важнейшим условием для исполнения обязанностей присяжных заседателей должны служить нравственные качества лиц, избираемых в это звание»[75].

Особый отдел поддержал мнение ГУЗС, считая невозможным изъятия из закона, в котором говорится о недопущении лиц, подвергшимся тюремному заключению, назначения в присяжные, потому, что ссылка является более строгим видом наказания[76].

В соответствии ч.1 ст.34 «Основных положений», в общие списки лиц, которые могут быть присяжными, вносятся следующие категории населения: 1) почетные мировые судьи; 2) дворяне потомственные и личные, как отставные, так и состоящие на государственной или общественной службы, если только занимаемые ими должности не мешают их возможности выезжать в командировки, хотя бы и кратковременные; 3) почетные граждане, купцы, художники, ремесленники, разночинцы и вообще городские жители, а также и состоящие на общественной службе в городе, кроме городского головы; 4) крестьяне, избранные в очередные судьи волостных судов и добросовестные волостных расправ и равных с ними сельских судов, а также крестьяне, бывшие старшинами и прослужившие в этих должностях определенные сроки или занимавшие должности церковных старост[77].

Не подлежали внесению в списки присяжных заседателей: 1)

священнослужители и монахи; 2) все военные чины, состоящие на действительной сухопутной и морской службе, и чины гражданские, служащие в войсках; 3) учителя начальных школ; 4) лица, находящиеся в услужении частных лиц[78].

Особый отдел обратил внимание на то, что в Сибири к числу местных жителей принадлежат казаки, которые составляют отдельное и многочисленное войсковое сословие, но в редакции ст.34 отсутствовала эта категория населения. Поэтому, члены отдела предложили дополнить ч.1 ст.34 «Основных положений преобразования судебной части в России» следующим образом: В Сибири, сверх обывателей, поименованных в ч.1 ст.34 «Основных положений», вносятся в общие списки присяжных чины местных казачьих войск, занимающие должности по гражданскому управлению этих войск, а также войсковые обыватели, занимающие в станичных и других местных судах должности судей или добросовестных, или состоявшие не менее трех лет в других должностях по общественному управлению, соответствующих указанным в ст.34 должностям крестьянского общественного управления[79]. По той же ст.34 указывалось на отстранение из состава присяжных воинских чинов, состоящих на действительной службе. Члены особого отдела обратили внимание на то, что в некоторых местностях Западной Сибири, основная масса русского населения состоит именно из воинских чинов, которые квартируют там, в течение продолжительного времени, и если устранить этих лиц от избрания, то формирование института присяжных заседателей могло и не

состояться. В связи с этим особый отдел комиссии сделал следующее дополнение ст.34 «Основных положений»: в отдаленных от губернского или областного управления городах Сибири, по недостаточному населению которых может встречаться затруднение к составлению на месте суда присяжных, вносятся в общие списки присяжных заседателей, наравне с местными жителями, офицеры расположенных в таких городах военных команд и отрядов, соответствующих требованиям ч.1 ст.29 «Основных

положений». Офицеры могут быть призываемы к отравлению обязанности присяжных заседателей в том случае, когда заседание окружного суда открывается в самом месте расположения команд или отрядов, к которым они принадлежат1.

Таким образом, члены особого отдела высказались за введение института присяжных заседателей, но по сравнению с центральной Россией, предусматривали определенные изъятия из общего правила.

Одним из наиболее сложных вопросов в обсуждении при проведении судебной реформы в Сибири стал вопрос о формировании корпуса адвокатов. Право на получение звания присяжного поверенного имели только те лица, которые соответствовали установленным в законе условиям. По ст.354 Учреждения судебных установлений присяжными поверенными могли быть лица, достигшие 25-летнего возраста, имеющие высшее юридическое образование и, кроме того, пять лет судебной практики в качестве чиновника судебного ведомства или помощника присяжного поверенного. По временным правилам, содержащимся в «Положении о введении в действие Судебных уставов» от 19 октября 1865 г. и действующим до конца 1871 г., в число присяжных поверенных могли быть приняты: лица, окончившие высшее

учебное заведение, хотя и получившие не юридическое образование; или не имеющие высшего образования, но прослужившие по судебному ведомству не менее пяти лет и в течение этого времени занимавшие не менее года должность

секретаря Сената, или такие должности, на которых могли приобрести

практические знания в производстве и решении судебных дел[80].

Образование сословия присяжных поверенных в Сибири затруднялось небольшим числом лиц, получивших высшее юридическое образование, отсутствием у кандидатов на эту должность пятилетнего стажа работы в судебном ведомстве. Вместе с тем в Сибири, кроме должностей по судебному ведомству, было много должностей по административному ведомству. Например, лица, занимающие должности столоначальников и начальников

судных (вторых) отделений в Советах Главных управлений и Губернских

советах, на основании §II ст.19 и §II ст.33 «Учреждения Сибирского» имели право рассматривать уголовные и следственные дела, частные жалобы на гражданские дела и протесты губернских прокуроров, а также соответствующими судебными правами были наделены члены городских и земских полиций. Более того, в силу п.«в» ст.78 и ст.114 «Учреждения

л

Сибирского» и ст.ст. 841, 842 «Устава о ссыльных» они занимались не только производством следствий по уголовным делам, но и исполнением других судебных обязанностей[81]. Предполагалось, что с введением в Сибири судебной реформы указанные судебные права должностных лиц административного

ведомства должны будут изъяты. Но до наступления этого события по предложению сибирского начальства они могли быть полезны, по крайней мере, для первоначального образования сословия присяжных поверенных[82]. Помимо этого, главные местные начальства предлагали изменить условия для вступления в звание присяжных поверенных, поскольку как уже отмечалось, лиц с высшим юридическим образованием и к тому же имеющие профессиональный пятилетний стаж было не очень много, и допустить в сословие лиц, получивших образование в средних учебных заведениях,

прослуживших не менее пяти лет, как по судебной, так и приобретшие знания в производстве судебных дел на службе по другим ведомствам. Кроме того, должностные лица Сибири указывали на то, что при незначительном числе гражданских дел и небольших суммах исков, занятие адвокатской

деятельностью в Сибири не будет доставлять достаточных материальных выгод и потому желающих будет не так много. В связи с этим, сибирское начальство предлагало назначать присяжных поверенных от правительства, от одного до трех в каждом суде.

Особый отдел разделял опасения местных начальств по поводу формирования корпуса присяжных поверенных, тем не менее, высказал свое собственное мнение. Во-первых, не согласился с мерой, которая

предусматривала назначение присяжных поверенных от правительства, поскольку по ст.416 Учреждения судебных установлений председатели судебных мест, в случае недостатка адвокатов имели возможность возлагать защиту подсудимых по уголовным делам на кандидатов по судебному ведомству, и, кроме того, назначение поверенных потребовало бы новых значительных расходов. Во-вторых, члены отдела согласились на определенные изъятия из требований к присяжным поверенным, в части образования и стажа работы. Относительно должностей, которые должны занимать лица для

получения стажа, указывалось, что таковых не ниже VII класса собственно по судебному ведомству не много. К ним относились только должности председателей, товарищей председателей и советников губернских судов, а также губернских прокуроров и губернских стряпчих и окружных судей. Вместе с тем, для облегчения способов формирования адвокатуры в Сибири, необходимо было разрешить, по мнению особого отдела, лицам, занимавшим в течение определенного времени, должности окружных стряпчих, заседателей окружных судов и секретарей губернских судов, которые относятся к IX классу, а также, должности по административной части: столоначальники общих

губернских управлений, начальники отделений губернских управлений, городничие и земские исправники, относящиеся к VIII классу, приставы в полициях губернских городов и заседатели земских судов, находящиеся в IX классе, и, кроме того, приставы окружных судов и заседатели земских судов, состоящие в IX классе. На основании изложенного, особый отдел предлагал в дополнение ч.1 ст.76 «Основных положений преобразования судебной части в России» следующее: В число присяжных поверенных в Сибири могут быть допускаемы: 1) лица, окончившие курс юридических наук в высших учебных заведениях, если они прослужили два года по судебному ведомству или же занимались не менее трех лет ведением дел в судебных местах, в качестве поверенных; 2) лица, окончившие курс в высших учебных заведениях, хотя и не по юридическому факультету, или же не получивших высшего образования, если они прослужили не менее в таких должностях не ниже X класса, на которых они могли приобрести практические сведения в производстве и решении судебных дел[83].

Что касается вопроса о кандидатах на должности по судебному ведомству, то члены отдела полностью согласились с мнениями Спасского, Папкевича, Андронникова о необходимости назначения кандидатам на судебные должности хотя бы небольшое жалованье. Это положение основывалось на том, что претендовать на эти должности будут преимущественно сибиряки, которые после окончания университетов, возвращаются на службу в Сибирь и не имеют средств к существованию. Особый отдел и источник покрытия предполагаемых расходов: по ст.348

Учреждения судебных установлений из сумм получаемых присяжными поверенными за предоставленные услуги отчисляется определенный процент для составления общей суммы по всей России на вознаграждение присяжных поверенных, назначаемых для защиты подсудимых, аналогично указанному порядку предлагалось предусмотреть и содержание кандидатов[84].

Значительное место в обсуждении особого отдела занял вопрос о порядке уголовного судопроизводства, за исключением подсудности мировым судьям и о порядке обжалования приговоров мировых судей, поскольку уже ранее было решено о необходимости подчинения дел по жалобам рабочих на

золотопромышленников исключительно ведомству мирового судьи и о введении повсеместно в Сибири съездов мировых судей в качестве второй судебной инстанции. Дискуссия возникла по вопросу о проведении предварительного расследования. В соответствии с «Основными положениями преобразования судебной части в России» (ч.2 ст.33, 37, 46, 66) производство дознания о преступлениях и проступках возлагалось на полицию, а

производство предварительного следствия на судебных следователей, которые не приводят к присяге ни экспертов, ни свидетелей, а только указывают на подтверждение данных показаний в суде, собственно проверка предварительного следствия производится в суде в ходе рассмотрения

письменных и вещественных доказательств, а также показаний подсудимого, сведущих лиц, свидетелей и участвующих в деле лиц. По этим статьям были высказаны следующие замечания и предложения. Г лавное управление Западной Сибири ссылаясь на обширность территории сибирского края и издержки, которые будут нести свидетели и эксперты при явке в суд, предлагало производство следствий по уголовным делам в Сибири возложить на судебных следователей, при этом обязав последних проводить допрос под присягой и в целом вести предварительное следствие в таком виде, чтобы суд мог выносить решения, и лишь в случае необходимости возвращал бы следственные действия для дополнений. Главное управление Восточной Сибири предлагало в отдаленных местах, таких как Охотск, Камчатка и т.п., производство

формальных следствий по всем преступлениям возложить на полицию, с тем чтобы следственные действия по их окончании представлялись для рассмотрения в судебном заседании и суд при решении ограничивался только допросом обвиняемого, не подвергая перепроверки других следственных действий, а в остальных случаях действовать по общим правилам[85].

При обсуждении предложений ГУЗС и ГУВС особый отдел обратил внимание на то, что начальства Сибири по существу отвергали новый порядок судопроизводства и возвращались к старому так называемого формальному следствию, только разница заключалась в том, что ГУЗС предлагало эти порядки распространить на весь сибирский край с возложением производства предварительного следствия на судебных следователей, а ГУВС - использовать только в отдаленных местах Сибири с возложением указанных обязанностей не на следователей, а на полицию. Особый отдел указывал на недопустимость использования письменного доклада взамен устному судопроизводству и проверки следственных действий в суде, на это обращалось внимание и в мнении Государственного Совета[86], но с другой стороны отмечался тот факт, что действительно существуют определенные трудности личной явки свидетелей, экспертов в суд из-за огромных расстояний. Члены отдела отвергли предложения начальства Западной Сибири, однако, согласились с мнением начальства Восточной Сибири в том плане, что в отдаленных местностях по небольшому числу проживающих и по незначительному числу уголовных дел может не состояться назначение судебных следователей, обязанности которых будут исполняться мировыми судьями и полицией. В связи с этим особый отдел предложил дополнить ч.2 ст.37 «Основных положений» следующим

примечанием: В тех местностях Сибири, где не будет назначено судебных следователей, предварительное следствие по уголовным преступлениям производится местной полицией, которая вступает во все права и обязанности судебного следователя.

В ч.2 ст.58 «Основных положений преобразования судебной части в России» указывалось, что если дело подлежало рассмотрению с участием присяжных заседателей, то акт обвинения или решение о прекращении

следствия представляются прокурором окружного суда прокурору судебной палаты, который подает на разрешение последней свое заключение. Главное начальство Восточной Сибири подчеркивало тот факт, что отсутствовали условия для учреждения в Якутской, Амурской и Приморской областях суда присяжных, а с другой стороны, эти области будут находиться на большом расстоянии от Иркутской судебной палаты, где предполагалось учредить суд присяжных. Поэтому предлагалось ввести изъятия из указанной статьи и разрешить окружным судам этих областей принимать решения о предании обвиняемых суду и о прекращении следствий. С таким мнением согласился председатель Иркутского губернского суда Мордвинов, лишь с тем дополнением, что право решения окружными судами упомянутых дел должно быть взаимным как со стороны окружного суда, так и прокурора и, в случае несогласия суда с актом обвинения или мнением прокурора о прекращении следствия, дело должно было передаваться на рассмотрение судебной палаты. Члены особого отдела полностью согласились с предложенными соображениями, указав при этом, что окружные суды будут иметь право решать дела о преступлениях и проступках, которые ранее решались в сибирских губернских судах[87]. Поэтому особый отдел комиссии предложил в изъятии ч.2 ст.58 «Основных положений» изложить следующую редакцию: В областях

Якутской, Амурской и Приморской, предание подозреваемого суду и прекращение следствий по делам, подлежащим решению с участием присяжных заседателей, совершаются тем же порядком, который ч.2 ст.54 - 57 «Основных положений» определен в этом отношении для дел, решаемых окружным судом без участия присяжных заседателей[88].

По вопросу о производстве дел решаемых с участием присяжных заседателей дискуссии не возникло, поскольку члены отдела согласились с соображениями председателя Иркутского губернского суда Мордвинова и

действительного статского советника Спасского об изменении числа присяжных заседателей перед рассмотрением дела в суде. В соответствие с ч.2 ст.80, 83 - 85 «Основных положений» указанный список должен состоять из 30 человек. Стороны в процессе имели право отвода: прокурор не более 6 заседателей, подсудимый - столько, чтобы в списке осталось не менее 18 имен, из которых судья по жребию определял для решения дела 12 комплектных и двух запасных присяжных заседателя1. Замечания на эти правила заключались в том, что в Сибири, где в основном, кроме губернских и некоторых уездных городов, население немногочисленно и поэтому предлагалось к открытию заседания суда формировать список из меньшего числа присяжных заседателей. Особым отделом предлагалось сделать следующие изъятия для Сибири по указанному вопросу: Если при открытии временного заседания окружного суда в какой-либо местности округа, оказалось невозможным иметь 30-ть присяжных заседателей, то в этих случаях дозволяется открывать заседания и с меньшим числом присяжных, которое, однако, должно быть не менее 15-ти, при чем, по числу наличных присяжных, ограничивается пропорционально меньшим числом и право отвода их как прокурором, так и подсудимым. Таким образом, допускалось присутствие присяжных заседателей ни менее

двенадцати человек, а не менее шести. Кроме того, Спасским было предложено, чтобы не более одной трети заседателей были инородцы, поскольку как он считал, что все мусульмане были проникнуты религиозным фанатизмом и связаны между собой племенными узами и поэтому не могут быть

беспристрастными судьями в делах о преступлениях иноверцев. С таковым мнением полностью согласились члены особого отдела и предложенная норма должна была быть сохранена .

По ч.2 ст.126 «Основных положений преобразования судебной части в России» для рассмотрения дел о государственных преступлениях к членам уголовного департамента судебной палаты присоединяются:1) местный

1 Белковец Л.П., Белковец В.В. Судебная реформа 1864 г. в России. - Новосибирск: СибУПК, 1999. - С.43.

2 РГИА. Ф.1405. Оп.65. Д.3451а. Л.84.

губернский предводитель дворянства; 2) один из уездных предводителей дворянства местного судебного округа; 3) один из городских голов того же округа и 4) один из волостных голов или старшин того уезда, где находится палата. Поскольку в Сибири отсутствовали предводители дворянства, то на это безусловно обратили внимание и местные начальства и должностные лица, в частности Папкевич, Спасский и другие. Предлагалось в изменении пп.1 и 2 приглашать председателя губернского правления или одного из членов совета главного управления Сибири, по назначению генерал-губернатора, если

судебная палата будет находиться не в губернском городе, а в таком из окружных городов, где расположено главное местное управление. Члены отдела полностью согласились с этими предложениями1.

Отдельно обсуждался вопрос о рассмотрении судами дел по преступлениям и проступкам по службе. По ч.2 ст.134 «Основных положений» чины административных ведомств за преступления и проступки по службе предавались суду: 1) определяемые к должностям губернскими и равными им властями по постановлениям губернских правлений; 2) определяемые

министерствами и главными управлениями по постановлениям, утвержденным министрами и главноуправляющими; 3) определяемые Высочайшей властью на должности не выше четвертого класса, а также губернские и уездные предводители дворянства по постановлениям Первого департамента Правительствующего Сената. Главное местное начальство Восточной Сибири считало, что в крае необходимо было оставить, существующий по Сибирским Учреждениям порядок предания суду чиновников административного ведомства. По мнению же действительного статского советника Спасского, определяемый в ч.2 ст.134 «Основных положений судебных преобразований в России» порядок предания суду чиновников необходимо было применить, но с определенными для Сибири изъятиями, которые были обусловлены

особенностями управления края. По п.1 ч.2 ст.134 предлагалось предавать суду

указанные категории чиновников в Сибири не по постановлениям губернских правлений, а как указано было в ст.186 Учреждения Управления сибирских губерний[89] - по постановлениям главных местных управлений. Уточнение было необходимо, поскольку губернское правление в Сибири не имело того значения, которое предавалось губернским правлениям европейской России, и управляло не всей губернией, а в руках его сосредотачивались только полицейские полномочия. В соответствии с п.2 и 3 также предлагалось дополнить пунктом о необходимости принятия решения первоначально советом главного управления с последующим утверждением вышестоящих властей. Члены отдела согласились с мнением Спасского потому, что считали необходимым согласовывать указанный в «Основных положениях» порядок предания суду административных чинов в Сибири с правилами Сибирского Учреждения и предложили следующую редакцию статей: Чины

административных ведомств в Сибири за преступления и проступки по службе предаются суду: 1) определяемые к должностям как губернскими и равными им властями, так и главным местным начальством по положениям совета главного местного управления; 2) служащие в особых управлениях и определяемые без участия генерал-губернатора, непосредственно министерствами и главными управлениями по положениям совета главного управления, утвержденным министрами и главноуправляющими; 3) определяемые Высочайшей властью на должности не выше IV класса - по положениям совета местного управления и по постановлениям Первого департамента Правительствующего Сената[90].

Отдельно членам особого отдела предстояло рассмотрение вопроса о возможности применения «Основных положений преобразования судебной части в России» от 29 сентября 1862 г. к сибирским кочевым и бродячим инородцам. Главные местные начальства и некоторые должностные лица Западной и Восточной Сибири в своих предложениях, прежде всего, признавали возможным и необходимым распространить действие судебной реформы на указанные категории инородцев, при этом обращалось внимание на тот факт, что в действующем законодательстве существовали определенные изъятия из общего правила и вставал вопрос о том, насколько это будет согласовываться с новым судопроизводством. Этими изъятиями из общероссийского законодательства были следующие: 1) в приложении V ст. 168 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных было указано, что все кочевые и бродячие инородцы Сибири за важные преступления, такие как возмущение, умышленное убийство (убийство с намерением), разбой, насилие, фальшивомонетничество, хищение казенного и общественного имущества и корчемство подвергаются наказаниям на основании общих законов империи, а за менее важные, судятся по нормам обычного права. Применялись также общероссийские законы в случае совершения преступлений или проступков в городах или селениях, а не в местах их кочевья[91]. Причина этого изъятия состояла в том, что в «Уставе об управлении инородцев» 1822 г. указывалось: «Все прочие дела, не выключая и кражу, пока нравы их образованием не умягчатся, считать исковыми; степные законы инородцев принимать в основании при суждении дел о них и в российских присутственных местах, и не допускать в сих законах никаких изъятий, пока с переменою образа жизни и степени образования инородцев, не будет надобности изменить образ самого

л

управления их" . Налицо было противоречие в законодательстве, когда одни и те же действия инородцев, в случае их совершения в городах или селениях считались преступлениями или проступками, если же они совершались в местах кочевья - гражданско-правовыми правонарушениями. Кроме того, указанные нормативно-правовые акты давали возможность широкого применения норм обычного права, поскольку все преступления и проступки, совершаемые в местах кочевья, подчинялись действию степных законов и обычаев. В число маловажных противозаконных деяний вошли такие составы как кража, телесные повреждения, поджог и другие, которые, конечно же, должны были преследоваться в уголовном порядке. Действие норм обычного права распространялись не только тогда, когда деяния были направлены против сородичей, но и против посторонних лиц - в этом случае квалифицирующим признаком было место совершения уголовно наказуемого деяния. Таким образом, существующие на тот период изъятия из общероссийского законодательства создавали довольно серьезные проблемы при их применении, поэтому при рассмотрении вопроса о возможности распространения основных положений судебной реформы необходимо было учитывать эти факторы.

Члены особого отдела отмечали, что и местными начальствами и правительства предпринимались попытки издания свода степных законов, но они не увенчались успехом, в 1836 г. Сибирский комитет разработанный проект не утвердил1. В действительности вопрос о кодификации норм обычного права

A

поднимался в 30-40-е годы XIX в. . Последней была «Записка о своде степных законов инородцев Восточной Сибири» М.А. Корфа заместителя управляющего II отделением императорской канцелярии представленная в начале 1847 г.3. В ней была изложена история попыток кодификации степных законов и сделаны выводы об отсутствии необходимости в законодательстве оформления норм обычного права и о том, что это нужно было делать до введения Сибирского учреждения 1822 г. Автор записки подчеркивал, что механическое объединение норм обычного права различных кочевых народов результатов не даст, поскольку они отличались партикуляризмом. С этим мнением полностью согласился министр юстиции. В данном случае Корф был прав, то же самое было доказано относительно обычного права народов Сибири, в частности бурят, советскими исследователями[92]. Так закончились попытки законодательно

> РГИА. Ф.1405. Оп.65. Д.3451а. Л.92.

2

См. подробнее: Дамешек Л.М. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX - начало XX века).

Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1986. - С. 45-53.

■ РГИА. Ф.1149. Оп.3. Д.68. Л.3-3об.

оформить нормы обычного права народов Сибири и к середине XIX в. прослеживается стремление правительства подчинить народы Сибири действию общероссийского законодательства.

В свою очередь члены особого отдела отмечали, что поскольку инородческие законы и обычаи не получили письменной фиксации, то отправление правосудия может в зависимости от необходимости, ставится в зависимости от личного усмотрения и произвола инородческих старейшин и родоначальников, в отношении которых затруднен контроль, поскольку общие присутственные места с этими законами незнакомы1. Учитывая все выше приведенные соображения, был сделан однозначный вывод, что при проведении судебных преобразований в Сибири отменить действие родового суда и обычного права кочевых и бродячих инородцев при рассмотрении уголовных дел и подчинить эти категории населения за все преступления и проступки вне зависимости от места их совершения суду и наказанию по общеимперским законам2. Несмотря на столь категорическое предложение, члены отдела указали на то, что могут быть допущены два изъятия. Во-первых, в кочевьях инородцев не были введены в действие некоторые общие учреждения и уставы, и квалификации действий как преступлений или проступков не могло и быть, поэтому особый отдел предлагал дополнить «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» и «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями» примечанием следующего содержания: «кочевым и бродячим инородцам, в местах их кочевья, не вменяются в вину деяния, хотя и предусмотренные общими учреждениями и уставами, но которые не введены в этих местах в действие. Во-вторых, кроме проступков, подлежащих рассмотрению общими судами, существовал ряд маловажных проступков, разбирательство которых проводилось в волостных судах, поскольку многие инородцы не знали русского языка, то члены особого отдела сделали предположение о возможности решать в местных инородческих судах

1 Цибиков Б.Д. ОбЛ1чное право селенгинских бурят. - Улан-Удэ, 1970. - С.5.

2 РГИА. Ф.1405. Оп.65. Д.3451а. Л.92об.

дела о маловажных проступках инородцев по нормам обычного права[93]. Таким образом, обсудив вопрос о действии обычного права инородцев при рассмотрении уголовных дел, члены особого отдела пришли к выводу о необходимости отмены указанных норм, за исключением двух изъятий, обусловленных спецификой действия общероссийского законодательства на территории Сибири.

Далее отделу следовало обсудить вопрос о допустимости существования изъятий для инородцев в уголовном судопроизводстве. К моменту рассмотрения данных положений существовали следующие изъятия (ст.1155 TXV Уголовного судопроизводства): 1) при производстве предварительного

расследования допрос инородцев производился в месте нахождения допрашиваемого, если место производства предварительного следствия находилось далее трех дней пути от их места пребывания, очную ставку не проводили, если стойбища инородцев находились далее чем на шесть дней пути от места производства предварительного следствия и 2) при рассмотрении дел в судах (ст.1157, 1161 и 1164 TXV Уголовного судопроизводства) также

обращалось внимание на расстояния от места расположения судебных органов и местопребывания инородцев, подлежащих вызову в суд, и если такие отступления возникали, то следователь к ответственности не привлекался[94].

В отношении гражданского судопроизводства законодательством для кочевых и бродячих инородцев допускались следующие изъятия: 1)

гражданские дела инородцев должны были разбирать родовые управления, инородные управы и полиция, и только в случае неудовлетворения принятого решения дела рассматривались в окружном суде, при чем судопроизводство во всех перечисленных инстанциях производилось на степных законах и обычаях и 2) инородцы, обычаями которых допускалось посредничество в споре, могли не обращаться к родовому управлению, если на это было согласие обеих

сторон[95]. По указанным изъятиям члены особого отдела нашли возможным их сохранить и впредь, поскольку в уголовном судопроизводстве при проведении следственных действий играли роль образ жизни кочевых и бродячих инородцев, а в гражданском судопроизводстве основной целью которого было примирение спорящих сторон вполне допустимо использовать словесной расправы и норм обычного права[96].

Более сложным, чем вопросы относительно действия словесной расправы и норм обычного права в области уголовного права, а также об изъятиях существующих в гражданском и уголовно-процессуальном законодательстве для кочевых и бродячих инородцев, оказалась проблема преобразования у этих категорий инородцев судебной власти на принципах, изложенных в «Основных положениях преобразования судебной части в России» от 29 сентября 1862 г.

1) Относительно введения мировой юстиции были высказаны следующие

предложения: а) Главное начальство Восточной Сибири и князь Кейкуатов указывали, что по маловажным преступлениям и проступкам, а также по искам инородцев друг к другу, не основанных на нормативно-правовых актах, можно было оставить инородческий суд в двух степенях, родовое управление - на правах мирового судьи, а инородную управу - на правах съезда мировых судей;

б) Мордвинов полагал учредить у инородцев мировой суд на общем основании и лишить родовые управления и инородные управы судебных полномочий; в) Главное начальство Западной Сибири считало, что гражданские дела, возникающие как между инородцами, так и между ними и русскими, а также преступления, отнесенные по примечанию к ст.1327 Ч.2 Т.Х к разряду исковых дел можно было предоставить словесному разбирательству в родовых управлениях и инородных управах, а в замен третий степени словесной расправы - земского суда, ввести мировых судей, который должен был

выступать в качестве второй инстанции для инородных управ и выносить свои решения на основании общих правил гражданского судопроизводства осуществляемого у мировых судей; г) Спасский предлагал подчинить инородцев мировому суду на общих основаниях, а родовые управления и инородные управы, преобразовать в суды подобные волостным судам в европейской России. Из вышеизложенного следовало, что и главные местные начальства и должностные лица Сибири высказались за необходимость подчинения инородцев мировой юстиции, но различались между собой в определении круга полномочий инородческих судов, одни высказывались категорично за ликвидацию словесной расправы у инородцев, другие предлагали преобразовать их либо в мировые учреждения, либо в волостные суды, другие предлагали сохранить в качестве первой инстанции родовое управление, второй -- инородную управу, а третью инстанцию - земскую полицию заменить мировой юстицией.

С точки зрения членов особого отдела предложение ГУВС было неприемлемо, поскольку при проведении предложенной меры инородцы по- прежнему не подпадали под действие общероссийских законов и широко использовались нормы обычного права. Особый отдел комиссии находил возможным, как и большинство авторов подчинить инородцев действию мировых установлений и предоставить им право на участие в избрании мировых судей и рассматривать это как право, поскольку участие инородцев весьма затруднительно в силу кочевого образа жизни, а не как право - обязанность. Если вводить мировую юстицию у кочевых и бродячих инородцев, то возникал вопрос о существовании словесной расправы вообще или сужению ее полномочий. Кардинальное предложение Мордвинова о ликвидации не было принято, частично были использованы мнения ГУЗС и Спасского и получился симбиоз: родовые управления и инородные управы предлагалось оставить на тех же правах, что и у крестьян волостной суд, земскую полицию ликвидировать как не отвечающую принципам отделения

судебной власти от административной, а пирамиду завершить мировым

KJ 1

судьей[97].

Сибирская администрация не единожды указывала на произвол и лихоимство князцов и старшин у инородцев, сосредоточивших у себя судебную власть, на несправедливость, пристрастность их суда, особенно в делах между бедными и богатыми, и на то, что, большое влияние на судебные решения оказывали русские писари инородных управ. Князцы и старшины либо подбирали из множества обычаев более подходящий для себя, либо по указанию писарей применяли государственные законы. Вопрос заключался не только в этом. Туземный суд, основанный на юридических обычаях, возникших в недрах патриархально-родового строя, уже не отвечал складывавшимся отношениям[98]. В середине XIX в. народы Сибири сделали заметный шаг вперед в социально-экономическом и культурном развитии. Род как административно­хозяйственная единица распалась. В этих условиях полное подчинение народов Сибири российскому законодательству могло иметь прогрессивное значение. К указанному периоду обычное право народов Сибири уже не отражало действительного положения вещей, оно являлось пройденным этапом для большинства народов Сибири[99]. Сибирские чиновники не раз отмечали, что этот суд не обеспечивает охрану собственности и не воспитывает население в духе уважения к ней. Еще в 1847 г. генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев высказался в пользу распространения на коренных жителей края «действия законов общих»[100]. В целом местное чиновничество предлагало распространить на народы Сибири общий судебный порядок и общероссийское законодательство. Признавая необходимость уменьшения сферы действия обычного права, члены особого отдела комиссии, как указывалось выше, делали, это в отношении только уголовного права, а не в целом всей системы законодательства как это требовали многие представители Сибири, в том числе и местные власти, и объективные условия. То, что предлагали члены отдела, носило компромиссный характер и очень сильно напоминало ту ситуацию, которая сложится в волостном суде с 1889 по 1912 г. Волостной суд появился в России Положением 19 февраля 1861 г., который судил крестьян по мелким гражданским и уголовным делам на основе обычного крестьянского права, а не государственных законов. В 1889 г. с принятием «Положения о земских участковых начальниках» были введены «Временные правила» в отношении волостного суда, действовавших до 12 июня 1912 г. С указанного времени волостные суды должны были в своих решениях по гражданским делам руководствоваться обычаями, а по уголовным делам применять писаный закон - Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. С этого же момента апелляционной инстанцией для волостного суда стал уездный съезд, а кассационной - губернское присутствие. Земские начальники заменили почти повсеместно мировых судей и получили право просматривать все решения волостных судов и представлять к отмене те из них, которые были, по их мнению, неправосудны. Из проведенных в 1889 г. преобразований волостного суда следовало, что закреплялась двойственность положения волостных судей, когда гражданские дела они должны были решать, руководствуясь обычным правом, а уголовные - писаным законом. Волостные судьи не в состоянии были руководствоваться тем законом, который был адресован мировым судьям, обладавшим иным уровнем образования и правосознания, - Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Противоречия относительно волостного суда состояли и в том, что решения, вынесенные волостными судьями на основе обычаев, действовавших в крестьянской среде, подлежали пересмотру уездного съезда, состоявшего из земских начальников и городских судей - людей, имеющих смутное представление о местных обычаях. Положение и Правила 1889 г. ликвидировали независимость суда от администрации, возвращалась множественность судебных инстанций, что делало судебную систему сложной и запутанной, а также ограничило право населения на судебную защиту. Все это означало шаг назад - к дореформенному суду1. Особый отдел, высказывая свои предположения, фактически сохранить родовое управление и инородную управу, а это были органы не только и не столько судебные, а органы управления[101], в области правосудия их предлагалось преобразовать наподобие волостных судов. Поэтому налицо были те противоречия, которые уже указывались выше по отношению к волостному суду, а именно совмещение административных и судебных функций, осуществление гражданского судопроизводства на основе обычаев, а пересмотр принятых решений должен был производиться людьми (мировыми судьями) не знавшими норм обычного права, уголовного судопроизводства на писаных законах, множественность судебных инстанций. Наиболее приемлемый был вариант Мордвинова, о ликвидации инородческого суда, но он был отвергнут.

2) Относительно уголовного судопроизводства у кочевых и бродячих инородцев были высказаны следующие предложения: а) Главное начальство Восточной Сибири предлагало принять меры к введению у инородцев суда на общем основании; б) Мордвинов указывал на необходимость подчинить кочевых инородцев, за все совершаемые ими преступления, действию общих законов, а для бродячих инородцев оставить прежний порядок суда; в) Главное начальство Западной Сибири суть своих замечаний сводило к следующему: следствие и суд над инородцами производить при участии выборных инородцев, избираемых не менее трех на каждую инородную управу, с тем, чтобы по каждому следствию был назначен один из выборных, по очереди, из той управы, которой подчинен подсудимый, для представления объяснений следователю и замечаний на действия последнего судебному органу; к участию в суде призывать по возможности всех выборных, но не менее трех, по делам

1 НемЛггина М.В. Суд в России: вторая половина XIX - начало XX вв. - Саратов: СЮИ МВД РФ, 1999. - С.116 - 117.

решаемым с участием присяжных заседателей, и вместе с русскими присяжными должны участвовать в вынесении вердикта; по делам, решаемым без участия присяжных заседателей, назначать одного из числа выборных, по желанию подсудимого, для участия в заседании вместе с русскими судьями, но не для принятия решения, а для дачи объяснений; г) Спасский считал, что вводить суд присяжных, состязательный процесс у кочевых и бродячих инородцев не следует, можно ограничиться только применением к уголовному судопроизводству принципов гласности, судебной защиты, отделения судебной власти от административной и сократить число судебных инстанций, преобразовать на этих основаниях действующую систему уголовного судопроизводства с сохранением при этом в силе действующего порядка о производстве следствия над инородцами в месте их пребывания[102].

Из вышеизложенного видно, что администрация и должностные лица Восточной Сибири предлагали либо все категории инородцев, либо часть их подчинить основным положениям уголовного судопроизводства, при этом приводился тот факт, что большая часть кочевых инородцев, особенно буряты Иркутской губернии и якуты достигли не меньшей степени развития, чем местные крестьяне. Этот факт впоследствии был доказан советскими исследователями, именно в отношении указанных народов, а также хакасам и алтайцам[103]. Администрация и должные лица Западной Сибири, напротив считали невозможным применить к кочевым и бродячим инородцам новый порядок уголовного судопроизводства на тех основаниях, что у инородцев было слабое развитие нравственных понятий и образования, они не знают русского языка, ведут кочевой образ жизни, а русские судьи не знакомы с языками и обычаями инородцев[104]. Таким образом, были высказаны два диаметрально противоположных мнения. Члены особого отдела высказались резко против первого воззрения, поскольку считали аргументы о переходе к оседлому образу жизни кочевых племен не убедительными, т.к. приводился пример бурят и якутов, а не всех инородцев, и предоставленное законодательством (Устав о состояниях, ст.1219) право перехода в разряд оседлого населения ими не используется, а значит, делали вывод особый отдел образ жизни так и не изменился. Весьма скептически члены отдела отнеслись к нравственному и умственному уровню развития инородцев, при этом они ссылались на мнение местных администраций, только начальство Восточной Сибири в виду сокращения разрыва в уровне развития инородцев и русского населения предлагало ввести у них суд на общем основании, начальство Западной Сибири, если и предлагало проводить преобразования, то с огромными изъятиями. И это последнее мнение было поддержано членами особого отдела комиссии. Отдел, в целом поддержав эту точку зрения, все же сформулировал свое собственное мнение, не согласившись с предложением ГУЗС о введении суда присяжных с участием выборных от инородцев (т.к. участие зависело от избирательных прав в управу, что противоречило общему закону, где не было этого условия), поскольку выборные фактически являлись бы сословными судьями, а не присяжными заседателями, призываемые к исполнению обязанностей по жребию. Кроме того, члены отдела отмечали, что инородцы не знают русского языка, а это было одним из условий к избранию присяжных заседателей. Ими было отвергнуто мнение Спасского в части оставления письменного порядка судопроизводства, т.к. это не согласовалось с предлагаемыми принципами нового порядка судопроизводства, такими как гласность и судебная защита, но согласились с его мнением о необходимости сохранения действия ст.1155 T.XV Уголовного судопроизводства о получении показаний инородцев в месте их пребывания. Особый отдел предлагал применить к инородцам «Основные положения преобразования судебной части в России» в следующем виде: 1. Сибирские кочевые и бродячие инородцы, в делах о преступлениях и проступках, за исключением маловажных проступков, подведомственных родовым судам, подчиняются ведомству мировых судей и

общих судебных мест, на основаниях вообще для Сибири установленных, с некоторыми дополнениями. Круг действий и пределы власти инородческих родовых судов определяются особым положением. 2. Следствие и суд над кочевыми и бродячими инородцами производятся или в месте их пребывания, в самих стойбищах, в которых, в определенное главным местным начальством время года, инородцы собираются на ярмарки. 3. Дела по преступлениям и проступкам кочевых и бродячих инородцев, подвергающим лишению или ограничению прав состояния, производится по правилам, установленным для производства дел в окружных судах без участия присяжных заседателей. Инородцы не вносятся и в списки присяжных заседателей согласно ст.33 и ч.1 ст.36 «Основных положений». 4. Наказания кочевым и бродячим инородцам за преступления и проступки определяются по общим уголовным законам. Инородцам этих разрядов, в местах их кочевьев, не вменяются в вину деяния, не согласованные с общими учреждениями и уставами, которые в этих местах не введены в действие. 5. Все гражданские иски кочевых и бродячих инородцев, не смотря на их цену, разбираются первоначально в родовых управлениях и инородных управах, по местным обычаям, каждому инородческому племени свойственному. В случае же безуспешности такого разбирательства, эти иски, за исключением предоставленных по сумме окончательному решению родовых судов, начинаются, по жалобе недовольной стороны у мировых судей, или в окружных судах, по принадлежности, и решаются на основании общих гражданских законов. 6. Кроме того, инородцам предоставляется право, взамен разбирательства по исковым делам в родовых судах и в общих судебных установлениях, обращаться, с согласия обеих спорящих сторон, к разбирательству в этих делах через посредников, не стеснясь при этом постановления о третейском разбирательстве, изложенном в ст.104 - ч.3 ст.109 «Основных положений». Решения этих посредников

приводятся в исполнение сразу и жалобы на них нигде не принимаются1.

В Сибири существовала еще одна категория населения, помимо инородцев, которая была поставлена в особое положение и поэтому требовалось рассмотрение вопроса о применении «Основных положений преобразования судебной части в России» к делам по преступлениям и проступкам ссыльных. Все предложения по этому вопросу местных начальств и должностных лиц сибирского края касались собственно двух вопросов: 1)

разграничения подсудности ссыльных и 2) некоторых особенностей порядка судопроизводства. Относительно первого вопроса в целом были высказаны два мнения. Одно из них основывалось на разграничении подсудности ссыльных по важности преступлений и проступков, определяемой общеуголовными законами, второе основывалось на положениях Устава о ссыльных, и, таким образом, возникал вопрос о том, на каких основаниях следовало определять пределы подсудности ссыльных новым судебным учреждениям. Члены особого отдела поддержали мнение о разграничении подсудности ссыльных на основе Устава о ссыльных, поскольку наказания за преступления и проступки ссыльных налагались не по общим законам, а по указанному Уставу. Особый отдел в своем мнении отметил, что сохранять за полицией право налагать, по своему усмотрению, взыскания на ссыльных за маловажные преступления и проступки не являются необходимостью, поскольку не сообразуются с общим принципом отделения полицейской власти от судебной. Дополнительно обсуждался вопрос о подсудности дел ссыльных мировым судьям, съезду мировых судей, окружным судам с участием присяжных заседателей или окружным судам без участия таковых. Кроме того, поднимался вопрос о некоторых изъятиях в порядке судопроизводства по делам ссыльных. Это касалось проведения следствия по преступлениям ссыльных, о мерах пресечения в отношении ссыльных. Обсуждались и два частных вопроса о подсудности ссыльнокаторжных за побеги и о военном суде над ссыльными. В ходе рассмотрения указанных вопросов особым отделом были сформулированы следующие положения: 1. Дела о маловажных преступлениях и проступках,

совершенных ссыльными на месте работ в заводах и рудниках, или во время тюремного заключения, подлежать ведомству заводского, рудникового или тюремного начальства на основании ст.839 и 840 Устава о ссыльных. 2. Мировым судьям подсудны: а) дела о менее важных преступлениях и

проступках ссыльных, за которые по общим уголовным законам налагаются наказания восходящие до лишения всех особенных, лично или по состоянию присвоенных прав и преимуществ, с отдачею в исправительные арестантские роты гражданского ведомства (Устав о ссыльных ст.836, 838, п.1 ст.841); б) дела о перемене ссыльных между собой имен и фамилий (Устав о ссыльных п.2 ст.841); в) дела о побегах поселенцев и каторжных третьего разряда; о первом, в пределах Сибири побегах бессрочных каторжных; о первых двух побегах в Сибири и о первом побеге вне Сибири срочных каторжных первого разряда (Устав о ссыльных п.3 ст.841). Из ведомства мировых судей изымаются дела о маловажных преступлениях и проступках ссыльнопоселенцев, подлежащих п.1 ст.838 Устава о ссыльных, ведомству волостного начальства. 3. Приговоры мирового судьи по делам о преступления и проступках ссыльных, за которые виновный по общим уголовным законам подвергается наказаниям, не превышающим лишения всех особенных прав и преимуществ, за исключением содержания в рабочем доме, считаются окончательными и не могут быть обжалованы. На остальные приговоры допускаются отзывы в съезды мировых судей. 4. Ведомству окружного суда подлежат дела о ссыльных: а) по преступлениям и проступкам, за которые по общим уголовным законам полагается лишение всех прав состояния и ссылка на поселение или в каторжные работы; б) все побеги ссыльных, исключая тех, которые подсудны мировым судьям. 5. Дела о преступлениях ссыльных, за которые общими уголовными законами определяется виновному лишение всех прав состояния и ссылка на поселение, и дела о побегах, рассматриваются и решаются в окружных судах без участия присяжных заседателей. 6. Дела о ссыльных по преступлениям, подвергающим виновного по общим уголовным законам лишению всех прав состояния и ссылки в каторжные работы, рассматриваются окружным судом с участием присяжных заседателей. 7. Мировые суды и общие судебные установления определяют наказания ссыльным на основании постановлений Устава о ссыльных1.

В целом необходимо отметить, что составленные предложения особым отделом резко сокращали сферу деятельности административных органов по рассмотрению преступлений и проступков ссыльных, вводили мировую юстицию, окружные суды в зависимости от степени наказания ссыльного за совершенные преступления могли решать дела с участием присяжных заседателей и без таковых, хотя и мировые судьи и общие суды должны были определять наказания по Уставу о ссыльных.

Особый отдел комиссии, Высочайше учрежденной для работ по преобразованию судебной части на основании предложений администрации и должностных лиц Западной и Восточной Сибири, а также собственных соображений по поводу применения Высочайше утвержденных 29 сентября 1862 г. «Основных положений преобразования судебной части в России» к сибирскому краю по всем вышеперечисленным вопросам в конечном итоге пришел к следующим выводам:

1) институт мирового суда сделать выборным, допустив к участию в выборах дворянство, чиновничество, купечество, казаков и крестьян, в случае затруднений допустить замещение должностей;

2) относительно установленных требований, предъявляемых к кандидатам на должности мировых судей предусмотреть: а) высшее или среднее

образование, а также трехлетняя служба на должностях, в результате которой можно было приобрести знания и практические сведения о производстве судебных дел; б) имущественный ценз; в) достижение 25­летнего возраста;

3) установить особый временный порядок избрания мировых судей до введения земских учреждений в Сибири;

4) в качестве апелляционной и кассационной инстанции для единоличных мировых судей предусмотреть съезд, в случае необходимости для соблюдения кворума приглашать местного судебного следователя или члена окружного суда;

5) ввести институт присяжных заседателей, в изменении требований предъявляемых к присяжным в Сибири уменьшить имущественный ценз и включить в списки казаков и офицеров;

6) ввести институт присяжных поверенных с некоторыми изменениями требований к кандидатам в сторону снижения: а) если они окончили высшие учебные заведения по юридической специальности и прослужили два года по судебному ведомству или занимались не менее трех лет введением дел в судах; б) лица, окончившие высшие учебные заведения или не получившие высшего образования, но прослужили не менее пяти лет в должностях не ниже X класса, где они могли получить практические сведения по юриспруденции;

7) в уголовном судопроизводстве предлагалось сделать следующие исключения: а) в отдаленных местах Сибири разрешить производство предварительного следствия по уголовным делам вместо судебных следователей местной полиции; б) в областях Якутской, Амурской и Приамурской дела, подлежащие рассмотрению с участием присяжных заседателей передавать на разрешение окружных судов этих областей; в) разрешать открывать заседания окружного суда с меньшим числом присяжных заседателей, но не менее пятнадцати и при принятии решения допускать не менее шести присяжных, при этом, если к исполнению обязанностей присяжных призывались оседлые инородцы, то их должно быть не более одной трети от общего числа присяжных, требуемого для разрешения дел; г) по делам о государственных преступлениях взамен губернского и одного из уездных предводителей дворянства предусмотреть участие председателя местного губернского правления, а если судебная палата находится в окружном городе, где находится главное местное управление, то один из членов совета этого управления по назначению генерал-губернатора; д) чины административных ведомств в Сибири за преступления и проступки по службе должны предаваться суду в отличие от Европейской России по решению совета главного управления с последующим утверждением вышестоящего начальства;

8) при применении к кочевым и бродячим инородцам судебных преобразований предлагалось: а) уголовные дела рассматривать мировыми и общими судами по общероссийским законам; б) следствие и суд над инородцами производить в местах их пребывания; в) не вводить суд присяжных; г) гражданские дела рассматривать инородческими судами по нормам обычного права, третьей инстанцией предусмотреть мировой или окружной суды, пересматривающие решения по общероссийским законам; д) допустить у инородцев между собой посредничество по гражданским делам;

9) по применению к ссыльным судебных преобразований предлагалось: а) резко сократить судебные полномочия администрации в отношении ссыльных; б) ввести мировую юстицию и общие судебные установления, в том числе и с участием присяжных; в) разграничение подсудности установить в зависимости от степени наказания предусмотренных Уставом о ссыльных, а не общероссийскими законами.

Если рассматривать работу особого отдела комиссии, то, безусловно, она заслуживает положительной оценки, поскольку многие из положений судебной реформы в европейской России предлагалось провести и в Сибири, правда с учетом специфики этого края, единственное, что можно было подвергнуть критике это консервативную линию в отношении аборигенов этого края, хотя следует отметить, что некоторые принципы судебных преобразований и уменьшение сферы действия инородческого суда и обычного права все же предусматривалось. При этом необходимо учитывать, что вопрос о введении земства в Сибири не был решен, и имело место непоследовательность правительственной политики в отношении сибирских инородцев, что было прямым порождением общего внутриполитического курса. Но даже в таком виде это было бы для Сибири своевременно и необходимо.

В таком виде предложения особого отдела были представлены на обсуждение комиссии. Комиссия, Высочайше утвержденная для работ по преобразованию судебной части, на общем собрании, совместно с членами особого отдела, учрежденного для разработки вопроса о судебной реформе в Сибири и в присутствии приглашенных: сенатора тайного советника Гизетти, старшего чиновника советника Собственной его императорского величества канцелярии действительного статского советника Даневского и состоящего при генерал-губернаторе Восточной Сибири подполковника генерального штаба Шанявского рассмотрели выводы и предложения выработанные особым отделом в результате его работы.

При обсуждении предложений особого отдела некоторые члены комиссии высказали мнение о необходимости принять к руководству при проведении судебной реформы в Сибири «Положения о применении судебных уставов 20 ноября 1864 г. к Закавказскому краю», но это предложение было решительно отвергнуто большинством в силу огромных различий в политическом и социальном отношениях между Сибирью и Кавказом1. Основное внимание было сосредоточено на основных выводах, сделанных отделом. По многим вопросам возникали дискуссии: 1) три члена комиссии (Буцковский, Даневский и Книрим) высказались против выборного начала мировых судей, с заменой по назначению, а также против учреждения почетных мировых судей в Сибири. Большинство комиссии (Бутков, Гизетти, Гулькевич, Зубов, Есипов, Квист, Кейкуатов, Ковалевский, Плавский, Репинский, Спасский и Шанявский) полностью поддержали мнение особого отдела по этому вопросу; 2) указанные три члена комиссии также выступили против создания съездов мировых судей и предложением заменить их на окружные суды. Мнение большинства комиссии было в пользу предложений особого отдела; 3) по вопросу о подсудности мировых судей по гражданским и уголовным делам члены комиссии (Буцковский, Даневский и Книрим) предлагали расширить подведомственность мировых судей по гражданским искам о движимом и недвижимом имуществе с ценой иска не более 2000 рублей, а окончательное решение по гражданским делам могли принимать, если цена иска составляла бы не более 100 рублей, по уголовным делам, если за совершенные преступления и проступки не предусматривалось ограничение или лишение прав состояния. Кроме того, указанные лица предлагали совместить в лице мирового судьи и судебные полномочия и следственные в качестве судебных следователей. Это мнение было категорично отвергнуто большинством комиссии с указанием на невозможность совмещения полномочий этих должностных лиц в одном без ущерба делу; 4) Буцковский, Зубов и Книрим резко отрицательно отнеслись к мысли о введении суда присяжных в Сибири, при этом они отмечали, что лишь в некоторых местах можно было бы это сделать, но повсеместное введение судебных установлений породили бы проблемы с подсудностью дел, нарушением прав обвиняемого и потому высказались против введения этого суда в Сибири. Большинство же членов комиссии поддержали мнение особого отдела о введении суда присяжных для русского населения и оседлого инородческого населения; 5) Буцковский, Зубов и Книрим относительно кассационного суда предлагали установить для окончательных приговоров и решений мировых судей окружные суды, а для окончательных приговоров и решений окружных судов и судебных палат - кассационные департаменты Сената. Большинство комиссии указывали на отсутствие необходимости изменения общего порядка кассации приговоров и решений, которые определены «Основными положениями преобразования судебной части в

России», хотя можно было с их точки зрения кассационное обжалование решений и приговоров мировых съездов предоставить судебной палате, а не кассационному департаменту Правительствующего сената1. Таким образом, по рассмотренным выше вопросам большинство членов комиссии согласились с выдвинутыми предложениями особого отдела комиссии. По частным вопросам судебного преобразования представленные особым отделом, комиссия или единогласно или большинством голосов сделала некоторые замечания: 1)

проектируемые особым отделом дополнения к ч.1 ст.10 «Основных

положений» о распределении мировых округов и о принадлежности золотых приисков исключить, поскольку эти предложения совпадали со ст.22 Положения 1865 г. «О введении в действие судебных уставов 20 ноября 1864 г.»; 2) дополнить предлагаемое особым отделом предложение о призвании к исполнению обязанностей присяжных заседателей не только указанные категории офицеров и чинов местных военных управлений, но и офицеров и гражданских чинов, состоящих на службе в местных морских командах и управлениях2. Это замечание имело большое значение для Приморской области; 3) существенным дополнением к предложению особого отдела явилось то, что комиссия указала, что в случае невозможности собрать требуемое законом число присяжных заседателей для решения уголовных дел не уменьшать их число, как это предлагалось особым отделом, а слушать эти дела в порядке определенном для производства дел в окружных судах без участия присяжных заседателей; 4) большинство членов комиссии предложили исключить дополнение, сформулированное особым отделом, касающегося числа оседлых инородцев в судах присяжных, поскольку, если эти лица с точки зрения комиссии не отвечали предъявляемым требованиям к присяжным заседателям, то они и не будут включаться в списки; 5) о судопроизводстве по государственным преступлениям проектируемое особым отделом изменение п.1 ч.2 ст.126 «Основных положений» о замене сословных представителей в

1 РГИА. Ф.1405. Оп.65. Д.3451а. Л.116об.

2 Там же. - Л.120.

составе суда по делам о государственных преступлениях сибирскими чиновниками исключить до введения в этом крае земских учреждений.

Что касается предложений о применении «Основных положений преобразования судебной части» к сибирским кочевым и бродячим инородцам сформулированных особым отделом, то комиссия сочла необходимым: 1)

исключить предлагаемые примечания к ст.1 и 4 как несущественные и оставить проектируемую отделом сферу норм обычного права; 2) большинство членов комиссии высказались против предлагаемого особым отделом устранения производства уголовных дел кочевых и бродячих инородцев с участием присяжных заседателей, но предлагало самих кочевых и бродячих инородцев в списки присяжных не вносить. По остальным пунктам возражений не было.

Относительно предложений о применении «Основных положений о преобразования судебной части» к делам по преступлениям и проступкам ссыльных особого отдела были большинством комиссии приняты.

В целом, если подводить итоги обсуждаемого комиссией проекта особого отдела можно отметить, что этот документ был полностью поддержан с незначительными редакционными изменениями и одним весьма существенным дополнением о введении суда присяжных заседателей у кочевых и бродячих инородцев. Те предложения принципиального характера, которые были высказаны особым отделом: назначение мировых судей, расширение пределов их подсудности, возложение на них производства предварительного следствия, определение апелляционной инстанцией для мировых судей окружного суда, рассматривавшего дела высшей подсудности без участия присяжных заседателей были извлечены из двух документов «О применении судебных уставов 20 ноября 1864 г. к Закавказскому краю» от 22 ноября 1866 г.[105] и Именном указе о введении судебных уставов в действие в Закавказском крае и в Ставропольской губернии, а также устройстве межевой части в Закавказском крае[106]. Однако, эти предложения не нашли поддержки у членов комиссии в общем проект базировался на основных принципах судебной реформы 1864 г.: введение мировой юстиции на выборных началах; разграничение мировой и общей юстиции; введение присяжных заседателей. Вместе с тем, предлагались некоторые изъятия из общих судебных установлений, введенных в европейской России: изменение требований к мировым и коронным судьям, присяжным поверенным и присяжным заседателям, сохранение инородческого суда и ограниченное действие норм обычного права. Таким образом, комиссия высказалась за проведение судебной реформы в Сибири.

Комиссией было решено отправить на заключение генерал-губернаторов Западной и Восточной Сибири, а также министров внутренних дел, военного, финансов и юстиции и главноуправляющего Вторым отделением Собственной его императорского величества канцелярии рассмотренный проект, а затем дать окончательное заключение.

В том же 1867 г. Министерство юстиции подготовило обширную записку о введении учреждения судебных следователей в Сибири и о применении

Мнения Государственного совет 11 октября 1865 г. об изменении и дополнении статей Свода законов, касающихся судопроизводства и делопроизводства. Одновременно Министерство юстиции разработало Временные Правила о

применении улучшенного порядка судопроизводства и делопроизводства в судебных местах прежнего устройства и о преобразовании прокурорского надзора, а также о порядке определения и увольнения чинов судебного ведомства и о порядке надзора за судебными учреждениями в Сибири. 21

ноября 1867 г. Министерство внутренних дел выразило свое отношение к проекту о судебном преобразовании в Сибири и считало возможным

распространить требования «Основных положений преобразования судебной части в России» 29 сентября 1862 г. в Сибири, но с учетом состава населения и местных условий края предлагало установить «общие изъятия для целого края и особые изъятия для кочевых и бродячих инородцев и для ссыльных»[107]. Кроме того, Министерство внутренних дел направило в особый отдел при комиссии, Высочайше учрежденной для работ по преобразованию судебной части, проект «Положения о введении в действие Судебных уставов 20 ноября 1864 года в губерниях и областях Восточной Сибири», разработанный Советом Главного управления Восточной Сибири[108]. Помимо этого, были изложены мнение Совета ГУВС о применении судебной реформы к Сибири, при этом были рассмотрены предложения особого отдела комиссии и самой комиссии, а также соображения начальников губерний и областей Восточной Сибири о применении судебной реформы к Восточной Сибири. Таким образом, Совет Главного управления Восточной Сибири на основе мнений местных администраций, составил указанный документ и после подписи генерал-губернатора Восточной Сибири М.С. Корсаковым 17 октября 1868 г. был отправлен В.П. Буткову, а также для

^ U ^ U ^ U U

дачи объяснений был командирован иркутский губернский стряпчий казенных дел Д.М. Павлинов, имеющий юридическое образование и принимавшего участие в составлении предложений ГУВС в 1867 г.[109]. В первую очередь, местное начальство волновал вопрос о применении судебной реформы к кочевым и бродячим инородцам Восточной Сибири. ГУВС выступил

категорически против предложений особого отдела и в целом комиссии о необходимости сохранения обычного права и всего родового управления, чтобы как считали члены комиссии не делать резкого перехода от обычного права к действию общих законов. Приводились примеры того, что инородцы осознавали вред действующей искусственно созданной системы управления и отказывались судить своих сородичей по обычаям[110], и только как исключение называли забайкальских бурят и, такое положение дел у последних, связывалось ГУВС с влиянием ламаистского духовенства. В записке

указывалось, что со стороны главного местного начальства края предпринимались меры к составлению изменений в родовом управлении, которые вызваны и экономическими интересами и выгодами самих инородцев. Необходимо отметить, что было принято постановление Государственного совета от 18 января 1866 г. о распространении на области и губернии, управляемых по особому положению, основ реформы 19 февраля 1861 г.[111]. Сообщая об этом сибирским генерал-губернаторам А. Дюгамелю и М.С. Корсакову, министр государственных имуществ А.А. Зеленый предписал представить свои соображения по вопросу о том, в какой степени решение может быть применено к государственным крестьянам в Сибири[112]. Таким образом, правительство впервые заявило о своем намерении распространить 19 февраля 1861 г. на Сибирь и ее население. Дальнейшее развитие программы правительства в отношении коренного населения Сибири находилось в неразрывной связи с разработкой крестьянской реформы для Сибири в целом и стремлением к пересмотру основных положений «Устава об управлении инородцев» 1822 г. в частности[113]. Об этих прогнозируемых изменениях в родовом управлении и говорилось в записке ГУВС, при этом даже указывалось, что можно провести сначала судебную реформу, а потом уже реформировать прежнюю систему управления, поскольку «реформа эта, сама по себе взятая, может служить лучшим средством к сближению и тем сильнейшим, что, будет благодетельной в существе, она приведет к желаемой цели незаметно»[114]. Если дополнить судебную реформу земской и привлечь к участию инородцев, то, как предполагало местное начальство коренные изменения произойдут через 20 лет, а если оставить прежнюю систему, то это не случится и через 100[115]. По мнению Совета Главного управления Восточной Сибири, судебная реформа могла быть применена в целом к инородцам, лишь с теми дополнениями,

которые могут быть в Восточной Сибири: 1) предлагалось инородцев

полностью подчинить мировому суду и определить их участие в выборе мировых судей наравне с другими сословиями; 2) если все же будут оставлены инородческие суды, то гражданские иски должны будут разбираться в этих судах соответственно цене, а все остальные у мировых судей или в окружных судах на основе общероссийских законов, но с предоставлением мировым судьям применять обычаи в той мере, если это не противоречит законам, а разбирательство через посредников должно производится на основании общих, предусмотренных судебными уставами, правил; 3) на бродячих инородцев не распространять право на участие в выборах мировых судей и в составлении списков присяжных заседателей; 4) для якутов и инородцев северных округов Приморской области применить положения об инородческом суде, предлагаемые комиссией В.П. Буткова п.1, 3, 4 и 6 без изменений, а именно, если преступления и проступки совершены инородцами в местах кочевья и против своих сородичей, то разбирать их в родовых судах, а, если против лиц посторонних и вне кочевья и за все остальные преступления, они должны подчиняться юрисдикции мировых судей и общих судебных мест по общим уголовным законам, взамен разбирательства по искам в общих судебных установлениях могут с согласия сторон переносить рассмотрение дел в родовые суды или с участием посредников, а кроме того, не вносить эти категории инородцев в списки присяжных заседателей1. Категорично высказался ГУВС за внесение в списки присяжных заседателей инородцев, при этом исключив только бродячих инородцев, инородцев Якутской области, северных округов Приморской области. При этом критиковалось мнение Спасского о религиозном фанатизме инородцев-мусульман Западной Сибири, указывалось, что таковых в Восточной Сибири было не так много, а в основном это шаманисты и ламаисты, которые не отличаются фанатизмом. Совет ГУВС еще раз напомнил, что довод приводимый главным начальством Восточной Сибири,

о том, что институт присяжных, как и в целом, судебная реформа может повлечь за собой смягчение нравов инородцев, особый отдел комиссии, обратив против же начальства и сделал совершенно противоположный вывод: введение новых судебных институтов для инородцев будет несвоевременным и излишним. При этом ГУВС не безосновательно наполнил о тех же опасениях,

которые высказывались до введения судебной реформы в европейской части

России. Что касается рассуждений о низкой степени нравственных устоев и уровня образования, то Совет привел некоторые примеры: из общего числа арестантов, находящихся в Иркутском тюремном замке до 600 человек,

инородцев не более 9 человек, в Иркутской губернии инородцев составляли 32% населения, преступников среди них менее 1%, в Забайкальской области наибольшие пожертвования на прогимназию были сделаны инородцами, немало инородцев знало русский язык и т.п.1. На основании этих данных ГУВС сделал вывод о необходимости исключения ст.3 проекта комиссии.

По вопросу об организации в Восточной Сибири института присяжных заседателей Совет отметил трудности в определении имущественного ценза для присяжных в этом регионе, но тогда он будет неодинаковым в разных местностях и для разных сословий в каждой местности, в отличие от

европейской России. Поэтому с точки зрения Совета ГУВС, должен быть

выбран другой критерий, например ценз оседлости и определить его двухлетним сроком. Поскольку особый отдел допускал в состав присяжных

казаков, то Совет указывал на необходимость сделать оговорку в отношении

казаков. По мнению ГУВС это должны были быть сибирские уроженцы. В

отношении нижних чинов также были предложены дополнения: не

подвергавшиеся штрафу и проживавшие в крае не менее двух лет. Совет ГУВС предлагал ст.84 «Основных положений» изложить следующим образом. В списки присяжных в Восточной Сибири вносятся: 1) почетные мировые судьи;

2) все состоящие на государственной службе в должностях пятого и ниже

классов, за исключением: а) членов судебных мест, участковых мировых судей, секретарей судебных мест, судебных приставов и нотариусов; б) лиц

прокурорского надзора; в) вице-губернаторов, председателей губернских правлений и старших советников областных правлений; г) чиновников, занимающих должности казначеев; д) чиновники полиции; 3) все состоящие на местной службе по выборам городских, сельских, инородческих и казачьих

обществ, кроме городских голов и исполняющих обязанности волостных начальников, сельских старшин, тайшей, заседателей степных дум и членов инородных управ, а также членов инородных управ, а также членов батальонных, сотенных и станичных правлений; 4) все состоящие не менее трех лет на службе по выборам городских, сельских, инородческих и казачьих

обществ, если службу несли беспорочно; 5) бывшие церковные старосты; 6) все лица, которые не подпадали под действие вышеуказанных условий: а) владеют в городах недвижимым имуществом на сумму не менее 150 рублей, или же приисками, в том числе и неразрабатываемыми; б) имеют запашку земли не менее трех десятин на семью или скота в количестве 15 штук крупного рогатого скота или же 50 штук овец и коз; в) получают от капитала, занятия ремесла или промысла ежегодный доход в количестве не менее 85 руб., г) платят ежегодно, лично или с определяемого вида деятельности, подати и повинности в размере не менее 15 рублей. Там, где все таки могли возникнуть трудности для формирования списка присяжных заседателей, с точки зрения ГУВС, необходимо допустить в присяжные: 1) всех служащих, кроме чинов местной полиции; 2) военнослужащих вносить в особый список запасных

заседателей и привлекать их к исполнению обязанностей присяжных, когда встретится недостаток в заседателях из лиц других сословий. Кроме того, в г.Николаевске в списки присяжных заседателей вносить иностранцев, живущих в области не менее 5 лет и имеющих там недвижимую собственность, на том основании, что по Правилам 2 апреля 1861 г. о поселениях в Амурском крае, иностранцы, имеющие в городах недвижимую собственность, входят в состав городского общества, имеют право голоса и могут быть избираемы на общественные должности[116]. Таким образом, Совет предлагал значительно расширить социальную базу формирования института присяжных.

По вопросу о присяжных поверенных Совет Главного управления Восточной Сибири еще раз вернулся к проблеме формирования адвокатского корпуса. Здесь указывалась и нехватка людей, имеющих высшее юридическое образование, и то, что в основном предпочтение отдается государственной службе, поскольку она давала некоторое материальное обеспечение, адвокатская же практика больших доходов приносить не может, т.к. в сибирских судах из 100 дел примерно 80 касаются ссыльных, мещан, крестьян, казаков, а гражданские дела в основном с небольшой суммой иска. Поэтому, Совет ГУВС констатировал тот факт, что для формирования присяжных поверенных необходимо понизить требования по сравнению с европейской Россией и предоставить, хотя бы в первое время лицам, вступающих в корпорацию поверенных некоторое вознаграждение[117]. Совет опять возвратился к предложению уже озвученному в рамках обсуждения вопроса в особом отделе исходящего от администраций Западной и Восточной Сибири о создании института коронных адвокатов, но особый отдел отверг его, поскольку как это было указано выше, сопряжено со значительными государственными расходам. Не согласились с этими предложениями Совета и комиссия, желавшая свести расходы по проведению судебной реформы к минимуму. Совет ГУВС также предлагал отменить п.4 ст.355 Учреждения судебных установлений, по которому присяжными поверенными не могли быть лица, состоявшие на службе. При этом правительству не нужно было дополнительно тратить средства на содержание адвокатуры, не нужно одновременно замещать множество вакансий, а также не нужно занижать требования к присяжным поверенным. Это предложение Совета встретило впоследствии протест со стороны комиссии, считавшей, что чиновники несудебных ведомств и полиции, как предлагал ГУВС, не должны быть защитниками[118]. Совет счел также недостаточным предложенные комиссией требований к присяжной адвокатуре, полагая, во-первых, расширить условия приема для лиц, не имеющих высшего юридического образования. Сибиряков с высшим юридическим образованием было мало, а выпускники вузов предпочитали не возвращаться в край, поэтому считалось необходимым расширить круг должностей, судебных и несудебных, в которых будущие поверенные смогли бы приобрести необходимые познания, и понизить планку должностей. Все предлагаемые меры должны были носить временный характер. Совет предлагал совместить адвокатуру с должностью кандидата на судебные должности, поскольку с его точки зрения предложенные меры особым отделом могли привести к проникновению в адвокатуру нежелательных элементов. Кандидаты на судебные должности должны были входить в сословие присяжных поверенных, образуя две группы: штатную (с

л

жалованьем) и сверхштатную (без жалованья) . Это мнение Совета ГУВС не получило поддержку в комиссии. Следующим спорным вопросом, который обсуждался в документе именуемом «Соображения Совета ГУВС» - это вопрос

0 контроле над деятельностью присяжных поверенных. В ходе обсуждения были приведены два диаметрально противоположных мнения, которые были сформулированы в стенах соединенных департаментов Государственного совета: 1) причислить присяжных поверенных к судам, но было отвергнуто большинством членов Госсовета и 2) причислить присяжных к судебной палате, тем самым как считалось, будет обеспечен контроль над деятельностью адвокатуры и облегчено развития института присяжных поверенных, поскольку вряд ли в окружном городе нашлось необходимое количество поверенных, чтобы образовать из них совет присяжных. По мнению Совета ГУВС, в Восточной Сибири правительство учредит в Восточной Сибири одну судебную палату, то причисление к ней присяжных, не будет способствовать развитию этого института, поскольку поверенные будут сосредотачиваться в Иркутске, а выезды в отдаленные пункты вряд ли будут выгодным занятием. Совет ГУВС посчитал наиболее приемлемым сосредоточить поверенных в окружных судах, т.к. они будут жить вне Иркутска и тем самым для обвиняемых будут обеспечены условия судебной защиты1.

Совет Главного управления Восточной Сибири предлагал отменить для Сибири ст.195 Учреждения Судебных Установлений, определявшую размер вознаграждения присяжным поверенным и для сибирского края ввести соотвествующую таксу сообразно местным условиям.

По Положению «О введении судебных уставов» для принятия и

рассмотрения прошений лиц, поступающих в присяжные поверенные, в каждой губернии учреждались особые комитеты из председателя и товарищей председателя уголовной и гражданской палат суда и губернского прокурора. В Восточной Сибири такие комитеты можно было создать в Иркутске и

Красноярске, в которые могли быть введены председатели губернских судов, их товарищи и прокуроры, а в Чите, Якутске и Николаевске - окружные судьи и прокуроры. Совет, чтобы избежать такой дробной организации, предложил до открытия новых судебных мест, право рассмотрения таких прошений, предоставить советам общих губернских и областных управлений.

В проектируемом Советом ГУВС «Положении о введении в действие судебных уставов 20 ноября 1864 г. в губерниях и областях Восточной Сибири» в разделе V «Первоначальное образование сословия присяжных поверенных» (тем самым предполагались изъятия эти до образования этого сословия по

новым уставам) в ст.69 в списки присяжных поверенных в первое время могли

быть включены: а) все получившие высшее юридическое и гимназическое

образование, если они служат или же служили в должностях не ниже IX класса, первые в течение двух лет, вторые в течение трех лет и б) все не получившие гимназического образования, если они служат или же служили по общему учреждению в должностях не ниже IX класса не менее четырех лет и в соответственных должностях по специальным ведомствам не менее пяти лет[119]. Сведения о лицах, удовлетворяющих предъявляемым требованиям условиям, предоставлялись губернаторами министру юстиции.

Мнение комиссии, учрежденной 11 января 1865 года для работ по преобразованию судебной части, о необходимости введения выборной мировой юстиции было полностью поддержано Советом ГУВС и к применению этих учреждений к Восточной Сибири. Однако Совет обращал внимание на проблему соответствия кандидатов в мировые судьи, которые бы отвечали предъявляемым образовательному и имущественному цензам. Поэтому, с его точки зрения благоразумное соединение обоих условий может обеспечить то значение, которое правительство хотело бы придать этому институту. Это достижимо, по мнению ГУВС, если места участковых мировЛгх судей будут предоставляться исключительно лицам, удовлетворяющих требованиям образования, а почетные - исключительно обладающих богатством. Предполагалось, что в Восточной Сибири в мировые судьи могут быть избираемы лица из местных жителей: 1) с 25 лет, 2) которые получили

образование в высших или средних учебных заведениях, или выдержали соответствующий экзамен, или же прослужили в Восточной Сибири не менее трех лет по определению от правительства, как по военной, так и по гражданской частям и занимали в последнее время штатные должности с содержанием не менее 400 рублей, а по выборам - в должностях, замещаемых исключительно купцами 1 -й гильдии или заседателей городских судов и 3) которые хотя и не подходят под вышеперечисленные условия, но владеют или недвижимым имуществом в 600 руб. [120] или работающим прииском, или заводом и фабрикой, владение которыми обуславливалось платежом повинностей по 2-й

гильдии, или же имеют скот в размере 60 голов крупного рогатого скота или же 200 мелкого, или же получают от капитала, занятия, ремесла и промысла доход в количестве 300 руб., или же по торговле, промыслам и занятиям, в течение трех лет, уплачивают подати, в размере не меньшим, чем для купцов 1 -й гильдии [121] . Предлагался ценз оседлости не менее двух лет 9 . В реализации предложений рассмотренных выше, Совет ГУВС делал примечание, что из лиц указанных в п.1 и 2, могут избираться участковые и почетные судьи, попадающие под п.3 - только почетные мировые судьи .

Предполагалось Советом в Восточной Сибири создать 132 мировых участка и 34 съезда мировых судей. Последние, как считалось, не возможно будет сформировать в Туруханском, Баргузинском крае, Якутской, Приморской и Амурской областях и здесь второй инстанцией, как мыслилось Советом ГУВС, по отношению к мировым судьям будут выступать окружные суды, с такими полномочиями, которые предоставлены мировым съездам.

Также предлагалось изменить статью доходов, направленной на содержание мировой юстиции, не земские повинности, как во внутренних губерниях, а внутренние повинности.

Очень важным был вопрос о правилах избрания в Сибири мировых судей. Особый отдел комиссии предоставил право главным местным начальствам составить проект особых временных правил, касающихся этого вопроса, до введения в сибирском крае земских учреждений. По мнению ГУВС, связь между судебной реформой и земскими учреждениями была искусственной, важно с их точки зрения только то, какие будут сформированы собрания для выбора мировых судей. Тем более, указывалось, что в предоставленном всеподданнейшем отчете за 1865 год Совет твердо высказал убеждение о необходимости формирования земских учреждений в Сибири. ГУВС предполагал, что если и будут введены судебные уставы в Восточной Сибири,

то не сразу, и вторые выборы мировых судей в крае, едва ли будут проведены земскими собраниями. Предложения строились на следующих принципах: 1)

избирательные собрания должны состоять из депутатов всех сословий; 2) выборы должны быть двухступенчатыми (первая ступень - избрание депутатов может быть сословной, вторая - избрание судей, бессословной). До открытия земских учреждений по ст.12 «Проекта положения о введении судебных уставов в губерниях и областях Восточной Сибири» списки лиц, имеющих право быть избранными в мировые судьи, составляются особым присутствием, образуемым в округе под председательством головы, городничего, окружного исправника и других должностных лиц, и депутатов от домовладельцев, не входящих в городского общества, по два от дворян и по одному от разночинцев, а в тех мировых округах, в состав которых входят приисковые системы, и депутатов от золотопромышленников по два от каждой системы. Присутствие должно было не только составлять списки кандидатов в мировые судьи, но и созывать избирательные собрания для выборов и заниматься производством самих выборов. Составленные списки кандидатов, вносились губернатором на рассмотрение общих губернских и областных присутствий, которые проверяют их на соответствие предъявляемым требованиям, и окончательно списки печатаются в губернских ведомостях. Генерал-губернатор назначает сроки выборов избирательных собраний, образуемых из гласных от местного населения. Этот порядок определялся специальным приложением к ст.33 указанного проекта1. Предполагалось, что избирательные собрания образуются из гласных от проживающих в мировом округе сословий. Число гласных должно соизмерятся с числом населения, но состав каждого собрания определялся от 20 до 60 человек. Гласные должны были избираться каждым сословием отдельно. Требования к гласным те же, что и к присяжным заседателям на основании общих судебных уставов. В городах в выборах участвуют не только те лица, которые по закону принадлежат к городскому, а

все жители города разных сословий, достигшие 25-летнего возраста, дееспособные, не объявленные банкротами, не состоящие под следствием и судом по преступлениям, влекущим наказание в виде ограничение прав или отрешение от должности, проживающие в городе не менее двух лет, владеющие недвижимым имуществом или состоящие на государственной службе, или же занимающиеся промыслом, по которым уплачивают подати и повинности не менее 15 руб., и изъявившие желание участвовать в расходах по содержанию мировых судей. В сельских и казачьих обществах избрание в гласные производится на сельском сходе, в котором участвуют все домовладельцы, принадлежащие к этим обществам, за исключением лиц не достигших совершеннолетия, недееспособных, состоящих под судом и следствием по делам, влекущим за собой наказание в виде тюремного заключения, опороченном обществом, исправно платящие подати и повинности. У

инородцев выборы гласных должны были производиться, или по ведомствам, через родовых старост и почтеннейших инородцев или же по родам и наслегам через улусных начальников и почтеннейших инородцев, в том и другом случае выборы должны были проходить под руководством членов инородных управ. Избранные гласные в назначенный день составляют собрание и проводят выборы в мировые судьи.

Предложенный Советом вариант порядок избрания мировых судей

отличался от действовавшего в европейских губерниях России: 1) список

кандидатов составляли не уездные предводители дворянства по соглашению с

городскими головами и местными мировыми судьями старого созыва, а

особыми присутствиями, состоящими из депутатов от сословий; 2) мировые судьи избирались на уездных земских собраниях, последние формировались по трем основным сословиям: уездных землевладельцев, городских избирателей и выборных от сельских обществ. По Положению о губернских и уездных земских учреждениях 1864 г., в каждом съезде могли принимать участие представители всех сословий, в двух первых - при наличии имущественного ценза, в третьем - при наличии в собственности дома на территории сельского общества[122]. Имущественный ценз был достаточно высоким: в первую курию входили все землевладельцы, имевшие не менее 200 десятин земли, лица, обладавшие недвижимой собственностью на сумму свыше 15000 рублей или же получавшие годовой доход свыше 6000 рублей; вторую курию составляли купцы трех гильдий, владельцы торговых и промышленных заведений в городах с годовым доходом свыше 6000 рублей, а также владельцы городского недвижимого имущества стоимостью не менее 500 рублей в мелких городах и 2000 рублей - в крупных. Выборы в третьей курии проходили по многоступенчатой системе, но без имущественного ценза[123].

В основу формирования избирательных собраний в Восточной Сибири были положены принципы выборности всех гласных, формальное равенство гласных, демократизм, открытость, всесословность, но в отличие от земского

представительства имущественный ценз в избирательном собрании был невысок, поскольку частного землевладения не было, дворянство было приезжим, занималось государственной службой и не выступало отдельным сословием, недвижимость в городах была недорогой, и к избранию допускались инородцы, как составляющая часть сибирских жителей.

По вопросу об открытии временных заседаний окружного суда, особый отдел комиссии предполагал выездные сессии судов допускать лишь в

отдаленных местностях, Совет ГУВС в силу местных условий признавал это исключение сделать правилом и считал, что сибирские суды должны были быть исключительно выездными. Поскольку, в некоторых местах, например в Якутской области, где затруднительно создать съезды мировых судей, то выезды отделений суда будут сопряжены с большими трудностями, то Совет предлагал мест для выездов не назначать, а предоставить это право председателю судебной палаты.

В отношении порядка производства следствий Совет предлагал допустить возможность из установленных правил производства судебных следствий некоторых изъятий для отдаленных местностей, там, где не будет особых судебных следователей и заменяющим их полицейским чинам можно предоставить право допрашивать свидетелей под присягой, но только по делам не подлежащих разрешению в суде присяжных. По такого рода делам можно было бы судам ограничиться прочтением письменных показаний, во всех остальных случаях требовалось личное присутствие. Это изъятие предлагалось для Туруханского края, округов Средне-колымского, Верхоянского, Охотского, Гижинского, Удского и Петропавловского, равно и свидетелей, живущих в пограничных караулах, если суд производится от них далее двух сот верст. Допускаемое особым отделом расширение прав окружных судов в областях Якутской, Амурской и Приморской, по вопросу предания суду и прекращения следствий, Совет Главного управления Восточной Сибири признавал нужным допустить только для преступлений, совершенных в северных округах Приморской области, округах Колымском и Верхоянском Якутской области, как в местностях, не пользующихся постоянным почтовым сообщением1.

Относительно вопроса о судопроизводстве по государственным преступлениям Совет посчитал возможным участвовать в судебной палате по государственным преступлениям вместо предводителя дворянства городского голову2.

При распределении судебных мест в крае, по мнению Совета, необходимо было класть в основу расстояния, а не число населения, которое распределено неравномерно и не количество дел, как пример, приводился г. Иркутск, как центра Восточной Сибири и где гражданских дел с ценой иска свыше 500 руб. производилось крайне мало3. В связи с тем, что Совет ГУВС предлагал в Сибири суды сделать преимущественно выездными, то предполагалось за

1 РГИА. Ф.1405. Оп.65. Д.3451а. Л.173об.

2 Там же. - Л.174.

единицу судебного округа Восточную Сибирь (Восточно-Сибирское генерал- губернаторство) с исключением: а) допустить в будущем разделение

1—1 KJ KJ ^ KJ ^

Енисейской губернии на два округа, поскольку в этой губернии совершалось более всего уголовных преступлений; б) от Иркутской губернии предлагалось отделить часть Киренского округа, начиная с Витимского селения, и присоединить к Олекминскому округу, а в судебном отношении подчинить Якутскому окружному суду; в) для Приморской и Амурской областей признал достаточным вместо двух судов учредить один в Хабаровске1. В целом предлагалось создать при одной судебной палате пять окружных судов, пять старших нотариусов, пятьдесят одного судебного пристава и шестьдесят семь судебных следователей на это как рассчитывал Совет потребовалось бы 687000 руб., на содержание мировой юстиции по 3000 руб. на каждого мирового судью и по 1000 руб. на каждый мировой съезд, а всего на мировую юстицию -

л

429000 руб. . По остальным вопросам Совет ГУВС или полностью согласился с проектом особого отдела комиссии или внес несущественные дополнения.

В целом необходимо отметить, что предложения Совета Главного управления Восточной Сибири в определенной мере были более радикальны: предлагалось распространить на народы Сибири общий судебный порядок и общее законодательство, подчинить инородцев мировой юстиции и предусмотреть их участие в выборах мировых судей наряду с другими сословиями и участие в суде присяжных, за исключением бродячих инородцев, якутов в Якутской области и инородцев северных округов Приморской области. Указанная позиция расходилась с позицией центральной власти, как по этому вопросу, так и по вопросу об управлении народами Сибири в целом и между ними существовало определенное противоречие. Правительство с известным недоверием относилось к предложениям и проектам на этот счет поступавшим от сибирской администрации, придерживаясь прежней консервативной политики. Позиция Совета ГУВС в большей части совпадала с мнением

1 РГИА. Ф.1405. Оп.65. Д.3451а. Л. 180.

2 Там же. - Л.181.

особого отдела комиссии, по вопросу о лицах, участвующих в суде присяжных, однако ГУВС подчеркивал, что главным в определении принципов

формирования этого института должен быть принцип оседлости,

имущественный ценз был определен минимально и в случае затруднений указывалась необходимость еще более широкого участия отдельных категорий населения. По вопросу о формировании корпуса адвокатов Совет ГУВС предлагал снизить требования по отношению к кандидатам в присяжные поверенные и установить им вознаграждение отправительства, этим

предложения отличались от проекта особого отдела. Как указывает, в своем исследовании Шахерова С.Л., предлагалось создать некий суррогат, не отвечающий требованиям составителей судебных уставов. Необязательность высшего образования, совместительство звания присяжного поверенного с кандидатом на судебные должности умоляли общие принципы организации адвокатуры, если учесть, что чиновники Сибири не блистали высокими моральными качествами, то можно, как считает исследователь, представить насколько «гремучей была бы эта смесь». Кроме того, создающейся институт адвокатуры был бы лишен своей независимости, будучи поставлен под контроль министра юстиции. На взгляд Шахеровой С.Л., условия проекта не способствовали созданию нормального института адвокатуры, несмотря на обратное желание членов ГУВС создать предпосылки для развития корпорации присяжных поверенных в регионе1. На наш взгляд такая оценка проекта весьма категорична, поскольку Совет ГУВС исходил из местных условий, прежде всего нехватка профессиональных юристов, а не высоконравственных людей. Из имевшихся в Совете данных в 1861 г., в составе чиновничества Восточной Сибири было лиц, получивших высшее юридическое образование 49, высшее не юридическое образование - 20, гимназическое - 101, соответствующих

гимназическому образованию - 78 и воспитывавшихся в низших учебных

заведениях - 262, причем указывалось, что среди образованных чиновников

1 Шахерова С.Л. Дореволюционная адвокатура Восточной Сибири (1885 - 1917 гг.). Дислканд. ист. наук. - Иркутск, 2001. - С.73-74.

большая часть приезжих, а не сибирских уроженцев. Среди чиновничества Восточной Сибири были люди разные, например, управляющий IV отделением ГУВС Беклемишев Ф.А., который в 1859 г. спровоцировал поединок с коллежским асессором Неклюдовым и его поступком была возмущена вся общественность Иркутска[124], или Тюменцев Н.В., который выполнял различные поручения генерал-губернатора Восточной Сибири, в 1825 г. им были обнаружены неправильные распоряжения Иркутской поселенческой экспедиции по которым 1000 человек пожилого возраста и инвалидов из поселенцев были введены в подушный оклад, а в 1831 г., когда исполнял должность городничего, то как, указывалось в его характеристике «занимаясь, со свойственным ему усердием, не допустил ни одного сокрытия воровства Л и вообще управление его городской полицией доставляло для города и для начальства совершенное спокойствие»[125]. Действительно Совет ГУВС находил необходимым снижение требований к присяжным поверенным, поскольку сибиряков с высшим юридическим образованием было мало, а выпускники вузов предпочитали в край не возвращаться. Кроме того, необходимо отметить, что определенные трудности при формировании адвокатуры существовали и в европейской России. По ст.354 Учреждения судебных установлений поверенными могли быть лица, достигшие 25-летнего возраста, имеющие высшее юридическое образование и, кроме того, пять лет судебной практики в качестве чиновника судебного ведомства или помощника присяжного поверенного[126]. По временным правилам, содержавшимся в «Положении о введении в действие Судебных Уставов» от 19 октября 1865 г. в ст.44 указывалось, что в число присяжных поверенных могут быть на первое время принимаемы сверх лиц, удовлетворяющих условиям, установленным в ст.354 Учреждения судебных установлений лица, окончившие высшее учебное заведение, хотя и не юридическое; или не имеющие высшего образования, но прослужившие по судебному ведомству не менее пяти лет и в течение этого времени занимавшие не менее года должность секретаря Сената, или также должности, на которых могли приобрести практические знания в производстве и решении судебных дел. Ст.44 должна была действовать на первое время, но сроком никаким не ограничивалась. Введение в действие судебных уставов сохраняло юридическую силу временных правил. Советы присяжных поверенных считали, что не противоречий и нет необходимости отменять ст.44, тем более после ее отмены уменьшилось число лиц, могущих поступить в присяжные поверенные1. По этому поводу К.К. Арсеньев писал: «Сокращение срока подготовки представляется тем более возможным, что опытность и знания растут соразмерно не с числом лет, проведенных в известном звании, а с числом лет и свойством дел, проходящих через руки кандидата в присяжные поверенные, с суммою труда, посвященного им на изучение своих

Л

обязанностей» . В конце 1871 г. ст.44 Положения 19 октября 1865 г. была отменена распоряжением Минюста.

Проект Совета ГУВС направлен был, прежде всего, на реализацию судебной реформы в сибирском крае и, конечно же, приходилось формировать основные судебные учреждения и институты на принципах заложенных «Основными положениями преобразования судебной части в России», но применительно к местным условиям. На создание необходимых условий, достижения уровня гражданственности могли уйти годы, а развитие капиталистических отношений на восточных окраинах империи значительно усложнили задачи административных, полицейских и судебных учреждений. Поэтому Совет ГУВС делал в своем проекте не только отступления относительно адвокатского сословия, но и мировых судей.

В целом необходимо отметить, что проект подготовленный особым отделом комиссии В.П. Буткова был полностью одобрен с некоторыми существенными

1 История русской адвокатуры. - Т.1. Гессен В.И. Адвокатура, общество и государство (1864 - 1914) / Сост. С.Н. Гаврилов. - М.: «Юрист», 1997. - С.109.

и более радикальными предложениями Советом Главного управления Восточной Сибири. В феврале 1869 г. В.П. Бутков отправляет министру юстиции соображения генерал-губернаторов Сибири о применении судебной реформы к сибирскому краю. В марте 1869 года генерал-губернатор Восточной Сибири М.С. Корсаков отправляет на имя министра юстиции записку, из

которой следует, что местному начальству известно о том, что в ближайшее время введение судебных уставов в Восточной Сибири не предвидится, по причинам не столько зависящим от местных условий, сколько от решения правительства. Предполагалось, что решение вопроса можно будет ожидать

только в 1874 году, сразу после введения уставов во внутренних губерниях. Корсаков считал, что непринятие каких-либо переходных мер до этого срока несправедливо по отношению к сибирскому краю[127]. Помимо своих соображений по этому поводу генерал-губернатор отправил и мнение Совета Главного управления Восточной Сибири[128] и особую записку члена этого совета от

министерства юстиции Б.А. Милютина3. Суть предложений сводилась к следующему: введение мировой юстиции; мировые судьи должны избираться населением, а не назначаться правительством; избирать население должно как участковых, так и почетных мировых судей; второй инстанцией для мировых судей должны быть съезды мировых судей; рассмотрение жалоб в кассационном порядке на решения мировых съездов предоставить судебной

палате; предоставить населению право при съездах учреждать судебных приставов; введение повсеместно судебных следователей; в городах Иркутске, Красноярске, Якутске, Благовещенске и Хабаровске учредить окружные суды в качестве судов первой инстанции, в Иркутске - одну на всю Восточную Сибирь судебную палату; с введением переходных мер освободить лиц прокурорского надзора, состоящих непосредственно при судах от обязанностей участвовать в тех или иных административных учреждениях; постепенное введение мировых учреждений с 1 января 1870 г. в Иркутской губернии, с 1января 1871 г. - в Забайкальской области, с 1 января 1872 г. - в Енисейской губернии, с 1 января 1873 г. - в Якутской области и на Амуре; увеличение расходов на оплату труда чиновникам судебного ведомства. Местное начальство считало, что это тот минимум, который необходимым в качестве временной меры для изменения существующей в Восточной Сибири судебной системы.

Особый отдел комиссии для работ по преобразованию судебной части в России представил в конце 1869 г. свой проект судебного преобразования в Сибири в Государственный совет. Последний не принял никакого решения. Главными же выводами комиссии В.П. Буткова явилось заключение о невозможности скорого и повсеместного введения нового судоустройства в Сибири и о необходимости в этом деле действовать без «всякой поспешности,

и і

путем строгой постепенности и осторожности»[129].

Правительство по-прежнему придерживалось консервативной политики, кроме того, оно считало, что судебные преобразования потребуют значительных расходов от казны. Это был не категорический отказ от реформ, правительство решило изменить тактику реформирования, пойдя по пути частичного изменения судебной системы Сибири.

1 января 1870 г. особый отдел комиссии, равно как и сама комиссия В.П. Буткова были закрыты. Все работы по подготовке судебной реформы для Сибири сосредоточились в Министерстве юстиции. С этого времени правительством уже принимаются меры, направленные не на коренное преобразование, а на улучшение судебной части в Сибири. Как указывалось во многих документах Минюста, что и после закрытия комиссии Буткова, правительство постоянно осознавало крайнюю неудовлетворительность положения судебной части в Сибири[130]. Сибири не коснулась ни одна из тех переходных мер, которые предшествовали учреждению новых судебных установлений в европейской России, имелось в ввиду Закон «О судебных следователях» от 8 июня 1860 г. и Временные правила, содержащиеся в Положении «О введении в действие Судебных Уставов» от 19 декабря 1865 г. Производство следствий производилось в соответствии с порядком, установленным в Ч.2. Т.ХѴ Свода законов Российской империи, изданного в 1857 г., а оклады содержания чинам судебного ведомства производились на основании штатов от 6 декабря 1856 г. Такое состояние дел оставалось вплоть до середины 80-х гг. XIX в. и на это указывал сам Минюст: «тем не менее, стремления Министерства к улучшению этого положения доныне оставались безуспешными»[131].

Министр юстиции тайный советник граф К.И. Пален 17 июня 1870 г. своим распоряжением отправил председателя Виленской судебной палаты Перфильева в Иркутскую губернию для составления на месте предложений для судебного преобразования в этом крае[132]. Перфильев представил свои предложения в записке «О преобразовании судебной части в Восточной Сибири» 5 января 1871 г. Необходимо отметить, что, направляя чиновника в командировку, ему были даны четкие инструкции, касающиеся преобразования судебной системы в Сибири. Смысл их заключался в том, что необходимо ограничиться переходными мерами, которые будут предшествовать проведению реформы в будущем, аналогично переходным положениям в европейской России накануне введения общей судебной реформы: а) улучшить следственную часть назначением по одному чиновнику на округ для производства следствий по особо важным делам; б) применить к Сибири Правила 7 марта 1866 г. о правах и обязанностях лиц прокурорского надзора; в) ввести прокурорский надзор согласно утвержденному мнению Госсовета 10 марта 1869 г.; г) закрыть существующие в Сибири сословные суды (городовые суды и ратуши) с подчинением всех дел окружным судам; д) ввести Правила 11 октября 1865 г. о производстве дел в старых судебных

местах. Затем, как предполагалось, можно будет учредить в городах Сибири мировых судей, а в округах особые крестьянские суды. Таким образом, уже сразу после закрытия комиссии В.П. Буткова в Минюсте был определен путь полумер в отношении развития судебной системы Сибири. Перфильев определил после знакомства с краем, что возможно введение мировых судей, учреждение трех новых судов второй инстанции, судебных следователей и прокурорского надзора на указанных основаниях. Вывод был сформулирован следующим образом: «Такая судебная реформа удовлетворила бы Сибирь

примерно лет на десять и подготовила бы жителей к введению в крае судебных установлений 1864 года»[133].

Как предполагал генерал-губернатор Восточной Сибири М.С. Корсаков, по возвращении Перфильева вновь будет обсуждение проекта судебных преобразований в Сибири, в связи с этим он обращался к графу Палену в ноябре 1870 г. о разрешении председателю Иркутского губернского суда действительному статскому советнику Н.П. Булатову, находящемуся в столице в отпуске ознакомится с последними предложениями о применении судебной реформы в Восточной Сибири[134].

В 1871 г. Министерство юстиции Российской империи пыталось принять предварительные меры, направленные на улучшение судоустройства и судопроизводства Сибири, необходимых до введения судебной реформы, базирующейся на Судебных уставах 1864 г. Для этой цели в этом ведомстве была создана комиссия. Предложения этой комиссии были присланы генерал- губернаторам Западной и Восточной Сибири министром юстиции 5 июля 1871 г. с таким заключением, из которого следовало, что все «предыдущие работы достаточно уяснили невозможность рассчитывать на скорое и повсеместное введение судебной реформы в Сибири»[135]. Поэтому министерство считало необходимым введение лишь облегченных правил судопроизводства, и улучшение судебной части. Тем самым, официально была провозглашена политика частичных улучшений, полумер, и признан отказ от судебной реформы в Сибири в том виде, в котором она была проведена в европейских губерниях России.

Суть предложений комиссии Министерства юстиции об организации следственных чиновников в Сибири состояла в том, что производство следствий в этом крае необходимо было оставить на полиции, устранив лишь те причины, которые препятствовали успешному осуществлению обязанностей полицейскими чиновниками при производстве следственных действий. Для этого предлагалось следующее: 1) усилить личный состав окружных и

городских полицейских управлений, в первые добавить заседателей, а во вторые - приставов по следственной части; 2) указанные чиновники должны заниматься производством важнейших следствий по округам и городам, и управления полицейских участков не должны возлагать на них никаких обязанностей, кроме перечисленных; 3) для привлечения на должности заседателей и приставов по следственной части профессионалов предлагалось установить оклады содержания выше, чем положено земским заседателям, полицейским приставам и повысить их в классе, сравнив с помощниками исправников, т.е. 8 класс; 4) при замещении должностей заседателей и приставов по следственной части основными условиями к кандидатам указывалась практическая опытность при производстве следствий по уголовным делам и нравственные качества, при наличии конкурса предпочтение должно было отдаваться лицам, имеющим теоретическое образование; 5) выбор лиц на новые должности предоставлялось по соглашению губернатора и прокурора, а утверждать в должности должен был генерал-губернатор1.

На этот проект были отправлены отзывы главного местного начальства, в частности генерал-губернатора Восточной Сибири сенатора Н.П. Синельникова от 27 сентября 1871 г. В заключениях содержались обстоятельные данные о состоянии судебных учреждений, с которыми согласился Минюст и сделало вывод о том, что улучшение судебной части и увеличение окладов содержания чинов судебного ведомства Сибири, «представляет такую настоятельную потребность, удовлетворение коей не может быть отлагаемо даже на короткое время, без явного ущерба, как достоинству суда, так и интересам правосудия»[136]. Указанные отзывы генерал-губернаторов Сибири рассматривались во Втором отделении Собственной его императорского величества канцелярии и Министерств финансов и внутренних дел Российской империи. При всем разнообразии мнений общим для этих ведомств было мнение о том, чтобы «не ограничиваясь применением в Сибири переходного улучшенного порядка распространить на нее преобразование по Судебным Уставам 1864 года в виде меры коренной и окончательной»[137].

По предложению Главного управления Восточной Сибири Министерство юстиции России решило распространить на территории Сибири действие Правил 11 октября 1865 года и Правил 10 марта 1869 года, регулировавших порядок производства дел в прежних судебных местах. Для этого был составлен проект «Временных правил о применении в Сибири улучшенного судопроизводства и делопроизводства в судебных местах прежнего устройства». Он обсуждался во Втором отделении Собственной е.и.в. канцелярии, Министерствах финансов, внутренних дел и императорского двора. В основном проект был поддержан. В первую очередь такая поддержка была оказана сибирским начальством[138]. Министерство внутренних дел Российской империи предлагало, оставляя право за областными окружными судами существующий порядок, наделить их правами губернских судов при рассмотрении дел о преступлениях и проступках[139].

К 1873 г. в Министерстве юстиции были составлены следующие проекты: 1) Проект временного усиления состава полицейских управлений в Сибири особыми чинами по следственной части; 2) Проект временных правил о производстве дознаний и следствий; 3) О применении к Сибири улучшенного порядка судопроизводства и делопроизводства в судебных местах прежнего устройства; 4) Временные правила о применении к Сибири улучшенного порядка судопроизводства и делопроизводства в судебных местах прежнего судоустройства; 5) Временные правила о преобразовании прокурорского надзора в Сибири; 6) О расходах на улучшение нынешнего устройства судебной части в Сибири1.

В 1876 году при анализе сведений о положении дела о судебной реформе в Сибири, по ходатайству генерал-губернатора Восточной Сибири барона Фредерикса П.А. из Министерства юстиции была дана справка, основное содержание которой сводилось к следующему. В Минюсте выработан проект переходных преобразований по судебной части в Сибири, который должен был по предложению министерства в законодательном порядке рассмотрен Государственным советом. При этом, директор одного из департамента Министерства юстиции указывал, что по его мнению, новые судебные уставы могут быть введены в Сибири на тех же основаниях, что и в европейской России без переходных мер и об этом будет сообщено дополнительно2.

В 1877 г. в законодательном отделении Министерства юстиции обсуждался проект представления в Государственный совет о мерах к улучшению существующего устройства судебной части в Сибири. Вернулись вновь к первоначальным предложениям Министерства юстиции, разработанными в 1871 г.: 1) об усилении состава полицейских управлений в Сибири особыми чинами по следственной части; 2) о порядке производства дознаний и следствий в Сибири; 3) о применении к Сибири улучшенного порядка судопроизводства и делопроизводства в судебных местах прежнего устройства;

1 РГИА. Ф.1286. Оп.34. Д.26. Л. 1-50.

2 ГАИО. Ф.25. Оп.6. Д.1. Л.47об.

4) о преобразовании прокурорского надзора в Сибири; 5) об изменении штатов судебного управления в Сибири. Первоначальные проекты правил, составленные по каждому из упомянутых предметов, были соединены при окончательной редакции в одно общее положение, содержащее в себе все предполагаемые изменения действующих в Сибири узаконений об учреждении судебных мест, о судопроизводстве и прокурорском надзоре. Поскольку содержащиеся в этом положении правил заключалась в улучшении устройства судебной части в Сибири, впредь до введения судебной реформы в этом крае, то положение получило название «Временные правила о некоторых изменениях в законах, касающихся устройства судебной части и прокурорского надзора в Сибири». К этому проекту был добавлен «Временный штат судебных установлений и прокурорского надзора в Сибири». Министр юстиции предполагал при представлении указанных документов в Государственный совет предусмотреть: 1) ввести «Временные правила о некоторых изменениях в законах, касающихся устройства судебной части и прокурорского надзора в Сибири» в течение восьми месяцев, начиная с 1 января 1878 г. и «Временные штаты судебных установлений и прокурорского надзора в Сибири» с 1 января 1878 г.; 2) суммы расходов по штатам назначить в количестве 455245 руб.; 3) вносить в надлежащие подразделения сметы Министерства юстиции, начиная с 1 января 1878 года, полную штатную сумму на содержание судебных установлений и прокурорского надзора в Сибири; 4) существующие в городах Восточной Сибири городовые суды Красноярский, Иркутский и Енисейский и городовые ратуши Ачинскую, Нерчинскую, Верхнеудинскую и Троицкосавскую упразнить[140] и возложить все обязанности поименованных мест по судебной части в городах Красноярске, Иркутске, Енисейске и Ачинске на окружные суды, а в городах Нерчинске, Верхнеудинске и Троицкосавске на Забайкальский окружной суд; 5) назначение по выборам городских обществ в Сибири заседателей и кандидатов для присутствия по ст.72 Сибирского

Учреждения в местных окружных судах по делам о купцах и мещанах и для участия их, в качестве депутатов, при производстве следствий над лицами этих сословий, отменить; 6) оставленные временно, по примечанию 7-му к штату полицейских управлений в Сибири 12 июня 1867 г., должности приставов гражданских и уголовных дел в полицейских управлениях городов Тобольска, Тюмени, Томска, Иркутска и Троицкосавска и следственного пристава в г. Николаевске, также как и учреждения, образованные после издания для Сибири штатов 6 декабря 1856 г.; 7) постановление п.2 ст.691 Сибирского Учреждения о предании чиновников Приморской области за преступления и проступки по службе гражданской, военному суду отменить, подчинив дела этого рода ведомству Совета Главного управления Восточной Сибири и Иркутского губернского суда1. В Главном управлении Восточной Сибирью надеялись на скорое принятие к рассмотрению в законодательном порядке проекта переходных преобразований по судебной части в Сибири Государственным

л

советом еще в декабре 1878 г.

Однако, возникший «балканский кризис» и последовавшая русско-турецкая война 1877 - 1878 гг. серьезно подорвало финансовое состояние России, а, следовательно, эти чрезвычайные обстоятельства повлияли на ход рассмотрения вопроса о судебной реформе в сибирском крае и определили дальнейшее его направление.

Об этом свидетельствовал уже тот факт, что, находясь, в 1879 году в Санкт- Петербурге, член Совета Главного управления Восточной Сибири от Минюста действительный статский советник Ф.В. Ефимов, получил поручение составить записку о введении в Сибири судебной реформы и передать ее действительному статскому советнику Спасскому. Записка была составлена и носила довольно обширный характер, прежде всего, касалась вопроса о введении в Восточной Сибири мировых судей, при этом Ефимов настоятельно требовал включения дел инородцев в введение мировых судей, поскольку это избавило бы самих инородцев произвола тайшей и других родоначальников1. Министерство юстиции желало введения в Восточной Сибири переходных судебных реформ по правилам о применении судебных уставов 1864 года к Закавказскому краю, и именно в таком виде и ключе было дано заключение Ефимовым2.

Местное начальство по-прежнему требовало скорейшего решения вопроса о судебных преобразований в Сибири. Так в записке «О положении судебных мест в Восточной Сибири» в январе 1879 года к министру юстиции Д.Н. Набокову генерал-губернатор Восточной Сибири барон П.А. Фредерикс указывал на крайнюю несостоятельность в улучшении судебных учреждений и следственной части и просит оказать содействие в разрешении этого вопроса3. Генерал-губернатор Западной Сибири заявлял, что начальники Томской и Тобольской губерний, обращаются с непрерывными ходатайствами в главное управление об увеличении окладов содержания должным лицам судебного

ведомства4. В 1881 году один из губернаторов Восточной Сибири делает

всеподданнейшее представление о необходимости учреждения в городах Сибири мировых судей[141].

С момента образования в 1867 году под руководством статс-секретарь

Буткова при комиссии, Высочайше учрежденной 11 января 1865 года для работ по преобразованию судебной части, особого отдела, который разработал проект судебной реформы в Сибири на основе судебных уставов 1864 г., прошло почти двадцать лет, а значительных изменений в судебной системе Сибири так и не произошло. Радикализм судебной реформы 1864 г. не соответствовал принципам и институтам самодержавия, поэтому в 70-80-е гг. XIX в.

происходит быстрый переход к контрреформе и начинается корректировка судебных уставов 1864 г., провозглашенные судебной реформой принципы и институты были нейтрализованы и суд вполне «вписался» в общий строй государственных учреждений, в то же время множество внесенных поправок к судебным уставам нарушили целостность, и единство судебного механизма[142]. В этих условиях становится невозможным и принятие разработанного комиссией Буткова проекта судебной реформы в Сибири. Правительство, отказываясь от реформы в сибирском крае, встает на путь незначительных изменений, которые существенно не меняли старый судебную систему. Судебная система в Восточной Сибири оставалась нетронутой с прежними должностными окладами, в то время как административные, финансовые и полицейские штаты были увеличены. Положение судебных мест, оставшихся с наибеднейшим содержанием, находилось в критическом состоянии[143].