§ 1. Правовое регулирование: категории динамики права
1. Правовое регулирование. Определяющей категорией под углом зрения общей (инструментальной) теории права является, как мы видели, понятие «правовое средство» в том основательном значении, которое ему принадлежит как универсальному, фундаментальному понятию [II.7.1].
И именно оно, понятие «правовое средство» в указанном значении, позволило существенно расширить и углубить фактическую основу теории, по ряду существенных пунктов по-новому подойти к характеристике правовых явлений – и с точки зрения требований (императивов) цивилизации, и с точки зрения ряда их важных особенностей как объективной реальности.В предшествующей (седьмой) главе указанные особенности рассматривались в отношении позитивного права, взятого в с т а т и к е, что открывает возможность охарактеризовать материю права.
Теперь настало время обратиться к этим особенностям со стороны д и н а м и к и права. С той стороны, когда право рассматривается в действии, в движении, сообразно заложенным в нем потенциям
249
Часть вторая. Теория права. Новые подходы
и закономерностям, что и позволяет увидеть наиболее существенные стороны логики права.
Основной научной категорией, через которую реализуется такая научная перспектива, является понятие «правовое регулирование».
Это понятие – не просто несколько иной словесный вариант выражения «право – регулятор», а особая категория, основательная и «теоретически насыщенная», возглавляющая специфический понятийный ряд. В него, этот понятийный ряд, входят еще такие понятия, как
«механизм правового регулирования», «тип регулирования», «правовой режим», «метод регулирования», другие динамические структуры, что при философских разработках догмы права напрашивается уже на уровне аналитической юриспруденции.
Категория «правовое регулирование» имеет основополагающее, ключевое значение для правоведения.
На ее основе оказывается возможным, не отрываясь от юридической почвы и в полной мере используя исходные данные аналитической юриспруденции, еще в одном пункте – вслед за освещением правовых средств в статике – перейти рубеж сугубо юридической догматики, столь необходимой в области юридических знаний и все же узкой по своим теоретическим потенциям.Существо открывающегося здесь «нового угла зрения» на право заключается в том, что понятие правовое регулирование:
во-первых, выражает напряженную динамику права, реализующую его силу, энергию, целеустремленную на достижение правового результата (в конечном счете – на решение жизненных ситуаций,
«требующих права»);
во-вторых, осуществляется при помощи системы средств, образующих не просто комплексы, многоэлементные образования, а «цепочки», последовательно связанные звенья – структуры в динамике. Словом, правовое регулирование, в отличие от иных форм правового воздействия (также весьма существенных, ключевых – таких, как духовное), всегда осуществляется посредством своего «динамического инструментария» – особого, свойственного только праву механизма, всего комплекса динамических систем и структур, призванных юридически гарантировать достижение правовых задач в рамках определенных типов, моделей юридического воздействия на общест-
венные отношения.
2. Механизм правового регулирования. Отличительная черта правового регулирования состоит в том, что оно имеет свой, специфический механизм. Наиболее общим образом механизм правового регулирования может быть определен как взятая в единстве система пра-
250
Глава восьмая. Правовое регулирование
вовых средств, при помощи которой обеспечивается результативное правовое воздействие на общественные отношения.
Как и понятие правового регулирования, понятие его механизма в рамках правоведения представляет собой важную общетеоретическую категорию, которая характерна как раз для инструментальной (притом в динамическом ракурсе) трактовки права.
Эта категория позволяет не только собрать вместе явления правовой действительности, связанные с нормативно-правовой регуляцией, решением жизненных ситуаций (нормы, правоотношения, юридические акты и др.), и обрисовать их как целостность (это достигается и при помощи понятия «правовая система»), но и представить их в работающем и притом в системном виде, т.е. в виде динамической структуры. А отсюда – высветить специфические функции, которые выполняют те или иные юридические «инструменты» в правовой системе; их особенности как правовых средств, показать их связь между собой, их взаимодействие. Главное же – это то, что здесь перед нами одно из важнейших проявлений логики права. Именно потому, что позитивное право представляет собой область долженствования и одновременно возможностей, «заряженных» необходимостью их реального претворения в жизнь, выстраивается последовательная цепь правовых средств, призванных шаг за шагом, с неумолимой неуклонностью осуществить такого рода необходимость. Эта цепь, начальным звеном которой являются юридические нормы, вполне закономерно в силу самой логики права завершается актами реализации, когда возможности (субъективные права) и обязанности, выраженные в позитивном праве, ста-новятся фактами реальной жизни.
Механизм правового регулирования охватывает комплекс фрагментов правовой действительности – правовых средств, находящихся в последовательной цепи, обеспечивающей в конечном итоге решение жизненных ситуаций на основе права.
3. Основные звенья механизма правового регулирования. В механизме правового регулирования как динамичной структуре выделяются т р и основных звена:
1) юридические нормы – основа правового регулирования, когда на уровне позитивного права закрепляются в абстрактном виде типизированные возможности и необходимость определенного поведения субъектов;
2) правовые отношения, субъективные права и юридические обязанности, переводящие при наличии конкретных жизненных обстоятельств (юридических фактов) абстрактные возможности и необходи-
251
Часть вторая.
Теория права. Новые подходы
мость на плоскость конкретных, адресных субъективных юридических прав и обязанностей и, следовательно, переключающие правовую энергию юридических норм на уровень конкретных субъектов – носителей прав и обязанностей;
3) акты реализации прав и обязанностей, в соответствии с которыми наступает запрограммированный в позитивном праве результат в жизни общества, фактически разрешается жизненная ситуация (дело).
Это трехзвенное построение механизма правового регулирования имеет универсальный характер: оно характерно для права «вообще», для правовых систем всех юридических типов. Наиболее точно и строго оно может быть прослежено в национальных системах романо-германской правовой семьи. Для прецедентного права основа правового регулирования (юридические нормы) в той или иной мере, нередко – изначально, формируется при решении юридического дела. В традиционных (неотдифференцированных) системах основу правового регулирования непосредственно определяют также идеологические, в том числе религиозные и философские, императивы. Но как бы то ни было, при всех модификациях и «семейном своеобразии» правового регулирования трехзвенная схема его основных элементов остается неизменной, она выражает своего рода «онтологическую логику» воздействия права на социальную жизнь.
К процессу правового регулирования на заключительной его стадии (а в ряде случаев и при возникновении правоотношений) может присоединиться и особое звено – индивидуальные предписания – акты применения права.
4. Применение права. Это властная индивидуально-правовая деятельность, которая направлена на решение юридических дел (жизненных ситуаций, «требующих права») и в результате которой в ткань правовой системы включаются новые элементы – властные индивидуальные предписания. Типичный пример – судебное решение со строго установленным порядком и сроком его исполнения в условиях, когда существуют властные учреждения, способные реализовать решение суда.
Обеспечивая проведение в жизнь юридических норм, подкрепляя их общую властность своей (для данного конкретного жизненного случая) адресной властностью, индивидуальные предписания обладают необходимой юридической силой.
Именно в данном качестве они не только выполняют правообеспечительную функцию, но и могут в процессе ее реализации осуществлять поднормативное регулирование общественных отношений, которое в зависимости от конкретных социальных, политических условий способно либо обогатить право, либо деформировать его.252
Глава восьмая. Правовое регулирование
Применение права – это второй по значению после правотворчества, а при известных социальных и правовых условиях (при прецедентном праве) и не менее важный фактор, столь существенно влияющий на правовое регулирование, притом влияющий в самом ходе, в процессе воздействия права на общественные отношения (хотя не будем упускать из поля зрения тот негативный эффект, который может наступить в случаях произвольной индивидуальной регуляции, пусть даже и такой, которая формально опирается на те или иные положения закона).
Применение права – показатель одной из особенностей логики права. Логика права в своей «заряженности» на достижение результата, на превращение в реальность выраженного в позитивном праве
«должного» и «возможного», по своему источнику в немалой степени коренится в силе государственной власти. Но эта сила в материи права приобретает юридический характер, она прежде всего и выражается в тех особенностях средств юридического регулирования, которые закономерно предполагают воплощение норм права в правоотношениях, а этих последних – в актах их реализации. Тут дает о себе знать известный автоматизм действия права, существование своего рода юридической энергии. Но все же при определенных обстоятельствах государственная власть как бы вновь «вторгается» в процесс правового регулирования, что и обусловливает необходимость особого («четвертого») звена механизма правового регулирования – включение в механизм правового регулирования индивидуальных юридических предписаний. Весьма своеобразным в этом случае становится соотношение меж-
ду такими явлениями, как правотворчество и правоприменение.
Если органы правотворчества закладывают в правовую систему общие программы поведения участников общественных отношений, то органы применения права в оптимальном случае продолжают «дело», начатое правотворчеством. Они призваны обеспечить проведение в жизнь юридических норм, выраженных в них общих программ поведения, конкретизированное их воплощение в реальных жизненных процессах с учетом особенностей той или иной конкретной ситуации.В системах общего, прецедентного права правотворчество и правоприменение в известной степени совмещаются (юридические нормы вырабатываются при решении юридических дел). И все же и тут с достаточной отчетливостью обособляются, с одной стороны, уже существующие юридические нормы, т.е. выработанные на практике прецеденты, содержащиеся в них идеи, правовые начала, а с другой – их применение при решении данного юридического дела.
253
Часть вторая. Теория права. Новые подходы
Отмечая признанное науковедческое и политико-правовое значение общего понятия «применение права», воплощающего в себе идею законности и в не меньшей мере логику права, нужно учитывать и другое. Данное понятие имеет и отрицательную сторону: охватывая «на равных» индивидуально-правовую деятельность всех властных субъектов, оно затеняет на данном участке правовой действительности правосудие, которое играет в области права юридически основательную, качественно своеобразную, незаменимую роль.
Сравним под данным углом зрения, казалось бы, однопорядковую деятельность, осуществляемую учреждениями исполнительной власти (административное применение), и применение права учреждениями правосудия (судебное применение). Суть вопроса здесь состоит в том, что властные органы, относящиеся к исполнительной ветви власти, должны действовать строго на основании норм действующего права. Применение права – это основанные на государственно-властных прерогативах «исполнительные» действия компетентных органов по претворению юридических норм в жизнь. И хотя тут есть существенные особенности в зависимости от своеобразия правовых систем (прежде всего речь идет о системах общего, прецедентного права англосаксонской группы), все же в любом случае орган, применяющий право, имеет дело с догмой права – с реально существующими, действующими юридическими нормами писаного права, установленными или принятыми (санкционированными) государством.
Другое дело, по убеждению автора этих строк, судебное применение – функции учреждений правосудия по решению юридических дел. Они тоже действуют на основании закона, иных источников. Но их деятельность не сковывается жестким прокрустовым ложем одного лишь применения права в точном («механическом») значении этого понятия. Правосудие – это не механическое претворение в жизнь писаных юридических предписаний, а само живое право, право в жизни. Поэтому органы правосудия призваны прежде всего утверждать дух права, глубокие правовые начала. В соответствии с таким своим предназначением они обязаны руководствоваться в своей деятельности основополагающими принципами права, выраженными в действующем законодательстве (особенно в сложных жизненных случаях, в коллизионных ситуациях)1.
1 Правоприменительная деятельность – это организационное выражение применения права, представляющее собой систему разнородных правоприменительных действий основного и вспомогательного характера, выраженных в правоприменительных актах.
Уместно отметить, что при теоретическом осмыслении правоприменительных актов следует учитывать смысловые различия, которые существуют между понятиями «ре-
254
Глава восьмая. Правовое регулирование
Вот почему с рассматриваемых позиций есть основания утверждать, что правосудие выполняет функции по созиданию права. Причем не только в юридических системах общего, прецедентного права. Б. Кистяковский справедливо отмечает: «В современном конституционном государстве суд есть прежде всего хранитель действующего права; но затем, применяя право, он продолжает быть и созидателем нового права»1.
Такой подход к пониманию места правосудия в механизме правового регулирования имеет еще большую весомость в юридических системах общего, прецедентного права, где само существование и развитие позитивного права осуществляется путем «обоснования от прецедента к прецеденту».
В предшествующем изложении, когда речь шла о живом праве и о «законе» в нормативной системе (притом в отношении правовых систем всех юридических типов – II.7.7), было уже отмечено, что именно правосозидательная деятельность учреждений правосудия является одной из важнейших тенденций правового развития современной эпохи.
5. «Глубинный» слой механизма правового регулирования. Наряду с непосредственно инструментальной стороной есть и более глубокий слой механизма правового регулирования, где раскрываются ис-
шение юридического дела», «индивидуальное государственно-властное предписание» и «акт применения». Если первое из указанных понятий охватывает завершающее правоприменительное действие, второе указывает на результат правоприменения, то третье выражает результат решения юридического дела, рассматриваемый в единстве с его внешней, документальной формой, т.е. является актом-документом.
Достойно особого внимания то, что соотношение между понятиями «решение юридического дела», «индивидуальное государственно-властное предписание», «акт применения» в принципе такое же, как и соотношение между понятиями «правотворческое решение», «юридическая норма» и «нормативный юридический акт».
Характер зависимости, «сцепления» между правотворческим решением, юридической нормой, нормативным актом, с одной стороны, и между решением юридического дела, индивидуальным государственно-властным велением и актом применения – с другой, является практически одинаковым. Не свидетельствует ли это о том, что и тот и другой ряд правовых явлений подчинен некоторым общим закономерностям, словом, единой логике права? Положительный ответ на этот вопрос, думается, связан не только с тем, что в обоих случаях (и только в этих случаях) перед нами выражение активной государственной деятельности в сфере правового регулирования, направленной, в частности, на правовое (в одном случае – нормативное, а в другом – индивидуальное) регулирование общественных отношений, но и с тем, что такого рода деятельность объективируется в праве как институционном образовании со всей присущей ему спецификой.
1 Кистяковский Б.А. В защиту права // Вехи: Сборник статей о русской интелли-
генции. М., 1990. С. 125.
255
Часть вторая. Теория права. Новые подходы
ходные юридические начала и «пружины» правового регулирования и – что еще более существенно – юридический инструментарий напрямую связывается с еще более важными, чем говорилось ранее, сторонами логики права.
Речь здесь идет о правовых явлениях, образующих рассмотренный в предшествующем изложении глубокий слой материи права, – о «троице» (позитивных обязываниях, дозволениях и запретах).
Наиболее значимы здесь общие дозволения и общие запреты (такие, например, как право заключать любые не запрещенные законом договоры или запрет на свободный оборот всех наркотических средств).
Здесь перед нами вообще весьма своеобразные юридические явления. Довольно любопытный факт: внешняя объективизация общих дозволений и общих запретов как специфических юридических феноменов выражается при их формулировании не в них самих, а в их «другой стороне», в их противоположности. Они, общие дозволения и общие запреты, как бы проявляются в исключениях из «общего» в отношении общих дозволений (т.е., например, в самом том факте, что некоторые разновидности сделок запрещены законом), а в отношении общих запретов – в факте существования дозволений-исключений (т.е., например, в самом факте разрешенных коммерческих операций по обороту наркотических средств).
И если при формулировании неких правил, претендующих на статус «общих дозволений» или «общих запретов», такого рода «исключений» нет, то едва ли могут быть найдены основания для признания их в качестве правовых явлений или, во всяком случае, явлений, отвечающих всем требованиям права, его сути. Ибо тогда (при отсутствии упомянутой «противоположности» – исключений) социальное регулирование не имеет необходимой определенности, не «выходит» во всех случаях, в том числе при запретах, на права субъектов, и в конечном итоге и с социальной, и с юридической стороны не препятствует – как «положено» праву – произволу. Да и вообще в этом случае отсутствует глубинная связка права – «дозволение-запрет», конститутивное значение которой хотя и очевидно, но в полной мере еще не понято и не осмыслено наукой.
Вот почему, надо заметить попутно, представляется неоправданной сама постановка вопроса об «общих обязанностях», если, разумеется, рассматривать право с точки зрения его исконной природы, его реализации в демократическом обществе, а не иметь в виду юридические системы, построенные на «праве сильного» или «праве вла-
256
Глава восьмая. Правовое регулирование
сти»1. Если же исходить из основательного понимания связки «дозволение-запрет», да к тому же учитывать отмеченные еще Кантом различия между исключениями и условиями в сфере общих дозволений и запретов, то наряду с иными выводами раскрывается ряд существенных сторон права и перспективы правового развития – утверждения в обществе дозволительного права. В частности, можно признать вполне обоснованной мысль о том, что общие запреты могут вполне совмещаться с природой дозволительного права. И это происходит как раз тогда, когда противостоящее общему запрету дозволение выступает не в виде одного из исключений («разрешения»; вспомним общую схему разрешительного типа регулирования – «запрещено все, кроме разрешенного законом»), а в виде ограничивающего условия.
1 Действительно, возникает вопрос: коль скоро существуют общие дозволения и общие запреты, то что же препятствует тому, чтобы и в отношении третьего способа правового регулирования – позитивных обязываний – не применять понятие «общее» в указанном выше смысле? На первый взгляд, обоснованность постановки этого вопроса подкрепляется тем, что в законодательстве можно встретить такие случаи регулирования, которые характеризуются значительной степенью общеобязательности, общности по отношению к субъектам. К ним относятся, например, порядок досмотра таможенными органами багажа граждан, пересекающих границу страны, общий порядок паспортного режима. Причем здесь может быть применена формула, на первый взгляд аналогичная той, которая распространяется на общие дозволения и общие запреты, «все, кроме» (именно «все», а не «всё»).
Тем не менее достаточных оснований для выделения «общих обязываний», которые могли бы стать в один ряд с рассматриваемыми правовыми явлениями, нет. Почему?
Здесь ряд соображений, частично в тексте уже обозначенных. Главное из них основывается на том, что позитивные обязывания, при всей их необходимости и важности в правовой системе общества, все же занимают в праве особое место. Они по определяющим своим характеристикам выражают не особенности права как своеобразного социального регулятора, а особенности государственной власти, осуществляемой через право ее организующей, управленческой деятельности, функционирование административного управления. Весьма важно и то, что юридические обязанности: и более общие, и менее общие по кругу лиц и степени обязательности – это именно обязанности; даже будучи предельно общими, они, в отличие от общих дозволений и общих запретов, не выходят на субъективные права участников общественных отношений. И наконец (для понимания логики права это имеет принципиальное значение), понятие «общее» применительно к позитивным обязываниям не имеет того особого смысла, который характерен для общих дозволений и общих запретов. Тут общее не идет дальше вопроса о круге лиц, оно не охватывает многообразие жизненных ситуаций и потому не возвышает нормативность на новый уровень. В соответствии с этим и исключения из такого рода «общих обязываний» – не нечто противоположное (как в области дозволений и запретов), а просто изъятия из установленного общего порядка в отношении круга субъектов.
Между тем, скажу еще раз, именно связка «дозволение-запрет» является органичной для самой природы права, по всем данным относится к наиболее сокровенным его тайнам, еще в полной мере не раскрытым наукой (хотя довольно отчетливо и проявляющимся в материи права).
257
Часть вторая. Теория права. Новые подходы
Скажем, условия, в соответствии с которым общий запрет на оборот наркотических средств не конечен: он установлен при том условии, что свободный оборот всей суммы потребительских товаров находится в режиме общего дозволения. Тем более что, как поясняет Кант, исключения как таковые – это вообще не принцип, на основе которого должно строиться юридическое регулирование (поскольку перед нами не связка «дозволение-запрет»): таких исключений может быть неопределенное множество – «до бесконечности; ибо здесь дозволения добавляются к закону лишь случайно, не на основе принципа, а в результате подыскания подходящих случаев»1.
Теперь – о значении общих дозволений и общих запретов как «глубинного» слоя механизма правового регулирования.
Принципиально важный момент здесь заключается вот в чем. Наиболее важные и устоявшиеся требования социальной жизни данного общества наиболее близко контактируют с императивами цивилизации и в этом отношении – с нормативным социальным регулированием в виде господствующей системы социальных ценностей. С рассматриваемой точки зрения значение общих дозволений и общих запретов заключается в том, что они воплощают эту систему ценностей, способны быть их исходными, первичными носителями в самой материи права, рассматриваемой с точки зрения его регулятивных характеристик (такой характер имеют, например, общее дозволение заключать любые, не запрещенные законом, договоры; или же – не причинять человеку никаких телесных повреждений, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом).
Все это свидетельствует о весьма высоком социальном статусе общих дозволений и общих запретов. Они могут быть охарактеризованы
1 Кант И. Указ. соч. Т. 1. С. 371. Заверяю – и думаю, не допущу преувеличений, что соображения Канта об «исключениях» и об «условиях» в отношении общих запретов носят с точки зрения юридической теории поистине фантастический характер. Мне, автору этих строк, занимавшемуся в течение нескольких лет подробным, с использованием данных современной науки и практики, исследованием общих дозволений и запретов (Общие дозволения и общие запреты в советском праве. М., 1989), представляются совершенно поразительными приведенные соображения Канта в отношении проблемы, которая в то, двухсотлетней давности, время даже не была поставлена юридической теорией. Соображения, которые, могу добавить, существенно расширяют, казалось бы, подробные представления по этой сложной проблеме. Только, пожалуй, тем обстоятельством, что взгляды Канта по вопросам права опираются на основательное знание юридической конкретики, а главное – носят глубокий, истинно философский характер и намного опередили время, можно объяснить такое основательное проникновение мысли философа в тонкости современной юридической теории, причем по материалам, добытым и обобщенным юридической наукой в ее позитивистском понимании.
258
Глава восьмая. Правовое регулирование
в качестве таких глубинных правовых явлений, которые находятся на стыке между правом и тем слоем социальной жизни, который выражает социальные и духовные требования к праву. Это и позволяет сделать вывод о том, что общие дозволения и общие запреты выступают в качестве своего рода активного центра, «передаточного механизма», призванного принимать активные импульсы, сигналы от общественной жизни, ее духовных начал, а затем уже в виде общих регулятивных начал, воплощающих господствующие социальные ценности, как бы распространять их на все право, и тем самым определять характер и направления правового регулирования общественных отношений. На современном этапе исследования механизма правового регулирования, когда в значительном объеме накоплен новый материал, назрела необходимость нового видения и самого механизма правового регулирования, его трактовки в качестве, условно говоря, объемного явления, которое имеет несколько срезов, уровней и в котором средства правового регулирования выстраиваются не только линейно (что характерно для непосредственно инструментальной, трехзвенной характеристики механизма правового регулирования, его главных звеньев), но и в нескольких плоскостях. Именно в этом отношении обоснованно утверждать, что общие дозволения и общие запреты принадлежат к глубинному пласту механизма правового регулирования, к той его плоскости, которая расположена ближе к определяющим факторам социальной жизни, передавая вместе с принципами права импульсы от них
во все подразделения и сектора, во все «закоулки» правовой материи.
Представляя собой самостоятельные, особые, субстанциональные правовые явления (они одновременно имеют черты и юридических норм, и юридических прав и обязанностей, но не сводимы ни к тому, ни к другому), общие дозволения и общие запреты выполняют в правовом регулировании общую регулятивно-направляющую роль и, выступая для субъектов в виде определенной меры свободы (долга), одновременно действуют через всю систему связанных с ними юридических норм и их комплексов.
Если оправданно утверждать, что «троица» – позитивные обязанности, дозволения и запреты – образует глубинный слой в правовом регулировании, его механизме, то общие дозволения и общие запреты – это своего рода фокус, опорный стержень этого слоя – та главная пружина, которая во многом определяет особенности социального регулирования, именуемого «юридическим».
И здесь уместно выдвинуть на обсуждение одно, весьма основательное для теории права предположение. С учетом приведенных со-
259
Часть вторая. Теория права. Новые подходы
ображений, можно предположить, что в зависимости от того, является ли общий запрет «конечным», а значит, вписывается он или нет через «ограничительное условие» в общедозволительное регулирование, можно предельно точно установить природу действующего права. Если запрет, например, в виде разрешительного порядка проведения демонстраций, собраний и митингов, «конечен», выражен в общем запрете и не имеет в качестве условия общее дозволение на свободу демократических действий, то перед нами надежное свидетельство того, что действующая юридическая система имеет характер права власти, что и саму-то власть характеризует по меньшей ме-
ре как авторитарную.
Напротив, если разрешительные элементы в порядке проведения демонстраций, собраний, митингов, связанные с необходимостью соблюдения, допустим, правил уличного движения, вводятся при том ограничивающем условии, что существует общее дозволение на свободу демократических действий, то такого рода разрешительные элементы и связанные с ними запреты, пусть и общие, вполне согласуются с дозволительной природой действующей юридической системы. И это наряду со всем другим – крепкое свидетельство демократичности существующих общественных порядков в данной стране.
Мы увидим в последующем, что именно общие дозволения и общие запреты окажутся главными звеньями тех структур в области права, которые характеризуют наиболее существенные стороны логики права.
И еще одно замечание в сугубо постановочном порядке. Не дает ли оснований тот факт, что общие дозволения и общие запреты объединяют особенности и норм, и субъективных прав (обязанностей), и что-то еще свое, юридически глубокое, сделать вывод о том, что они относятся к ядру системы социального регулирования вообще? Если такое предположение справедливо, то тогда указанные особенности предстают развернувшимися на качественно новой ступени реликтовыми чертами, которые в свое время на элементарном уровне, по-видимому, были характерны для единых мононорм. И тогда, быть может, окажется достаточно обоснованным также и предположение о том, что общие дозволения и общие запреты являются некими сущностными и органичными для социального регулирования феноменами и под этим углом зрения, быть может, предвестниками, ростками социального регулирования более развитой и совершенной стадии развития правового гражданского общества, ростками, сочетающими высшую нормативность с непосредственным и индивидуализированным действием социальных норм. Впрочем, это только предположение, кото-
260
Глава восьмая. Правовое регулирование
рое нуждается и в проверке, и в тщательной проработке применительно ко многим сторонам социального регулирования.
6. Методы правового регулирования. Методы правового регулирования – это приемы юридического воздействия, их сочетания, характеризующие использование в данной области общественных отношений того или иного комплекса юридических средств.
Методы субстанциональны, неотделимы от правовой материи. Они выражают самую суть, стержень того или иного юридического режима регулирования; следовательно, в системе права они служат именно тем объединяющим началом, которое компонует правовую ткань в главные структурные подразделения – в отрасли права.
Рассматривая методы правового регулирования в качестве реальных юридических явлений, обретающих свою жизнь в рамках отраслей права, вместе с тем необходимо указать на некоторые первичные, исходные методы, которые представляют собой выделенные логическим путем простейшие приемы регулирования, определяющие главное в правовом статусе субъектов, в их исходных юридических позициях. Об этих простейших приемах в ходе предшествующего изложения уже говорилось. Сейчас настало время дать им определения. Они таковы:
– централизованное, императивное регулирование (метод субординации), при котором регулирование сверху донизу осуществляется на властно-императивных началах. Юридическая энергия поступает на данный участок правовой действительности только из одного центра – сверху, от государственных органов, и сообразно этому положение субъектов характеризуется отношениями субординации, прямого подчинения;
– децентрализованное, диспозитивное регулирование (метод координации), при котором правовое регулирование определяется не только
«сверху», но и «снизу». На его ход и процесс влияет, причем нередко решающим образом (как это характерно для договорного права), активность участников регулируемых общественных отношений. Их правомерные действия являются индивидуальным, автономным источником юридической энергии, и сообразно этому положение субъектов характеризуется отношениями координации, приданием конститутивного юридического значения их правомерному поведению.
В отраслях права эти первичные методы, в зависимости от характера регулируемых отношений и других социальных факторов, выступают в различных вариациях, сочетаниях, хотя, как правило, и с преобладанием одного из них. В наиболее чистом виде указанные первичные методы выражаются в публичном, прежде всего в административном, праве (централизованное регулирование – метод субординации) и в частном,
261
Часть вторая. Теория права. Новые подходы
прежде всего в гражданском, праве (децентрализованное регулирование – метод координации)1.
Представляется в высшей степени важным обратить внимание на серьезное качественное различие сочетания правовых средств при централизованном и децентрализованном методах воздействия права на общественные отношения.
В первом случае (метод централизованного регулирования) это сочетание таково, что оно «крутится» вокруг позитивных обязываний со всеми присущими им особенностями. Поэтому механизм правового регулирования здесь довольно прост: его начальное звено – обязывающие юридические нормы, затем – относительные правоотношения, и наконец – реализация юридических обязанностей (когда субъективное право сводится, в сущности, к «праву требования» исполнения обязанности). В этом комплексе юридических средств, весьма близких к императивной деятельности государства, энергетическую силу механизму юридического регулирования задает не столько собственная сила права (хотя и тут есть элементы «юридического автоматизма»), сколько непосредственно государственная власть. Хотя надо заметить, что и тут, при централизованном регулировании, важнейшим звеном в материи права остается право в субъективном смысле, пусть и состоящее в одном лишь праве требования.
Иная картина при децентрализованном регулировании. Именно тут, при децентрализованном методе регулирования, вступают в действие дозволения и запреты, в том числе общие дозволения и общие запреты, их многообразные сочетания. И именно здесь возникают сложные связи между частицами правовой материи, в которой в полной мере проявляется собственная энергия права, его специфическая логика. Самое существенное, что необходимо отметить в отношении механизма правового регулирования при децентрализованном регулировании, заключается в том, что здесь центральным звеном в сложных комплексах юридических средств становится субъективное право (не сводимое к одному лишь праву требования, а имеющее свое положительное содержание, которое и должно реализоваться на завершающей стадии механизма); и плюс к тому – юридическая энергия имеет
1 Однако и здесь, как и в иных отраслях, отраслевые методы не могут быть сведены к простейшим приемам. Представляя собой сложное, многогранное правовое явление, каждый отраслевой метод выражает особый юридический режим регулирования и состоит в специфическом комплексе приемов и средств регулирования, который существует только в конкретном нормативном материале и тесно связан с соответствующей группой общественных отношений – предметом правового регулирования.
262
Глава восьмая. Правовое регулирование
своим источником не только государственную власть, но в не меньшей степени также «энергию», исходящую от самих субъектов. Как отмечает И.А. Покровский, «гражданское право как система юридической децентрализации по самой своей структуре покоится на предположении множества маленьких центров, автономных устроителей жизни в тех областях, которые охватываются гражданским правом»1.
7. Правовой режим. Правовое регулирование реализуется через особые комплексы юридических средств, которые нередко обозначаются в качестве «правовых режимов». Что это за категория «правовой режим» и как она связана с рассмотренными ранее явлениями, прежде всего дозволениями, запретами?
О категории «правовой режим» уже упоминалось при рассмотрении структуры права, системы его отраслей [I.2.3]. Теперь присмотримся к этому понятию более внимательно.
Уже давно научные исследования, преследовавшие цель выяснить специфику юридического регулирования определенного участка деятельности, в особенности когда эта деятельность имеет строго определенный объект, проводились под углом зрения правового режима данного объекта, вида деятельности. Когда же при изучении системы права выяснилось, что для каждой отрасли характерен свой специфический режим регулирования и в нем как раз концентрируется юридическое своеобразие отрасли, то стало очевидным, что рассматриваемое понятие выражает определяющие, узловые стороны правовой действительности. Вполне оправданно поэтому, что в литературе предпринимались попытки и общетеоретического осмысления этой категории2. Помимо всего иного, само существование явлений, обозначаемых термином
«правовой режим», и их значение в правовой действительности еще раз свидетельствуют о многомерности, многогранности, объемности права как институционного образования, о том, что ключевое значение нормативности при характеристике права вовсе не предполагает его сведение к одной лишь «системе норм». Как только право рассматривается под углом зрения категории «правовые средства», и в особенности в динамике, в функционировании правовых средств, оно сразу же раскрывается новыми существенными гранями, сторонами своей институционности, и возникает необходимость многопланового освещения правового регулирования, таких его сторон, как механизм регулирования, а теперь еще правовые режимы.
1 Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 107.
2 См.: Исаков В.Б. Правовые режимы и их совершенствование // XXVII съезд КПСС и развитие теории права. Свердловск, 1982. С. 34–39.
263
Часть вторая. Теория права. Новые подходы
Правовой режим самым общим образом можно определить как порядок регулирования, который выражен в многообразном комплексе правовых средств, характеризующих особое сочетание взаимодействующих между собой дозволений и запретов (а также позитивных обязываний) и создающих особую направленность регулирования.
В рамках каждого правового режима всегда участвуют все первичные элементы правовой материи из нашей «троицы», но прежде всего элементы органической «связки» права – дозволения и запреты. Причем в каждом режиме – и это во многом определяет его специфику – один из таких элементов, дозволения или запреты, как правило, выступает в качестве доминанты, определяющей весь его облик и как раз создающей специфическую направленность, настрой в регулировании. Это лежит в основе классификации первичных юридических режимов. Правовой режим можно рассматривать как своего рода укрупненный блок в общем арсенале правового инструментария, соединяющий в единую конструкцию определенный комплекс правовых средств. И с этой точки зрения эффективное использование правовых средств при решении тех или иных специальных задач в значительной степени состоит в том, чтобы выбрать оптимальный для решения соответствующей задачи правовой режим, искусно отработать его сообраз-
но специфике этой задачи и содержанию регулируемых отношений.
Вопрос о правовых режимах (за исключением вопроса о режимах отраслей) возникает, как правило, в отношении не всех звеньев правового регулирования, а главным образом в отношении субъективных прав. Обратим внимание на то, что этот момент был отмечен и в отношении права в целом как нормативного институционного образования, а также общих дозволений и общих запретов. Правда, сама характеристика правовых режимов нередко дается применительно к определенным объектам, но «режим объекта» – лишь сокращенное словесное обозначение порядка регулирования, выраженного в характере и объеме прав по отношению к объекту (тем или иным природным объектам, видам государственного имущества и т.д.).
Применительно к каждому юридическому режиму можно с достаточной четкостью определить, что лежит в его основе – запрет или дозволение (из этого положения есть исключения, связанные с многогранным характером некоторых общественных отношений, а также с недостаточной отработкой в законодательстве самого порядка регулирования). Если подробнее рассмотреть в этой связи дозволения и запреты,
то окажется, что фундамент соответствующих режимов составляют не просто дозволения и запреты, а общие дозволения и общие запре-
264
Глава восьмая. Правовое регулирование
ты, а еще точнее – базирующиеся на них типы правового регулирования (подробнее см. § 2 настоящей главы). И, соответственно, самым общим образом правовые режимы, наряду с выделением режимов обязывающего профиля (относящихся главным образом к проблематике государствоведения), могут быть подразделены на общедозволительные и разрешительные.
Почему именно «общие»? Да потому, что они находятся у самых юридических истоков соответствующего комплекса правовых средств, являются как бы их стержнем, с юридической точки зрения определяют их. А такую функцию могут выполнять только общие дозволения и общие запреты, которые, выражаясь в правовом материале и «обрастая» иными правовыми средствами, в том числе ограничивающими условиями и исключениями, выступают в виде соответствующих типов правового регулирования.
Вместе с тем нужно иметь в виду, что каждый правовой режим есть именно режим. Здесь следует учитывать, что он насыщен многообразными правовыми средствами (поэтому даже в отмеченных ранее случаях он не сводится к типам регулирования), а главное, следует принимать во внимание основные смысловые оттенки слова «режим», в том числе и то, что правовой режим выражает степень жесткости юридического регулирования, его дозволительную или запретительную направленность, наличие известных ограничений или льгот, допустимый уровень активности субъектов, пределы их правовой самостоятельности. Именно поэтому при рассмотрении правовых вопросов мы обычно говорим, например, о жестких или льготных правовых режимах. И хотя ориентация при рассмотрении правовых вопросов на дозволительные начала, на права и активность субъектов, быть может, не всегда согласуется с указанными смысловыми оттенками понятия правового режима, последние все же необходимо учитывать, ибо именно они в основном свидетельствуют об особой направленности, о климате, настрое в регулировании и дают реалистическую картину данного участка правовой действительности, к тому же весьма важную для обеспечения высокой организованности, дисциплины и ответственности в обществе1.
1 Думается, представляет интерес трактовка правовых режимов со специальноюридической стороны.
Правовой режим – глубокое, содержательное правовое явление, связывающее воедино целостный комплекс правовых средств в соответствии со способами правового регулирования, его типами. Бережно относясь к понятию, выражающему это явление, не допуская его размывания, мы можем говорить, правда, в несколько ином ракурсе, о режимах технико-юридического порядка, построенных на некоторых своеобразных юридических приемах. Речь идет о том, чтo может быть названо режимом исключе-
265
Часть вторая. Теория права. Новые подходы
8. Предмет правового регулирования. Существенное значение для понимания правового регулирования имеет его предмет, а под более широким углом зрения – среда, в которой (и под влиянием особенностей которой) право воздействует на общественные отношения.
Предметом правового регулирования являются разнообразные общественные отношения, которые объективно, по своей природе могут поддаваться нормативно-организационному воздействию и в существующих условиях требуют такого воздействия, осуществляемого при помощи юридических норм и всех иных юридических средств, образующих механизм правового регулирования.
В качестве непосредственного предмета правового регулирования выступает волевое поведение участников общественных отношений, поведение, через которое только и можно осуществлять стимулирование или принуждение.
ния. Этот технико-юридический режим, обладающий своего рода сквозным значением (т.е. действующий во многих других правовых явлениях), образует неотъемлемую часть и общедозволительного порядка, и разрешительного порядка. Именно он обеспечивает высокий уровень нормативности и вместе с тем возможность учета своеобразных жизненных ситуаций. Его компонентами являются, во-первых, общее правило («все») и, во-вторых, исключения из него, чаще всего перечень исключений, который в законодательстве нередко формулируется в качестве исчерпывающего.
Изучение технико-юридической стороны содержания права свидетельствует, что режим исключения имеет, быть может, более широкое значение, не ограничивающееся двумя типами правового регулирования, рассматриваемыми в настоящей главе. В ряде случаев законодатель, включив в нормативный акт широкое нормативное обобщение, затем делает из него изъятия. Эти изъятия тоже могут носить характер нормативных обобщений, и потому из них в свою очередь могут быть сделаны изъятия, т.е. «исключения из исключений». Собственно говоря, из таких технико-юридических приемов, как свидетельствует история права, и выросли два главных типа регулирования.
Технико-юридический прием исключения потому, надо полагать, можно рассматривать в качестве режима, что он, как и всякий правовой режим, создает известный климат, настрой в регулировании. Он и вводится законодателем как изъятие из общего порядка. А значит, исключения не могут предполагаться, они всегда должны быть точно указаны в нормативных актах. Об этом говорят многочисленные данные судебной и иной юридической практики: нередко ошибки при решении юридических дел допускаются потому, что не учитываются не только особенности типов правового регулирования, но и в связи с этим своеобразие режима исключений.
Помимо иных моментов, режимом исключений и в то же время технико-юридическим приемом, играющим, по всей видимости, более важную и юридически самостоятельную роль, чем это принято считать, является категория «исчерпывающий перечень». Думается, эта категория имеет большую теоретическую и практическую значимость. Путем установления исчерпывающего перечня оказывается возможным достигнуть весьма большой степени точности в регулировании общественных отношений, очертить строгие рамки (в частности, ввести в такие рамки властные функции государственных органов, должностных лиц), исключить неопределенность в регулировании.
266
Глава восьмая. Правовое регулирование
Право при этом способно воздействовать на различные уровни поведения людей и их коллективов. Можно выделить следующие три уровня поведения: 1) действия; 2) операции; 3) деятельность (причем с каждым из этих уровней поведения в принципе, как правило, сопряжен соответствующий уровень структуры права1).
Среда правового регулирования – более широкое понятие, оно охватывает и регулируемые правом волевые общественные отношения, и иные общественные связи, входящие в его орбиту, сопровождающие и «окутывающие» его, и само правовое регулирование, а главное – особенности этих отношений, связей, существенно влияющих на своеобразие средств юридического воздействия, на их комплексы и построение. Здесь, при характеристике среды правового регулирования, может быть выявлен ряд плоскостей, срезов социальной действительности. Наиболее важное значение имеют три основные характеристики:
а) качество «энергетического поля» регулирования;
б) степень активности социального поведения на том или ином участке жизни общества;
в) уровень напряженности, интенсивности правового регулирования. Рассмотрим эти три характеристики, относящиеся к предмету, точнее – среде, в которой осуществляется правовое регулирование, дей-
ствует его механизм.
9. «Энергетическое поле» регулирования. Это то общее состояние социальной среды, которое может быть охарактеризовано либо как
«поле активности», либо как «поле сдерживания», либо как сочетание того и другого.
Имеется в виду состояние социальной среды, которое в силу состояния данной социальной системы, требований социальной жизни, существующих потребностей и интересов направляет, ориентирует поведение людей на активность, на совершение тех или иных поступков, на деятельность определенного вида либо на то, чтобы проявлять пассивность, не совершать определенные действия.
Очевидно, например, что одно из наиболее существенных качественных различий между рыночной экономикой и социалистическим плановым хозяйством состоит как раз в том, что первая образует постоянное «поле активности» для хозяйствующих субъектов, а второе
1 Л.Б. Алексеевой на материале уголовно-процессуального права уже давно установлена такая зависимость: процессуальные операции во многих «случаях – предмет регулирования отдельных норм, процессуальные действия – их совокупностей, деятельность – всей системы процессуальных норм» (см.: Алексеева Л.Б. Теоретические вопросы системы уголовно-процессуального права. М., 1975. С. 5).
267
Часть вторая. Теория права. Новые подходы
ориентирует по большей части на то, чтобы ограничивать свою активность рамками команды, к тому же нередко формально выполняемой. В последующем мы увидим, что от качества социальной среды, особенностей «поля», его энергетической направленности во многом зависит построение правового регулирования, действенность используемых в ходе юридического воздействия систем регулирования (в частности, систем «обязанность –ответственность» или «права – гарантии»).
10. Степень активности социального поведения на том или ином участке жизни общества. Это частота, повторяемость поведения, его массовидность.
В свое время в юридической науке был высказан взгляд, в соответствии с которым характеристика юридической нормы наряду с юридическими признаками должна быть увязана с пониманием ее как типичного, массовидного процесса фактической жизнедеятельности1. Этот взгляд не получил должной оценки в литературе. Быть может, дезориентирующую роль сыграли здесь господствовавшая в нашей науке тенденция рассматривать правовые вопросы главным образом сквозь призму позитивных обязанностей, опасения, связанные с возможностью утраты в научных исследованиях специфически правовых черт. Приведенное положение действительно не имеет общего значения: оно едва ли распространимо на позитивные обязывания.
Но применительно к главному пласту правовой материи (основной «связке», выражающей природу права) – к дозволениям и запретам – оно содержит немалый конструктивный теоретический потенциал, позволяет под новым углом зрения охарактеризовать эти важнейшие правовые явления. Так, изучение нормативных положений, закрепляющих запреты, и в еще большей степени обстоятельств, послуживших для их установления, свидетельствует о том, что введение юридических запретов оказывается необходимым в случаях, когда в социальной действительности существуют (реально или в виде возможности) факты нарушений пределов дозволенного, в связи с чем возникает опасность для общества и требуется обеспечить при помощи юридического запрета типичные, массовидные процессы жизнедеятельности.
Отсюда следует вывод, что юридический запрет – это не чисто правовое явление. По самой своей субстанции он имеет черты социально-правового феномена, несущего на себе отпечаток конфликтных,
1 См.: Кудрявцев В.Н. Юридические нормы и фактическое поведение // Советское государство и право. 1980. № 2. С. 14.
268
Глава восьмая. Правовое регулирование
аномальных и в то же время массовидно-социальных ситуаций, отношений и, следовательно, степени активности социального поведения.
11. Уровень напряженности, интенсивности правового регулирования. Правовое регулирование имеет особенности, связанные не только с тем, к какой отрасли права оно относится, выражаются ли в нем централизованные или децентрализованные начала, каково состояние социальной среды, массовидного поведения и т.д., но и с тем, охватываются ли правом данные отношения, а если да, то какова его детализированность, императивность, жесткость, насыщенность. А это относится к одной из существенных особенностей права, характеризующей своеобразие заложенных в нем импульсов долженствования, – напряженности, а отсюда – уровню интенсивности регулирования. В соответствии с таким признаком в общественных отношениях могут быть выделены зоны интенсивного и неинтенсивного правового регулирования.
В зонах н е и н т е н с и в н о г о правового регулирования необходимо выделить два качественно различных случая:
а) случай существования таких участков общественной жизни, которые требуют правового регулирования, которые реально, фактически еще не урегулированы или недостаточно урегулированы в правовом порядке;
б) случай, когда общественные отношения таковы, что они и не нуждаются в интенсивном правовом регулировании (что характерно для сугубо личных, семейных отношений, где, по меткому выражению одного из отечественных правоведов, закон нередко скромно молчит).
Чрезмерно интенсивное или недостаточно интенсивное правовое регулирование может наступить в силу субъективных причин, прежде всего в силу излишней или, напротив, недостаточной законодательной деятельности компетентных органов, ошибочных в этой области решений. Но в то же время надо учитывать, что степень интенсивности правового регулирования решающим образом зависит от его предмета, других факторов. Есть общественные отношения, которые нуждаются в правовом регулировании, но в «мягком», преимущественно диспозитивном (это присуще правовому опосредствованию отношений в гражданско-правовых сделках). Существуют и такие сферы жизни (например, те, которые относятся к борьбе с преступностью, в том числе к необходимости обеспечения прав людей в процессе правоохранительной деятельности), где правовое регулирование по самой своей природе не может не быть напряженным, интенсивным.
И вот решение ряда вопросов, не только такого общего порядка (и это было уже показано ранее), как социальная сила субъективных прав, но
269
Часть вторая. Теория права. Новые подходы
и более конкретизированных, например о соотношении юридических дозволений и юридических запретов, в значительной мере зависит от того, какая перед нами зона: зона интенсивного или же неинтенсивного юридического регулирования.
В зонах интенсивного юридического регулирования, где существует детальное, без явных, во всяком случае, значительных «пустот» правовое опосредствование поведения всех участников общественных отношений, и тем более там, где в этом регулировании превалируют императивные элементы, – не только четко, рельефно выделяются конкретные субъективные права, обретая существенный смысл, но и юридические дозволения и запреты в большей степени приближены, плотно «прижаты» друг к другу. Вот почему здесь, например, предоставление лицу известной меры дозволенного поведения (субъективного права) в принципе может происходить за счет сужения юридических запретов. Следовательно, в этих зонах действует принцип обратного, «зеркального» отражения – отсутствие запрета с большой долей вероятности свидетельствует о наличии по данному вопросу юридического дозволения (хотя оно и тут нуждается в прямой нормативной регламентации).
Во всяком случае, две, ранее не раз упомянутые формулы, определяющие, как мы увидим, два основных типа регулирования («дозволено все, кроме...» и «запрещено все, кроме...»), построены как раз на том, что запреты и дозволения находятся в среде, где нет «пустот», а отсюда дозволения и запреты плотно «прижаты» друг к другу.
Иная ситуация в зонах, где такого интенсивного юридического регулирования нет, где, стало быть, существует юридически «разряженное» пространство. Тут не только вовсе не обязательно обособление конкретных субъективных прав (нередко достаточно общих юридических дозволений), но и сами юридические дозволения и юридические запреты разъединены, отдалены друг от друга, их регламентация пока (или постоянно) происходит обособленно. В таких зонах отсутствие, например, юридического запрета совсем еще не говорит о том, что по данному вопросу существует юридическое дозволение. Здесь наряду с запретами и дозволениями по тем или иным вопросам существуют
«пустоты», разряженное пространство – то, что может быть названо н е у р е г у л и р о в а н н о с т ь ю.
Подобных участков социальной жизни, которые характеризуются такого рода «неурегулированностью», множество в обществах, в которых идут процессы становления юридической системы (что, да еще с крайней противоречивостью общественного развития, характерно как раз для российского общества с 1990-х гг.).
270
Глава восьмая. Правовое регулирование
И вот тут, помимо всего иного, важно иметь в виду, что основные упомянутые выше типы правового регулирования в достаточной степени еще не работают. Вот почему раздающиеся в современном российском обществе резкие возражения против формулы, являющейся своего рода символом демократического развития, «дозволено все, кроме запрещенного законом» во многом справедливы. И не только потому, что эта формула приобретает реальное юридическое значение в юридически «насыщенной» среде, когда определена сфера ее действия – для граждан – и необходимый круг запретов уже получил надлежащее юридическое закрепление, но и в этой связи потому, что в подобной обстановке положение «дозволено все» (при отсутствии достаточно полно отрегулированного «кроме») действительно открывает безграничный простор для вовсе неконтролируемого поведения. В то же время признание указанной формулы в качестве общего принципа, лозунга и идеала в обществе, объявившем о том, что оно встало на путь демократического развития, является показателем («лакмусовой бумажкой») реальности движения по этому пути.
Еще по теме § 1. Правовое регулирование: категории динамики права:
- § 1. СОСТАВ ПРАВООТНОШЕНИЙ, ВОЗНИКАЮЩИХ ПРИ РЕАЛИЗАЦИИ ПРАВА СЛЕДОВАНИЯ И ПРАВА ДОСТУПА
- 2. ОБЪЕКТЫ ПРАВ И ОБЪЕКТЫ ПРАВООТНОШЕНИЙ
- 3. К ПОНЯТИЮ ОБЪЕКТОВ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ ь
- Сергей Вячеславович Васильев Правовое регулирование электронной коммерции
- § 7. ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО В СИСТЕМЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ПРАВА, ЕГО ОТЛИЧИЯ ОТ ДРУГИХ ОТРАСЛЕЙ
- ПРОИСXОЖДЕНИЕ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
- Политика и государственно-правовое регулирование как определяющие факторы развития концессионного законодательства
- УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ПОЛИТИКА И РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИКИ
- § 1. Правовое регулирование: категории динамики права
- § 2. Виды гражданских правоотношений и метод гражданско-правового регулирования
- § 2. Правовые позиции Конституционного Суда по вопросам избирательного права
- § 1. Ретроспективный и сравнительно-правовой анализ регулирования ответственности за неуплату административного штрафа в срок, установленный законом