§ 1 Сущность и социально-юридическая природа личностных прав в этических традициях и правовых подходах
Одной из важнейших характеристик человека являются его права, свободы и обязанности, реализация которых - главный источник социального прогресса и выживания человека в современном мире, его приспособления к постоянно изменяющимся условиям бытия.
Они определяют самые важные потребности, интересы, правопритязания, без предоставления которых человек не может сформироваться как личность, активный участник общественных отношений. Все государственно-правовые явления сосредотачиваются, в конечном счете, в правах человека. Таким образом, права человека выступают центральным звеном государственной, правовой, общественной жизни.Как и многие ученые мы считаем, что права человека не является статическим понятием, застывшей категорией. Множество факторов современной жизни коренным образом меняют мировоззренческие установки, находят свое отражение и в позитивном праве. «Личностные» или «соматические» права являются новой объективной реальностью в сфере прав человека, их философское осмысление, теоретико-правовое изучение представляет собой новое направление в теории права.
Трансформация общественных отношений объективно создает условия, при которых существующие институты уже не в состоянии адекватно ответить на возникающие потребности общества в урегулировании этих новых отношений. Возникает явление так называемой «институциональной недостаточности»[1].
Тематика личностных прав человека является сложной и обширной, она включает в себя множество проблемных вопросов. Среди них мы выде
ляем, во-первых, вопрос признания современных правопритязаний личности, связанных с современным развитием биотехнологий, во-вторых, существования области общественных отношений, нуждающихся в своем правовом регулировании, в-третьих, вопрос о понимании личностных прав как правовой категории и ее эволюционирование от духовной сущности, и, в-четвертых, вопрос о месте данных прав в системе иных прав человека.
Вопрос о выделении личностных прав в системе прав человека и их признании самостоятельной группой прав необходимо проводить с учетом комплексного подхода, сущность которого заключается в наличии совокупности компонентов объекта или применяемых методов исследования.
В настоящее время в различных государствах личностные права человека не имеют адекватного и полноценного правового регулирования. Но практика обращений в Европейский суд граждан с требованиями к государствам по обеспечению постоянно растущих личностных самооценок и гарантий признания показывает необходимость их правового обеспечения.
Но не все так однозначно. Объективная логика о необходимости правового регулирования общественных отношений, не урегулированных ранее и остро нуждающихся в нем, нивелируется мнениями ученых, религиозных деятелей и иных представителей разных сфер общественности об отрицании этих прав.
Развитие науки и техники способствует улучшению уровня жизни, но и ставит общество в качественно иное состояние. Появилась возможность не только изменять окружающий мир вокруг себя, но и улучшить себя, и даже весь человеческий род.
Технологии в репродуктивной сфере, включая методы клонирования, генодиагностики и генотерапии, проводимые, в том числе, и в антенатальном периоде (до рождения), по мнению П.Д. Тищенко, обеспечивают возможность производства детей с запланированными качествами и признаками. «Тем самым осуществляется переход от зоны стихийных сил природы и процесса естественного размножения к рационально контролируемой репродук
ции (биомедицинскому полупромышленному производству). Бескорыстный дар существования приобретает черты продукта биотехнологии, имеющего вполне определенную (и немалую) коммерческую цену»[2].
Наравне с положительными сторонами этого вопроса возникает и множество негативных аспектов при реализации этих правомочий. Стоит признать, что пользование этими правами и свободами может порождать зло, причиняя вред социальным идеалам и деформируя культурные ценности[3].
Так, выступая в ноябре 1999 г. в Москве на конференции «Медицина, этика, религия и право», О.А. Хазова констатировала подготовленность почвы для «правового беспредела» в сфере пользования соматическими правами[4].Вышесказанное не раскрывает всей полноты современного положения личностных прав, но иллюстрирует их прогрессивное развитие и необходимость признания. В современной же теории государства и права вышеперечисленные вопросы решаются при помощи аналогии закона и права. Такому механизму невозможно продержаться на достойном уровне.
По опыту некоторых зарубежных стран (Нидерланды, Швеция) признание и правовое регулирование личностных прав необходимо, и неизбежно, как неизбежно выделение заложенных природой индивидуалистических черт сущности человека. C другой стороны, это возможно в силу появления извращенных способов реализации личностных прав человека, такие как существование однополых браков, в силу смены пола одним из супругов, продажа, путем шантажа, обмана и другого противоправного деяния органа (включая эмбрион), выполняющего жизнеобеспечительную функцию. C каждым годом коммерциализация сферы трансформации, реконструкции человеческого тела углубляется.
Серьезные опасения вызывает важная область - деторождение, границы которой постоянно расширяются и в которой речь идет не только об искус
ственном оплодотворении, но и о понятии и правовых аспектах отцовства, материнства и самого понимания человеческой сексуальности и половой ориентации.
Научные исследования по геному человека и практическое применение их результатов открывают безграничные перспективы для улучшения здоровья отдельных людей и всего человечества, подчеркивая, вместе с тем, что такие исследования должны основываться на всестороннем уважении достоинства, свобод и прав человека, а также на запрещении любой формы дискриминации по признаку генетических характеристик. Генетические манипуляции как нечто новое, способное изменить ход развития человечества, да и саму сущность человека, нуждаются в четком правовом регулировании нормами как национального, так и международного права.
Таким образом, необходимость урегулирования актуализированных общественных отношений, связанных с возможностью человека распоряжаться своим телом, с использованием последних достижений техники и биологии, в последнее десятилетие встает особенно актуально. Это факт современной реальности. А.И. Ковлер называет данную ситуацию современными изменениями правовых координат человека[5]. Эдвард О. Уилсон еще в 1975 году в своей работе «Социобилогия» указал на необходимость создания какого-либо нового морального кодекса, в процессе которого на первом плане должны стоять три ценности. Первая - выживание генетического фонда человечества в долговременном плане. Вторая - разнообразие этого фонда. И третья - всеобщие права человека[6].
Понять сущность права и прав человека можно лишь в их единстве с другими компонентами социальной регуляции: религией, нравственностью, философскими учениями, традицией, обычаями. Это положение, обозначенное Е.А. Лукашевой[7], относится ко всем правам человека. Но, рассуждая о сущности непосредственно личностных прав, находящихся в большой зави
симости от научно-технического прогресса, необходимо отметить, что здесь взаимодействие с указанными выше ценностными компонентами выступает как специфическое свойство этих прав.
Е.А. Золотарева полагает, что доктрина биомедицинской этики является формирующей основой и источником законодательства в сфере соматических прав[8]. Согласимся с этой точкой зрения. Так, известно, что церковь выступает радикальным противником абортов, вмешательства в геном человека и т.д. Очевидно, что позиции многих законодателей обусловлены таким подходом.
Противостояние науки, морали и этики известно очень давно. Право, как общественный регулятор, должно находиться в пересечении их доводов и быть результатом примирения возникающих противостояний на почве развития современных технологий с существующим общественным восприятием. Начиная с Френсиса Бэкона, в XVII веке эмпирическое научное исследование ценилось из-за того, что оно обещало усиление государственной мощи, облегчение человеческих страданий и восстановление власти над природой, которой человечество в полной мере не обладает.
В XIX веке шел активный поиск связей между эволюционной наукой и гуманитарными ценностями. XX век явился периодом глубокого поворота в представлениях о взаимозависимости науки и нравственных ценностей. Этим изменениям способствовало понимание того, что научные достижения невозможно связать простым уравнением с общественным благом. XX век увидел кризис веры, связанный с потерей той уверенности, с какой в эпоху Просвещения наука считалась ключом для решения всех проблем человечества[9].В настоящее время стали банальностью заявления, что научные достижения создают этические проблемы, которые наука сама не в силах решить. Общественность, встревоженная экспериментами над человеческими эмбрионами и перспективами генной инженерии, больше не может считать, что
научные достижения, новые права человека и этические суждения относятся к совершенно различным сферам.
Вопрос этического подхода к проблеме личностных прав имеет вполне осязаемое воплощение. Одним из действенных механизмов защиты участников биомедицинских исследований, причем обеих ее сторон, как испытуемого, так и испытателя, является должным образом налаженная этическая экспертиза исследований со стороны этических комитетов[10], основная задача которых - обеспечение соблюдения прав и уважения достоинства человека, минимизация вреда и гарантия компенсаций в случае его нанесения. Биомедицинские исследования неотделимы от личностных прав человека, хотя это не указано непосредственно в целях этих операций, но они является предпосылкой появления каких-либо возможностей людей по распоряжению своим телом, переходящие в юридически регламентированное правомочие.
В России с 1989 года функционирует программа «Геном человека»[11]. Существующие финансовые трудности тормозят данную деятельность, но работа в этой области реализуется и в настоящее время.
Эта программа считается первым научным проектом, специфической чертой которого является одновременная научная разработка проблемы, а также моральные и правовые аспекты ее осуществления.
В ней обосновывается с моральной точки зрения порядок проведения геномных экспериментов и иных процедур по использованию биомедицинских знаний. В последствие эти положения находят свое отражение в правовых нормах международного права, в системе национального законодательства, далее устанавливают правила поведения в отношениях генетиков и пациентов при реализации конкретных личностных прав в отдельных больницах и научных центрах[12].Особенностью и исключительностью личностных прав является настороженное отношение к ним морали, этики, религии. Данные сферы человече-
ской деятельности неотъемлемы от природы данных прав. Само их возникновение и применение пресекается с такими понятиями как судьба, карма, грех, добро и зло, справедливость и несправедливость.
Неотделимость права и религии имеет глубокие исторические корни, непрерывающуюся связь, хотя подчас и незаметную при поверхностном взгляде. В различных цивилизациях, в различных мировых религиях эта связь устойчива и неизменна. Такие вопросы затрагивают не только католиков, но и другие мировые религии.
Дж. X. Брук полагает, что взаимосвязь права и религии проявляется и посредством конкретной оппозиции: так, католическая община в Англии ясно дала понять о своей неприязни к искусственному оплодотворению[13]. Технология, которую многие одобряют на тех гуманистических основаниях, что с помощью нее бесплодные пары могут завести детей, отвергается с обоснованием нарушения священных уз между физическим выражением сексуальной любви и зачатием ребенка. Медицинское вмешательство, разрывая этот процесс, считается извращением, которое не оправдывает цель. Медицинские операции с человеческими эмбрионами подвергаются аналогичному осуждению. При этом обычно выдвигается довод, что эмбрион потенциально является личностью, а, следовательно, имеет право на неприкосновенность и защиту.
Общее противоречие в отношении религии к правам человека по манипуляции своим телом и распоряжением своей жизнью, основанных на последних достижениях науки и техники, можно выразить так - люди играют роль Бога. Согласно положениям христианской этики, люди, в сущности, являются ограниченными созданиями и нарушают какие-либо весьма существенные законы, когда пытаются узнать слишком многое. Запрет порождается либо возможными последствиями, либо самой природой знания. Возникающие в связи с этим сомнения фокусируются на том убеждении, что есть
вещи, которые не следует пытаться узнать (иначе, возможно, понесем наказание за такую попытку).
Но наряду со строгими последователями данным утверждениям всегда существовали прогрессивные идеи, отмечающие необходимую роль исследований в отрыве от слепой веры, разделяющие данную свободу действий от игры в Бога, или имеющие смелость указать на возможность замены функций Бога Человеком. Так, С.С. Глаголев, профессор Московской Духовной Академии, выражая мнения общественности конца XIX столетия, отмечает: «Сами науки о природе, как физической, так и духовной, по мере того, как они развиваются, показывают, что те рамки, в которых хотят заключить действительность, не годятся для нее, что разнообразие мировой жизни нельзя заключить ни в какие рамки человеческой схоластики, они сами как бы направляют мысль к тому, чтобы она перешагнула границы видимого и признала бытие иной высшей действительности»[14].
Рассуждая о взаимоотношениях Бога и государства, русский мыслитель М.А. Бакунин отмечал: при всем почтении к метафизикам и религиозным идеалистам, философам, политикам и поэтам, нельзя не признать, что идея Бога подразумевает отречение от человеческого разума и справедливости; она - самое решительное отрицание человеческой свободы и неизбежно приводит к порабощению рода человеческого в теории и на практике[15].
В июне 1983 года группа церковных деятелей, к которым присоединились некоторые ученые, обратились с петицией в Конгресс США, призывая наложить запрет на некоторые виды исследований в области «генной инженерии». Это был не первый случай серьезной озабоченности общественности по поводу новых технологий и не первая попытка добиться запрета их использования. Тем не менее, упомянутые представители религиозной сферы
подверглись осмеянию за свою «наивность» и были обвинены в «апокалипсических» настроениях и распространении паники[16].
В 2006 году в Страсбурге состоялся семинар «Нравственные основы и эволюция понятия прав человека в поликультурном обществе», где было изложено понимание Русской православной церковью концепции прав человека. Игумен Филарет (Булеков), наряду с такими процессами современного мира в условиях возрождения религиозного сознания как обострение проблемы культурной идентичности в контексте глобализации, поиск новых форм общественной солидарности, угрозы, связанных с состоянием окружающей среды, выделяет вызовы со стороны биотехнологий. Представитель религиозного подхода отмечает, что при обсуждении понятия прав человека неизбежно приходим к осознанию необходимости обсуждать и переосмысливать мировоззренческие и идеологические основания этого понятия. «Мы возвращаемся к вопросу о том, что такое человек, что такое его природа и в чем состоит его призвание в мире. А поэтому мы не можем пройти мимо этических вопросов, в частности, гендерной проблематики, сущности семьи и института брака»[17].
Необходимо признать тот факт, что мировые религии вовлечены в процесс обсуждения не только вопроса об изменении положения прав человека в современном мире, но и, непосредственно, о личностных правах личности. Так, например, на юбилейном Архиерейском соборе Русской Православной Церкви в 2000 г. были приняты «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», где четко изложено мнение Русской Церкви по вопросам клонирования, суррогатного материнства, трансплантологии и т.д.[18].
Также мировые религии официально выразили свое отрицательное отношение по вопросу клонирования человека[19][20].
Таким образом, существует давно образовавшаяся и занимающая достаточно твердые позиции православная традиция, которая не может не учитывать исключительного характера (природы) личностных прав. Рассматриваемые потребности такой реальности А. Шопенгауэр, в частности, называл «не только противоестественным, но и в высшей степени гнусным и отвратительным уродством... деянием, на которое...способны только вполне извра-
20
щенные, испорченные и выродившиеся натуры» .
Основные современные мировые религии проявляют последовательность и выражают нежелание идти на существенные компромиссы в вопросе о пределах пользования личностными правами. Христианство (мораль католической церкви и протестантская этика) наиболее последовательно выступает за их ограничение, исходя из главного принципа понимания того, «что человек по - настоящему человечен только тогда, когда он создан Богом и не пытается производить манипуляции с самим собой»[21].
Изучая отношение морали и этики к личностным правам, можно выделить несколько основополагающих моментов, вызывающих наибольший протест с их стороны:
во-первых, биологическая опасность. Такой фактор является первым в ряду общественных реакций, на стадии появления и развития новых технологий изначально были приостановлены такие исследования, ссылаясь именно на биологическую опасность. Речь идет об опасности проникновения в среду микроорганизмов, опасных для человеческого сообщества и экологической системы;
во-вторых, социальная опасность. Заключается в появлении на свет организмов, отличающихся от людей или вообще ими не являющиеся, а также процесс их возможной социализации. Правомерными являются вопросы о статусе гибридов человека и животного, будут ли они обладать человеческими правами и в каком объеме и т.д. Наряду с может быть уже не актуальным опасением «франкенштейновского фактора» (изменение свойств человеческой расы), существуют вполне реальные иллюстрации реализации других прав манипуляции человеком своего тела - появление клонов, увеличение числа трансвеститов и транссексуалов со своей субкультурой, уже существующие факты официально зарегистрированных людей неопределенного пола;
в-третьих, исследования, затрагивающие наследственные процессы, в частности, направленные на исправление человеческого рода. Данная группа опасений вытекает из предыдущей, но отличается важностью и необратимостью процессов на генетическом уровне. Если любые изменения тела мужчины и женщины могут воздействовать только на их жизнь и жизнь их окружения, то аналогичные манипуляции, проведенные на клеточном генетическом уровне, произведут необратимые процессы для потомков этого пациента. Здесь остро встает вопрос о справедливости в отношениях между поколениями;
в-четвертых, проблема контроля за этими процессами и ответственности за последствия. Здесь можно поднять вопрос о необходимости правового регулирования этих прав. Использование возможностей в результате реализации личностных прав может привести к концентрации власти отдельных лиц и бесконтрольности всей ситуации в целом.
Эти факторы, по мнению Ю.А. Шрейдер, являются угрозой антропологической катастрофы[22], которая носит глобальный характер и порождена ис
торическими особенностями развития того или иного региона, и какими-то коренными ошибками человечества в выборе ценностных ориентиров.
В системе общественной регуляции важное место принадлежит политике, политическому сознанию. Политика охватывает все сферы, непосредственно затрагивающие интересы каждого человека. Отношение политики к личностным правам человека приобретает весьма разнообразные формы: поддержки, противоборства, солидарности, блокирования. «Так как политика по своей природе является целенаправленной деятельностью, то для достижения определенных целей применяются соответствующие средства, ведущие к осуществлению политических намерений. И в этом смысле незаменимым средством правовой политики оказываются правовые и моральные нормы»[23]. Политика, выражая свое отношение к тем или иным правопритязаниям личности, может сопровождать возникновение и признание права, может пытаться запретить его реализацию даже в случае общественного признания.
Государственная идеология реализуется через деятельность государственных органов, получает свое воплощение в соответствующем законодательстве.
Каждая из возникающих современных технологий, каждое качественное изменение общественного бытия личности, поднимающие вопрос о праве на распоряжение своей телесной субстанцией, порождает сложные юридические проблемы, дилеммы этического характера и технические сложности. Таким образом, будучи порождением политического противостояния, либо существуя первоначально в качестве моральных, гуманистических ценностей, личностные права человека на определенном этапе своего развития обретают правовую форму. Их дальнейшее развитие определяется эволюцией общественных отношений.
В современных условиях даже традиционные права и свободы личности обретают новое качественное состояние в связи с трансформацией обще
ственных и индивидуальных ценностей. Так, казалось бы, устоявшееся естественное право на жизнь, первоначально, по сути, являвшееся политическим элементом правового статуса личности, поскольку было выдвинуто в условиях политического конфликта между властью и обществом, находится на сегодняшний день в стадии пересмотра его границ.
На самом деле, личностные права не должны вызывать к себе какое-то однозначное отношение. Это не отношения хорошего и плохого, правильного и неправильного. Это правовая реальность. Как отмечал В.А. Бачинин: «Право - это зеркало человеческой природы. В нем имеется все то, что есть в человеке - рациональное и иррациональное, возвышенное и низменное, социальное и духовное и еще очень и очень многое»[24]. Правосознание и правовые нормы, нравственное сознание и нравственные нормы действуют в едином поле общественных отношений, отражая и воздействуя на них специфическими для каждого из этих регуляторов средствами.
Развитие человечества привело к ситуации, в которой при несомненной роли права невозможно не рассматривать противоречия со стороны религиозных норм, моральных принципов и устоев, достижений современной науки, медицины и техники. Задача права, а непосредственно, урегулирование личностных прав, заключается в нахождении такого баланса среди этих сфер.
Ф.Г. Добжанский отмечает, что «зависимость выживания человечества от науки и технологии неуклонно возрастает»[25]. Человечество переходит на качественно иной уровень осмысления предназначения самого себя. «Насколько прогресс в развитии генетики и генной инженерии в медицине может быть использован для вмешательства в сущность человеческого индивида, т.е. в каких пределах допустимо вмешательство права, медицины и биологии в человеческую сущность, чтобы не затрагивать его достоинство и
не нарушать его фундаментальные права», так сформулировала проблему личностных прав М.О. Квачадзе[26].
Таким образом, определив философско-нравственный подход к сущности личностных прав, вернемся к определению юридической природы данной категории прав человека.
Переходя из религиозной и моральной сфер общественной жизни в правовую, личностные права должны получить соответствующий юридический инструментарий по их осуществлению и защите. Новая создающаяся реальность требует дефинирования, формулировки понятий, которые ее отражают. Новое понятие естественным образом породило вопрос о его смысловом наполнении по причине отсутствия легального определения.
В теории права нет четкой позиции относительно наименования и содержания этой группы прав. Впервые такое понятие в российской правовой науке ввел доктор юридических наук В.И. Kpycc. В своей статье «Личностные («соматические») права человека в конституционном и философско- правовом измерении: к постановке проблемы» он отождествляет данные термины, дает следующее понимание сущности этих прав: «Среди правопритязаний личности, представляющей человечество на рубеже третьего тысячелетия от Рождества Христова, можно выделить и обособить группу таких, которые основываются на фундаментальной мировоззренческой уверенности в «праве» человека самостоятельно распоряжаться своим телом: осуществлять его «модернизацию», «реставрацию» и даже «фундаментальную реконструкцию», изменять функциональные возможности организма и расширять их технико-агрегатными либо медикаментозными средствами. Сюда же можно отнести право на смерть, изменение пола, гомосексуальные контакты, трансплантацию органов, употребление наркотиков или психотропных средств, право на искусственное репродуцирование, стерилизацию, аборт, и на клонирование, а затем - и на виртуальное моделирование, в смысле пол-
ного утверждения (дублирования) себя в неметрической форме объективного существования. Права эти, имеющие сугубо личностный характер, предлагается определить как «соматические» (от греч. soma - тело)[27].
А.И. Ковлер в своем учебнике по антропологии права отдельную главу посвятил личностным правам[28][29][30], ссылаясь на определения и дефиниции, представленные В.И. Круссом. Такие исследователи обозначили постановку проблемы в сфере конституционного права и философии права, но данные положения послужили фундаментом для построения представлений о личност-
29
ных правах в теории права .
Так, Е.А. Лукашева определяет личностные права человека, как категорию не подвластную государству: « ... эта категория прав характеризуется тем, что государство признает свободу личности в определенной сфере отношений, которая отдана на усмотрение индивида и не может быть объектом притязаний государства. Она обеспечивает, так называемую негативную свободу. Эти права, являясь атрибутом каждого индивида, призваны юридически защитить пространство действия частных интересов, гарантировать воз-
30 можности индивидуального самоопределения и самореализации личности» .
О.Э. Старовойтова в своей диссертационной работе, посвященной юридическому механизму реализации соматических прав, определяет их сущность через право на тело, ссылается на дефиницию В.И. Kpycca, и включает в него: право на трансплантацию органов и тканей, право на аборт, клонирование, искусственное репродуктирование, право на распоряжение жизнью собственного тела. Всю совокупность проблем, связанных с правовой регламентацией соматических прав человека, в полном объеме
О.Э. Старовойтова рассматривает в рамках нового направления в юридической науке «правовая соматология»[31].Исследуя юридический механизм соматических прав личности, О.Э.Старовойтова в своем диссертационном исследовании не дает авторского определения центральной в исследуемой проблематике категории, представляет историко-правовой анализ некоторых прав: репродуктивных прав, права на трансплантацию, эвтаназию, выводя иные соматические права за рамки своего исследования. В иных научных трудах, в частности в монографии «Тело и закон», ученым предпринята попытка с позиций юриспруденции осмыслить проблему человеческого тела. В книге речь идет о соматических правах человека, которые являются частью естественных прав. Автор обращает внимание читателя на то, что право человека на свое тело является его естественным и неотъемлемым правом. О.Э. Старовойтова выделяет среди правопритязаний личности особую группу, основанную на фундаментальной мировоззренческой уверенности в праве человека распоряжаться своим телом (трасплантации органов, изменении пола, искусственном репродуктировании, реконструкции тела и др.). В книге подчеркивается важное положение о том, что личность человека не сводится только к его генетическим характеристикам. Международные акты утверждают право любого человека, независимо от его генетических характеристик, на уважение его человеческого достоинства и прав. Понятие человеческого достоинства, по мнению автора, должно распространяться и на нерожденного человека (эмбриона и плода)[32]. Ранее автором был предложен термин правовая танатология.
Таким образом, единого мнения в вопросе содержания и терминологии таких прав нет. Причем терминологический аспект видится нам не менее важным, так как семантическая однозначность в праве - это необходимость, которая позволяет избежать противоречий между определением термина и его юридической сущности, затруднений при истолковании законов. Hapy-
шение требования единообразия в определениях ведет к возникновению «терминологической полисемии[33]».
Справедливо отмечал академик В.В. Виноградов, что всякие «попытки упорядочивания терминов без предварительного анализа понятий, которые ими выражаются, остаются безрезультатными»[34].
Применим данный способ к существу центрального вопроса нашего исследования.
Значение слова «соматический» (в переводе с греч. soma - тело) - связанный с телом, телесный, относящийся к телу человека. Причем в отдельных словарях (например, по Т.Ф. Ефремовой, Д.Н. Ушакову[35]) противопоставляется термину - психический. Такое понятие активно употребляется в различных областях - медицине, биологии, психосоматике и т.д., по нашему мнению, не имеет юридического звучания. Исследуемые права только потому и называются соматическими, поскольку относятся к телу человека.
Обосновывая правовую научность термина «личностные» права, стоит отметить, что главная смысловая нагрузка заключается в слове «личность». Это права, имеющие индивидуальный, «сугубо личностный характер»[36]. По нашему мнению, именно самосознание своей индивидуальности, правопритязания и интересы человека, желающего изменить, трансформировать себя, идущее от осознания свободы как неотъемлемого качества личности в обществе, порождают такие права.
Важно понимать, что содержание термина «личность» определяет не только духовно-сознательные характеристики человека, но и включат в себя и его биофизическую составляющую. Согласимся с мнением В.М. Чхиквадзе: «сущность личности укореняется в ее теле, т.е. внешних физических формах организма человека, как материального носителя личностного начала. Ду
мать иначе - значит, абсолютизировать сознание человека в качестве единственного носителя личностного начала»[37].
Противники такой терминологии, например М.А. Лаврик, обосновывают противоположную точку зрения через объяснение опасности возможного плюрализма в социально-гуманитарном знании, терминологической схожестью определения «личностные» права с «личными» правами человека[38].
Таким образом, мы определяем, что вернее использовать термин «личностные права», в юридической интерпретации он приобретает правовое значение, определяет существование как правовой категории, но не отрицаем термина «соматические права», признавая возможность их равноценного применения и доктринального признания.
В целях развития и уточнения существующих научных взглядов, предлагаем особый подход к формулированию понятия рассматриваемой категории, суть которого заключается в уяснении признаков, относящихся ко всем личностным правам, и отличающие их от других групп прав человека. К числу таких признаков, по нашему мнению, относятся:
1. Специфический характер объекта данных прав - тело человека, выступающее объектом права собственности и имеющее на сегодняшний день в большинстве случаев денежно-стоимостное выражение, а также действия по его трансформации и распоряжению жизнью.
2. Возможность их практического осуществления с помощью достижений естественных и технических наук (биологии, генетики, медицины, физики, техники и др.).
3. Коллизионность в подходах и выводах о значимости и ценности таких прав со стороны религии, морали, науки, права.
4. Органическая сущностная связь с основными правами человека в силу особой связи с личными (естественными) правами и обособленность как самостоятельной группы прав человека.
Изложенное дает основания предполагать, что с концепцией личностных прав человека связывается новый теоретический подход к правам человека, способный коренным образом изменить существующие общетеоретические и практические представления в этом вопросе.
Несмотря на множество подходов к проблеме существования личностных прав, на разнообразие мнений и кардинально различное понимание целей признания данных прав со стороны морали, этики, религии, политики, исследуемые в аспекте права и философии, следует вывод - эти права, отличающиеся тесной связью с основными правами и физиологической сущностью человека, зависимостью от прогресса в области биомедицины, являются порождением современного развития общества, требуют соответствующего механизма юридического обеспечения и, неоспоримо, являются обширной группой прав человека. Личностные (соматические) права нуждаются в определении достойного места в системе прав человека и системе российского и международного права.
Правовое регулирование общественных отношений предполагает активное применение различных юридических инструментов. К ним относятся субъективные права, обязанности и законные интересы, которые имеют свои особенности.
Актуализированные личностные права в настоящее время не имеют законодательного закрепления возможностей пользования ими, охраны, а также вопросов ответственности в данной сфере. Государство не выражает своей четкой позиции в отношении прав личности на распоряжение своей телесной субстанцией. Если право на аборт, трансплантацию органов и тканей, пластическую хирургию регламентировано в сфере законодательства об охране здоровья, то право на смену пола, генетические модификации не имеют отражения в каких-либо актах.
В теории права относительно вопроса о генезисе правовых норм существуют разночтения. В настоящее время существуют два подхода относительно этого вопроса. Согласно первому, норма является элементом общественного и индивидуального сознания. Приверженцы этого мнения считают норму продуктом нормотворчества, то есть специализированной идеологической деятельностью различных субъектов общественных отношений[39]. Так, Е.М. Пеньков утверждает, что норма выступает как элемент общественного и индивидуального сознания, имеющего свои особенности, проявляющиеся в соответствующем реальном поведении людей, в их общественных отношениях[40]. Эту точку зрения разделяют большинство исследователей (И. Попелова, Н.В. Витрук, Н.П. Козюбра, А.А. Ушаков[41]).
Другой подход состоит в констатации объективной природы нормы, которая возникает в повторяющихся общественных отношениях, выражая их внутренние закономерные связи. Здесь сторонники этой позиции выводят норму из деятельности людей. Э.В. Соколов отмечает: «Деятельность «нормирована» изначально, нормы присутствуют в той или иной степени на всех ее этапах»[42]. О.Г. Дробницкий, исследуя процесс становления норм, пишет: «из взаимодействия индивидов могут рождаться нормативы, которые становятся образованием иного порядка, чем это стихийное взаимодействие. Фактически складывающееся взаимодействие людей образует общепринятую форму поведения, которая становится «нормой», «правилом», «принудительным образцом и эталоном для индивида и массы людей»[43].
Нормы, закрепляющие личностные права, образовались в результате практической реализации этих прав, точнее, в результате социализации правовых явлений по распоряжению человеком своим телом и жизнью. Личностные права, являясь атрибутом каждого индивида, призваны защищать
пространство частных интересов, гарантировать возможности индивидуального самоопределения и самореализацию личности.
Обозначая в ходе данного исследования личностные права как права личности, необходимо отметить, что вопрос об их природе не может быть решен однозначно. Даже в настоящее время правопритязания человека на распоряжение своим телом не имеют в полной степени характеристики субъективных прав как юридической дозволенности высшей категории. Обосновывая данную точку зрения, приведем следующие аргументы.
Прежде всего, речь идет о субъективном праве каждой личности и соответствующей обязанности других членов общества не нарушать его и не препятствовать его осуществлению. Однако, не справедливо было бы забыть о законных интересах. Данная категория является не менее значительной, хотя и получившая несколько меньшее распространение в теории права и в самом механизме правового регулирования. Считаем, что концепция законных интересов имеет важную и определяющую роль в теории соматических прав, объясняя их правовую природу.
Изучение проблемы юридического обеспечения, охраны и защиты прав, свобод и законных интересов в современной теории права представлено в исследованиях А.В. Малько, В.В. Субочева, Д.В. Шепелева, С.В. Михайлова и других[44].
Относительно сущности данных категорий дискуссии не прекращаются. Так, в рамках проблемы непосредственно субъективного права разногласия вытекают и из его структуры, по поводу соотношения права и интереса, по поводу власти, обеспечивающей реализацию права.
Субъективное право гарантирует управомоченному субъекту в целях удовлетворения его потребностей пользование конкретным социальным благом, обеспечивается юридическими обязанностями других участников пра
воотношений и получает защиту со стороны компетентных органов. Сущность субъективного права состоит в обеспечении государством юридически значимого поведения личности.
Личностные права не имеют в полной мере такой характеристики, т.к. часть соответствующих праву стремлений остается за рамками правового регулирования, следствием чего является ущемление законных желаний граждан. Актуально высказывание Н.И. Матузова о том, что «область дозволенного далеко не охватывается и не исчерпывается субъективными правами; она гораздо шире»[45].
Д.В. Шепелев в своей работе, посвященной интересам в праве, отмечает, что не любые интересы могут быть обеспечены правом, не любой интерес становится реализуемым. Вместе с тем субъект избирательно относится к объекту, т.е. к владению и пользованию определенным благом. В этом смысле интерес определяет активность в действиях и поведении субъекта. Иначе говоря, интерес служит стимулом конкретной деятельности субъекта в приобретении того или иного блага. Согласно его рассуждениям, законным интересом является признанная нормами позитивного права возможность пользоваться определенным социальным благом, что выражается в юридически закрепленной дозволенности совершать действия, направленные на пользование указанным благом[46].
А.В. Маль ко понимает под законными интересами стремления субъекта пользоваться определенным социальным благом и в некоторых случаях обращаться за защитой к компетентным органам в целях удовлетворения не противоречащих нормам права интересов, что в определенной степени гарантируется государством в виде юридической дозволенности, отраженной в объективном праве либо вытекающей из общего смысла объективного пра
ва[47]. Данные дефиниции в полной мере соответствуют всем признакам фактического положения исследуемой категории личностных прав и мы к ней присоединяемся.
Как отмечает Д.В. Шепелев, в соотношении нормы права и интереса первичен интерес, так как норма права реализуется постольку, поскольку в ней зафиксирован интерес субъекта[48][49].
Структура субъективного права традиционно представляет собой совокупность четырех составляющих: 1) право на собственные действия; 2) право на чужие действия, т.е. возможность требовать соответствующего поведения от иных лиц; 3) право на защиту, т.е. возможность прибегнуть к государственному принуждению в случае неисполнения либо ненадлежащего исполнения другой стороной своей обязанности (притязание); 4) возможность пользоваться на основе данного права определенным социальным благом. Иными словами, субъективное право может выступать как правоповедение, правотребование, правопритязание и правопользование.Н.И. Матузов отмечает: «В то же время все эти элементы можно представить себе и как одну общую правовую возможность. Единство указанных четырех возможностей, собственно, и составляет содержание субъективного права и его
49
РУ» •
В.И. Kpycc, рассуждая о природе личностных прав, отмечает: «Здесь человек не только претендует на радикальное изменение первороднотелесной целостности, но также выдвигает определенные претензии к обществу (в плане признания подобных прав и отношения к нему - как к имманентно воплощенной личности...)»[50].
Анализируя природу субъективных личностных прав, на сегодняшний день можно выделить следующие правомочия.
• право на свободный выбор личностного права: это право отдельных лиц свободно принимать решение относительно своего тела, своего воплощения в объективной реальности, если это не угрожает их здоровью и здоровью других лиц. Категория «тело» является предметом изучения различных наук, является проблемой исследования и физической, и социальной антропологии[51]. Под телом понимается физическая форма индивидуального человеческого бытия, обладающая в равной мере социальными характеристиками. Поскольку человеческие биологические способности, хотя и предопределены во многом биологией, глубоко проникнуты культурными детерминантами и социальным влиянием. Соответственно, природа личностных прав должны рассматриваться с позиции естественного права;
• право на получение информации по охране личностного здоровья и по всем процессам, касающимся проведения биомедицинских изменений телесной субстанции человека, основывается на: свободе слова и убеждений в связи со своей жизнью; защите от ограничений доступа к образованию и получению информации, связанной с их физическим, нравственным, половым и репродуктивным здоровьем по причине их образа мыслей и вероисповедания; получении информации о сущности применяемых методов, эффективности, оптимальных сроках их применения, возможных осложнениях, а также о медицинских и правовых последствиях и др.;
• право на безопасность личности: содержание составляет невозможность принуждения к пользованию какими-либо соматическими возможностями, например, сексуальным отношениям, аборту, а также недопустимость применения принудительной стерилизации;
• право на пользование услугами по реализации личностных прав: граждане имеют право на получение квалифицированной медицинской помощи, направленной на реализацию отдельного правотребования, право на пользование достижениями научного прогресса;
• право на невмешательство в личную жизнь и конфиденциальность содержит в себе право граждан на сохранение в тайне информации о факте обращения за медико-социальной помощью при осуществлении своих личностных прав, о диагнозе, о методах проводимого лечения, о последствиях медицинского вмешательства и иной личной информации. Граждане имеют право на выбор лиц, которым может быть передана информация о состоянии их здоровья;
• право граждан на защиту своих личностных прав путем обжалования действий (или бездействий) и решений органов, организаций и должностных лиц, связанных с реализацией человеком данных прав, в вышестоящие государственные органы или в суд в соответствии с законодательством Российской Федерации.
Рассмотрим на примере репродуктивного права женщины объем предоставляемых правомочий. Женщина имеет личностное право на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона при наличии письменного согласия супругов (одинокой женщины). Такие операции должны осуществляться в учреждениях, имеющих лицензию на указанный вид деятельности[52]. Сведения о действиях, проведенных с телом женщины, а также о личности донора составляют врачебную тайну. Женщина имеет возможность получить информацию о самой проводимой процедуре, о потенциальных последствиях медицинского и правового характера, о данных медикогенетического обследования, и иную необходимую для безопасного вмешательства информацию, предоставляемую врачом. Незаконное проведение таких операций влечет ответственность, определяемую законодательством Российской Федерации.
Не претендуя на бесспорность данных суждений, считаем, что современные личностные права находятся на этапе перехода от пребывания в статусе законных интересов к качественно новому состоянию государственно
признанных и законодательно регламентированных субъективных прав человека.
Право человека на распоряжение судьбой своего тела в статусе законного интереса представляет собой возможность, гарантированную в меньшей степени, чем дозволенное поведение в качестве субъективного права. В данном случае «законный интерес всего лишь незапрещенность, предоставлен-
53
ная государством и в определенной мере поддерживаемая им» .
Подчеркивая роль законодателя в познании объективных форм развития общественных отношений, К. Маркс отмечал: «Законодатель же должен смотреть на себя как на естествоиспытателя. Он не делает законов, не изобретает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положительных законах внутренние законы духовных отношений. Мы должны были бы бросить упрек законодателю в безграничном произволе, если бы он подме-
54 нил сущность дела своими выдумками» .
Право может сдерживать или ускорять научный прогресс: чем более развито право, тем более плодотворным становится его воздействие на научные достижения. Некоторые теоретики называют этот процесс взаимодействия нормативно-очерченной моделью научного прогресса[53][54][55].
Вопрос юридического признания личностных прав имеет сложный характер. В первую очередь, он включает законодательство. Это - самый показательный, но не главный параметр правового закрепления личностных прав. Здесь свою роль играет правоприменение, юридическая наука, современные управленческие инфраструктуры.
Правовое положение личности в государстве определяется широтой прав, предоставленных каждому члену общества, их реальностью, равенством всех перед законом, единством прав и обязанностей, сочетанием личных и общественных интересов.
Учитывая изложенное, можно сделать ряд выводов:
1. Природа личностных прав определяется путем анализа исследований в разных плоскостях, с учетом знаний различных наук, то есть с применением комплексного подхода. На примере личностных прав как элемента системы прав человека, наиболее отчетливо прослеживается сложное переплетение религии, морали, политики и права. Они, находясь в постоянном взаимодействии, обнаруживая многочисленные грани соприкосновения, множество противоречий, пересекаются в сфере сущности личностных прав, являются неотделимыми от их природы, обретают специфические для этих прав качества.
2. Изучая отношение морали и этики к личностным правам, нами определены обстоятельства, определяющие непринятие обществом таких прав, как разрешенной возможности по распоряжению своим телом: опасность биологического характера, возможная при проникновения в среду микроорганизмов, опасных для человеческого общества и экологической системы; опасения в социальной сфере - в случае допущения возможности создания организма, отличающегося от людей, вопрос их социо-правового статуса в обществе; опасность необратимости процессов на генетическом уровне, когда современные технологии, воздействуя на тело конкретного человека, свои последствия распространяют на последующие поколения; признание факта бесконтрольности за этими процессами и безответственности за последствия.
3. Возникновение этих прав как духовно-нравственных правопритязаний и как законных интересов, перешло в признание личностных прав правовой категорией, имеющей юридический инструментарий своего существования, но не имеющей должного уровня эффективного регулирования.
4. Определяя природу личностных права, считаем, что современные личностные права находятся на этапе перехода от пребывания в статусе законных интересов к качественно новому состоянию государственно признанных и законодательно регламентированных субъективных прав человека. Право человека на распоряжение судьбой своего тела в статусе законного
интереса представляет собой возможность, гарантированную в меньшей степени, чем дозволенное поведение в качестве субъективного права. В данном случае личностное право в положении законного интереса выступает как незапрещенность, предоставленная государством и в определенной мере поддерживаемая им.
5. Исключительный характер личностных прав позволяет говорить об определенных универсальных признаках, принадлежащих только этой группе прав, среди которых мы выделяем: специфический характер объекта данных прав - тело человека и действия по его трансформации и распоряжению; возможность их практического осуществления с помощью достижений естественных и технических наук (биологии, генетики, медицины, физики, техники и др.); коллизионность в подходах и выводах о значимости и ценности таких прав со стороны религии, морали, науки, права.
Данные признаки позволяют говорить о личностных правах как о самостоятельной категории, имеющей способность соответствовать современным интересам личности, ее потребностям.
6. Личностные (соматические) права как нормативно закрепленные возможности, связанные с физической самоидентификацией человека как автономной биосоциальной субстанции, основанные на правомочиях владеть, пользоваться и распоряжаться собственным телом и (или) жизнью, реализация которых осуществляется с помощью современных технологий.
Еще по теме § 1 Сущность и социально-юридическая природа личностных прав в этических традициях и правовых подходах:
- § 3. Социальное в психологическое в механизме правового регулирования общественных отношений
- § 2. Формы взаимодействия гражданского общества и государства
- Представления российских социал-демократов о познавательном потенциале социально-философской теории марксизма
- Социально-экологическая доктрина России (разработка)
- Право в его соотношении с моралью
- Генезис учений о праве
- § 1 Сущность и социально-юридическая природа личностных прав в этических традициях и правовых подходах