<<
>>

§ 1 Сущность и социально-юридическая природа личностных прав в этических традициях и правовых подходах

Одной из важнейших характеристик человека являются его права, сво­боды и обязанности, реализация которых - главный источник социального прогресса и выживания человека в современном мире, его приспособления к постоянно изменяющимся условиям бытия.

Они определяют самые важные потребности, интересы, правопритязания, без предоставления которых чело­век не может сформироваться как личность, активный участник обществен­ных отношений. Все государственно-правовые явления сосредотачиваются, в конечном счете, в правах человека. Таким образом, права человека выступа­ют центральным звеном государственной, правовой, общественной жизни.

Как и многие ученые мы считаем, что права человека не является ста­тическим понятием, застывшей категорией. Множество факторов современ­ной жизни коренным образом меняют мировоззренческие установки, находят свое отражение и в позитивном праве. «Личностные» или «соматические» права являются новой объективной реальностью в сфере прав человека, их философское осмысление, теоретико-правовое изучение представляет собой новое направление в теории права.

Трансформация общественных отношений объективно создает условия, при которых существующие институты уже не в состоянии адекватно отве­тить на возникающие потребности общества в урегулировании этих новых отношений. Возникает явление так называемой «институциональной недо­статочности»[1].

Тематика личностных прав человека является сложной и обширной, она включает в себя множество проблемных вопросов. Среди них мы выде­

ляем, во-первых, вопрос признания современных правопритязаний личности, связанных с современным развитием биотехнологий, во-вторых, существова­ния области общественных отношений, нуждающихся в своем правовом ре­гулировании, в-третьих, вопрос о понимании личностных прав как правовой категории и ее эволюционирование от духовной сущности, и, в-четвертых, вопрос о месте данных прав в системе иных прав человека.

Вопрос о выделении личностных прав в системе прав человека и их признании самостоятельной группой прав необходимо проводить с учетом комплексного подхода, сущность которого заключается в наличии совокуп­ности компонентов объекта или применяемых методов исследования.

В настоящее время в различных государствах личностные права чело­века не имеют адекватного и полноценного правового регулирования. Но практика обращений в Европейский суд граждан с требованиями к государ­ствам по обеспечению постоянно растущих личностных самооценок и гаран­тий признания показывает необходимость их правового обеспечения.

Но не все так однозначно. Объективная логика о необходимости право­вого регулирования общественных отношений, не урегулированных ранее и остро нуждающихся в нем, нивелируется мнениями ученых, религиозных де­ятелей и иных представителей разных сфер общественности об отрицании этих прав.

Развитие науки и техники способствует улучшению уровня жизни, но и ставит общество в качественно иное состояние. Появилась возможность не только изменять окружающий мир вокруг себя, но и улучшить себя, и даже весь человеческий род.

Технологии в репродуктивной сфере, включая методы клонирования, генодиагностики и генотерапии, проводимые, в том числе, и в антенатальном периоде (до рождения), по мнению П.Д. Тищенко, обеспечивают возмож­ность производства детей с запланированными качествами и признаками. «Тем самым осуществляется переход от зоны стихийных сил природы и про­цесса естественного размножения к рационально контролируемой репродук­

ции (биомедицинскому полупромышленному производству). Бескорыстный дар существования приобретает черты продукта биотехнологии, имеющего вполне определенную (и немалую) коммерческую цену»[2].

Наравне с положительными сторонами этого вопроса возникает и мно­жество негативных аспектов при реализации этих правомочий. Стоит при­знать, что пользование этими правами и свободами может порождать зло, причиняя вред социальным идеалам и деформируя культурные ценности[3].

Так, выступая в ноябре 1999 г. в Москве на конференции «Медицина, этика, религия и право», О.А. Хазова констатировала подготовленность почвы для «правового беспредела» в сфере пользования соматическими правами[4].

Вышесказанное не раскрывает всей полноты современного положения личностных прав, но иллюстрирует их прогрессивное развитие и необходи­мость признания. В современной же теории государства и права вышепере­численные вопросы решаются при помощи аналогии закона и права. Такому механизму невозможно продержаться на достойном уровне.

По опыту некоторых зарубежных стран (Нидерланды, Швеция) при­знание и правовое регулирование личностных прав необходимо, и неизбеж­но, как неизбежно выделение заложенных природой индивидуалистических черт сущности человека. C другой стороны, это возможно в силу появления извращенных способов реализации личностных прав человека, такие как су­ществование однополых браков, в силу смены пола одним из супругов, про­дажа, путем шантажа, обмана и другого противоправного деяния органа (включая эмбрион), выполняющего жизнеобеспечительную функцию. C каж­дым годом коммерциализация сферы трансформации, реконструкции чело­веческого тела углубляется.

Серьезные опасения вызывает важная область - деторождение, границы которой постоянно расширяются и в которой речь идет не только об искус­

ственном оплодотворении, но и о понятии и правовых аспектах отцовства, материнства и самого понимания человеческой сексуальности и половой ориентации.

Научные исследования по геному человека и практическое применение их результатов открывают безграничные перспективы для улучшения здоро­вья отдельных людей и всего человечества, подчеркивая, вместе с тем, что такие исследования должны основываться на всестороннем уважении досто­инства, свобод и прав человека, а также на запрещении любой формы дис­криминации по признаку генетических характеристик. Генетические манипу­ляции как нечто новое, способное изменить ход развития человечества, да и саму сущность человека, нуждаются в четком правовом регулировании нор­мами как национального, так и международного права.

Таким образом, необходимость урегулирования актуализированных общественных отношений, связанных с возможностью человека распоря­жаться своим телом, с использованием последних достижений техники и биологии, в последнее десятилетие встает особенно актуально. Это факт со­временной реальности. А.И. Ковлер называет данную ситуацию современ­ными изменениями правовых координат человека[5]. Эдвард О. Уилсон еще в 1975 году в своей работе «Социобилогия» указал на необходимость создания какого-либо нового морального кодекса, в процессе которого на первом плане должны стоять три ценности. Первая - выживание генетического фон­да человечества в долговременном плане. Вторая - разнообразие этого фон­да. И третья - всеобщие права человека[6].

Понять сущность права и прав человека можно лишь в их единстве с другими компонентами социальной регуляции: религией, нравственностью, философскими учениями, традицией, обычаями. Это положение, обозначен­ное Е.А. Лукашевой[7], относится ко всем правам человека. Но, рассуждая о сущности непосредственно личностных прав, находящихся в большой зави­

симости от научно-технического прогресса, необходимо отметить, что здесь взаимодействие с указанными выше ценностными компонентами выступает как специфическое свойство этих прав.

Е.А. Золотарева полагает, что доктрина биомедицинской этики являет­ся формирующей основой и источником законодательства в сфере соматиче­ских прав[8]. Согласимся с этой точкой зрения. Так, известно, что церковь вы­ступает радикальным противником абортов, вмешательства в геном человека и т.д. Очевидно, что позиции многих законодателей обусловлены таким под­ходом.

Противостояние науки, морали и этики известно очень давно. Право, как общественный регулятор, должно находиться в пересечении их доводов и быть результатом примирения возникающих противостояний на почве разви­тия современных технологий с существующим общественным восприятием. Начиная с Френсиса Бэкона, в XVII веке эмпирическое научное исследование ценилось из-за того, что оно обещало усиление государственной мощи, об­легчение человеческих страданий и восстановление власти над природой, ко­торой человечество в полной мере не обладает.

В XIX веке шел активный поиск связей между эволюционной наукой и гуманитарными ценностями. XX век явился периодом глубокого поворота в представлениях о взаимозави­симости науки и нравственных ценностей. Этим изменениям способствовало понимание того, что научные достижения невозможно связать простым уравнением с общественным благом. XX век увидел кризис веры, связанный с потерей той уверенности, с какой в эпоху Просвещения наука считалась ключом для решения всех проблем человечества[9].

В настоящее время стали банальностью заявления, что научные дости­жения создают этические проблемы, которые наука сама не в силах решить. Общественность, встревоженная экспериментами над человеческими эмбри­онами и перспективами генной инженерии, больше не может считать, что

научные достижения, новые права человека и этические суждения относятся к совершенно различным сферам.

Вопрос этического подхода к проблеме личностных прав имеет вполне осязаемое воплощение. Одним из действенных механизмов защиты участни­ков биомедицинских исследований, причем обеих ее сторон, как испытуемо­го, так и испытателя, является должным образом налаженная этическая экс­пертиза исследований со стороны этических комитетов[10], основная задача которых - обеспечение соблюдения прав и уважения достоинства человека, минимизация вреда и гарантия компенсаций в случае его нанесения. Биоме­дицинские исследования неотделимы от личностных прав человека, хотя это не указано непосредственно в целях этих операций, но они является предпо­сылкой появления каких-либо возможностей людей по распоряжению своим телом, переходящие в юридически регламентированное правомочие.

В России с 1989 года функционирует программа «Геном человека»[11]. Существующие финансовые трудности тормозят данную деятельность, но работа в этой области реализуется и в настоящее время.

Эта программа считается первым научным проектом, специфической чертой которого является одновременная научная разработка проблемы, а также моральные и правовые аспекты ее осуществления.

В ней обосновыва­ется с моральной точки зрения порядок проведения геномных экспериментов и иных процедур по использованию биомедицинских знаний. В последствие эти положения находят свое отражение в правовых нормах международного права, в системе национального законодательства, далее устанавливают пра­вила поведения в отношениях генетиков и пациентов при реализации кон­кретных личностных прав в отдельных больницах и научных центрах[12].

Особенностью и исключительностью личностных прав является насто­роженное отношение к ним морали, этики, религии. Данные сферы человече-

ской деятельности неотъемлемы от природы данных прав. Само их возник­новение и применение пресекается с такими понятиями как судьба, карма, грех, добро и зло, справедливость и несправедливость.

Неотделимость права и религии имеет глубокие исторические корни, непрерывающуюся связь, хотя подчас и незаметную при поверхностном взгляде. В различных цивилизациях, в различных мировых религиях эта связь устойчива и неизменна. Такие вопросы затрагивают не только католи­ков, но и другие мировые религии.

Дж. X. Брук полагает, что взаимосвязь права и религии проявляется и посредством конкретной оппозиции: так, католическая община в Англии яс­но дала понять о своей неприязни к искусственному оплодотворению[13]. Тех­нология, которую многие одобряют на тех гуманистических основаниях, что с помощью нее бесплодные пары могут завести детей, отвергается с обосно­ванием нарушения священных уз между физическим выражением сексуаль­ной любви и зачатием ребенка. Медицинское вмешательство, разрывая этот процесс, считается извращением, которое не оправдывает цель. Медицинские операции с человеческими эмбрионами подвергаются аналогичному осужде­нию. При этом обычно выдвигается довод, что эмбрион потенциально явля­ется личностью, а, следовательно, имеет право на неприкосновенность и за­щиту.

Общее противоречие в отношении религии к правам человека по мани­пуляции своим телом и распоряжением своей жизнью, основанных на по­следних достижениях науки и техники, можно выразить так - люди играют роль Бога. Согласно положениям христианской этики, люди, в сущности, яв­ляются ограниченными созданиями и нарушают какие-либо весьма суще­ственные законы, когда пытаются узнать слишком многое. Запрет порожда­ется либо возможными последствиями, либо самой природой знания. Возни­кающие в связи с этим сомнения фокусируются на том убеждении, что есть

вещи, которые не следует пытаться узнать (иначе, возможно, понесем нака­зание за такую попытку).

Но наряду со строгими последователями данным утверждениям всегда существовали прогрессивные идеи, отмечающие необходимую роль исследо­ваний в отрыве от слепой веры, разделяющие данную свободу действий от игры в Бога, или имеющие смелость указать на возможность замены функций Бога Человеком. Так, С.С. Глаголев, профессор Московской Духовной Ака­демии, выражая мнения общественности конца XIX столетия, отмечает: «Са­ми науки о природе, как физической, так и духовной, по мере того, как они развиваются, показывают, что те рамки, в которых хотят заключить действи­тельность, не годятся для нее, что разнообразие мировой жизни нельзя за­ключить ни в какие рамки человеческой схоластики, они сами как бы направляют мысль к тому, чтобы она перешагнула границы видимого и при­знала бытие иной высшей действительности»[14].

Рассуждая о взаимоотношениях Бога и государства, русский мыслитель М.А. Бакунин отмечал: при всем почтении к метафизикам и религиозным идеалистам, философам, политикам и поэтам, нельзя не признать, что идея Бога подразумевает отречение от человеческого разума и справедливости; она - самое решительное отрицание человеческой свободы и неизбежно при­водит к порабощению рода человеческого в теории и на практике[15].

В июне 1983 года группа церковных деятелей, к которым присоедини­лись некоторые ученые, обратились с петицией в Конгресс США, призывая наложить запрет на некоторые виды исследований в области «генной инже­нерии». Это был не первый случай серьезной озабоченности общественности по поводу новых технологий и не первая попытка добиться запрета их ис­пользования. Тем не менее, упомянутые представители религиозной сферы

подверглись осмеянию за свою «наивность» и были обвинены в «апокалип­сических» настроениях и распространении паники[16].

В 2006 году в Страсбурге состоялся семинар «Нравственные основы и эволюция понятия прав человека в поликультурном обществе», где было из­ложено понимание Русской православной церковью концепции прав челове­ка. Игумен Филарет (Булеков), наряду с такими процессами современного мира в условиях возрождения религиозного сознания как обострение про­блемы культурной идентичности в контексте глобализации, поиск новых форм общественной солидарности, угрозы, связанных с состоянием окружа­ющей среды, выделяет вызовы со стороны биотехнологий. Представитель религиозного подхода отмечает, что при обсуждении понятия прав человека неизбежно приходим к осознанию необходимости обсуждать и переосмыс­ливать мировоззренческие и идеологические основания этого понятия. «Мы возвращаемся к вопросу о том, что такое человек, что такое его природа и в чем состоит его призвание в мире. А поэтому мы не можем пройти мимо эти­ческих вопросов, в частности, гендерной проблематики, сущности семьи и института брака»[17].

Необходимо признать тот факт, что мировые религии вовлечены в про­цесс обсуждения не только вопроса об изменении положения прав человека в современном мире, но и, непосредственно, о личностных правах личности. Так, например, на юбилейном Архиерейском соборе Русской Православной Церкви в 2000 г. были приняты «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», где четко изложено мнение Русской Церкви по во­просам клонирования, суррогатного материнства, трансплантологии и т.д.[18].

Также мировые религии официально выразили свое отрицательное отноше­ние по вопросу клонирования человека[19][20].

Таким образом, существует давно образовавшаяся и занимающая до­статочно твердые позиции православная традиция, которая не может не учи­тывать исключительного характера (природы) личностных прав. Рассматри­ваемые потребности такой реальности А. Шопенгауэр, в частности, называл «не только противоестественным, но и в высшей степени гнусным и отврати­тельным уродством... деянием, на которое...способны только вполне извра-

20

щенные, испорченные и выродившиеся натуры» .

Основные современные мировые религии проявляют последователь­ность и выражают нежелание идти на существенные компромиссы в вопросе о пределах пользования личностными правами. Христианство (мораль като­лической церкви и протестантская этика) наиболее последовательно высту­пает за их ограничение, исходя из главного принципа понимания того, «что человек по - настоящему человечен только тогда, когда он создан Богом и не пытается производить манипуляции с самим собой»[21].

Изучая отношение морали и этики к личностным правам, можно выде­лить несколько основополагающих моментов, вызывающих наибольший протест с их стороны:

во-первых, биологическая опасность. Такой фактор является первым в ряду общественных реакций, на стадии появления и развития новых техноло­гий изначально были приостановлены такие исследования, ссылаясь именно на биологическую опасность. Речь идет об опасности проникновения в среду микроорганизмов, опасных для человеческого сообщества и экологической системы;

во-вторых, социальная опасность. Заключается в появлении на свет ор­ганизмов, отличающихся от людей или вообще ими не являющиеся, а также процесс их возможной социализации. Правомерными являются вопросы о статусе гибридов человека и животного, будут ли они обладать человечески­ми правами и в каком объеме и т.д. Наряду с может быть уже не актуальным опасением «франкенштейновского фактора» (изменение свойств человече­ской расы), существуют вполне реальные иллюстрации реализации других прав манипуляции человеком своего тела - появление клонов, увеличение числа трансвеститов и транссексуалов со своей субкультурой, уже суще­ствующие факты официально зарегистрированных людей неопределенного пола;

в-третьих, исследования, затрагивающие наследственные процессы, в частности, направленные на исправление человеческого рода. Данная группа опасений вытекает из предыдущей, но отличается важностью и необратимо­стью процессов на генетическом уровне. Если любые изменения тела мужчи­ны и женщины могут воздействовать только на их жизнь и жизнь их окруже­ния, то аналогичные манипуляции, проведенные на клеточном генетическом уровне, произведут необратимые процессы для потомков этого пациента. Здесь остро встает вопрос о справедливости в отношениях между поколени­ями;

в-четвертых, проблема контроля за этими процессами и ответственно­сти за последствия. Здесь можно поднять вопрос о необходимости правового регулирования этих прав. Использование возможностей в результате реали­зации личностных прав может привести к концентрации власти отдельных лиц и бесконтрольности всей ситуации в целом.

Эти факторы, по мнению Ю.А. Шрейдер, являются угрозой антрополо­гической катастрофы[22], которая носит глобальный характер и порождена ис­

торическими особенностями развития того или иного региона, и какими-то коренными ошибками человечества в выборе ценностных ориентиров.

В системе общественной регуляции важное место принадлежит поли­тике, политическому сознанию. Политика охватывает все сферы, непосред­ственно затрагивающие интересы каждого человека. Отношение политики к личностным правам человека приобретает весьма разнообразные формы: поддержки, противоборства, солидарности, блокирования. «Так как политика по своей природе является целенаправленной деятельностью, то для дости­жения определенных целей применяются соответствующие средства, веду­щие к осуществлению политических намерений. И в этом смысле незамени­мым средством правовой политики оказываются правовые и моральные нор­мы»[23]. Политика, выражая свое отношение к тем или иным правопритязани­ям личности, может сопровождать возникновение и признание права, может пытаться запретить его реализацию даже в случае общественного признания.

Государственная идеология реализуется через деятельность государ­ственных органов, получает свое воплощение в соответствующем законода­тельстве.

Каждая из возникающих современных технологий, каждое качествен­ное изменение общественного бытия личности, поднимающие вопрос о праве на распоряжение своей телесной субстанцией, порождает сложные юридиче­ские проблемы, дилеммы этического характера и технические сложности. Таким образом, будучи порождением политического противостояния, либо существуя первоначально в качестве моральных, гуманистических ценно­стей, личностные права человека на определенном этапе своего развития об­ретают правовую форму. Их дальнейшее развитие определяется эволюцией общественных отношений.

В современных условиях даже традиционные права и свободы лично­сти обретают новое качественное состояние в связи с трансформацией обще­

ственных и индивидуальных ценностей. Так, казалось бы, устоявшееся есте­ственное право на жизнь, первоначально, по сути, являвшееся политическим элементом правового статуса личности, поскольку было выдвинуто в услови­ях политического конфликта между властью и обществом, находится на се­годняшний день в стадии пересмотра его границ.

На самом деле, личностные права не должны вызывать к себе какое-то однозначное отношение. Это не отношения хорошего и плохого, правильного и неправильного. Это правовая реальность. Как отмечал В.А. Бачинин: «Пра­во - это зеркало человеческой природы. В нем имеется все то, что есть в че­ловеке - рациональное и иррациональное, возвышенное и низменное, соци­альное и духовное и еще очень и очень многое»[24]. Правосознание и правовые нормы, нравственное сознание и нравственные нормы действуют в едином поле общественных отношений, отражая и воздействуя на них специфиче­скими для каждого из этих регуляторов средствами.

Развитие человечества привело к ситуации, в которой при несомненной роли права невозможно не рассматривать противоречия со стороны религи­озных норм, моральных принципов и устоев, достижений современной науки, медицины и техники. Задача права, а непосредственно, урегулирова­ние личностных прав, заключается в нахождении такого баланса среди этих сфер.

Ф.Г. Добжанский отмечает, что «зависимость выживания человечества от науки и технологии неуклонно возрастает»[25]. Человечество переходит на качественно иной уровень осмысления предназначения самого себя. «Насколько прогресс в развитии генетики и генной инженерии в медицине может быть использован для вмешательства в сущность человеческого инди­вида, т.е. в каких пределах допустимо вмешательство права, медицины и биологии в человеческую сущность, чтобы не затрагивать его достоинство и

не нарушать его фундаментальные права», так сформулировала проблему личностных прав М.О. Квачадзе[26].

Таким образом, определив философско-нравственный подход к сущно­сти личностных прав, вернемся к определению юридической природы данной категории прав человека.

Переходя из религиозной и моральной сфер общественной жизни в правовую, личностные права должны получить соответствующий юридиче­ский инструментарий по их осуществлению и защите. Новая создающаяся реальность требует дефинирования, формулировки понятий, которые ее от­ражают. Новое понятие естественным образом породило вопрос о его смыс­ловом наполнении по причине отсутствия легального определения.

В теории права нет четкой позиции относительно наименования и со­держания этой группы прав. Впервые такое понятие в российской правовой науке ввел доктор юридических наук В.И. Kpycc. В своей статье «Личност­ные («соматические») права человека в конституционном и философско- правовом измерении: к постановке проблемы» он отождествляет данные термины, дает следующее понимание сущности этих прав: «Среди правопри­тязаний личности, представляющей человечество на рубеже третьего тысяче­летия от Рождества Христова, можно выделить и обособить группу таких, которые основываются на фундаментальной мировоззренческой уверенности в «праве» человека самостоятельно распоряжаться своим телом: осуществ­лять его «модернизацию», «реставрацию» и даже «фундаментальную рекон­струкцию», изменять функциональные возможности организма и расширять их технико-агрегатными либо медикаментозными средствами. Сюда же мож­но отнести право на смерть, изменение пола, гомосексуальные контакты, трансплантацию органов, употребление наркотиков или психотропных средств, право на искусственное репродуцирование, стерилизацию, аборт, и на клонирование, а затем - и на виртуальное моделирование, в смысле пол-

ного утверждения (дублирования) себя в неметрической форме объективного существования. Права эти, имеющие сугубо личностный характер, предлага­ется определить как «соматические» (от греч. soma - тело)[27].

А.И. Ковлер в своем учебнике по антропологии права отдельную главу посвятил личностным правам[28][29][30], ссылаясь на определения и дефиниции, пред­ставленные В.И. Круссом. Такие исследователи обозначили постановку про­блемы в сфере конституционного права и философии права, но данные по­ложения послужили фундаментом для построения представлений о личност-

29

ных правах в теории права .

Так, Е.А. Лукашева определяет личностные права человека, как катего­рию не подвластную государству: « ... эта категория прав характеризуется тем, что государство признает свободу личности в определенной сфере от­ношений, которая отдана на усмотрение индивида и не может быть объектом притязаний государства. Она обеспечивает, так называемую негативную сво­боду. Эти права, являясь атрибутом каждого индивида, призваны юридиче­ски защитить пространство действия частных интересов, гарантировать воз-

30 можности индивидуального самоопределения и самореализации личности» .

О.Э. Старовойтова в своей диссертационной работе, посвященной юридическому механизму реализации соматических прав, определяет их сущность через право на тело, ссылается на дефиницию В.И. Kpycca, и вклю­чает в него: право на трансплантацию органов и тканей, право на аборт, кло­нирование, искусственное репродуктирование, право на распоряжение жиз­нью собственного тела. Всю совокупность проблем, связанных с правовой регламентацией соматических прав человека, в полном объеме

О.Э. Старовойтова рассматривает в рамках нового направления в юридиче­ской науке «правовая соматология»[31].Исследуя юридический механизм сома­тических прав личности, О.Э.Старовойтова в своем диссертационном иссле­довании не дает авторского определения центральной в исследуемой про­блематике категории, представляет историко-правовой анализ некоторых прав: репродуктивных прав, права на трансплантацию, эвтаназию, выводя иные соматические права за рамки своего исследования. В иных научных трудах, в частности в монографии «Тело и закон», ученым предпринята по­пытка с позиций юриспруденции осмыслить проблему человеческого тела. В книге речь идет о соматических правах человека, которые являются частью естественных прав. Автор обращает внимание читателя на то, что право че­ловека на свое тело является его естественным и неотъемлемым правом. О.Э. Старовойтова выделяет среди правопритязаний личности особую группу, ос­нованную на фундаментальной мировоззренческой уверенности в праве че­ловека распоряжаться своим телом (трасплантации органов, изменении пола, искусственном репродуктировании, реконструкции тела и др.). В книге под­черкивается важное положение о том, что личность человека не сводится только к его генетическим характеристикам. Международные акты утвер­ждают право любого человека, независимо от его генетических характери­стик, на уважение его человеческого достоинства и прав. Понятие человече­ского достоинства, по мнению автора, должно распространяться и на нерож­денного человека (эмбриона и плода)[32]. Ранее автором был предложен тер­мин правовая танатология.

Таким образом, единого мнения в вопросе содержания и терминологии таких прав нет. Причем терминологический аспект видится нам не менее важным, так как семантическая однозначность в праве - это необходимость, которая позволяет избежать противоречий между определением термина и его юридической сущности, затруднений при истолковании законов. Hapy-

шение требования единообразия в определениях ведет к возникновению «терминологической полисемии[33]».

Справедливо отмечал академик В.В. Виноградов, что всякие «попытки упорядочивания терминов без предварительного анализа понятий, которые ими выражаются, остаются безрезультатными»[34].

Применим данный способ к существу центрального вопроса нашего исследования.

Значение слова «соматический» (в переводе с греч. soma - тело) - свя­занный с телом, телесный, относящийся к телу человека. Причем в отдель­ных словарях (например, по Т.Ф. Ефремовой, Д.Н. Ушакову[35]) противопо­ставляется термину - психический. Такое понятие активно употребляется в различных областях - медицине, биологии, психосоматике и т.д., по нашему мнению, не имеет юридического звучания. Исследуемые права только пото­му и называются соматическими, поскольку относятся к телу человека.

Обосновывая правовую научность термина «личностные» права, стоит отметить, что главная смысловая нагрузка заключается в слове «личность». Это права, имеющие индивидуальный, «сугубо личностный характер»[36]. По нашему мнению, именно самосознание своей индивидуальности, правопри­тязания и интересы человека, желающего изменить, трансформировать себя, идущее от осознания свободы как неотъемлемого качества личности в обще­стве, порождают такие права.

Важно понимать, что содержание термина «личность» определяет не только духовно-сознательные характеристики человека, но и включат в себя и его биофизическую составляющую. Согласимся с мнением В.М. Чхиквадзе: «сущность личности укореняется в ее теле, т.е. внешних физических формах организма человека, как материального носителя личностного начала. Ду­

мать иначе - значит, абсолютизировать сознание человека в качестве един­ственного носителя личностного начала»[37].

Противники такой терминологии, например М.А. Лаврик, обосновыва­ют противоположную точку зрения через объяснение опасности возможного плюрализма в социально-гуманитарном знании, терминологической схоже­стью определения «личностные» права с «личными» правами человека[38].

Таким образом, мы определяем, что вернее использовать термин «лич­ностные права», в юридической интерпретации он приобретает правовое значение, определяет существование как правовой категории, но не отрицаем термина «соматические права», признавая возможность их равноценного применения и доктринального признания.

В целях развития и уточнения существующих научных взглядов, пред­лагаем особый подход к формулированию понятия рассматриваемой катего­рии, суть которого заключается в уяснении признаков, относящихся ко всем личностным правам, и отличающие их от других групп прав человека. К чис­лу таких признаков, по нашему мнению, относятся:

1. Специфический характер объекта данных прав - тело человека, выступающее объектом права собственности и имеющее на сегодняшний день в большинстве случаев денежно-стоимостное выражение, а также дей­ствия по его трансформации и распоряжению жизнью.

2. Возможность их практического осуществления с помощью до­стижений естественных и технических наук (биологии, генетики, медицины, физики, техники и др.).

3. Коллизионность в подходах и выводах о значимости и ценности таких прав со стороны религии, морали, науки, права.

4. Органическая сущностная связь с основными правами человека в силу особой связи с личными (естественными) правами и обособленность как самостоятельной группы прав человека.

Изложенное дает основания предполагать, что с концепцией личност­ных прав человека связывается новый теоретический подход к правам чело­века, способный коренным образом изменить существующие общетеорети­ческие и практические представления в этом вопросе.

Несмотря на множество подходов к проблеме существования личност­ных прав, на разнообразие мнений и кардинально различное понимание це­лей признания данных прав со стороны морали, этики, религии, политики, исследуемые в аспекте права и философии, следует вывод - эти права, отли­чающиеся тесной связью с основными правами и физиологической сущно­стью человека, зависимостью от прогресса в области биомедицины, являются порождением современного развития общества, требуют соответствующего механизма юридического обеспечения и, неоспоримо, являются обширной группой прав человека. Личностные (соматические) права нуждаются в определении достойного места в системе прав человека и системе российско­го и международного права.

Правовое регулирование общественных отношений предполагает ак­тивное применение различных юридических инструментов. К ним относятся субъективные права, обязанности и законные интересы, которые имеют свои особенности.

Актуализированные личностные права в настоящее время не имеют за­конодательного закрепления возможностей пользования ими, охраны, а так­же вопросов ответственности в данной сфере. Государство не выражает сво­ей четкой позиции в отношении прав личности на распоряжение своей телес­ной субстанцией. Если право на аборт, трансплантацию органов и тканей, пластическую хирургию регламентировано в сфере законодательства об охране здоровья, то право на смену пола, генетические модификации не имеют отражения в каких-либо актах.

В теории права относительно вопроса о генезисе правовых норм суще­ствуют разночтения. В настоящее время существуют два подхода относи­тельно этого вопроса. Согласно первому, норма является элементом обще­ственного и индивидуального сознания. Приверженцы этого мнения считают норму продуктом нормотворчества, то есть специализированной идеологиче­ской деятельностью различных субъектов общественных отношений[39]. Так, Е.М. Пеньков утверждает, что норма выступает как элемент общественного и индивидуального сознания, имеющего свои особенности, проявляющиеся в соответствующем реальном поведении людей, в их общественных отноше­ниях[40]. Эту точку зрения разделяют большинство исследователей (И. Попелова, Н.В. Витрук, Н.П. Козюбра, А.А. Ушаков[41]).

Другой подход состоит в констатации объективной природы нормы, которая возникает в повторяющихся общественных отношениях, выражая их внутренние закономерные связи. Здесь сторонники этой позиции выводят норму из деятельности людей. Э.В. Соколов отмечает: «Деятельность «нор­мирована» изначально, нормы присутствуют в той или иной степени на всех ее этапах»[42]. О.Г. Дробницкий, исследуя процесс становления норм, пишет: «из взаимодействия индивидов могут рождаться нормативы, которые стано­вятся образованием иного порядка, чем это стихийное взаимодействие. Фак­тически складывающееся взаимодействие людей образует общепринятую форму поведения, которая становится «нормой», «правилом», «принудитель­ным образцом и эталоном для индивида и массы людей»[43].

Нормы, закрепляющие личностные права, образовались в результате практической реализации этих прав, точнее, в результате социализации пра­вовых явлений по распоряжению человеком своим телом и жизнью. Лич­ностные права, являясь атрибутом каждого индивида, призваны защищать

пространство частных интересов, гарантировать возможности индивидуаль­ного самоопределения и самореализацию личности.

Обозначая в ходе данного исследования личностные права как права личности, необходимо отметить, что вопрос об их природе не может быть решен однозначно. Даже в настоящее время правопритязания человека на распоряжение своим телом не имеют в полной степени характеристики субъ­ективных прав как юридической дозволенности высшей категории. Обосно­вывая данную точку зрения, приведем следующие аргументы.

Прежде всего, речь идет о субъективном праве каждой личности и со­ответствующей обязанности других членов общества не нарушать его и не препятствовать его осуществлению. Однако, не справедливо было бы забыть о законных интересах. Данная категория является не менее значительной, хо­тя и получившая несколько меньшее распространение в теории права и в са­мом механизме правового регулирования. Считаем, что концепция законных интересов имеет важную и определяющую роль в теории соматических прав, объясняя их правовую природу.

Изучение проблемы юридического обеспечения, охраны и защиты прав, свобод и законных интересов в современной теории права представле­но в исследованиях А.В. Малько, В.В. Субочева, Д.В. Шепелева, С.В. Михайлова и других[44].

Относительно сущности данных категорий дискуссии не прекращают­ся. Так, в рамках проблемы непосредственно субъективного права разногла­сия вытекают и из его структуры, по поводу соотношения права и интереса, по поводу власти, обеспечивающей реализацию права.

Субъективное право гарантирует управомоченному субъекту в целях удовлетворения его потребностей пользование конкретным социальным бла­гом, обеспечивается юридическими обязанностями других участников пра­

воотношений и получает защиту со стороны компетентных органов. Сущ­ность субъективного права состоит в обеспечении государством юридически значимого поведения личности.

Личностные права не имеют в полной мере такой характеристики, т.к. часть соответствующих праву стремлений остается за рамками правового ре­гулирования, следствием чего является ущемление законных желаний граж­дан. Актуально высказывание Н.И. Матузова о том, что «область дозволен­ного далеко не охватывается и не исчерпывается субъективными правами; она гораздо шире»[45].

Д.В. Шепелев в своей работе, посвященной интересам в праве, отмеча­ет, что не любые интересы могут быть обеспечены правом, не любой интерес становится реализуемым. Вместе с тем субъект избирательно относится к объекту, т.е. к владению и пользованию определенным благом. В этом смыс­ле интерес определяет активность в действиях и поведении субъекта. Иначе говоря, интерес служит стимулом конкретной деятельности субъекта в при­обретении того или иного блага. Согласно его рассуждениям, законным ин­тересом является признанная нормами позитивного права возможность поль­зоваться определенным социальным благом, что выражается в юридически закрепленной дозволенности совершать действия, направленные на пользо­вание указанным благом[46].

А.В. Маль ко понимает под законными интересами стремления субъек­та пользоваться определенным социальным благом и в некоторых случаях обращаться за защитой к компетентным органам в целях удовлетворения не противоречащих нормам права интересов, что в определенной степени га­рантируется государством в виде юридической дозволенности, отраженной в объективном праве либо вытекающей из общего смысла объективного пра­

ва[47]. Данные дефиниции в полной мере соответствуют всем признакам факти­ческого положения исследуемой категории личностных прав и мы к ней при­соединяемся.

Как отмечает Д.В. Шепелев, в соотношении нормы права и интереса первичен интерес, так как норма права реализуется постольку, поскольку в ней зафиксирован интерес субъекта[48][49].

Структура субъективного права традиционно представляет собой сово­купность четырех составляющих: 1) право на собственные действия; 2) право на чужие действия, т.е. возможность требовать соответствующего поведения от иных лиц; 3) право на защиту, т.е. возможность прибегнуть к государ­ственному принуждению в случае неисполнения либо ненадлежащего испол­нения другой стороной своей обязанности (притязание); 4) возможность пользоваться на основе данного права определенным социальным благом. Иными словами, субъективное право может выступать как правоповедение, правотребование, правопритязание и правопользование.Н.И. Матузов отме­чает: «В то же время все эти элементы можно представить себе и как одну общую правовую возможность. Единство указанных четырех возможностей, собственно, и составляет содержание субъективного права и его

49

РУ» •

В.И. Kpycc, рассуждая о природе личностных прав, отмечает: «Здесь человек не только претендует на радикальное изменение первородно­телесной целостности, но также выдвигает определенные претензии к обще­ству (в плане признания подобных прав и отношения к нему - как к имма­нентно воплощенной личности...)»[50].

Анализируя природу субъективных личностных прав, на сегодняшний день можно выделить следующие правомочия.

• право на свободный выбор личностного права: это право отдель­ных лиц свободно принимать решение относительно своего тела, своего во­площения в объективной реальности, если это не угрожает их здоровью и здоровью других лиц. Категория «тело» является предметом изучения раз­личных наук, является проблемой исследования и физической, и социальной антропологии[51]. Под телом понимается физическая форма индивидуального человеческого бытия, обладающая в равной мере социальными характери­стиками. Поскольку человеческие биологические способности, хотя и пред­определены во многом биологией, глубоко проникнуты культурными детер­минантами и социальным влиянием. Соответственно, природа личностных прав должны рассматриваться с позиции естественного права;

• право на получение информации по охране личностного здоровья и по всем процессам, касающимся проведения биомедицинских изменений телесной субстанции человека, основывается на: свободе слова и убеждений в связи со своей жизнью; защите от ограничений доступа к образованию и получению информации, связанной с их физическим, нравственным, поло­вым и репродуктивным здоровьем по причине их образа мыслей и вероиспо­ведания; получении информации о сущности применяемых методов, эффек­тивности, оптимальных сроках их применения, возможных осложнениях, а также о медицинских и правовых последствиях и др.;

• право на безопасность личности: содержание составляет невоз­можность принуждения к пользованию какими-либо соматическими возмож­ностями, например, сексуальным отношениям, аборту, а также недопусти­мость применения принудительной стерилизации;

• право на пользование услугами по реализации личностных прав: граждане имеют право на получение квалифицированной медицинской по­мощи, направленной на реализацию отдельного правотребования, право на пользование достижениями научного прогресса;

• право на невмешательство в личную жизнь и конфиденциаль­ность содержит в себе право граждан на сохранение в тайне информации о факте обращения за медико-социальной помощью при осуществлении своих личностных прав, о диагнозе, о методах проводимого лечения, о последстви­ях медицинского вмешательства и иной личной информации. Граждане име­ют право на выбор лиц, которым может быть передана информация о состоя­нии их здоровья;

• право граждан на защиту своих личностных прав путем обжало­вания действий (или бездействий) и решений органов, организаций и долж­ностных лиц, связанных с реализацией человеком данных прав, в вышестоя­щие государственные органы или в суд в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Рассмотрим на примере репродуктивного права женщины объем предоставляемых правомочий. Женщина имеет личностное право на искус­ственное оплодотворение и имплантацию эмбриона при наличии письменно­го согласия супругов (одинокой женщины). Такие операции должны осу­ществляться в учреждениях, имеющих лицензию на указанный вид деятель­ности[52]. Сведения о действиях, проведенных с телом женщины, а также о личности донора составляют врачебную тайну. Женщина имеет возможность получить информацию о самой проводимой процедуре, о потенциальных по­следствиях медицинского и правового характера, о данных медико­генетического обследования, и иную необходимую для безопасного вмеша­тельства информацию, предоставляемую врачом. Незаконное проведение та­ких операций влечет ответственность, определяемую законодательством Рос­сийской Федерации.

Не претендуя на бесспорность данных суждений, считаем, что совре­менные личностные права находятся на этапе перехода от пребывания в ста­тусе законных интересов к качественно новому состоянию государственно

признанных и законодательно регламентированных субъективных прав чело­века.

Право человека на распоряжение судьбой своего тела в статусе закон­ного интереса представляет собой возможность, гарантированную в меньшей степени, чем дозволенное поведение в качестве субъективного права. В дан­ном случае «законный интерес всего лишь незапрещенность, предоставлен-

53

ная государством и в определенной мере поддерживаемая им» .

Подчеркивая роль законодателя в познании объективных форм разви­тия общественных отношений, К. Маркс отмечал: «Законодатель же должен смотреть на себя как на естествоиспытателя. Он не делает законов, не изоб­ретает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положитель­ных законах внутренние законы духовных отношений. Мы должны были бы бросить упрек законодателю в безграничном произволе, если бы он подме-

54 нил сущность дела своими выдумками» .

Право может сдерживать или ускорять научный прогресс: чем более развито право, тем более плодотворным становится его воздействие на науч­ные достижения. Некоторые теоретики называют этот процесс взаимодей­ствия нормативно-очерченной моделью научного прогресса[53][54][55].

Вопрос юридического признания личностных прав имеет сложный ха­рактер. В первую очередь, он включает законодательство. Это - самый пока­зательный, но не главный параметр правового закрепления личностных прав. Здесь свою роль играет правоприменение, юридическая наука, современные управленческие инфраструктуры.

Правовое положение личности в государстве определяется широтой прав, предоставленных каждому члену общества, их реальностью, равен­ством всех перед законом, единством прав и обязанностей, сочетанием лич­ных и общественных интересов.

Учитывая изложенное, можно сделать ряд выводов:

1. Природа личностных прав определяется путем анализа исследований в разных плоскостях, с учетом знаний различных наук, то есть с применением комплексного подхода. На примере личностных прав как элемента системы прав человека, наиболее отчетливо прослеживается сложное переплетение религии, морали, политики и права. Они, находясь в постоянном взаимодействии, обнаруживая многочисленные грани соприкосновения, множество противоречий, пересекаются в сфере сущности личностных прав, являются неотделимыми от их природы, обретают специфические для этих прав качества.

2. Изучая отношение морали и этики к личностным правам, нами опре­делены обстоятельства, определяющие непринятие обществом таких прав, как разрешенной возможности по распоряжению своим телом: опасность биологического характера, возможная при проникновения в среду микроор­ганизмов, опасных для человеческого общества и экологической системы; опасения в социальной сфере - в случае допущения возможности создания организма, отличающегося от людей, вопрос их социо-правового статуса в обществе; опасность необратимости процессов на генетическом уровне, ко­гда современные технологии, воздействуя на тело конкретного человека, свои последствия распространяют на последующие поколения; признание факта бесконтрольности за этими процессами и безответственности за по­следствия.

3. Возникновение этих прав как духовно-нравственных правопритяза­ний и как законных интересов, перешло в признание личностных прав право­вой категорией, имеющей юридический инструментарий своего существова­ния, но не имеющей должного уровня эффективного регулирования.

4. Определяя природу личностных права, считаем, что современные личностные права находятся на этапе перехода от пребывания в статусе за­конных интересов к качественно новому состоянию государственно при­знанных и законодательно регламентированных субъективных прав челове­ка. Право человека на распоряжение судьбой своего тела в статусе законного

интереса представляет собой возможность, гарантированную в меньшей сте­пени, чем дозволенное поведение в качестве субъективного права. В данном случае личностное право в положении законного интереса выступает как незапрещенность, предоставленная государством и в определенной мере поддерживаемая им.

5. Исключительный характер личностных прав позволяет говорить об определенных универсальных признаках, принадлежащих только этой груп­пе прав, среди которых мы выделяем: специфический характер объекта дан­ных прав - тело человека и действия по его трансформации и распоряжению; возможность их практического осуществления с помощью достижений есте­ственных и технических наук (биологии, генетики, медицины, физики, тех­ники и др.); коллизионность в подходах и выводах о значимости и ценности таких прав со стороны религии, морали, науки, права.

Данные признаки позволяют говорить о личностных правах как о само­стоятельной категории, имеющей способность соответствовать современным интересам личности, ее потребностям.

6. Личностные (соматические) права как нормативно закрепленные возможности, связанные с физической самоидентификацией человека как ав­тономной биосоциальной субстанции, основанные на правомочиях владеть, пользоваться и распоряжаться собственным телом и (или) жизнью, реализа­ция которых осуществляется с помощью современных технологий.

<< | >>
Источник: НЕСТЕРОВА ЕЛЕНА МИХАЙЛОВНА. ЛИЧНОСТНЫЕ (СОМАТИЧЕСКИЕ) ПРАВА В СИСТЕМЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва - 2014. 2014

Еще по теме § 1 Сущность и социально-юридическая природа личностных прав в этических традициях и правовых подходах:

  1. § 3. Социальное в психологическое в механизме правового регулирования общественных отношений
  2. § 2. Формы взаимодействия гражданского общества и государства
  3. Представления российских социал-демократов о познавательном потенциале социально-философской теории марксизма
  4. Социально-экологическая доктрина России (разработка)
  5. Право в его соотношении с моралью
  6. Генезис учений о праве
  7. § 1 Сущность и социально-юридическая природа личностных прав в этических традициях и правовых подходах
- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Арбитражный процесс - Банковское право - Вещное право - Государство и право - Гражданский процесс - Гражданское право - Дипломатическое право - Договорное право - Жилищное право - Зарубежное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право - Исполнительное производство - История - Конкурсное право - Конституционное право - Корпоративное право - Криминалистика - Криминология - Медицинское право - Международное право. Европейское право - Морское право - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Обязательственное право - Оперативно-розыскная деятельность - Политология - Права человека - Право зарубежных стран - Право собственности - Право социального обеспечения - Правоведение - Правоохранительная деятельность - Предотвращение COVID-19 - Семейное право - Судебная психиатрия - Судопроизводство - Таможенное право - Теория и история права и государства - Трудовое право - Уголовно-исполнительное право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия - Финансовое право - Хозяйственное право - Хозяйственный процесс - Экологическое право - Ювенальное право - Юридическая техника - Юридические лица -