§ 2. Социальные и ценностные основы эффективности регулятивной функции права в современной России

Существенную роль в системе факторов эффективности регулятивной функции права играют социальные и ценностные. Их значение настолько велико, что мы считаем возможным использовать термин «социальные и ценностные основы осуществления регулятивной функции права» и рассмотреть их в рамках отдельного параграфа.

Роль социальных и ценностных факторов в осуществлении правового воздействия трудно переоценить. И речь идет не только о существовании социальной и идеологической функций права. Право как социокультурная деятельность «внедряется в ткань социального бытия, преобразуя, организуя и стабилизируя общественные процессы. Таким образом, право как активный социокультурный регулятор и как необходимый продукт социума органично вплетено в ткань социальной материи, является существенной онтологической характеристикой общественного бытия»^[237]. Тезис о социальной обусловленности права стал аксиомой современной науки.

Обязательный компонент права и правового регулирования - ряд присущих участникам правовых отношений социальных качеств и ценностных ориентаций, которые формируются как результат их включенности в различные общественные связи: экономические, политические, этнические, демографические,

профессиональные и др.

Еще в советской юридической науке подчеркивалась социальная сущность права. Так, А. Э. Жалинский отмечал: «Теоретически бесспорно, что право социально по своему содержанию и целям. Практически же существует весьма

серьезная опасность игнорирования этого его свойства. Нередко встречается то, что можно назвать гносеологическими корнями юридической ведомственности, самодовлеющего цехового профессионализма. Многие проблемы иногда решаются не с позиций социально важных требований права, а исходя из стремления следовать формальным дефинициям закона^[238].

По справедливому замечанию И. Л. Честнова, искать сущность права вне социума, как и пытаться отгородить его от других социальных явлений, - занятие бессмысленное.

Создание человеком самого себя - всегда процесс социальный. Люди вместе создают человеческую окружающую среду во всей совокупности ее социокультурных и психологических образований^[240]. Аналогично формирование и функционирование права не может не быть социальным процессом.

В литературе справедливо отмечается, что социальные качества присутствуют в человеческой личности как закономерные эффекты ее включенности в исторически конкретную систему многообразных социальных связей и взаимодействий, как эффекты ее органического членства в обществе^[241]. Аналогично и право немыслимо без своих социальных качеств.

Осуществление регулятивной функции права, весь процесс правового регулирования опирается на определенные социальные и ценностные основы, связанные со спецификой развития и состояния соответствующего общества и его

культуры в определенный исторический период. Соответствие правового регулирования этим основам является залогом его эффективности.

В литературе советского периода чаще всего социальную природу права видели в социальной обусловленности всех правовых явлений, что, несомненно, верно, но не отражает специфику права ибо социальный характер носят культура, общественное производство и т.д. Другое понимание социальной природы права сводилось к тому, что право рассматривалось как часть общественного целого, как регулирующая форма совместного существования людей^[242]. Весьма полезным для повышения эффективности правового регулирования, осуществления регулятивной функции права является рассмотрение права именно как общественного инструмента, части культуры общества, необходимой для удовлетворения общественных и личных потребностей.

Историческая миссия правового регулирования в жизни современного общества напрямую, непосредственно продиктована глубинными требованиями социального развития, а именно: внести в сложную и нередко противоречивую социальную ситуацию, вызванную социально-экономической борьбой, этническими, религиозными и иными столкновениями, личностными конфликтами, постоянные и четкие, определенные, обеспеченные, гарантированные нормативные начала, построенные на принципах личностной самореализации, гражданского мира, согласия и учета различных интересов, взаимных и скоординированных установок.

Начало 21 века характеризуется рядом противоречивых тенденций в правовой сфере общества. С одной стороны, усиливается необходимость правовой регламентации многих сторон внутренней и внешней жизни ввиду усложнения социально-экономических и технологических процессов и общественных связей. С другой стороны, поддержание заинтересованного участия социальных общностей и граждан требует более полного учета их

интересов и стимулирования активности^[243]. Естественно, это влечет трансформации регулятивной функции права как в сфере предмета и методов правового регулирования, так и в ее социальных и ценностных аспектах.

Общие закономерности в структуре ценностно-нормативной системы личности и регуляции социального поведения в переломные эпохи таковы, что регулятивная роль высших уровней диспозиции (направляющее воздействие социального идеала, ценностей самореализации и достижения успехов) существенно ослаблена. Повышается регулятивная роль социальных установок ситуативного поведения, долгосрочные жизненные планы уходят «в тень», а ведущее значение приобретают сравнительно краткосрочные модели планирования своей жизни^[244]. Думается, что все это сопровождается и усилением роли ситуативного регулирования, которое становится все более многообразным и потенциально более противоречивым.

Быстрое увеличение численности населения и усложнение его социального состава приводят к неспособности государства и права как регулятивных систем обеспечить самореализацию своих многочисленных граждан.

Аналогичное усложнение мы наблюдаем и в сфере социальных ценностей. Еще Э. Дюркгейм отмечал, что с развитием общественного разделения труда возрастает абстрактность групповых ценностей, которая делает возможными индивидуальные ценностные вариации. В результате этого ослабляются

воздействия традиционных ценностей, что вызывает социальные напряжения в обществе. Поэтому Э. Дюркгейм подчеркивал функциональную важность нормативного порядка как средства интеграции общества и, соответственно, ликвидации социальных напряжений^[246]. Однако в современных условиях это должен быть не просто нормативный порядок, а порядок, основанный на ценностном многообразии и ценностной терпимости, стремлении к ценностной социальной гармонии и эффективному ценностному взаимодействию.

Итак, рассмотрим сначала социальные основы эффективности регулятивной функции права.

Полагаю, что важнейшая социальная основа осуществления регулятивной функции права - наличие условий для социально позитивной самореализации личности. Об этом применительно к эффективности права уже говорилось в литературе^[247]. Ущемление возможности социально позитивной самореализации личности посредством права сужает и возможности правового регулирования поведения людей, снижает эффективность такого регулирования.

Однако и самореализация личности основывается на ряде условий. Прежде всего, представляется справедливым, что «самым общим образом значение права как социальной ценности состоит в том, что оно выражает, закрепляет и обеспечивает организованность отношений в обществе^[248].

Другое дело, что необходимо разработать четкие критерии такой упорядоченности. Мне представляется, что такими критериями могут считаться небольшое количество юридических споров по соответствующим вопросам и

соответственно обращений в суд, небольшое количество жалоб граждан на недостатки правового регулирования в данной сфере. Тем самым мы получим и социальную основу эффективности регулятивной функции права в соответствующей сфере отношений. Итак, упорядоченность соответствующих отношений и небольшое количество юридических споров являются социальной основой и одновременно показателем эффективности действия регулятивной функции права в данной сфере.

Социально одобряемое регулирование социальных процессов усиливает надежность ожиданий, предсказуемость человеческих поступков. Тем самым установление четкого и предсказуемого социального порядка делает возможным и успешное осуществление регулятивной функции права.

Как известно, социальное, в том числе правовое регулирование дает возможность формировать человеческое поведение и оценивать его в едином измерении, по единому масштабу, унифицировать поведенческие реакции участников общественных взаимодействий там, где это нужно. В процессе регулирования достигается размеренный, «правильный» с точки зрения субъектов регулирования порядок, который делает возможной совместную общественную жизнь людей. В идеале порядок считает «правильным» все общество. В этом плане общественное согласие (консенсус) по ключевым вопросам правового регулирования является другой важной социальной и ценностной основой его эффективности.

Право, по выражению И. Л. Честнова, может быть разным, но, несмотря на все его многообразие - это такие правила поведения, которые объективно цементируют социум, не дают ему распасться^[249].

очерчиваются и закрепляются формально-юридические рамки и сферы социального консенсуса.

В литературе справедливо отмечается конфликтогенность политических и правовых процессов, составляющих «каркас» современной отечественной правовой реальности^[251]. С одной стороны, эта конфликтогенность связана с неоднородностью и конфликтогенностью самого общества, с другой - сама является фактором усиления социальной конфликтогенности. Это не может не влиять и на правовое регулирование, его место в системе правового воздействия, его пределы и методы.

Урегулирование социальных конфликтов в соответствии с определенными процедурами является важной стороной социального аспекта правового регулирования, а способность посредством регулятивного воздействия предотвращать и урегулировать социальные конфликты представляет собой одну из социальных основ эффективности регулятивной функции права.

Соответственно, регулятивная функция права должна быть направлена на формирование и осуществление социально значимых и неконфликтогенных моделей поведения людей. Эти модели также являются и образцами урегулированности тех или иных общественных отношений.

В литературе советского периода подчеркивалось, что социальная ценность права того или иного типа связана с обслуживаемым им общественным строем, с содействием его прогрессивному, исторически закономерному развитию^[252]. Социальная ценность права связывается с тем, в какой мере оно служит объективным потребностям человеческого прогресса^[253]. Несомненно, это влияет на эффективность регулятивного воздействия права, его регулятивной функции.

Социальная ценность регулятивного воздействия права является сама по себе социальной и ценностной основой регулятивной функции права.

Естественно, мы должны хотя бы в первом приближении определить, что подразумевает «прогрессивное развитие», «служение потребностям человеческого прогресса». Полагаю, что главным критерием прогресса в современном обществе является предоставление возможностей для самореализации личности, реализации ей своих способностей посредством правового регулирования, удовлетворения потребностей и интересов личности при сохранении социальной гармонии и социального развития.

Еще в советской науке указывалось, что социальная ценность и своеобразие права состоят в том, что способно оперативно учитывать потребности общественного развития, сохраняя все время значение устойчивой, стабильной, нормативно-правовой системы общественного регулирования^[254]. Очевидно, что учет общественных потребностей, ценностных установок граждан является одним из важных социальных факторов обеспечения эффективности регулятивной функции права, то есть одной из ее социальных основ.

Социальные факторы эффективности регулятивной функции права вместе с тем являются и ее социальными рамками. Закон, противоречащий объективным закономерностям общественного развития, издать можно, но получить от такого закона надлежащий регулятивный эффект невозможно. Попытки выйти за объективные пределы правового регулирования однозначно снижают его эффективность.

Регулятивная функция права не должна сохранять социальные пережитки, тормозить общественное развитие, в противном случае сформированное таким образом право потеряет свою ценность социального регулятора.

Пределы действия правовых институтов и норм, тормозящих социальное развитие, искусственно сохраняющих пережитки прошлого или же, наоборот, стремящихся перешагнуть через необходимые этапы развития, оказываются

весьма ограниченными, ибо право не может упразднить действие объективных закономерностей^[255]. Вот почему важнейшие регулятивные нововведения обязательно должны проходить через общественное и научное обсуждение, которое давало бы им аргументированную оценку.

Важнейшей социальной основой осуществления регулятивной функции права в современной России, ее социальным фоном и социальной целью является развитие гражданского общества и социального государства. Активность гражданского общества и его саморегулируемость в этом случае успешно сочетаются с централизованным государственным регулированием посредством права. И очень важно то, что вопросам саморегулирования, взаимодействия гражданского общества и государства начинает уделяться внимание в современной юридической литературе^[256].

Особое внимание хотелось бы обратить на необходимость формирования регулятивных основ социального государства. Регулятивная деятельность по формированию и обеспечению жизнедеятельности институтов социального государства имеет глубокую социальную обусловленность. Заниматься социальной деятельностью государственно-организованное общество заставляет осознание необходимости:

1) Поддерживать некий доступный уровень жизни членов общества как непреложное условие существования и функционирования самой государственности.

2) Уменьшать остроту свойственной любому обществу социальной напряженности, предотвращать социальные расколы и конфликты в нем.

3) Соблюдать как участнику мирового сообщества государств гуманитарные нормативы цивилизованного общежития.

4) Выполнять предписания нравственного долга, претворять в жизнь моральные установки - принципы альтруизма, милосердия, благотворительности^[257].

Применительно к осуществлению регулятивной функции права можно сказать, что формирование условий функционирования социального государства предполагает одностороннее самообязывание государства, обязывание соответствующих государственных органов. Это должно стать важнейшим аспектом осуществления регулятивной функции права в современных условиях. Вместе с тем регулирование, направленное на формирование социального государства, не должно вести к социальному иждивенчеству, уклонению от общественно полезной деятельности.

Значимая социальная основа обеспечения эффективности регулятивной функции права - эффективное регулятивное взаимодействие права с другими социальными регуляторами, взаимодополнение правового и иного социального регулирования.В частности, ценностно-нормативная регуляция поведения людей не ограничивается лишь целенаправленными воздействиями на личность со стороны общества, но и передает ей также «стихийные» влияния различных референтных групп как микросреды, так и общественной среды в целом^[258].

Естественно, перед правом и его регулятивной функцией встает задача не просто учета этих влияний, а обеспечение собственно правового влияния на формирование корпоративного регулирования и корпоративной культуры. Успешное, гармоничное взаимодействие правового и корпоративного регулирования является, на мой взгляд, важной социальной основой эффективности регулятивной функции права в современных условиях.

Еще одной социальной основой эффективности регулятивной функции права должно стать осуществление так называемой интерактивной политики. Интерактивная политика соответствует этапу развитого гражданского общества, представляющего собой сферу организованного экономического, политического и идеологического многообразия. Существующая организация власти и управления воспринимается обществом, прежде всего как средство достижения общественных целей, что декларируется в документах конституционного типа. Тем самым интерактивная политика имеет и ценностную составляющую.

При этом законодателю необходимо разрабатывать, постоянно совершенствовать и применять на практике стратегию социального, в том числе правового, регулирования, включающую комплекс целей, направлений и соответствующих мероприятий. Такая стратегия регулирования должна учитывать как влияние целей и ценностей на субъект действия, так и диапазон реальных возможностей регулятивного воздействия.

Другая социальная основа, связанная с формированием социального государства - обеспечение социального благосостояния людей, достойного уровня их жизни. Недаром в литературе иногда само право определяется как мера социального блага людей^[259]. В этом плане необходимо конкретизировать в законодательстве, наполнить конкретным содержанием само понятие «достойный уровень жизни», чтобы оно не осталось пустым звуком в науке и юридической практике, выявить и закрепить в законодательстве соответствующие критерии, показатели.

Как известно, международно-правовые документы (Всеобщая декларация прав человека^[260], Международный пакт об экономических, социальных и

культурных правах^[261], Европейская социальная хартия^[262] и другие) говорят о том, что государство должно заботиться об обеспечении такого жизненного уровня человека, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи. В то же время отсутствует единое понимание того, каким конкретно по степени и качеству предоставляемых благ должен быть этот уровень. В одних случаях говорят о достойном уровне, в других - о достаточном, в третьих - об удовлетворительном, в четвертых - о минимальном. Это вполне объяснимо, ведь единого набора критериев, пригодного для всех народов и всех исторических эпох, просто не существует. Тем не менее, социальное благосостояние является важной социальной основой эффективности регулятивной функции права.

Итак, социальные основы эффективности регулятивной функции права сводятся к следующим основным моментам:

1. Посредством осуществления регулятивной функции права должна обеспечиваться социально позитивная самореализация личности, должны реализовываться ее способности в социальной жизни.

2. В реализации регулятивной функции права важнейшую роль играет успешное взаимодействие государственного регулирования и общественного саморегулирования, взаимодействие государственных органов и институтов гражданского общества, а также правовое воздействие на сами органы государственной власти.

3. В современных условиях существенное социальное значение для эффективной реализации регулятивной функции права приобретает создание и реализация принципов социального государства, что предполагает расширение

социальной базы правотворчества и усиление доверия властных структур и народа.

4. Для эффективного осуществления регулятивной функции права необходимо обеспечение социального благосостояния, достойного уровня жизни граждан.

5. В успешном осуществлении регулятивной функции права важную роль призвана сыграть разработка и реализация стратегии социального регулирования, включающей и правовые аспекты, а также интерактивная политика.

6. Значимая социальная основа эффективности регулятивной функции права состоит в эффективном взаимодействии права с другими социальными регуляторами, в том числе системой корпоративного регулирования.

7. Эффективность реализации регулятивной функции права неотделима от такой социальной основы, как снижение уровня конфликтности в обществе.

Перейдем к рассмотрению ценностных основ осуществления регулятивной функции права. Важнейшие социальные ценности, отраженные в праве, взятом в его историческом развитии, пронизывают его «изнутри» и как бы находят в нем свое «второе рождение», превращаясь в правовые принципы, в конкретные нормы.

Как справедливо подмечено в литературе, право регулирует отношения между людьми, но они вступают в них, движимые не только объективными интересами и условиями, но и руководствуясь определенными субъективными предпочтениями, - ценностями, представлениями о желательности или нежелательности тех или иных событий и явлений, правовое регулирование связано с воспроизводством системы правовых норм и ценностей^[263].

Самой основной и главной ценностью в онтологическом смысле слова является человек. Естественно, что из этой достаточно общей ценности необходимо вывести ряд более частных - социальная активность личности,

реализация ей своих способностей, ее комфортное существование в обществе, реализация личностью своих ценностных установок, потребностей и интересов.

Условия жизнедеятельности личности, к которым можно отнести функциональное состояние труда, демографические характеристики, уровень образования, профессиональную квалификацию и т.д. играют роль реальных возможностей социальной активности личности. В конечном счете, они выступают не только стимуляторами данной активности, но и предопределяют «выбор» ролевых предписаний для различных социальных типов личности. В то же время условия жизнедеятельности предопределяют и характер восприятия личностью данных предписаний. Собственно, предметом социального регулирования в конечном счете являются люди, эффективное управление которыми возможно лишь в случае эффективного управления мотивациями их поведения^[264].

Вот поэтому регулирование мотивации личности, ее ценностных ориентаций, как представляется, играет не меньшую роль, чем регулирование собственно юридически значимого поведения. Люди в обществе - это индивиды, не только и просто взаимодействующие, но взаимодействующие на основе определенной культуры, определенной системы ценностей, идеологии, что уже само по себе существенно упорядочивает число способов их поведения.

Право как явление цивилизации характеризуется тем, что оно по своей исконной, изначальной природе призвано быть носителем высших начал, основополагающих ценностей цивилизации. Историческая роль регулятивной функции права в жизни общества напрямую, непосредственно продиктована ее назначением, а именно: внести в сложную социальную ситуацию, вызванную социально-экономической конкуренцией, этническими, групповыми и иными столкновениями, личностными конфликтами, постоянные и четкие, критериально обоснованные (определенные, обеспеченные, гарантированные) нормативные начала, построенные на принципах гражданского мира, согласия и учета

различных интересов, взаимных и скоординированных установок, социально позитивной самореализации личности.

Ценность права не исчерпывается возможностями или способностями, заложенными в его свойствах. Не менее существенно то, что право представляет собой глубинный элемент общественной жизни, не только призванный реализовать ряд основополагающих требований цивилизованного общества, но и вбирающий в себя ценности цивилизации и культуры^[265].

В литературе справедливо отмечается, что без ценностного подхода нельзя выявить роль права в общечеловеческом социальном и культурном прогрессе, понять проявления преемственности в праве. Без него остаются в тени активная преобразующая роль человеческого сознания в сфере права, чисто человеческие, личностные аспекты права^[266]. Правовые ценности и оценки (в сфере правосознания) имеют регулирующее значение. Правовые нормы в свою очередь приобретают значение ценностей и становятся объектом оценки. Ценностный характер приобретают и охваченные правом человеческие поступки, правовое поведение людей^[267].

На значение ценностных детерминант правовой регламентации не раз указывалось в отечественной литературе. Так, О. М. Пакус, рассматривая правопорядок, выделил, помимо других его уровней: правоментальный фундамент правопорядка, отражающий исторически сложившиеся аксиомы правового сознания, предправовые установки и стереотипы социально-правового поведения, а также национальный стиль юридического мышления; нравственно­духовные основы правопорядка, выражающие исторически сложившуюся и преемственно воспроизведенную аксиологическую систему, т.е. взаимосвязанную систему базовых социально-правовых ценностей - идеал порядка и справедливости, а также идеалистические представления о целях, формах и способах социально-правового взаимодействия личности, общества и

государства^[268]. На ценностные аспекты в праве обращалось внимание в работах Н. Неновски, С. С. Алексеева, В. С. Нерсесянца, О. Э. Лейста и других авторов. Такой интерес вполне закономерен, поскольку ценностные и регулятивные аспекты правового воздействия неразрывно связаны, регулятивная функция права является не только социально, но и ценностно детерминированной.

Значение ценностей для эффективного социального, в том числе правового, регулирования, можно проиллюстрировать словами Т. Парсонса о том, что самым важным и основным фактором социальной интеграции является согласованность ценностей, т.е. в основе всей социальной и культурной структуры лежат общие цели и принципы, которые большинство членов данной социальной системы рассматривают как желаемые и с которыми оно согласно. Ценностная система является не только самым глубоким и самым важным источником интеграции, она также является самым устойчивым элементом социально-культурных систем^[269]. Правовое регулирование, опирающееся на эту ценностную согласованность, существенно повышает потенциал своей эффективности.

Вкратце остановимся на тех определениях, которые давались ценностям в зарубежной и отечественной литературе. Так, например, в американской социологии начала 20 века возобладало отнесение понятия ценностей к области нормативного, что в конце концов привело к отождествлению ценностей с нормами и нормативными убеждениями^[270]. Для некоторых авторов ценностью является любой предмет, обладающий поддающимся определению содержанием и значением для членов какой-либо социальной группы. При этом ценности группы совпадают с более или менее ясными и формальными правилами поведения, при помощи которых группа старается удержать, регулировать, а

также сделать более общими и более частыми соответствующие виды действий ее членов^[271].

Я. Щепаньский предлагал понимать под ценностями материальные или идеальные предметы, идею или институт, предметы действительные или воображаемые, в отношении которых индивиды или группы занимают позицию оценки, предписывают им важную роль в своей жизни и стремление к ним ощущают как необходимость. Ценностями, по его мнению, являются те предметы, которые обеспечивают человеку внутреннее равновесие, и стремление к которым дает ощущение хорошо исполненной обязанности, либо те, которые необходимы группе для поддержания внутренней сплоченности, спаянности. Ценности являются регуляторами человеческих стремлений и поступков, позволяют оценивать поступки других, служат основой оценки социальной пригодности членов групп, и поэтому определяют принципы социальной иерархии и очерчивают основы совместного общежития^[272].

В отечественной литературе указывалось, что ценности - это существующие в сознании каждого человека ориентиры, с которыми индивиды и социальные группы соотносят свои действия^[273]..В. П. Тугаринов писал, что ценности - суть предметы, явления и их свойства, которые нужны (необходимы, полезны, приятны и пр.) людям определенного общества или класса и отдельной личности в качестве средства удовлетворения их потребностей и интересов, а также - идеи и побуждения в качестве нормы, цели или идеала^[274].

Интерес представляет имевшийся в науке подход к ценностям с религиозных и духовных позиций. Так, Н. А. Бердяев указывал, что «всякая ценность есть лишь культурное выражение божественного в исторической

действительности»^[275]. По мнению Н. Н. Алексеева, «с метафизической точки зрения ценность есть не что иное, как идея совершенства, в той или иной степени, с тем или иным приближением могущая быть достигнутая в пределах посюстороннего мира. Достижение ценностей и их воплощение в посюстороннем бытии образуют различные реальные состояния, характеризующиеся признаком особой положительности. Ценности, воплощенные в действительной жизни лиц, суть состояния добродетелей...»^[276]. В этом плане становится очевидным, что гармоничное сосуществование и взаимодействие с религиозными нормами и духовными ценностями является одной из ценностных основ эффективности регулятивной функции права.

В современной отечественной науке ценностям также даются различные определения. Так, В. Н. Кудрявцев отмечает, что под ценностями обычно понимают предметы, явления и их свойства, которые нужны (необходимы, полезны, приятны и т.п.) людям определенного общества или класса или отдельной личности в качестве средства удовлетворения их потребностей и интересов, а также идеи и побуждения в качестве нормы, цели или идеала^[277]. При этом отечественными авторами отмечается, что ценностные свойства вещи, явления, процесса не есть свойства, имманентные вещи, явлению, процессу, они не появляются в них, не существуют вместе с ними раз и навсегда. Ценностные свойства привносятся в предмет, явление, процесс, причем как само привнесение, так и сроки его существования обусловливаются многими факторами. Ценность права - это такие его свойства, которые привносятся в него сознанием^[278].

Таким образом, «правовые ценности» есть понятие, во многом определяющееся субъективным фактором. Эффективность же правового

регулирования является объективной реальностью, хотя и оцениваемой сознанием. То же самое можно сказать и об эффективности регулятивной функции права.

В обобщенном виде основные определения понятия «ценность» выглядят следующим образом:

- ценность как знание, на основе которого человек оценивает какое-либо событие или объект действительности, при том, что у него до этого не было соответствующего опыта;

- ценность как некое «положение вещей», к которому стремятся; в этом варианте понятия ценность включает в себя нужды, потребности, ожидания, желания, привязанности и вообще тенденцию предпочтения, выбора;

- ценность как действие, отражающее ситуацию, в которой действие для достижения определенной цели само по себе является важным, ценностным^[279].

Вряд ли можно согласиться с М. В. Осиповой в том, что ценностью для права являются сами общественные отношения, их позитивная направленность как объект регулятивного воздействия^[280]. Напротив, именно право закрепляет те или иные отношения как ценные для общества, социально допустимые или общественно вредные, и в этом плане само является ценностью для успешного осуществления соответствующих групп общественных отношений.

То, что ценности оказывают существенное влияние на правовое регулирование, его основные направления и методы, уже давно признано в качестве научной аксиомы. Еще И. А. Ильин писал о том, что «в основании всякого решения о том, что «правильно», в основании всякой нормы и, следовательно, в основании всякой правовой нормы, всякого полномочия и обязанности лежит необходимо некоторая, открыто или тайно признаваемая ценность: «должное» есть всегда именно потому «должное», что содержание его точно воспроизводит форму и содержание ценности. Однако эта ценность

нередко уступает место осознанным или полуосознанным суррогатам, например: личному и классовому интересу, народному предрассудку или предвзятой доктрине. ... Так, в положительном праве немало таких норм, которые имеют более или менее неверные, подчас дикие и иногда унизительные основания или, если угодно, мнимые ценности».^[281]

Вот почему очень важно в осуществлении правового регулирования, реализации регулятивной функции права опираться на систему разделяемых обществом социальных ценностей, которую необходимо в максимальной степени закрепить в законодательстве в качестве принципов права, определяющих общую направленность юридической практики.

В этом плане интерес вызывает теория ценностно-нормативного регулирования. Задачей этой теории является выявление и описание внешних и внутренних механизмов стимуляции человеческой деятельности, связанных с воздействием на нее системы социальных ценностей и норм. Будучи компонентами механизма социального регулирования, социальные ценности и нормы являются теми средствами, при помощи которых общество на любом этапе своего развития направляет и координирует социальное поведение своих членов^[282].

Важнейшую роль в осуществлении регулятивной функции права играет формирование посредством регулирования ценностных ориентаций. Ценностную ориентацию определяют как фиксированную в психике индивида и социально обусловленную направленность на цели и средства деятельности в некоторой (некоторых) сфере (сферах). Ценностная ориентация в определенном смысле представляет собой одобренный обществом диапазон целей и средств индивидуальной деятельности - эти цели и средства всегда выступают для личности в форме социальных ценностей и норм. Усвоенные социальные

значения на уровне ценностной ориентации личности фиксируются в форме ценностно-нормативных регулятивов индивидуального поведения^[283].

Система ценностных ориентаций личности фактически находится в постоянном взаимодействии с правовым регулированием, с регулятивной функцией права в своем действии. Ценностная ориентация личности оказывается, фактически, ценностно-нормативной, т.е. личность ориентируется на ценности и нормы одновременно. Зачастую ценностные ориентации формируют различное отношение к одной и той же ценности в зависимости от ситуации: в одних случаях к ней относятся как к цели, а в других - как к средству.

Четкая иерархизация ценностей, социальных целей является важной основой эффективности социального, в том числе правового, регулирования, и, соответственно, регулятивной функции права. Такая иерархизация должна найти большее закрепление в законодательстве, что должно дать дополнительную ориентацию последующей правотворческой и правоприменительной практике.

Социальные ценности и нормы, становясь «содержанием» мотивации человека, воздействуют на его поведение уже «изнутри», в результате чего ценностно-нормативные регулятивы выступают для личности определенным «ориентирующим контекстом». Данный «ориентирующий контекст» является ее критерием, в согласии с которым личность осуществляет выбор действия^[284]. Необходимо заметить, что данный ориентирующий контекст является ценностной направляющей поведения индивидов и осуществления регулятивной функции права.

Еще Э. Дюркгейм считал, что основой общества, которая «интегрирует» его, является не объективная система материальных отношений, а общественное сознание: общие верования, чувства, ценности и нормы. По его мнению, именно ослабление общих верований и чувств означает ослабление социальных связей между людьми, грозящее дезинтеграцией общества, его распадом. Поэтому силу

коллективного сознания, его воздействие на индивида Дюркгейм представил в качестве важнейшего средства обеспечения стабильности социальной системы и ее «нормального» функционирования^[285]. В данном контексте коллективное сознание, коллективные чувства и верования можно считать социальной, но в первую очередь ценностной основой осуществления регулятивной функции права. Именно они обеспечивают интеграцию общества, воспроизводство общественных отношений, подвергающихся регулятивному воздействию. Именно коллективные чувства и верования во многом направляют поведение личности вне зависимости от того, будет ли оно соответствовать установленным правовым нормам.

Усвоение и принятие (интернализация) индивидуальным сознанием передаваемых ему ценностей и норм создает предпосылки для решения проблемы превращения институционализированных ценностей и норм как внешней меры во внутренний мотив человеческой активности. В силу этого проблема институционализации превращается на уровне индивидуального сознания в проблему интернализации, т.е. в проблему наполнения мотивации человека ценностно-нормативным «содержанием»^[286]. Очевидно, без этого регулятивное воздействие на личность будет неэффективно. Кстати, серьезной проблемой является наполнение самого этого содержания, в котором важную роль играет не только правовая система и ее элементы, но и институты гражданского общества, микросреда, неправовые социальные регуляторы.

Этический смысл современного права состоит не в том, что оно - «минимум нравственности», но в том, что право (вполне автономно от морали) так же, как и в древности, заставляет человека выполнять требования коллектива, заставляет его быть социальным существом^[287]. Подчинение собственных интересов интересам социального целого, выстраивание личностью иерархии ценностей на основе приоритета общественных ценностей - ценностный ориентир

регулятивной функции права и необходимое общее условие эффективности этой функции.

Если цели и идеалы общества воспринимаются личностью как ценности, которые могут стать внутренними (духовными) регулятивами ее социально значимой деятельности, то можно утверждать, что цели и идеалы играют роль относительно самостоятельного средства социального регулирования. В связи с этим актуальным представляется вопрос о необходимости целенаправленного формирования целей и идеалов общества, что в настоящее время осуществляется недостаточно и бессистемно.

В правовых нормах, правовом регулировании в целом отражаются условия и ценности общественного бытия, социальные и духовные закономерности, потребности, интересы и цели людей на определенном этапе общественного развития. Чем выше уровень социально-экономического, культурно­идеологического и политического развития общества, тем в большей степени в правовых принципах и нормах отражаются интересы людей, объективные условия их жизнедеятельности, тем более аксиологически осмысленно их существование. Соответственно, тем выше действенность правового регулирования, выше уровень эффективности регулятивной функции права.

Фундаментальной, основополагающей ценностной основой эффективности регулятивной функции права в современном обществе должно стать не только законодательное признание, но и фактическое уважение личности, ее прав и свобод высшей ценностью, что должно закрепляться в ее отношениях с государством. Эффективность регулятивной функции права в ценностном плане связана и с тем, что посредством ее реализации государство должно предлагать вариант как можно более социально безболезненного, общественно приемлемого и полезного варианта существования индивида в обществе.

Общество, в котором человек усматривает возможность реализации своих творческих устремлений, входит в смысловое пространство действующего субъекта и «социальное» обнаруживает себя не довеском к индивидуальному

существованию, а единственной формой бытия субъекта^[288]. Поэтому важнейшей ценностной основой регулятивной функции права должно стать обеспечение возможностей для творчества, для реализации личностью своего творческого потенциала в соответствии со своей системой ценностей и приоритетов, но в гармоничном взаимодействии с системой социальных ценностей и норм.

В данном случае не должны ущемляться и нарушаться общественные ценности и приоритеты. Гармоничность общественных и личных ценностей, интересов, направленность личностной самореализации на достижение не только индивидуального, но и общего блага должны в современном российском обществе стать ценностной основой не только регулятивной функции права, но и воспитательной, идеологической, пропагандистской деятельности государства и институтов гражданского общества.

Исследуя ценностные основы эффективности регулятивной функции права нужно учитывать, что критерии ценности права в развитии человеческой цивилизации претерпевают изменения в диапазоне от приоритета общественного блага, обосновываемого разумом, до значения и свободы личности. Изменение этих критериев приобретает колебательный характер, перемещаясь от высшей ценности личности до приоритета целостности и единства общества, а также роли государства. Очевидно, что разные национальные общности имеют разные ритмы истории, а поэтому ценностный «маятник» в них занимает различное положение^[289]. Хотелось бы подчеркнуть в этой связи, что провозглашение приоритета личности неотделимо от идеалов социальной ответственности и гражданского долга. Социальная ответственность в ее различных проявлениях и гражданский долг являются важнейшими социальными и ценностными основами эффективности регулятивной функции права не только в современном, но в любом обществе. Важнейшую роль играет также формирование механизмов взаимной

ответственности государства и личности, на что обращается внимание в литературе^[290].

В связи с вышеизложенным, более частной социальной и ценностной основой осуществления регулятивной функции права должно стать устранение психологии социального иждивенчества, формирование активной гражданской позиции. На необходимость данных направлений деятельности уже справедливо указывалось в литературе, но применительно к вопросам повышения правовой культуры в условиях модернизации^[291]. Однако и для обеспечения эффективности регулятивной функции права соответствующая работа также необходима.

Одной из особенностей современного информационного, постиндустриального общества, как справедливо подмечено в литературе, является понимание того, что в постмодернистской среде регуляция поведения, относящаяся ранее к компетенции глобальных институтов (государственно­правовых организаций), становится собственным делом автономных субъектов. Социальное регулирование, в том числе и правовое, обусловлено двумя основными принципами постмодернизма: плюрализмом власти и центральной ролью свободы выбора, прежде всего, в целях самосохранения идентичности. С точки зрения первого принципа, субъекты могут руководствоваться собственными целями лишь в той мере, в какой они учитывают в своей деятельности интересы и потребности других субъектов. Второй принцип предполагает повышение ответственности субъектов, и прежде всего морально­правовой. Основными механизмами социальной регуляции здесь становятся такие виды деятельности, как саморефлексия, самоконтроль и самооценка^[292].

В связи с этим хотелось бы заметить, что социальное саморегулирование, опирающееся на определенные ценностные приоритеты, является не только

социальной, но и ценностной основой эффективности регулятивной функции права. Развитие способности самостоятельно решать возникающие социальные проблемы без социальной пассивности и патерналистского отношения к государству должно стать одной из ценностных основ правового регулирования и эффективности регулятивной функции права.

Важной социально-ценностной основой осуществления и эффективности регулятивной функции права следует считать соответствие регулирующего воздействия права и его конкретных норм национальному менталитету, его основополагающим установкам и принципам. «Правовые представления, ценностные ориентации, установки, формирующиеся в процессе действия механизма правового регулирования, легко принимаются гражданами, если осознаются членами социальной общности, отвечают коренным интересам социальных групп, поэтому правовые регуляторы действенны в тех случаях, когда ориентируются на менталитет общества»^[293].

Исследования, проводившиеся Российским независимым институтом социальных и национальных проблем еще с 1992 г. и в последующем, показали следующее. В постсоветской России существуют три основные модели ценностных систем. Одна тяготеет к индивидуалистической модели западного типа (25-30% населения), другая связана с носителями традиционалистской российской ментальности и тяготеет к патриархально-коллективистской модели ценностей (35-40%). Остальные 30-35% составляют люди с противоречивым типом нравственного сознания^[294].

Однако это не значит, что регулятивное воздействие права должно расщепляться, «троиться» в соответствии с этими моделями. Напротив, принципиальным моментом должно стать единство правового регулирования, в том числе единство ценностное, основанное на поисках ценностного и

социального консенсуса, собирании наилучшего опыта и его обосновании перед общественным сознанием.

Итак, эффективность регулятивной функции права во многом зависит от того, насколько точно оно отражает и насколько эффективно защищает существующие в обществе ценности. В социологической литературе выделяется два вида так называемых базовых ценностей: терминальные, то есть отдаленные, стратегические, и инструментальные, которые служат средством по отношению к первым. Социологические опросы россиян неоднократно показывали, что к терминальным опрошенные относили человеческую жизнь, свободу, нравственность, общение с другими людьми, семью, работу и благополучие. Инструментальными ценностями были признаны инициативность, предприимчивость, уважение к традициям, независимость, самопожертвование, авторитетность, соблюдение законов^[295].

Таким образом, видно, что соблюдение законов как ценность является для наших граждан лишь средством достижения более важных социальных ценностей. Полагаю, что уважение закона и его неуклонное соблюдение и исполнение должны позиционироваться и в конечном счете сформироваться в общественном сознании не как инструментальные ценности, а как стратегические. Законодательство должно восприниматься не только как средство достижения неких личных целей, но как авторитетный, непререкаемый регулятор общественной жизни.

В данном контексте важной ценностной основой регулятивной функции права является формирование идеи о ценности и значимости самого права в жизни общества и личности. Признание права в общественном и индивидуальном сознании ценностью, общественное и личное уважение к праву - необходимые условия эффективности действия права, в том числе регулятивного.

В этом плане авторитет правотворческих и правоприменительных органов и их актов может считаться более частной социальной и ценностной основой эффективности регулятивной функции права.

Право должно не только обладать авторитетом, но и восприниматься в общественном сознании как ценность. По мнению ряда авторов, современное право характеризуется:

- инструментальной ценностью. Оно придает действиям людей организованность, устойчивость, согласованность, обеспечивает их подконтрольность. Право тем самым вносит элементы упорядоченности и порядка в общественные отношения, является средством их цивилизации. Оно выступает незаменимым средством государственного управления;

- общесоциальной ценностью. Воплощая общую (согласованную) волю участников общественных отношений, право способствует развитию тех отношений, в которых заинтересованы как отдельные индивиды, так и общество в целом. Общесоциальная ценность права заключается в том, что оно оказывает воздействие на поведение и деятельность людей посредством согласования их специфических интересов. Право не нивелирует их интересы, не подавляет их, а согласует с общими интересами. Общесоциальная ценность права проявляется в том, что право способно быть выразителем идеи справедливости. Право по своему назначению противостоит несправедливости, оно защищает согласованный интерес и тем самым утверждает справедливое решение;

- самоценностью (собственной ценностью). Самоценность права определяется тем, что оно является выразителем и определителем (масштабом) свободы личности в обществе. При этом ценность права состоит в том, что оно обозначает не свободу вообще, а определяет границы, меру этой свободы. Право противостоит несвободе, произволу, бесконтрольности отдельных индивидов и групп людей. В этом смысле право есть объективно обусловленная в конкретно исторических условиях форма свободы в реальных действиях и поступках людей, в их взаимоотношениях друг с другом; иначе говоря, право есть формальная

свобода. В цивилизованном обществе право призвано обеспечить оптимальное сочетание свободы и справедливости. Самоценность права и в том, что оно гарантирует возможность нормальной деятельности индивидов и организаций. Оно препятствует незаконным вмешательствам в сферу правомерной деятельности с помощью механизмов юридической ответственности и иных принудительных мер;

- гуманистической (личностной) ценностью. Полезность, значимость права в том, что оно пронизано гуманными началами. Гуманистический характер права проявляется не только в том, что оно открывает личности доступ к благам, но также и в том, что оно выступает действенным средством ее социальной защищенности^[296].

О собственной ценности права пишет и А. И. Гусейнов. Собственную ценность права он определяет как выражение и олицетворение правом социальной свободы и активности людей на основе упорядоченных отношений и в соответствии со справедливостью, необходимостью согласования воли и интересов различных слоев населения, социальных групп^[297].

Ю. И. Гревцов отмечает, что право во всем многообразии его форм и институтов может служить ценностью, поскольку:

- давно признано, что оно выполняет функцию регулятора человеческих стремлений и поступков;

- право, безусловно, позволяет оценивать поступки и потому может служить основой (технологией) совместной жизни людей в рамках той или иной социальной иерархии;

- живое, действующее право способно «настраивать» людей и воздействовать на их поведение в направлениях, которые с точки зрения общественной пользы и даже государственного интереса, являются желательными;

- право в полной мере отвечает и такому признаку социальной ценности, как способность меняться в зависимости от интересов, намерений людей, т.е. приспосабливаться к их чаяниям и устремлениям^[298].

Полагаю, что перечисленные аспекты ценности права должны постоянно учитываться при совершенствовании правового регулирования как некий ценностный эталон, точнее, один из ценностных эталонов. Их достижение и осуществление следует считать и ценностными основами эффективности регулятивной функции права.

Интересно, что в ряде работ социальная ценность понимается как одно из внутренних свойств права и его структурных частей, выражающееся главным образом в способности норм правильно отражать объективные общественные интересы и содействовать их достижению^[299]. Данное определение во многом перекликается с новым подходом к понятию эффективности правовых норм, выдвигаемым В. В. Лапаевой, согласно которому эффективность рассматривается с позиций выражения и согласования социальных интересов^[300]. Вместе с тем, далеко не все социальные интересы являются социальными ценностями, более того, нередко социальные либо групповые интересы входят в противоречие с системой общественных ценностей и целями и идеалами правового регулирования.

Можно утверждать, что идея о ценности права как регулятора в общественном сознании является одновременно и фактором успешности, социальной признанности, эффективности правового регулирования, эффективности регулятивной функции права. Ценность права в ее различных аспектах, ее признание в общественном сознанииявляется тем самым ценностной основой эффективности его функций, в том числе регулятивной.

Другая важная ценностная основа эффективности регулятивной функции права (и одновременно - ценностный ориентир развития правовой системы и законодательства) - обеспечение им общественной взаимности, эквивалентности, справедливости. Как верно отметил Л. С. Мамут, взаимность - имманентный признак социального обмена и она же составляет сокровенный дух права^[301]. При этом критерии такой эквивалентности и справедливости должны быть четко закреплены применительно к разным сферам общественной жизни, регулируемым правом, чтобы в очередной раз эти ценности не стали поводом для социальных конфликтов и пропагандистских спекуляций.

Авторы монографии «Право и культура» отмечают, что объективные сущностные и ценностные свойства права (равенство, свобода, справедливость) присущи праву как специфическому социокультурному явлению и особому регулятору, а не являются изобретением официальной власти и не зависят от воли законодателя^[302]. Эти ценностные свойства, несомненно, служат ценностными основами осуществления правового регулирования, осуществления регулятивной функции права. Однако можно утверждать и то, что в силах законодателя максимально конкретизировать в законодательстве эти категории, сделать их максимально доступными для понимания, «прозрачными», единообразно понимаемыми. В этом случае они придадут правовому регулированию дополнительную эффективность.

Эффективность и социальная ценность права, его норм, нормативных актов, кстати говоря, уже не раз сравнивались в литературе. Так, А. С. Пашков и Д. М. Чечот указывали, что эффективность правового регулирования - это не всякая его действенность и результативность, а лишь такая, которая влияет на общественные отношения в определенном, полезном для общества направлении^[303].

О.В. Смирнов отмечал, что эффективность правового регулирования представляет собой максимально полезный для развития общества результат воздействия права на общественные отношения^[304].

В связи с непрекращающейся дискуссией вокруг данных категорий, их соотношения, мне представляется, что юридическая наука и практика должны четко обозначить в законодательстве критерии «полезности» норм права, правовых институтов, ориентиры эффективности регулирования соответствующих сфер с формулированием общих измеримых показателей.

Полезность того или иного закона, его социальная ценность могут рассматриваться в качестве предпосылки эффективности данного закона. В этом плане показательно высказывание И. Бентама о том, что «никакой закон не должен быть изменен, никакой обычай уничтожен без какой-нибудь специальной причины. Законодатель должен быть в состоянии указать какую-нибудь положительную выгоду, которая явится результатом изменения»^[305]. Аналогично эффективность регулятивной функции права прямо связана с той ценностью (или антиценностью) которую она представляет для общества и его сфер, а также для личности в конкретном государстве в конкретный исторический период.

Итак, подводя итоги главы, можно отметить, что эффективность регулятивной функции права зависит от целого ряда факторов, важнейшими из которых являются социальные и ценностные. Это дает основание выделять их в качестве социальных и ценностных основ эффективности регулятивной функции права. Очевидно, что социально и ценностно несвоевременный или неадекватный закон не обладает эффективным регулятивным воздействием. Нельзя говорить и об эффективной регулятивной функции социально и ценностно неадекватного права в целом.

Социальные основы эффективности регулятивной функции права сводятся к следующим основным моментам:

1. Посредством осуществления регулятивной функции права должна обеспечиваться социально позитивная самореализация личности, должны реализовываться ее способности в общественной жизни.

2. Важнейшую роль для обеспечения эффективности регулятивной функции права в современной России играет успешное взаимодействие государственного регулирования и общественного саморегулирования, взаимодействие государственных органов и институтов гражданского общества, а также эффективное правовое воздействие на сами органы государственной власти.

3. В современных условиях существенное социальное значение для эффективной реализации регулятивной функции права приобретает расширение социальной базы правотворчества и усиление доверия народа к органам власти.

4. Для эффективного осуществления регулятивной функции права необходимо обеспечение социального благосостояния, достойного уровня жизни граждан. При этом характеристики данных понятий должны раскрываться в действующем законодательстве.

5. В успешном осуществлении регулятивной функции права важную роль призваны сыграть разработка и реализация стратегии социального регулирования, включающей и правовые аспекты, а также интерактивная политика.

6. Значимая социальная основа эффективности регулятивной функции права состоит в эффективном взаимодействии права с другими социальными регуляторами, в том числе системой корпоративного регулирования.

7. Эффективность реализации регулятивной функции права неотделима от такой социальной основы, как снижение уровня конфликтности в обществе.

Регулятивная функция права в качестве приоритета должна основываться на необходимости эффективного взаимодействия с ценностной системой личности, необходимости установления правовыми средствами гармоничного баланса между государственными, общественными и личными интересами.

Основополагающей ценностной основой эффективности регулятивной функции права в современном обществе должно стать не только законодательное признание, но и обеспечение правовыми средствами фактического уважения личности, ее прав и свобод как высшей ценности. Эффективность регулятивной функции права в ценностном плане связана и с тем, что посредством ее реализации государство должно предлагать вариант как можно более социально безболезненного, общественно приемлемого варианта существования индивида в обществе. Важнейшей ценностной основой регулятивной функции права в современной России должно стать обеспечение возможностей для творчества, для реализации личностью своего творческого потенциала в соответствии со своей системой ценностей и приоритетов и в гармоничном взаимодействии с ценностями общества. Социальная ответственность в ее различных проявлениях и гражданский долг должны стать важнейшими социальными и ценностными основами эффективности регулятивной функции права в современном российском обществе.