<<
>>

2. Разновидности нормативных предписаний. Ассоциации предписаний

1. Нормативные юридические предписания (нормы) подразделяются на ряд разновидностей.

Вопрос о видах юридических норм можно рассматривать как проблему классификационного порядка (установление логически стройных классификационных подразделений, единых оснований деления и т.д.).

Однако необходимо иметь в виду, что в основе всех классификационных построений лежит реальная структура советского права, объективное деление юридических предписаний по группам.

Разновидности юридических норм – это выражение структуры со-

ветского права на уровне его первичного звена (предписаний).

На деление юридических норм по видам оказывает влияние большое число системообразующих факторов. Именно здесь с наибольшей отчетливостью и полнотой проявляется специализация права, необходимость максимально определенного, детализированного регламентирова-

89

Структура советского права

ния общественных отношений, закрепления достижений юридической культуры. В зависимости от объема и сферы действия обособляются разновидности специальных норм – исключительные, временные и др.

Многообразие системообразующих факторов, влияющих на подразделение юридических норм по видам, не должно заслонять того обстоятельства, что главную роль среди этих факторов играют условия и обстоятельства, имеющие глубинное, социально-политическое содержание. Хотя подразделение предписаний на виды и относится к микроструктуре права, здесь проявляется зависимость структуры права от социальных особенностей правового регулирования в социалистическом обществе. Эта зависимость состоит в том, что первое место среди факторов, влияющих на группировку юридических норм,

принадлежит функциям советского права.

Функции советского права предопределяют главное деление юридических норм – на регулятивные (позитивного регулирования) и правоохранительные.

Регулятивными являются предписания, непосредственно направленные на установление определенного варианта поведения путем предоставления участникам общественного отношения позитивных субъ-

ективных прав и возложения на них позитивных юридических обязанностей. Правоохранительные – предписания, направленные на определение поведения субъектов путем регламентации мер государственно-принудительного воздействия (санкций): их оснований, характера, объема.

По мере углубления специализации советского права к этим двум главным видам норм присоединяется третий – специализированные предписания: общие, дефинитивные, декларативные, оперативные, коллизионные.

Регулятивные и правоохранительные нормативные предписания образуют костяк, «тело» советского права. Они составляют преобладающую массу «клеточек», из которых на последующих уровнях структуры складываются правовые общности – институты, объединения институтов, отрасли, семьи отраслей.

Однако здесь нужно обратить внимание на следующее важное (в частности, для освещения последующих вопросов) положение. В связи с развитием процесса специализации регулятивные и правоохранительные предписания все более обособляются друг от друга. Объединяясь в самостоятельные общности (институты), они по большей части связываются между собой не непосредственно, а через соответствующие институты и даже отрасли. Вот почему в нормативных актах последнего времени регулятивные предписания не излагаются в непосредственной близости к правоохранительным. Более того, содер-

90

Глава третья. Нормативное правовое предписание

жащиеся в них отсылки к государственно-принудительным мерам даются подчас в общей форме («применяются меры административной, а в необходимых случаях уголовной ответственности»). Иначе говоря, регулятивные и правоохранительные предписания приобретают такие специфические свойства, которые делают их, условно говоря, несоединяемыми. А это значит, что формирование правовых общностей идет не по пути соединения тех и других предписаний (как следует из теории трехчленного строения нормы), а раздельно, по пути обособления регулятивных и правоохранительных институтов, их объединений.

2. Существенное значение для понимания структуры советского права имеет деление регулятивных норм на обязывающие, запрещающие и управомочивающие. Это деление также связано с функциями советского права.

Регулятивное правовое воздействие подразделяется на две самостоятельные функции – регулятивную статическую (закрепление господствующих общественных отношений) и регулятивную динамическую (оформление их движения, развития). Отсюда проистекают функциональные различия между обязывающими предписаниями, с одной стороны, управомочивающими и запрещающими – с другой. Указанные функциональные различия выражаются в характере содержания прав и обязанностей, устанавливаемых для субъектов соответствующими нормами, а именно:

обязывающие – это юридические нормы, устанавливающие обязан-

ность лица совершать определенные положительные действия;

запрещающие – это юридические нормы, устанавливающие обязанность лица воздерживаться от действий известного рода (запреты);

управомочивающие – это юридические нормы, устанавливающие

субъективные права с положительным содержанием, т.е. права на совершение управомоченным тех или иных положительных действий.

Первая из перечисленных разновидностей выражает действие регулятивной динамической функции, а две вторые – регулятивной статической функции.

С позиций структуры права в особом внимании нуждаются запре-

щающие нормы.

Запреты – необходимый, обязательный элемент социалистического правопорядка. С их помощью обеспечивается закрепление господствующих социалистических общественных отношений, определяются важнейшие стороны гражданской дисциплины, непреложный минимум нравственных требований, границы дозволенного и недозволенного в поведении.

91

Структура советского права

Вместе с тем надо видеть, что характер запрещающих норм неодинаков и во многом зависит от особенностей регулятивного воздействия советского права.

Содержание советского права и практика его применения свидетельствуют о том, что (в различных пропорциях, сочетаниях) существует два основных порядка правового регулирования, один из которых может быть назван разрешительным, а другой – дозволительным.

Разрешительный – это такой порядок регулирования, в соответст-

вии с которым в данной области отношений дозволяется только то, что прямо разрешено нормативными предписаниями.

Дозволительное же регулирование строится по противоположному

принципу – дозволено все, что прямо не запрещено.

Применение того или иного порядка регулирования обусловлено особенностями регулируемых отношений, своеобразием социальноклассовой, политической обстановки, этапом развития социалистического государства, развитием социалистической демократии. По мере успехов социалистического и коммунистического строительства в содержании советского права и права зарубежных социалистических стран возрастает удельный вес дозволительного регулирования (хотя значителен круг и таких общественных отношений, где требования строжайшей законности, государственной дисциплины предопределяют существенную ценность разрешительного регулирования).

От особенностей регулятивного воздействия зависят прежде всего основания, вызывающие к жизни запрещающие нормы, сам факт их реального бытия.

Дозволительное регулирование немыслимо без установления точно определенных, конкретизированных запрещающих предписаний (например, в области административного и финансового права – предписаний, определяющих недозволенные промыслы). Все иные действия, в частности промыслы, не указанные в установленном в законе перечне, признаются правомерными, дозволенными, хотя бы они в нормативных актах и не упоминались.

По-иному выглядят запреты при разрешительном регулировании. Здесь существующие в обществе правовые запреты обычно не формулируются в виде самостоятельных нормативных правовых предписаний. Сама по себе логика права при разрешительном регулировании не требует их обособления. Законодатель вводит запреты косвенно. Регламентируя содержание прав, предоставляемых субъектам, предусматривая юридическую ответственность за известное поведение, законодатель т е м с а м ы м совершенно точно определяет, что субъекту

92

Глава третья.

Нормативное правовое предписание

дозволено, а что не дозволено, т.е. устанавливает запреты. Вот почему при разрешительном регулировании правовые запреты «растворены» в содержании управомочивающих норм.

Обособление запретов в виде самостоятельных предписаний при разрешительном регулировании обусловлено главным образом необходимостью усиления регулирующего и идеологического воздействия права, с тем чтобы с большей отчетливостью указать на социально-политическое содержание правовых установлений (таковы, в частности, запреты ст. 24, 63, 74, 75, 77 и др. КЗоТ РСФСР, вносящие бoльшую четкость в охрану трудовых прав рабочих и служащих).

Существенно различаются и юридические функции запретов. При дозволительном регулировании запрещающие предписания обладают непосредственным юридическим действием. В сфере же отношений, где функционирует разрешительное регулирование, непосредственным юридическим действием наделены управомочивающие нормы (а все то, что ими не предусмотрено, то не дозволено, т.е. запрещено).

Насколько важно учитывать различие этих юридических функций запретов, свидетельствует юридическая практика. Так, дозволительный характер регулирования взят за основу судебными органами при решении вопроса о доказательствах, подтверждающих недействительность сделок. В определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда СССР от 17 апреля 1970 г. по иску Э.Т. Тилиб к М.Э. Викул отмечается, что «в законе не содержится запрета подтверждать показаниями свидетелей, как и другими средствами доказывания… фиктивность договора… если заинтересованное лицо обращается в суд с иском о признании договора недействительным по этому основанию»1.

Но дело не только в особенностях запрещающих предписаний, их функциях в правовой системе. По-видимому, следует четко различать запрещающее предписание и запрет. Запрет по своим свойст-

вам скорее является принципом2, выраженным в совокупности запре-

щающих, а также охранительных и управомочивающих нормативных предписаний.

1 Бюллетень Верховного Суда СССР. 1970. № 3. С. 33.

2 Интересно, что в приведенном выше определении Судебной коллегии Верховного Суда СССР дозволения и запреты, выраженные в рассматриваемых порядках правового воздействия, охарактеризованы в качестве принципов регулирования. В нем говорится: «Содержащийся в ст. 17 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик принцип, что отдельные обстоятельства могут быть установлены судом с помощью строго определенных средств доказывания, распространяется лишь на случаи, прямо предусмотренные законом (ст. 46, 287 ГК Латвийской ССР)» (Бюллетень Верховного Суда СССР. 1970. № 3. С. 34).

93

Структура советского права

3. Необходимым элементом первичного звена социалистической правовой системы являются специализированные нормы.

Правда, специализированные нормы в отличие от регулятивных и охранительных носят дополнительный характер. Они не являются самостоятельной нормативной основой для возникновения правоотношений. При регламентировании общественных отношений они как бы присоединяются к регулятивным и правоохранительным нормам, образуя в сочетании с ними единый регулятор.

Но если рассматривать специализированные нормы с позиции структуры советского права, то их функции в правовой системе оказываются более существенными и значимыми. Рассматриваемые нормы – не только продукт глубокой функциональной специализации права, но и средство, при помощи которого выражается высокоразвитый характер советской правовой системы, «поддерживается» ее функционирование на этом уровне.

В первую очередь должны быть отмечены специализированные нор-

мы общего характера:

общие закрепительные предписания (направленные на фиксирование в обобщенном виде определенных элементов регулируемых отношений);

декларативные нормативные положения (нормы, в которых сформулированы правовые принципы, а также задачи данной правовой совокупности);

дефинитивные нормативные положения (нормы, закрепляющие в обобщенном виде признаки данной правовой категории).

В литературе был высказан взгляд на то, что общие образования в праве являются по большей части выражением технико-юридических приемов. «Выделение в кодексе общей части, – пишет О.С. Иоффе, – весьма оправданный и практически удачный, но все же не более чем прием законодательной техники. Соответствующие нормы могли бы быть распределены по другим разделам кодекса с применением метода взаимных отсылок, хотя такой метод гораздо менее удобен, чем образование Общей части. Но самая возможность его применения свидетельствует о том, что эти нормы, как бы их ни группировать, юридических институтов не образуют, а входят в состав всех других институтов данной отрасли права или, по крайней мере, их большинства»1.

1 Иоффе О.С. Структурные подразделения системы права (на материалах гражданского права) // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 14. С. 48–49.

94

Глава третья. Нормативное правовое предписание

Конечно, по своему происхождению (генетически) нормы общих частей кодексов, все иные общие подразделения коренятся в конкретных правовых институтах, представляют собой чаще всего «выведенные за скобки» единые повторяющиеся моменты в их содержании и в этом смысле имеют производный характер. Верно также, что формулирование общих норм связано с применением средств и приемов юридической техники. Однако общие нормы – не только «удачный прием юридической техники». Они являются выражением нормативных обобщений в праве, придающих системе новое качество, показателем уровня ее интеллектуального, «конструктивного» содержания. Если попытаться распределить общие нормы по конкретным институтам, то это повлечет за собой не простое перемещение нормативных положений, а во многих случаях устранение их общего характера и, следовательно, обеднение содержания права, утрату им качества, присущего развитой правовой системе1. Вот почему некоторые общие нормы совершенно не поддаются распределению по конкретным институтам (например, нормы, определяющие круг регулируемых данным кодексом отношений, нормы-принципы, нормы о правосубъектности и др.).

По сути дела общие нормы представляют собой такие подразделения правовой системы, в которых реально воплощается существование правовых общностей. Будучи составной частью первичного звена права, они в то же время являются носителями особенностей структурных общностей – правовых институтов, их объединений, отраслей права.

Именно общие нормы выражают процесс интеграции правового материала. Выполняя функцию «цементирующего средства» в структуре права, они своим содержанием выявляют юридическое своеобразие правовых общностей и, следовательно, сам факт реального существования подразделений следующих, более высоких уровней.

Обособляя структурные общности в системе права, общие нормы вместе с тем выполняют и иную функцию. Они представляют собой реальные нормативные предписания, выполняющие регулятивные функции.

В большинстве случаев общие нормы действуют в сочетании с конкретными предписаниями2. Как правильно подметил В.Н. Кудрявцев,

1 Надо заметить, что простое перемещение общей нормы из общей части кодекса в главы, регламентирующие конкретный институт (с применением метода взаимных отсылок), действительно, неудачный технико-юридический прием. Но в этом случае общая норма остается и не растворяется в конкретных институтах, не входит в их состав. Для того чтобы войти в состав конкретных институтов, она должна быть «расформирована» как общая для отрасли или подотрасли и представлена в виде конкретизированного предписания, вписывающегося в содержание и структуру данных институтов.

2 См.: Дурманов Н.Д. Советский уголовный закон. С. 73, 109–110.

95

Структура советского права

«более абстрактные и более конкретные правила поведения в современных условиях сосуществуют одновременно, представляя собой довольно сложную систему»1.

Вместе с тем юридическая практика свидетельствует о том, что возможно и самостоятельное применение общих норм, которое хотя и связывается с конкретными предписаниями, но связывается по-особому:

компетентные (судебные) органы ссылаются на них, обосновывая не-

применение конкретных норм. Так, в определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 22 апреля 1965 г. по делу Мамедова недопустимость возложения уголовной ответственности обосновывается ссылкой на общие положения ст. 3 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. По делу было установлено, что Мамедов, в прошлом руководящий работник, рекомендовал на должность кладовщика Багирова, который затем совершил хищения. Верховный Суд Азербайджанской ССР осудил Мамедова за злоупотребление служебным положением, указав в приговоре на то, что в результате действий Мамедова, связанных с назначением на должность кладовщика, наступили тяжкие последствия – хищения крупных сумм. «Между тем, – говорится в определении после ссылки на ст. 3 Основ, – Мамедов никаких общественно опасных деяний не совершил. Осуждение же его за те последствия, которые наступили в результате преступных действий Багирова, с которым, как установлено приговором, Мамедов в преступной связи не состоял, является объективным вменением, чуждым советскому уголовному праву»2.

Интересно, что иногда нормативные предписания, включенные в общую часть, имеют в правовой системе непосредственное регулятивное значение даже в том случае, когда они представляют собой относительно конкретизированные нормативные положения. Так, по одному из судебных дел областной суд оставил без рассмотрения иск нескольких граждан к министерству о внедрении предприятием их изобретения. Суд обосновал такое решение тем, что требование об установлении факта внедрения изобретения может быть рассмотрено в судебном порядке только в том случае, если одновременно будет заявлено требование о выплате авторского вознаграждения. Этот довод Верховный Суд РСФСР признал неправильным. Аргументируя свое мнение, Верховный Суд, однако, сослался не на нормативные положения изобретательского права, а на норму общей части гражданского права.

1 Кудрявцев В.Н. Две книги об уголовном законе // Советское государство и право. 1969. № 10. С. 160.

2 Бюллетень Верховного Суда СССР. 1965. № 4. С. 18.

96

Глава третья. Нормативное правовое предписание

В определении от 19 января 1970 г. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РСФСР указала: «Установление факта применения изобретения или рационализаторского предложения предприятием – способ защиты личных прав автора, внесшего предложение, а поэтому такой спор на основании ст. 6 ГК РСФСР подлежит судебному рассмотрению независимо от того, предъявлено ли требование о взыскании авторского вознаграждения»1.

4. Углубление специализации советского права состоит не только в расширении функциональной дифференциации юридических норм, но и в повышении удельного веса в праве конкретизирующих нормативных предписаний.

Необходимость четкого всестороннего регламентирования данных отношений, предусматривающего особенности конкретной фактической ситуации, ведет к тому, что законодатель наряду с основной нормой формулирует предписания, которые призваны уточнить отдельные стороны и детали регулирования, его особенности в зависимости от конкретных фактических обстоятельств.

В качестве примера можно привести предписания, содержащиеся в ст. 68 КоБиС РСФСР, устанавливающей размер алиментов, взыскиваемых с родителей на несовершеннолетних детей. В ч. 1 этой статьи дано общее решение вопроса о размере алиментов (на одного ребенка – одна четверть, на двоих детей – одна треть, на троих и более детей – половина заработка родителей). Но в ч. 2 и 3 той же статьи предусматривается возможность уменьшения размера алиментов в ряде случаев, в частности, если родитель, с которого взыскиваются алименты, является инвалидом первой или второй группы, если дети работают и имеют достаточный заработок.

Развитие специализации права состоит, помимо иных моментов, в том, что регулятивные, правоохранительные, общие предписания обрастают конкретизирующими положениями, и, таким образом, на базе каждой из указанных разновидностей постепенно формируются самостоятельные правовые общности (а это, кроме всего прочего, и «отдаляет» регулятивные и охранительные предписания друг от друга).

Необходимость детализированного правового регулирования, учитывающего особенности фактических ситуаций, обеспечивается не только изданием конкретизирующих нормативных предписаний. Этой же цели служит индивидуальное поднормативное регулирование, осуществ-

1 Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1970. № 11. С. 2.

97

Структура советского права

ляемое компетентными органами в процессе применения права, в частности судом.

Нормативная и правоприменительная конкретизация в праве тесно взаимосвязаны. Нередко законодатель закрепляет в конкретизирующих нормах те правоположения, которые были выработаны юридической (судебной) практикой. Таковы, например, многие конкретизирующие нормы, которые предусмотрены в КоБиС РСФСР: они первоначально функционировали в виде неписаных правоположений и правоприменительных норм, содержавшихся в постановлениях Пленума Верховного Суда СССР.

Более того, конкретизирующие нормы нередко одновременно являются ситуационными1, т.е. предписаниями, предусматривающими такой порядок, при котором учет конкретной ситуации осуществлялся правоприменительным органом. Так, фактические обстоятельства, указанные в ч. 2 и 3 ст. 68 КоБиС РСФСР, действуют не сами по себе, не автоматически: закон предусматривает, что размер алиментов

«может быть уменьшен судом, если...»; «суд вправе уменьшить размер алиментов или освободить от уплаты, если...».

Конкретизирующие нормативные предписания разнородны. По особенностям своего содержания они могут быть подразделены на две основные группы:

а) детализирующие предписания (Д-предписания) – нормы, даю-

щие конкретизированное решение определенной детали регулирования, которая относится либо к гипотезе, либо к диспозиции нормы. Д-предписанием, например, является норма ст. 70 КоБиС РСФСР, регламентирующей порядок установления видов заработка, который подлежит учету при взыскании алиментов;

б) вариантные предписания (В-предписания) – нормы, рассчитан-

ные на регулирование в соответствии с основным нормативным положением в специфических ситуациях, особых условиях. Приведенные ранее конкретизирующие нормы ч. 2 и 3 ст. 68 КоБиС РСФСР и есть именно В-предписания: для их применения необходимы особые факты – инвалидность плательщика алиментов и др. Нетрудно заметить, что с индивидуальным регулированием, осуществляемым в процессе применения права, связаны главным образом В-предписания.

В отдельных отраслях права конкретизирующие предписания имеют существенные особенности. Так, в уголовном праве В-предписа-

1 О ситуационных нормах см.: Комиссаров К.И. Судебное усмотрение в советском гражданском процессе // Советское государство и право. 1969. № 4. С. 51.

98

Глава третья. Нормативное правовое предписание

ния, как правило, представляют собой «варианты», связанные с наличием определенных квалифицирующих признаков, главным образом со степенью общественной опасности.

В статьях Особенной части республиканских Уголовных кодексов они так и формулируются: «те же действия», «то же деяние». Вслед за этим указываются квалифицирующее обстоятельство и особая санкция. Обычно вторая, третья и следующие части той или иной статьи УК – это формулировки В-предписаний (детализирующие же предписания нередко помещаются в примечаниях к статьям)1.

5. Существование конкретизирующих нормативных предписаний не привлекло достаточного внимания в нашей юридической литературе. Между тем они не только выражают один из видов специализации советского права, но и характеризуют особую группу первичных

связей в правовой материи и, что еще более важно, начальные образо-

вания, лежащие в основе последующих уровней структуры права – правовых институтов.

Изучение содержания нормативных актов показывает, что конкретизирующие предписания нередко соединяются в «связки». Например, за основной нормой может следовать конкретизирующее предписание, которое в свою очередь может получить дальнейшую конкретизацию, и т.д. Вот как, например, выглядит «связка» предписаний, содержащихся в ст. 45 КоБиС РСФСР:

основная норма – в случае, когда несовершеннолетнему не был снижен брачный возраст, брак с ним может быть признан недействительным (если этого требуют его интересы);

Д-предписание – признания брака недействительным по такому основанию могут требовать несовершеннолетний супруг, его родители или опекун (попечитель), органы опеки и попечительства, прокурор;

В-предписание (причем только к предшествующему детализирующему) – если же к моменту рассмотрения дела несовершеннолетний супруг достиг совершеннолетия, требовать признания брака недействительным (при таком особом варианте) могут лишь сам несовершеннолетний либо прокурор, но не родители или органы опеки и попечительства.

Такого рода «связки» норм могут быть весьма сложными, многозвенными. Например, норма ст. 446 ГК РСФСР («ответственность за вред,

1 В.Н. Кудрявцев отмечает, что выделение специальных норм в уголовном праве обусловлено необходимостью «уточнить, конкретизировать степень... общественной опасности и соответственно предусмотреть санкцию строже или мягче, чем в общей норме» (Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. С. 248).

99

Структура советского права

причиненный действиями должностных лиц в области административного управления») является В-предписанием по отношению к более общей норме ст. 445; но к ней в свою очередь имеется В-предписание, изложенное в ст. 447 ГК («ответственность за вред, причиненный должностными лицами органов дознания, следствия, прокуратуры и суда»)1.

В ряде случаев за основной нормой следуют не одно, а несколько Д-предписаний, каждое из которых подчас имеет свои ответвления (см., например, ст. 155–156 КЗоТ РСФСР)2.

Но главное – не в количестве и разнородности звеньев описываемых «связок», а в том, что в этих «связках» нередко вырисовывается некоторая общность предписаний, своего рода ассоциации норм. В результате интеграций нормативного материала, с неизбежностью со-

провождающей его дифференциацию (конкретизацию), законодатель объединяет конкретизирующие предписания и с этой целью, в частности, формулирует обобщающие положения, которые условно можно

назвать генеральными предписаниями (Г-предписаниями).

Такими генеральными нормами являются, например, упомянутое выше основное предписание ст. 445 ГК РСФСР, основное предписание о размере алиментов в ч. 1 ст. 68 КоБиС РСФСР, основное предписание о признании брака недействительным, если он заключен с несовершеннолетним лицом, – ст. 45 КоБиС. Генеральной нормой в «связке», которая регламентирует перевод на более легкую работу, является предписание ст. 155 КЗоТ, устанавливающей соответствующую обязанность администрации. Г-предписание и выражает некоторое единство всей «связки» норм.

Весьма интересно, что ассоциации норм, будучи целостным образованием, имеют свой закон связи, своеобразную структуру. Типическое структурное построение ассоциации норм таково: Г-предписание + В-предписание + Д-предписание. Встречается и иное соотношение (например, после Г-предписания сразу же следует Д-предписание, в частности, нормативные положения, содержащиеся в ст. 77 КоБиС РСФСР).

Особую разновидность ассоциаций норм образуют такие их комплексы, которые соединяют конкретизирующие предписания, группирую-

1 См.: Илларионова С.Т. Общее и особенное в обязательствах, возникающих на основании ст. 445, 446, 447 ГК РСФСР // Сборник ученых трудов СЮИ. Вып. 18. Свердловск, 1972. С.101–107. Автор правильно указывает на то, что в предписаниях приведенных статей ГК содержится одна «структурная модель» (С. 101–102).

2 В.Н. Кудрявцев показал, что в уголовном праве «смежные составы нередко обра-

зуют друг с другом довольно длинные «цепочки» (группы)» (Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. С. 149).

100

Глава третья. Нормативное правовое предписание

щиеся вокруг правового запрета. Дело в том, что в некоторых случаях формулирование запрета требует установления границ его действия. Поэтому вслед за предписанием-запретом вводится исключительная норма, которая в свою очередь сопровождается конкретизирующими предписаниями1. Так, в ч. 1 ст. 63 КЗоТ РСФСР закреплен запрет: «Работа в выходные дни запрещается». Однако столь общее и категорическое формулирование запрета потребовало, чтобы в ч. 2 той же статьи были указаны порядок и основания тех исключительных случаев, когда возможно привлечение отдельных рабочих и служащих к работе в выходные дни. А уже эта исключительная норма конкретизируется в Д-предписании ч. 3 ст. 63, устанавливающем, помимо иных условий, что такого рода привлечение к работам в выходные дни производится лишь по письменному приказу (распоряжению) администрации предприятия.

Первичные ассоциации норм отличаются от правовых институтов тем, что, как и отдельные нормы, ассоциации носят в общем единичный характер. Это – общность не равноправных предписаний, а скорее одна основная норма со «свитой» сопровождающих ее конкретизирующих предписаний.

В то же время именно с ассоциации «все начинается» в структуре права. Ассоциации – ростки, из которых при наличии необходимых условий формируются устойчивые правовые общности – правовые институты, ростки, которые появляются нередко в результате прямого восприятия законодателем правоположений, вырабатываемых в юридической практике. В них непосредственно ощущаются пульс разнообразных жизненных отношений, потребности практики, накопившийся опыт правоприменения2.

И еще одно обстоятельство следует отметить. Существование ассоциаций норм дает основание для того, чтобы с новых позиций подойти к некоторым вопросам юридической техники.

1 Как показал А.А. Эйсман, «исключение из правил представляет собой особое правило, действующее в тех условиях, в которых не действует основное» (Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 15. С. 84).

2 Вместе с тем развитие конкретизирующих предписаний может пойти и иным, сво-

им путем. В ряде случаев специальные нормы служат отправной точкой для формирования самостоятельных специфических образований. «Зачастую, – пишет В.Н. Кудрявцев, – вновь образуемая специальная норма приобретает дополнительные признаки, характеризующие данный вид преступления гораздо полнее, чем общая норма, так что этот новый состав весьма существенно выходит за ее пределы. При этом специальная норма выступает как комплексное образование и уже может быть отграничена от преж-

ней общей нормы по ряду признаков как смежная с ней» (Кудрявцев В.Н. Общая теория

квалификации преступлений. С. 257).

101

Структура советского права

В предшествующем изложении было показано, что отдельное нормативное предписание соответствует, как правило, не статье нормативного акта в целом, а лишь ее подразделению (части, абзацу, пункту). Какова же в таком случае роль статьи в целом? Исходя из приведенных выше теоретических положений, следует думать, что статья нормативного акта – это типическая форма выражения и закрепления ассоциации нормативных предписаний. Изучение структуры кодифицированных нормативных актов, изданных в последние годы, свидетельствует о том, что статьи во все большей степени используются законодателем для группировки правовых предписаний, т.е. в систематизационных целях.

Если принять в виде общего правила юридической техники требование, в соответствии с которым отдельные нормативные предписания должны закрепляться в самостоятельных частях или абзацах статьи, а статья выступать в качестве средства закрепления правовых ассоциаций (там, разумеется, где для этого есть необходимый нормативный материал), то такое требование, по всей видимости, позволит добиться большего совершенства нормативных актов, придать их структуре научно обоснованный, логически завершенный характер. Статьи нормативных актов еще в большей мере, чем сейчас, явятся технико-юридическим средством, при помощи которого на основе потребностей общественного развития происходит «выплавка» первичных звеньев структуры советского права.

6. Некоторые нормативные положения, содержащиеся в кодифицированных актах, имеют характер вторичных предписаний.

Так, в ст. 42 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении указывается на возможность освобождения от работы матери или другого члена семьи для ухода за ребенком. В ст. 51 тех же Основ устанавливается, что судебно-медицинская и судебно-психиатрическая экспертизы производятся по постановлению лица, производящего дознание, следователя, прокурора, а также по определению суда.

На первый взгляд и в том и в другом случаях перед нами воспроизведение норм трудового и уголовно-процессуального права в комплексном акте. Конечно, содержание соответствующих предписаний коренится в нормативном материале указанных отраслей. Но можно ли считать их простым воспроизведением уже существующего, не вносящими в систему права ничего нового?

Думается, такое решение рассматриваемого вопроса было бы ошибочным. Ведь каждое предписание, входящее в определенную

102

Глава третья. Нормативное правовое предписание

правовую общность, спаяно со всеми другими элементами этой общности едиными принципами, понятиями, терминологией. Оно неизбежно несет на себе «печать целого» – в особенностях формулировок, некоторых новых регулятивных моментах. Например, в ч. 3 ст. 42 оттеняется «медицинская сторона» приведенного выше предписания (оно начинается со слов: «при невозможности госпитализации или отсутствии показаний к стационарному лечению»). В ст. 51 не только законодательно закрепляется наименование экспертиз (судебномедицинская и судебно-психиатрическая), но и поручается Министерству здравоохранения СССР по согласованию с органами юстиции и другими ведомствами устанавливать порядок организации и производства указанных экспертиз.

Таким образом, даже на уровне первичного звена советской правовой системы можно обнаружить случаи удвоения нормативных предписаний, диффузии норм – обстоятельство, весьма существенное для понимания комплексных образований на более высоких уровнях структуры советского права1.

1 Такого рода удвоение (диффузия) существует и в случаях, когда то или иное нормативное предписание вообще закреплено не в собственных источниках данной отрасли, а только в комплексных актах. В литературе эти случаи описаны применительно к нормам трудового права (например, норма о сохранении среднего заработка за рабочими, служащими и колхозниками, привлекаемыми к командирским занятиям с отрывом от производства, – ст. 67 Закона о всеобщей воинской обязанности). Рассмотрев указанные случаи, Е.И. Астрахан пишет: «Норма трудового права, включенная в акт другой отрасли, имеет двойственную природу, «двуликий образ». Поскольку данная норма регулирует трудовые (или связанные с ними) отношения, налицо, бесспорно, норма трудового права. Но поскольку такая норма включена в акт другой отрасли, – это одновременно и норма той, другой отрасли законодательства» (Астрахан Е.И. Нормы трудового права в нормативных актах других отраслей советского законодательства // Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 23. М., 1971. С. 57).

<< | >>
Источник: Алексеев С.С.. Собрание сочинений. В 10 т. [+ Справоч. том]. Том 2: Специальные вопросы правоведения. – М.,2010. – 471 с.. 2010

Еще по теме 2. Разновидности нормативных предписаний. Ассоциации предписаний:

  1. 2. СТРУКТУРА ПРАВОВЫХ ИНСТИТУТОВ
  2. § 1. Понятие, значение и нормативно-правовая основа рекламы
  3. §1. Понятие гражданской правоспособности юридического лица
  4. 1.1. Налоговый контроль в системе государственного контроля в налоговой сфере
  5. 3. К ПОНЯТИЮ ОБЪЕКТОВ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ ь
  6. § 7. ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО В СИСТЕМЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ПРАВА, ЕГО ОТЛИЧИЯ ОТ ДРУГИХ ОТРАСЛЕЙ
  7. Терминологический словарь
  8. предметный укАзАтель1
  9. Понятие нормативного правового предписания. Его структура
  10. 2. Разновидности нормативных предписаний. Ассоциации предписаний
  11. Понятие правового института. Его структура
  12. 2. Разновидности правовых институтов
  13. Объединения правовых институтов. Комплексные институты
  14. 3. Разновидности отраслей права. Комплексные отрасли
  15. Содержание
- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Арбитражный процесс - Банковское право - Вещное право - Государство и право - Гражданский процесс - Гражданское право - Дипломатическое право - Договорное право - Жилищное право - Зарубежное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право - Исполнительное производство - История - Конкурсное право - Конституционное право - Корпоративное право - Криминалистика - Криминология - Медицинское право - Международное право. Европейское право - Морское право - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Обязательственное право - Оперативно-розыскная деятельность - Политология - Права человека - Право зарубежных стран - Право собственности - Право социального обеспечения - Правоведение - Правоохранительная деятельность - Предотвращение COVID-19 - Семейное право - Судебная психиатрия - Судопроизводство - Таможенное право - Теория и история права и государства - Трудовое право - Уголовно-исполнительное право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия - Финансовое право - Хозяйственное право - Хозяйственный процесс - Экологическое право - Ювенальное право - Юридическая техника - Юридические лица -