§ 1. Сфера применения Конвенции и Закона о международном коммерческом арбитраже

В настоящем параграфе освещаются вопросы, связанные с нормами, закрепленными в ст. I Конвенции и в п. 2 ст. 1 Закона о международном коммерческом арбитраже; анализируется, какие арбитражные решения относятся к сфере применения этих актов и каковы критерии их разграничения с так называемыми внутренними арбитражными решениями; обосновывается применение Конвенции и Закона к так называемым partial awards; рассматриваются оговорки, которые делаются государствами при присоединении к Конвенции, и их возможное влияние на различные категории споров, арбитражные решения в отношении которых могут быть обращены к признанию и принудительному исполнению в этих государствах на основании Конвенции.

А. Критерии отнесения арбитражного решения к сфере

применения Конвенции и Закона о международном

коммерческом арбитраже

Сфера применения Конвенции определена чрезвычайно широко: в соответствии с первым предложением п. 1 ст. I со ссылкой на Конвенцию должны признаваться и приводиться в исполнение любые арбитражные решения, вынесенные за пределами

15

территории участвующего в Конвенции государства, в котором испрашиваются такие признание и приведение в исполнение. При подготовке текста Конвенции на Конференции ООН в Нью-Йорке в 1958 г. были сознательно отклонены предложения, направленные на сужение сферы применения Конвенции путем указания на то, что споры, разрешенные арбитражами в соответствии с Конвенцией, должны быть обязательно связаны с заграницей или включать в себя иностранные элементы <1>. Таким образом, страны - участницы Конвенции добровольно согласились с возможностью ограничения полномочий их национальных судебных органов по рассмотрению значительной части споров, которые могут быть связаны с деятельностью граждан и коммерческих предприятий, имеющих тесную связь с их территорией, достаточно только, чтобы арбитражное решение было вынесено на территории другого государства - таков первый и основной критерий отнесения арбитражного решения к сфере применения Конвенции (с учетом оговорки, предусмотренной п.

--------------------------------

<1> См.: Лебедев С.Н. Международное сотрудничество в области коммерческого арбитража. М., 1979. С. 54.

Более того, даже арбитражные решения, вынесенные на территории того же государства, в котором испрашиваются их признание и приведение в исполнение, подпадут под действие Конвенции, если только они не будут считаться "внутренними", - это второй критерий, являющийся дополнительным по отношению к первому <1>.

--------------------------------

<1> Таково мнение проф. А.-Я. ван ден Берга // Yearbook Commercial Arbitration. Vol. XII. P. 416.

Если применение первого критерия - условия о вынесении арбитражного решения на территории другого государства - не вызывает особых сложностей, то второй критерий - положение о том, что решение не должно быть "внутренним", - представляется менее доступным для толкования. Конвенция не содержит ни дефиниции "внутреннего" арбитражного решения, ни каких-либо рекомендаций по вопросу о том, какими критериями следует пользоваться при такой квалификации арбитражного решения. Следовательно, каждое государство вправе самостоятельно определить, какие арбитражные решения являются внутренними в целях использования Конвенции для их приведения в исполнение.

Некоторые страны предприняли попытку более четко разграничить сферы применения Конвенции и внутреннего национального законодательства об арбитраже, опираясь на второй критерий, сформулированный в п. 1 ст. I Конвенции. Например, в США в Законе от 30 сентября 1970 г., которым Конвенция была введена в действие на территории этого государства, указывается, что споры, сторонами которых являются только граждане США и/или компании, инкорпорированные либо имеющие свое основное коммерческое предприятие в США, если эти споры "не предполагают осуществление действий или приведение в исполнение за рубежом или не имеют разумной связи с иностранными государствами", будут считаться не подпадающими под действие Конвенции <1>.

16

основании Конвенции ввиду ограничительного толкования сферы ее применения, данного в Законе от 30 сентября 1970 г. <2>.

--------------------------------

<1> Sect. 202 of Title 9 of the United States Code.

<2> Для полноты картины необходимо отметить, что в доступной для изучения судебно-арбитражной практике автору не удалось найти никаких прецедентов, похожих на этот гипотетический спор, приведенный в качестве примера. Однако существует немало решений американских судов, в которых подтверждается верховенство международных актов над внутренним законодательством, поэтому есть все основания считать, что в случае подобной коллизии между Конвенцией и Законом от 30 сентября 1970 г. американский суд применит напрямую нормы Конвенции.

В США имел место прецедент, когда американский суд признал применимость Конвенции в отношении спора между двумя американскими компаниями (относительно контракта о поставках оборудования в Гвинею), решение по которому должен был вынести арбитраж в Женеве <1>. При этом, однако, суд сослался не на тот факт, что арбитражное решение подпадает под действие Конвенции в силу того, что оно выносится иностранным (в данном случае - неамериканским) арбитражем, а на указанный американский Закон, требующий наличия "разумной связи с иностранными государствами". Известен также похожий прецедент, когда итальянский суд исполнил арбитражное решение по делу между двумя итальянскими фирмами, вынесенное в ФРГ, сославшись на то, что такое решение является иностранным и, как следствие, подлежащим исполнению в соответствии с первым критерием п.

--------------------------------

<1> Yearbook Commercial Arbitration. Vol. III. P. 287 - 288.

<2> Yearbook Commercial Arbitration. Vol. II. P. 247.

В Англии Законом об арбитраже 1975 г. было введено понятие "внутреннее (domestic) арбитражное соглашение": арбитражное решение, принятое на основании такого соглашения, выводится из сферы действия Конвенции в полном соответствии со вторым критерием п. 1 ст. I Конвенции. Однако в связи с принятием в Англии в 1996 г. нового Закона об арбитраже, разработанного с учетом положений Типового закона ЮНСИТРАЛ <1>, Закон 1975 г. (равно как и Законы об арбитраже 1950 и 1979 гг.) утратил силу. В новом же Законе указано, что со ссылкой на Конвенцию подлежат признанию и принудительному исполнению только арбитражные решения, вынесенные на территории государства - участника Конвенции, иного, нежели Великобритания (Section 100). Таким образом, в Законе Англии об арбитраже 1996 г. не дано ответа на вопрос о том, какие решения соответствуют второму критерию п. 1 ст. I Конвенции <2>.

--------------------------------

<1> В дальнейшем в этой книге нам придется еще неоднократно обращаться к Типовому закону ЮНСИТРАЛ как к акту, имеющему существенное значение для практической реализации норм Конвенции. При этом ссылки на Типовой закон ЮНСИТРАЛ будут делаться не как на акт, носящий рекомендательный характер (в каковом качестве он, строго говоря, и был разработан и одобрен), а как на совокупность

17

норм, воспринятых в национальном законодательстве многих стран и получивших в связи с этим обязательную силу на территории соответствующих государств.

<2> В ходе подготовки Закона Англии об арбитраже 1996 г., действующего на территории Англии и - с определенными оговорками - в Северной Ирландии и Уэльсе, также была сделана попытка сформулировать дефиницию "внутреннего" арбитражного соглашения. Согласно Section 85 указанного Закона арбитражное соглашение признается "внутренним" при соблюдении двух условий: а) его стороны являются подданными либо резидентами Англии и/или юридическими лицами, инкорпорированными в Англии либо чьи органы управления находятся в Англии; б) местом арбитража является Великобритания. Таким образом, британское законодательство в отличие от американского не содержит критерия разумной связи с иностранными государствами, необходимого для отнесения арбитражного решения, вынесенного на территории Англии, к сфере применения Конвенции. Однако в отличие от американского законодательства, принятого непосредственно во исполнение Конвенции, и Типового закона ЮНСИТРАЛ, нацеленного именно на международный арбитраж, Закон Англии об арбитраже 1996 г. является комплексным актом, которым регулируются вопросы как внутреннего, так и международного арбитража (включая исполнение решений, относящихся к сфере применения Конвенции). При этом дефиниция внутреннего арбитражного соглашения включена в раздел этого Закона, посвященный исключительно внутреннему арбитражу. Более того, Sections 85 - 87 Закона Англии об арбитраже 1996 г. так и не вступили в силу, поскольку указанная дефиниция "внутреннего" арбитражного соглашения была признана противоречащей законодательству Европейского сообщества ввиду того, что согласно данной дефиниции проводится грань между резидентами Англии и резидентами других стран ЕС. Об этом см.: Redfern A., Hunter M. Law and Practice of International Commercial Arbitration. London, 1999. P. 13.

Отметим также, что с точки зрения ЮНСИТРАЛ, отраженной на ее сервере по адресу www.uncitral.org, Закон Англии 1996 г. не признается подготовленным на основе Типового закона ЮНСИТРАЛ. Национальный закон, основанный на Типовом законе ЮНСИТРАЛ, принят в Шотландии.

Следует отметить, что в разных странах арбитражные решения квалифицируются в качестве "внутренних" (по второму критерию п. 1 ст. I Конвенции) по-разному. Наиболее либеральный подход к этому вопросу демонстрирует ФРГ: решение арбитража, вынесенное на ее территории, тем не менее не будет рассматриваться как внутреннее, если стороны подчинили арбитраж иностранному праву <1>. В США, как было указано, арбитражное решение, вынесенное на территории этого государства, не признается внутренним, если хотя бы одна из сторон не является американской <2> или даже если обе стороны являются американскими, но контрактом, вокруг которого ведется спор, предусматривается исполнение обязательств за пределами США <3>.

--------------------------------

<1> Yearbook Commercial Arbitration. Vol. II. P. 255.

<2> Yearbook Commercial Arbitration. Vol. XII. P. 527.

<3> Ibid. P. 434.

В отечественной судебной практике (а равно и в доктрине) пока не было арбитражных решений, которые претендовали бы на включение в сферу применения Конвенции только исходя из второго критерия п. 1 ст. I Конвенции (о внешнем характере решения). Теоретически таким прецедентом могло бы стать решение по контракту между двумя российскими фирмами (без иностранных инвестиций), предполагающему исполнение обязательств за рубежом и содержащему арбитражную оговорку о проведении арбитража на территории Российской Федерации. В подобном случае можно было бы говорить о том, что такой арбитраж не относится к сфере применения Закона о

18

международном коммерческом арбитраже, а данная оговорка позволяет сторонам исключить их спор из юрисдикции государственного арбитражного суда на основании п. 5 ст. 148 АПК РФ 2002 г. (ранее аналогичная норма была включена в ст. 87 АПК РФ 1995 г.) по возражению любой из сторон, сделанному ею до своего первого заявления по существу спора.

Полагаем, что арбитражное решение по такому гипотетическому спору не будет являться внутренним для российской судебной системы и к нему должна применяться Конвенция, поскольку исполнение за рубежом обязательств, являющихся поводом для спора, создаст необходимые предпосылки для применения второго критерия п. 1 ст. I Конвенции. При этом, однако, российские государственные арбитражные суды будут обладать полномочиями не только по исполнению, но и по отмене данного арбитражного решения, так как оно будет вынесено на территории Российской Федерации. До 1 сентября 2002 г. (даты вступления в силу АПК РФ 2002 г.) указанные полномочия были особенно широки: допускалась возможность вмешательства государственных арбитражных судов в спор, вынесенный на рассмотрение внутреннего третейского суда, и даже пересмотра его решения по существу <1>, поскольку это арбитражное решение не подпадало под действие Закона о международном коммерческом арбитраже, ограничивающего основания для отмены подобного гипотетического международного арбитражного решения. Вопросы отмены арбитражного решения в Конвенции непосредственно не затрагиваются, поэтому они должны решаться на основании национального законодательства об арбитраже. В настоящее время после вступления в силу АПК РФ 2002 г. данное российское законодательство содержит практически такие же правила для отмены как решений внутренних третейских судов, так и решений международных арбитражей, вынесенных на территории Российской Федерации, и эти правила сформулированы на основе Типового закона ЮНСИТРАЛ (см. об этом подробнее § 4 гл. 4).

--------------------------------

<1> См.: ст. 26 Временного положения: "Если при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа будет установлено, что решение не соответствует законодательству либо принято по неисследованным материалам, арбитражный суд возвращает дело на новое рассмотрение в третейский суд, принявший решение.

При невозможности рассмотрения дела в том же третейском суде исковое требование может быть предъявлено в арбитражный суд в соответствии с установленной подсудностью".

Очевидно, что такие формулировки Временного положения оставляли гораздо больший простор для вмешательства государственного суда по месту вынесения арбитражного решения, нежели формулировки Типового закона ЮНСИТРАЛ и Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже 1961 г., нацеленные на придание большей силы решениям международных арбитражей. Со вступлением в силу Федерального закона от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" Временное положение утратило силу (см. п. 2 ст. 47 этого Закона).

Пунктом 1 ст. I Конвенции сфера ее применения определяется таким образом, чтобы максимально ограничить возможность последующего вмешательства государственного суда в вынесенное арбитражное решение (с учетом последующих положений Конвенции, особенно ст. V). Как следствие, суды стран - участниц Конвенции не могут ни отменить иностранное арбитражное решение, ни пересмотреть его по существу. Оспаривание такого решения возможно лишь в суде того государства, на территории которого вынесено соответствующее арбитражное решение, причем такой суд формально не связан нормами Конвенции при решении вопроса об отмене или изменении арбитражного решения. Если в отношении второго, дополнительного, критерия отнесения арбитражного решения к сфере применения Конвенции возможны различные толкования понятия

19

"внутреннее" арбитражное решение", то при использовании первого критерия - критерия иностранного места вынесения арбитражного решения - не возникает сколько-нибудь серьезных сложностей. Под этот критерий подходит абсолютное большинство решений, признание и исполнение которых испрашивается в соответствии с Конвенцией.

В России при принятии в 1993 г. Закона о международном коммерческом арбитраже к компетенции международных арбитражей были отнесены не только споры с участием лиц, домицилированных в разных государствах, споры, касающиеся обязательств, которые должны быть исполнены в разных государствах или которые, по мнению их участников, носят международный характер (как это предусмотрено п. 3 ст. 1 Типового закона ЮНСИТРАЛ), но и "споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории Российской Федерации, между собой, споры между их участниками, а равно их споры с другими субъектами права Российской Федерации" (см. п. 2 ст. 1 Закона о международном коммерческом арбитраже). В этом заключается основное отличие российского Закона от Типового закона ЮНСИТРАЛ.

Причиной включения в рекомендованную ЮНСИТРАЛ модель процитированной выше нормы было то, что в 1993 г. статус внутренних третейских судов был урегулирован только Временным положением, о котором уже шла речь выше и которое фактически позволяло в это время российским государственным арбитражным судам пересматривать существо третейского решения и отменять его по своему усмотрению. Для того чтобы дать работающим в России предприятиям с иностранными инвестициями возможность обратиться к привычной для западных бизнесменов практике разрешения экономических споров в рамках третейского разбирательства, чье решение было бы окончательным и обязательным, сфера применения российского Закона о международном коммерческом арбитраже была сознательно расширена.

Такое законодательное решение себя полностью оправдало, и на протяжении девяти лет, прошедших с момента введения в силу российского Закона о международном коммерческом арбитраже до принятия Закона о третейских судах, компании с иностранными инвестициями могли пользоваться в нашей стране правом на рассмотрение их споров с другими российскими субъектами предпринимательской деятельности в третейском суде, не боясь пересмотра существа его решения в государственном суде. Кроме того, принимая во внимание то, что в начале 90-х гг. российские внутренние третейские суды находились лишь в стадии своего становления, предприятия с иностранными инвестициями в силу указанной нормы п. 2 ст. 1 Закона о международном коммерческом арбитраже могли пользоваться инфраструктурой МКАС при ТПП РФ, ведущего российского арбитражного центра, имевшего на тот момент гораздо больше возможностей для вынесения мотивированных и беспристрастных решений, чем любой из вновь созданных третейских судов.

По этой причине с 1993 г. в России не стоит вопрос о том, может ли вынесенное на ее территории арбитражное решение опираться на правила ст. V Конвенции в отношении его приведения в исполнение с 1993 г., - расширительная формулировка п. 2 ст. 1 Закона о международном коммерческом арбитраже о сфере применения данного Закона однозначно позволила российским решениям МКАС при ТПП РФ или арбитражным решениям, принятым в России составами ad hoc по спорам с участием хотя бы одного предприятия с иностранными инвестициями, пользоваться теми же преимуществами окончательности и обязательности, которые вслед за Конвенцией предусмотрел Типовой закон. А с принятием в 2002 г. Закона о третейских судах, также концептуально основанного на подходах Типового закона, стало возможно с уверенностью утверждать, что стандарты оспаривания и приведения в исполнение решений международных арбитражей и решений третейских судов, вынесенных на территории России, стали едиными. При этом отметим, что в Законе о третейских судах есть немало специфических норм, не имеющих параллели в Законе о международном коммерческом арбитраже,

20

поэтому, за исключением § 2 гл. 3 этой книги, касающегося оснований для отказа в приведении в исполнение или оспаривания арбитражного решения, основанных на соображениях арбитрабельности и публичного порядка, сформулированные в этой публикации выводы следует применять к российским внутренним третейским судам с большой долей осторожности <1>.

--------------------------------

<1> О применении Федерального закона от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" см. Комментарий к нему под ред. А.Л. Маковского и Е.А. Суханова. М.: Статут, 2003.

Б. Partial awards

Практика международного коммерческого арбитража (и арбитражей ad hoc, и институциональных арбитражей) допускает принятие как полных решений, охватывающих все обстоятельства дела, так и решений по части исковых требований (так называемых partial awards <1>). Последнее особенно целесообразно, если спор ведется по нескольким группам вопросов, не связанным между собой (например, о юрисдикции арбитража и о правомерности конкретных действий сторон), но решение одной группы вопросов может иметь преюдициальное значение для других групп вопросов, вынесенных на рассмотрение арбитража. Вынесение partial awards в таком случае позволяет ускорить разрешение спора и избежать дополнительных расходов. Важно, что partial award должно быть окончательным решением арбитража по указанному в решении вопросу (группе вопросов), чтобы у проигравшей стороны не возникло оснований оспаривать его признание и исполнение ввиду неокончательного характера partial award. Если partial award соответствует данному требованию, то на практике не возникнет проблем с признанием и исполнением таких partial awards согласно Конвенции. Если partial award вынесено международным арбитражем, работающим на территории России, то его решения могут оспариваться в соответствии со ст. 34 Закона о международном коммерческом арбитраже или приводиться в исполнение в соответствии со ст. 36 этого Закона.

--------------------------------

<1> Подробнее о значении этого термина и о видах partial awards см.: Карабельников Б.Р. Глоссарий международного коммерческого арбитража. М.: Статут, 2007. С. 87.

Автору известно несколько случаев, когда российские государственные суды признавали и приводили в исполнение partial awards, вынесенные иностранными арбитражами, при этом, несмотря на вряд ли правильные переводы термина "partial award", встречающиеся в актах российских судов (такие решения именуются то промежуточными, то частичными), необходимость распространения на такие решения норм Нью-Йоркской конвенции под вопрос не ставилась.

От решений международного арбитража (как partial, так и полных, по всем вопросам спора), подлежащих признанию и приведению в исполнение в соответствии с Конвенцией, следует отличать иные вопросы, связанные с проведением арбитража, которые могут выноситься на рассмотрение национальных судов, например требования о признании законности проведения арбитража (to order arbitration), о приостановлении проводимого арбитража (to stay arbitration) или о запрете совершения действий, нарушающих обязательное для сторон арбитражное соглашение. Такие требования, несмотря на то, что они могут иметь огромное значение для участников конкретного спора, не входят в сферу применения Конвенции, и суды разрешают их на основании исключительно национального законодательства <1>. Нужно отметить, что в практике российских судов такого рода прецеденты пока не встречались, хотя на Западе они не редкость, особенно в странах англо-американской системы права. К этому вопросу мы вернемся при анализе применения ст. II Конвенции в разд. Л § 2 настоящей главы.

21

--------------------------------

<1> См., например: Yearbook Commercial Arbitration. Vol. III. P. 288.

В. Решения институциональных арбитражей и арбитражей ad hoc

Пункт 2 ст. I был включен в Конвенцию по предложению СССР и Чехословакии <1> во избежание споров о том, решения каких арбитражей подпадают под ее действие. На практике, насколько нам известно, никогда не возникало проблем с признанием и исполнением арбитражных решений в зависимости от того, каким арбитражем - ad hoc или институциональным - они были вынесены <2>. При этом следует отметить преобладающую тенденцию к увеличению количества споров, рассматриваемых известными центрами институционального арбитража. Данная тенденция связана со значительными преимуществами, которыми обладают институциональные арбитражи по сравнению с арбитражами ad hoc: большая определенность в принятии тех или иных процедурных решений, предусмотренных регламентами, наличие вспомогательного технического персонала, заранее известные ставки арбитражных сборов. При заключении контракта стороны, исходя из размера требований по сделке и характера возможного спора, могут заранее избрать такой арбитражный регламент, который позволит им добиться квалифицированного рассмотрения споров в кратчайший срок и с минимальными затратами.

--------------------------------

<1> Yearbook Commercial Arbitration. Vol. IX. P. 343.

<2> Единственным автором, считающим, что выбор сторонами арбитража ad hoc должен приводить к признанию юрисдикции по рассмотрению этого спора за государственным судом вопреки арбитражному соглашению, является Т.Н. Нешатаева, причем она никак не обосновывает этот свой вывод, очевидно вступающий в противоречие с Конвенцией. См.: Нешатаева Т.Н. Международный гражданский процесс. М.: Дело, 2001. С. 127.

Тем не менее, несмотря на указанную тенденцию, в мире широко распространено рассмотрение споров арбитражами ad hoc, действующими по Арбитражному регламенту ЮНСИТРАЛ, рекомендованному Комиссией ООН по праву международной торговли в 1976 г. Данный Регламент позволяет сочетать предсказуемость решения процедурных проблем, характерную для институциональных арбитражей, с организационной самостоятельностью и гибкостью арбитражей ad hoc. С 1 января 2000 г. вступили в действие Правила по оказанию содействия Международным коммерческим арбитражным судом при ТПП РФ арбитражу в соответствии с Арбитражным регламентом ЮНСИТРАЛ (утверждены Приказом ТПП РФ от 9 декабря 1999 г. N 31), благодаря чему данный Арбитражный регламент должен получить еще более широкое распространение при проведении международных коммерческих арбитражей на территории Российской Федерации <1>. С 1 апреля 1999 г. такие правила действуют в Арбитражном институте Торговой палаты Стокгольма.

--------------------------------

<1> См.: Зыкин И.С. МКАС при ТПП РФ и арбитражи ad hoc // Экономика и жизнь - Юрист. 2000. N 29.

Г. Оговорки при ратификации

Пунктом 3 ст. I Конвенции предусмотрены оговорки, которые страны-участницы могут сделать при ее ратификации. Почти две трети государств-участников сделали оговорку, содержащуюся в первом предложении данного пункта, указав таким образом, что они будут применять Конвенцию в отношении арбитражных решений, вынесенных только на территории других государств - участников Конвенции. СССР, однако, сделал

22

несколько иное заявление и указал при ратификации, что будет применять положения настоящей Конвенции в отношении арбитражных решений, вынесенных на территории государств, не являющихся участниками Конвенции, лишь на условиях взаимности, что, впрочем, было расценено специалистами как ссылка на первую оговорку, приведенную в п. 3 ст. I Конвенции.

Такое "расширительное" заявление, сделанное СССР, теоретически позволяет рассчитывать на признание в Российской Федерации арбитражных решений, вынесенных на территории государств, не являющихся участниками Конвенции, что, впрочем, до недавнего времени не находило явного подтверждения в каких-либо российских законодательных и нормативных актах. Напротив, на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1988 г. N 9131-XI "О признании и исполнении в СССР решений иностранных судов и арбитражей" (далее - Указ 1988 г.), регулировавшего признание и приведение в исполнение иностранных арбитражных решений в Российской Федерации до 1 сентября 2002 г., иностранные арбитражные решения могли признаваться и исполняться в Российской Федерации только на основании международных договоров. После указанной даты иностранные арбитражные решения признаются и приводятся в исполнение в Российской Федерации, если это "предусмотрено международным договором Российской Федерации и федеральным законом" (ч. 1 ст. 241 АПК РФ 2002 г.). Таким международным договором Российской Федерации как раз и является Конвенция, а таким законом - Закон о международном коммерческом арбитраже, согласно ст. 35 которого иностранные арбитражные решения признаются обязательными к исполнению в Российской Федерации независимо от того, в какой стране они вынесены. Таким образом, в настоящее время иностранное арбитражное решение, вынесенное на территории страны, не участвующей в Конвенции, все равно может быть признано и приведено в исполнение в Российской Федерации, хотя, насколько это известно автору, пока с такой проблемой на практике российские суды не сталкивались.

Кроме того, заявление, сделанное СССР при ратификации Конвенции, позволяет надеяться на признание и приведение в исполнение арбитражных решений, вынесенных на территории Российской Федерации, в странах, не являющихся участницами Конвенции. Такой прецедент уже имел место в 1966 г., когда решение Внешнеторговой арбитражной комиссии (ВТАК) при ТПП СССР было признано и исполнено на территории Ганы, которая тогда еще не участвовала в Конвенции <1>. Однако этот прецедент вряд ли дает основания рассчитывать на то, что страны, которые до сих пор не присоединились к Конвенции, будут исполнять на своей территории арбитражные решения, вынесенные на территории Российской Федерации. Несмотря на весьма широкий круг государств, участвующих в Конвенции, ряд стран к ней так и не присоединились, что создает проблемы при заключении договоров с фирмами, расположенными в этих странах. По состоянию на конец 2007 г. в Конвенции участвуют 142 государства, но в их числе нет ряда бывших республик СССР - Туркменистана, Таджикистана <2>.

--------------------------------

<1> См.: Лебедев С.Н. Международное сотрудничество в области коммерческого арбитража. С. 52.

Хотя первой оговоркой по п. 3 ст. I Конвенции, связывающей вопрос о признании арбитражного решения с участием в Конвенции государства, на территории которого было вынесено соответствующее решение, сужается сфера ее применения, данную оговорку нельзя считать попыткой сужения сферы применения Конвенции в зависимости от национальности (государственной принадлежности) сторон - участниц конкретного арбитражного спора. Таким образом, тот факт, что гражданин (компания), являющийся

23

стороной арбитражного спора, проживает (зарегистрирован или имеет основное место осуществления деятельности) на территории государства, которое не присоединилось к Конвенции, не становится препятствием для исполнения арбитражного решения против такой стороны на территории другого государства, которое является участником Конвенции. Данное толкование Конвенции закреплено в многочисленных прецедентах, принятых судами разных государств - участников Конвенции <1>. Эту практику следует одобрить, особенно приняв во внимание все усложняющуюся задачу определения "национальности" юридического лица в свете все большей интернационализации бизнеса в начале XXI в., - такие испытанные временем критерии международного частного права, как место регистрации, местонахождение штаб-квартиры, основное место осуществления деятельности, становятся все менее эффективными, если речь идет о больших транснациональных корпорациях.

--------------------------------

<1> Yearbook Commercial Arbitration. Vol. XII. P. 417.

Вторую оговорку, предусмотренную п. 3 ст. I Конвенции (о "торговом" характере споров, разрешаемых арбитражем), сделало меньшинство стран, участвующих в Конвенции. На практике не отмечено проблем с ее применением, так как высокая стоимость и длительная продолжительность рассмотрения арбитражных споров оказались тем экономическим фактором, который сделал неэффективным применение Конвенции в отношении некоммерческих споров <1>.

--------------------------------

<1> Следует только отметить, что русский текст второго предложения указанного пункта, в котором ключевое слово переведено как "торговый" [спор], вряд ли идентичен по значению английскому тексту, в котором использовано слово "commercial", что может привести к осложнениям, поскольку русский текст также является официальным текстом Конвенции.