§4. Актуальные проблемы иперспективы развития (конституционализации) арбитражной судебной системы в Российской Федерации

Модернизация российского государства и общества в течение двух последних десятилетий характеризуется комплексом преобразований, радикально затрагивающих экономические отношения. Они, как отмечалось ранее, выразились в изменениях роли государства в сфере регулирования этих отношений, корректировке институционального дизайна рыночной экономики, кардинальном обновлении нормативного оформления и регулирования экономической деятельности.

В свою очередь сложность и многогранность правового регулирования экономических отношений повлекла за собой увеличение потребности в наличии и эффективном функционировании системы арбитражных судов, осуществляющих правосудие в сфере экономики и рассматриваемых в связи с этим в качестве судов «экономической юрисдикции»^[885]. Однако, несмотря на высокую результативность их деятельности, на протяжении всего периода существования этих судов существовала проблема «дуализма» судопроизводства, обусловленная, как было отмечено, неоднозначностью решения вопросов о подсудности дела арбитражному суду или суду общей юрисдикции, а также спецификой процедуры разрешения спора, устанавливаемой ГПК РФ и АПК РФ.

Указанная проблема актуализировалась после упразднения ВАС РФ в связи с недостаточной определенностью в ряде вопросов, и, в частности вопросе о том, насколько целесообразным представляется сохранение двух «подсистем» судов в условиях централизации высшей судебной власти, сохраняющегося легального утверждения существования в Российской Федерации системы арбитражных судов, включая специализированные арбитражные суды.

Полагаем, решение указанного вопроса во многом определяется представлениями о единстве судебной системы Российской Федерации. Условно таковые могут быть сгруппированы в соответствии с подходами, используемыми их приверженцами. Так, сторонники «узкого» подхода (Н.А. Колоколов, С.Г. Павликов, В.М. Лебедев, В.Н. Кудрявцев) исходят из понимания принципа единства судебной системы как институционального единства системы судебных органов, не предполагающего, по их мнению, существования подсистем судов, имеющих определенную специализацию.

В контексте рассматриваемого подхода С.В. Бородиным и В.Н. Кудрявцевым была высказана точка зрения о декларативности нормы ст. З ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», поскольку одновременно с провозглашением принципа единства судебной системы закон устанавливает наличие трех систем, не связанных между собой: органов судебного конституционного контроля, арбитражных судов и судов общей юрисдикции^[886]. Распределение судебной власти между указанными системами судов, по мнению В.М. Лебедева, приводит к возникновению существенных проблем для единого правового пространства Российской Федерации^[887].

Н.А. Колоколов, также глубоко изучивший проблему «изнутри», отмечает, что учреждение «специализированной судебной системы», созданной «на базе советского арбитража», было обусловлено необходимостью разрешения споров между хозяйствующими субъектами после ликвидации единой государственной собственности. Эта идея, по мнению ученого, в период принятия такого решения являлась правильной, и, возможно, даже единственно верной. Однако на современном этапе это привело к существованию судебной системы, которая, вопреки требованию к наличию у нее фундаментального признака единства, искусственно заряжена «дуализмом идеологий и параллелизмом судебнвіх инстанций», что привело к бессистемности и сумбурности ее работы^[888].

О раздробленности судебной власти и негативнвіх последствиях отсутствия единого организующего центра, необходимого для ее функционирования, говорят и другие исследователи^[889].

Указанной позиции может бвітв противопоставлена точка зрения Т.Г. Морщаковой, которая полагает, что единство судебной системні следует обеспечиватв посредством не централизации руководства ею, а таким четким разграничением компетенции, которое не оставляет «брешей», лишающих субъектов правоввіх отношений правовой защитві от неправомернвіх действий^[890].

Другие ученвіе и исследователи (В.И. Анишина, В.П. Кашепов, А.В. Никитина) также придерживаются точки зрения, согласно которой указанный принцип не сводится исключительно к институциональному единству^[891], допуская наличие специализированных судебных органов. В частности, по мнению В.П. Кашепова, различие компетенций не свидетельствует об отсутствии единства судебной системы, поскольку ее органы при этом объединены выполняемыми задачами и общими принципами их организации и деятельности^[892]. В.И. Анишина считает, что принцип единства судебной власти предполагает наличие в государстве единого механизма, выполняющего функцию правосудия и судебного контроля и устанавливающего целостное юридическое влияние на правовые отношения, распространяясь на все правовое пространство России, обеспечивая его единство и реализацию идей стабилвности и определенности права как социалвного регулятора^[893].

Нетрудно заметитв, что в приведеннвіх ввісказвіваниях весвма мало просматривается конституционная составляющая проблемні, в том числе вследствие избираемой авторами терминологии. Ввігодно отличаются в этом отношении ввісказвівания В.В. Яркова, полагающего, что смвісл

конституционно-правового регулирования заключается в установлении единого права на судебную защиту, которое должно реализоввіватвся вне зависимости от осуществляющего ее вида органа судебной власти. Это обусловлено тем обстоятелвством, что право на судебную защиту не должно зависетв от организации судебной системні, существующей в государстве, и «текущего состояния разграничения компетенции между различивши судами»^[894].

Действителвно, значение единства системні власти не может бвітв показано вне связи с конституционным назначением судебной власти, правосудия в отношении прав и свобод человека и гражданина. В связи с этим представляется верной позиция В.И. Крусса, который замечает, что субъективное право, вне зависимости от его «отраслевой принадлежности», характеризует не только «возможность требования (поступка), но возможность поступать (требовать) сугубо определенным образом». Это предполагает наличие не только количественной, но и качественной составляющей нормативно определенных возможностей субъекта правовых отношений, выражаемой через степень ее соответствия стандартам такого качества. При этом, если те или иные возможности условно могут классифицироваться как отраслевые (по принципу их корреляции различным сферам жизнедеятельности), то стандарты их качества должны быть безусловно общими, установленными на надотраслевом, конституционном уровне. Таким образом, любая субъективная возможность

характеризует субъективное право лишв в той мере, в какой она реализуется конституціюHHBiM образом^[895].

Указанная позиция согласуется с точкой зрения А.Я. Курбатова, согласно которой частноправовое регулирование порядка реализации права на защиту проявляется толвко при решении вопроса о целесообразности обращения за защитой к компетентному органу, а также при ввіборе формы и способа защитві, то еств на стадии реализации субъектом частно правоввіх отношений охранителиHBix материалвнвіх норм. Процессуалвнвіе же отношения, как обоснованно отмечает А.Я. Курбатов, относятся уже к публично-правоввш, поскольку нормы, регулирующие эти отношения, выражают интересы неопределенного круга лиц, права и законные интересы могут быть нарушены, и, соответственно общественный интерес в обеспечении правопорядка. В связи с этим даже положения, устанавливающие процессуальные права и обязанности сторон, являются публичными, поскольку устанавливаются для любой из сторон, в том числе и в ситуациях, когда в качестве стороны выступает государственный орган или его должностное лицо.

Конституционный, по сути, подход характеризует и аргументацию И.А. Дудко и О.Н. Кряжковой, которые, рассматривая принцип единства судебной системы Российской Федерации, подчеркивают, что его ценность заключается не в самодостаточности данного феномена, а в неразрывной связи с теми целями, на достижение которых, по смыслу закона, направлено его действие.

Создание и функционирование судебной системы детерминировано предназначением и содержанием права, вследствие чего все основнвю функции суда опосредованно направленні на обеспечение господства права в общественнвіх отношениях. В свою очереди, эта цели обусловлена конституционно закрепленнвш принципом правового государства. C учетом сказанного поввннение эффективности судебной власти, в контексте принципа единства судебной системні Российской Федерации, должно ассоциироватвся с поиском средств и приемов, позволяющих связатв «более тонкими узами» существующие судні^[897].

По нашему мнению, фактически это предполагает возможности осуществления такого взаимодействия судебной системні, при котором судні функционировали бы по принципу сообщающихся сосудов, обеспечивая субъектам юридических отношений равный уровенв правовой защитит Достаточно очевидно, что достижение такого состояния возможно при условии обеспечения унифицированного, конституционно обоснованного толкования нормативнвіх положений, формировании единой правоприменительной практики и наличии единых принципов судопроизводства, позволяющих минимизировать ресурсы, затраченные на процедуру судебного разрешения спора, при сохранении ее результативности.

Таким образом, рассматриваемая проблема состоятельности

внутрисистемной структуры арбитражных судов, затрагивающая, на первый взгляд, реализацию права на защиту в сфере частноправовых отношений, имеет выраженный конституционно-правовой аспект.

Упразднение ВАС РФ поставило перед законодателем и правоприменителвной практикой ряд значимвіх проблем. Одна из них, как отмечалосв ввине, обусловлена тем, что правоввіе позиции ВАС РФ, содержащиеся в его судебнвіх актах, имели прецедентное значение. Оно ввіражалосв в обязателвности учета правовой позиции ВАС РФ арбитражными судами нижестоящих инстанций в качестве правоприменителвного ориентира, а также при наличии соответствующей оговорки, в возможности пересмотра ранее принятвіх арбитражным судом решений по аналогичному правовому спору. При этом, как известно, наличие подобнвіх оговорок не бвіло присуще актам «дореформенного» Верховного Суда РФ, несмотря на то, что они фактически имели аналогичное юридическое значение для судов общей юрисдикции.

Таким образом, возникла неясноств в вопросах возможности и процедуры применения правоввіх позиций, сформулированнвіх ВАС РФ в судебнвіх актах по конкретним спорам, и, в частности, тех из них, которвіе будут противоречитв ввіводам «нового» Верховного Суда РФ по аналогичнвш вопросам^[899]. Кроме того, недостаточно яснвш представляется механизм пересмотра указаннвіх правоввіх позиций, прояснение их значения вновв созданнвім ввіспіим судебнвім органом.

Однако практически наиболее актуальный характер, по нашему мнению, приобретает вопрос целесообразности и объема сохранения арбитражноправовой составляющей в конституционной судебной системе Российской Федерации. Представляется, что указанная проблема должна рассматриватвся как с точки зрения эффективности существующего институционалвного дизайна судебной системы, так и с позиций сопоставления процедур разрешения спора арбитражнвши судами и судами общей юрисдикции.

Прогнозируя далвнейший ход реорганизации судебной системні в указанном контексте, можно согласитвся с наличием двух, отмечаемвіх в литературе, ос но BHBix вариантов его развития: унификация либо дальнейшая дифференциация^[900]. Первый вариант предполагает включение арбитражных судов в систему судов общей юрисдикции, что приведет к наличию судебной системы, не имеющей специализированных судов. Мнения о целесообразности объединения двух судебнвіх подсистем ввісказвівалисв в юридической науке задолго до создания единого Верховного Суда РФ и основвівалисв на ряде аргументов. В частности, сторонники приведенной позиции указвівали на то, что при данном подходе будут устраненві спорві о подведомственности дел, оптимизированві расходы, затрачиваемые на содержание судебнвіх подсистем и их вві с ш их судебных органов, достигнуто единство практики правоприменения. Кроме того, правосудие по экономическим спорам, осуществляясв в районнвіх (городских) судах, будет территориалвно приближено к субъектам спорных правоввіх отношений^[901].

При втором варианте, тенденция к реализации которого преимущественно прослеживаласв в постсоветский период, предполагается сохранение и/или дальнейшая специализация подсистемы арбитражных судов при одновременном повышении внимания к координации их деятельности. Указанный подход, предполагающий относительную автономию специализированных судов в единой судебной системе государства, также имеет определенные

преимущества^[902], подтвержденные, в том числе зарубежным опвітом. Неоднократно отмечено, например, что в Германии осуществлена «беспрецедентная специализация судебнвіх ветвей», предполагающая наличие общегражданских, финансоввіх, социалвнвіх, трудоввіх, административнвіх судов и характеризующаяся «хорошо продуманной координацией между собой внісших судебнвіх органов^[903].

В контексте конституционной рефор MBI российской судебной системні вплотв до принятия соответствующих законодатели HBix решений

дискутировалисв вопросві и практические следствия ввібора в полвзу сохранения относителвной автономии арбитражнвіх судов, которвіе тем не менее должнві будут встроитвся в систему судов общей юрисдикции. В частности, представляласв очевидной и актуалвной необходимости определения того уровня судебной системні, на котором будут находитися су дві, рассматривающие экономические спорві в качестве первой инстанции: на районном уровне либо на уровне суда субъекта РФ.

Законодатели избрал наиболее консервативную версию решения этого и других соответствующих вопросов, руководствуясв, по-видимому, известным принципом «не навреди». Действующее законодательство (ст. З ФКЗ от 28 апреля 1995 года № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» в ред. от 22 декабря 2014 года) закрепляет следующую конфигурацию системы арбитражных судов в Российской Федерации: арбитражные суды округов (арбитражные кассационные суды); арбитражные апелляционные суды; арбитражные суды первой инстанции в республиках, краях, областях, городах федерального значения, автономной области, автономных округах (арбитражные суды субъектов РФ); специализированные арбитражные суды. Сохранен также институт постоянных судебных присутствий арбитражного

апелляционного суда и постоянных судебных присутствий в составе арбитражного суда субъекта РФ как обособленнвіх подразделений соответствующего арбитражного суда вне места постоянного пребвівания этого суда и осуществляющих его полномочия. В связи с упразднением ВАС РФ вопрос об их образовании, ранее решавшийся Пленумом ВАС РФ, теперв будет решатвся федеральними законами.

Тем самым институционально-структурные изменения в системе

арбитражных судов оказались на данном этапе минимальными в сравнении с ранее существовавшей моделью. Возникает вопрос о возможности подобного «статус-кво» в смысле позитивной практической состоятельности его следствий, если одновременно упраздняется руководящий центр системы, имевший не только свою компетенцию, которую можно «перенести» на другой орган, но и свою судебную историю, традиции, культуру. Существенно меняется и компетенция арбитражных судов: в частности, из их подведомственности, кроме суда по интеллектуальным правам, исключаются дела об оспаривании нормативных правовых актов. На эти и другие, отнюдь не простые и не «сопутствующие» вопросы, которые неизбежно будут возникать в течение длительного времени, еще предстоит дать ответы.

Небезынтересно в этой связи вновь обратиться к научным высказываниям, которые касались перспектив реализации иных сценариев судебной реформы и в которых так или иначе соответствующие вопросы постоянно поднимались.

По поводу первой из обозначенных выше моделей организации судебной системы указывалось, что она (в части судов, рассматривающих гражданско- правовые споры) должна будет включать в себя мировую юстицию, районные суды, суды субъектов РФ, суды апелляционной и кассационной инстанций и Верховный Суд РФ. При этом изменится и компетенция судебных инстанций, за исключением мировых судей и районных судов. Так, суд субъекта РФ, в состав которого будут включены «экономические» коллегии, должен будет рассматривать в качестве первой инстанции все дела, отнесенные к его подсудности ГПК РФ, а также дела, отнесенные АПК РФ к подсудности арбитражного суда первой инстанции. Одновременно суды субъекта РФ должны будут рассматривать апелляционные жалобы на итоговые акты районных судов, не вступившие в законную силу, и осуществлять пересмотр судебных актов по новым и вновь открывшимся обстоятельствам.

Компетенция суда апелляционной инстанции, созданного на базе арбитражного апелляционного суда, должна будет включать в себя рассмотрение апелляционных жалоб на судебные акты, вынесенные судом субъекта РФ в качестве первой инстанции и не вступившие в законную силу.

Суд кассационной инстанции (федеральный суд округа, образованный на базе арбитражного суда федерального округа) мог бы рассматривать кассационные жалобы на вступившие в законную силу судебные акты, вынесенные нижестоящими федеральными судами. Одновременно к компетенции суда кассационной инстанции могли быть отнесены споры, рассматриваемые Верховным Судом РФ и ВАС РФ до реорганизации судебной системы в качестве суда первой инстанции.

Отдельное внимание в теории уделялось проблематике полномочий единого Верховного Суда РФ. В рассматриваемой модели предполагалось, что он сможет рассматривать в качестве первой инстанции ограниченный перечень дел и апелляционные жалобы на судебные акты по таким делам. Также к его компетенции могло быть отнесено рассмотрение апелляционных жалоб на судебные акты, вынесенные по первой инстанции судом кассационной инстанции и не вступившие в законную силу. Однако главной (конституционной) задачей Верховного Суда РФ должно было, во всяком случае, оставаться эффективное выполнение надзорной функции и обеспечение единства судебной практики.

В соответствии с положениями ст. 1 и 2 Федералвного конституционного закона от 5 февраля 2014 года № З-ФКЗ (ред. от 04.11.2014) «О Верховном Суде Российской Федерации»¹ «единый» Верховный Суд РФ является ввісшим судебным органом по гражданским делам, делам по разрешению экономических споров, уголовнвім, административнвім и инвім, подсуднвім судам, делам. Верховнвш Суд РФ осуществляет в предусмотреннвіх федералвнвім законом процессуалвнвіх формах судебнвш надзор за деятелвноствю судов судебной системы Российской Федерации, рассматривая гражданские дела, дела по разрешению экономических споров, уголовнвіе, административнвіе и инвіе дела, подсуднвіе указаннвім судам, в качестве суда надзорной инстанции, а также в пределах своей компетенции в качестве суда апелляционной и кассационной инстанций. В аспекте «переноса» полномочий упраздненного ВАС РФ, Верховнвш Суд РФ, в частности, рассматривает в качестве суда первой инстанции дела об оспаривании нормативнвіх правоввіх актов Президента РФ, Правителвства РФ, федералвнвіх органов исполнителвной власти, затрагивающих права и законнвіе интересві заявителя в сфере предприниматели с кой и иной экономической деятелвности (за исключением дел, подсуднвіх дел Суду по интеллектуалвHBiм правам); об оспаривании ненормативний правоввіх актов Президента РФ, Совета Федерации и Государственной Думы, Правителвства РФ, Правителвственной комиссии по контролю за осуществлением иностраннвіх инвестиций в России, не соответствующих закону и затрагивающих права и законнвіе интересві заявителя в сфере предприниматели с кой и иной экономической деятелвности; по разрешению экономических споров между федералвнвши органами государственной власти и органами государственной власти субъектов РФ, между BBicшими органами государственной власти субъектов РФ.

1

СЗРФ. 2014. №6. Ст. 550.

В целях обеспечения единообразного применения законодательства Российской Федерации Верховный Суд РФ дает судам разъяснения по вопросам судебной практики на основе ее изучения и обобщения. Вместе с тем из буквального смысла данных законоположений не следует, что Пленум Верховного Суда РФ может принимать постановления, которые будут обязательны для нижестоящих судов. В связи с этим в литературе уже высказано мнение, что функции Пленума Верховного Суда РФ сужаются в сравнении с объемом полномочий высших судов в период существования Пленума ВАС РФ^[904].

Теоретический анализ первого представленного выше подхода позволял выделить и преимущества, и недостатки такой модели организации судебной системы. Так, В.М. Шерстюк полагал ее безусловными достоинствами (ожидаемыми следствиями): 1) повышение уровня единообразия судебной практики в сфере гражданско-правовой и экономической юрисдикции; 2) становление суда кассационной инстанции как самостоятельного звена российской судебной системы в целом, а не системы арбитражных судов; 3) объективно неизбежную разработку и принятие единого гражданского процессуального кодекса, т.е. унификацию судебного процесса^[905].

Между тем, по мнению О.В. Исаенковой, несмотря на различное правовое регулирование тех или иных вопросов арбитражным и гражданским процессуальным законодательством, проблема эта представляется не слишком актуальной. «Если проанализировать все нормы АПК РФ и ГПК РФ, - замечает ученый, - то в упрощенном варианте окажется, что они либо одинаковы, либо одна норма чуть лучше или хуже регулирует тот же самый предмет. Иного и быть не может, поскольку правовому регулированию подвергается практически идентичный процесс - порядок рассмотрения и разрешения гражданских дел,

пусть и различными государственными судами. Однако обсуждаемое ...реформирование не повлияет на указанное несоответствие, так как сами нормы изменены не будут»^{[906] [907].}

В качестве недостатков рассматриваемой модели организации судебной системы, отмечали, прежде всего, ее неизбежную громоздкость, которая осложнит возможности организационного воздействия. Кроме того, казалось очевидным, что единый Верховный Суд РФ в качестве надзорной инстанции будет испытывать существенную перегрузку в связи с большим количеством дел, ранее рассматриваемых, в том числе ВАС РФ. Это приведет к таким отрицательным эффектам, как менее углубленный и обстоятельный характер рассмотрения дел либо установление повышенных требований и дополнительных критериев для принятия дела к рассмотрению надзорной инстанцией. Указанная ситуация в свою очередь не может не повлечь снижение уровня гарантий судебной защиты субъектов правовых отношений, что негативно скажется на конституционализации судебной системы и правового регулирования.

В целом же, по мнению В.М. Шерстюка, дальнейшая реорганизация судебной системы с исключением из нее арбитражно-правовой составляющей вряд ли приведет к достижению единства судебной практики. Полагая, что возможности Судебной коллегии Верховного Суда РФ по рассмотрению экономических споров «несравнимы в плане обеспечения единства судебной практики» с возможностями ВАС РФ, ученый считал весьма вероятным, что уровень единства судебной практики в системе судов, рассматривающих гражданские дела, не только не повысится, но и окажется ниже ранее достигнутого . В обозримом будущем появятся объективные данные для проверки этого пессимистического предположения.

В теории заблаговременно анализировался и такой пореформенный вариант организации судебной системы, где наряду с наличием «основной системні» судов, будет сохранена подсистема арбитражнвіх (специализированнвіх) судов. При этом считалосв, что основная система должна включати в себя мировую юстицию, районнвіе судві и су дві субъектов РФ, кассационные судві и Верховный Суд РФ, являющийся единым высшим судебнвш органом и для специализированнвіх (арбитражнвіх) судов. Подсистема последних может бвітв образована арбитражнвши судами субъекта РФ, апелляционнвши судами и арбитражнвши судами федералвнвіх округов. Как видим, во многом именно эти представления и бвіли реализованы. Однако в научной литературе окончателвно не завершена дискуссия о перспективности «связующего звена» судебной системы, отделвного «ВВІСШЄГО суда» в подсистеме арбитражных (специализированных) судов, интегрирующего ее как единое целостное образование и ввшолняющего функцию «трансляции» позиций Верховного Суда РФ для арбитражнвіх судов нижестоящих инстанций. Законодатель не пошел по пути создания такого «вспомогательного» высшего судебного органа, несмотря на доводы ученых о том, что это позволит разгрузить Верховный Суд РФ, а также дополнительно обеспечит посредством использования

процессуальных и организационных методов единство судебной практики в системе арбитражных судов^[908].

Преимущества такой модели судебной системы заключались бы, по мнению ее сторонников, в возможности сохранения эволюционно сложившегося порядка, при котором экономические споры рассматриваются судебными органами, имеющими соответствующую юрисдикцию. В связи с этим Е.А. Борисова отмечает, что существуют три вида специализации: внутренняя, внешняя и смешанная. При этом первая предусматривает существование самостоятельных систем специализированных судов, вторая характеризуется

специализацией структурных подразделений единой судебной системы, а третья объединяет элементы первой и второй. В большинстве государств, в том числе и в России, до реорганизации судебной системы используется специализация смешанного типа. После создания единого Верховного Суда РФ можно говорить о формировании в Российской Федерации внутренней специализации судебной системы с сохранением элементов внешней^[909].

Арбитр аж но-правовая составляющая судебной системы может быть представлена как исключительно «общепрофильными», так и специализированными судами. Однако, на наш взгляд, следует согласиться с А.В. Лейбошицем в том, что при решении вопроса о целесообразности расширения подсистемы специализированных судов нужно исходить из опыта судебных систем других стран и, что представляется не менее важным, влияния указанных судов на обеспечение доступности правосудия, формирование единообразной судебной практики, реализацию гарантий судебной защиты и поддержание единства судебной системы. По мнению исследователя, с учетом того, что существование специализированных судов актуализирует проблему определения подсудности при обращении за защитой прав и законных интересов, их создание должно быть обосновано «действительной спецификой и повышенной сложностью тех или иных категорий дел, являющихся качественно однородными и многочисленными»^[910].

Кроме того, обратим внимание на доводы М.Л. Скуратове ко го, который полагает нецелесообразным следовать тенденции тиражирования специализированных судов в зависимости от специфики отдельных видов экономической деятельности (например, производство по административным делам с выделением внутренних производств, по делам о банкротстве по

корпоративным спорам и т.д.). Такая, известная зарубежному опвіту, тактика, требующая значителвнвіх ресурсов и возможная при эффективном исполвзовании института лоббирования, может оказатвся преждевременной с учетом недостаточного для ее реализации уровня правосознания и правовой кулвтурві современного российского общества^[911].

Реализуемый в Российской Федерации вариант реорганизации судебной системы с сохранением и возможным далвнейшим развитием подсистемві арбитражнвіх (специализированнвіх) судов также характеризуется наличием достоинств и недостатков. К положительным сторонам такого подхода, с нашей точки зрения, можно отнести отсутствие необходимых при масштабных организационных преобразованиях значительных материальных издержек, оперативность, а также максимальное сохранение кадрового состава арбитражных судов. Однако наиболее важным представляется сохранение тех прогрессивных достижений (гласность и открытость судебного разбирательства, широкое использование технических возможностей фиксации хода судебного заседания, применение электронного документооборота и т.д.), которые способствуют прозрачности судебной процедуры и формированию доверия участников экономических правоотношений к арбитражным судам как субъектам их правовой защиты. К недостаткам данного варианта, как уже было сказано, может быть отнесена проблема обеспечения унификации судебной практики, а также нерешенность вопросов подсудности, связанных с различными подходами к определению понятий экономической и иных видов деятельности.

Как было показано ранее, понятие экономической деятельности, несмотря на предлагаемые для его характеристики критерии^[912], не сформулировано однозначным образом ни в законе, ни в юридической доктрине, что является следствием действия объективных причин. Представляется объективно невозможным сформулировать такое определение посредством исчерпывающего перечня ее параметров. В частности, субъектный состав участников такой деятельности, традиционно включающий юридических лиц и предпринимателей, корректируется в силу разгосударствления экономики, приводящего к тому, что собственниками масштабных имущественных комплексов в ряде случаев являются граждане. История судопроизводства включает и иные примеры подобной несостоятельности: так, в первой редакции статьи 33 АПК РФ 2002 г. дела о создании, реорганизации и ликвидации юридических лиц были отнесены к специальной подведомственности арбитражных судов, что привело к появлению в производстве этих судов дел о ликвидации юридических лиц, не являющихся субъектами экономического оборота. Это обусловило коллизию законодательных положений и позиции Пленума ВАС РФ, высказанной им в уже упоминавшемся постановлении от 9 декабря 2002 года № 11, согласно которой арбитражные суды должны рассматривать указанные споры только в отношении коммерческих организаций. Следует признать, что и трактовка, предложенная ВАС РФ, была не безупречной, поскольку некоммерческие организации также способны осуществлять экономическую деятельность.

Проблематика подведомственности, связанная с неопределенностью понятия «экономическая деятельность», сохраняется и в настоящее время. Так, например, статья 2 Федерального закона от 17 ноября 1995 года № 169-ФЗ «Об

архитектурной деятельности в Российской Федерации»^[913] определяет архитектурную деятельность как профессиональную деятельность граждан (архитекторов), имеющую целью создание архитектурного объекта и включающую в себя творческий процесс создания архитектурного проекта, координацию разработки всех разделов проектной документации для строительства или для реконструкции, авторский надзор за строительством архитектурного объекта, а также деятельность юридических лиц по организации профессиональной деятельности архитекторов. Таким образом, договор на создание архитектурного объекта может заключаться как с гражданином, для которого данная деятельность не является предпринимательской, так и с юридическим лицом, осуществляющим предпринимательскую деятельность. В соответствии со ст. 25 этого же закона (содержательные элементы которой убедительно критикуются специалистами^[914]) гражданин или юридическое лицо, осуществляющие архитектурную деятельность, несут имущественную ответственность в соответствии с гражданским законодательством Российской Федерации за неисполнение или за ненадлежащее исполнение договорных обязательств. Поэтому спор, связанный с исполнением договора в сфере архитектурной деятельности, заключенный коммерческой организацией с гражданином-архитектором, будет подведомствен суду общей юрисдикции, а с юридическим лицом, занимающимся архитектурной деятельностью - арбитражному суду.

В этой связи С.Б. Полич и И.П. Пушкарев обоснованно замечают, что споры, связанные с экономической деятельностью и характеризующиеся сложностью определения подведомственности, включают в себя и иные категории споров. Так, например, в судебной практике неоднозначно решен вопрос о подведомственности споров о признании права собственности на

объект незавершенного строительства по иску физического лица в случае, когда исковое заявление подано до введения процедуры банкротства в отношении ответчика^[915]. Согласно и. 1 ч. 1 ст. 33 АПК РФ, споры о несостоятельности (банкротстве) отнесены к специальной подведомственности арбитражного суда. Однако споры о признании права собственности не относятся ни к специальной подведомственности арбитражных судов, ни к специальной подведомственности судов общей юрисдикции. Таким образом, установление компетентного суда может быть произведено с учетом субъектного состава участников спорного материального правоотношения. При этом в соответствии с позицией, сформулированной в определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 14 мая 2013 г. № 4-КГ 13-4, указанные споры подлежат рассмотрению в суде общей юрисдикции, поскольку исковое заявление о признании права собственности на объект незавершенного строительства подано до введения в отношении ответчика процедуры банкротства (наблюдения). Другая позиция^[916] предполагает, что дело подлежит рассмотрению в арбитражном суде, поскольку в ст. 201.8 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ (ред. от 29.12.2014) «О несостоятельности (банкротстве)»^[917] предусмотрена специальная подведомственность арбитражного суда в отношении указанных категорий споров. Причем соответствующая практика получила развернутую конкретизацию требований в установлениях Пленума ВАС РФ^[918].

Указанные ситуации, безусловно, отрицательным образом сказываются на стабильности правового регулирования, снижая возможность субъектов предпринимательской и иной экономической деятельности в разумный срок защитить свои права в суде. Как следствие, в той или иной мере нивелируется конституционно значимый эффект деятельности судебной системы и доступность правосудия при реализации права на судебную защиту. Указанное обстоятельство является одним из аргументов в пользу унификации структуры судебной системы с исключением из нее подсистемы арбитражных судов.

Проблема сохранения арбитр ажно-право вой составляющей в конституционно-правовой системе Российской Федерации не ограничивается вопросами ее институционального реформирования и связана также с осуществлением судопроизводства. Актуальность проблемы обусловлена тем, что ч. 2 ст. 118 Конституции РФ, устанавливающая, что судебная власть «осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства», не содержит упоминания об арбитражном судопроизводстве. Ситуация, при которой две самостоятельные судебные подсистемы судов осуществляли одни и те же виды производства (гражданское и административное) послужила основанием для инициирования принятия единого Гражданского процессуального кодекса, который может включать в себя самостоятельный раздел, регламентирующий рассмотрение дел в арбитражных судах^[919].

Арбитражный процесс как отдельная отрасль процессуального права и законодательства возник в России более 20 лет назад и в течение этого времени прошел ряд стадий, характеризующихся его различным смысловым наполнением. Так, можно утверждать, что АПК 1992 г. в значительной мере тяготел к фрагментарному тезисному копированию положений гражданского процесса. Миновав промежуточную стадию (АПК 1995 г., определявший особенности подведомственности и подсудности, инстанционности, реализации принципа состязательности), арбитражный процесс к 2002 г. претерпел значительные принципиальные изменения, нашедшие выражение в тексте действующего АПК РФ.

Особенности, присущие современному арбитражному процессу, основаны на его широко признанной связи с традицией континентального гражданского процесса, формировавшейся на протяжении двух последних веков, особенно в части институтов доказывания, процедуры судебного разбирательства и реализации права на обжалование судебных актов. Вместе с тем российский арбитражный процесс обнаруживает и явные новации применительно к экономическим, социальным и иным особенностям страны и глобальной мировой экономики^[920]. Это проявляется, в первую очередь, в появлении не свойственных классическому гражданскому процессу процессуальных инструментов. К ним могут быть отнесены открытость арбитражного процесса (в части доступа к информации о рассмотрении дел); институт специальной подведомственности (ст. 33 АПК РФ); допустимость вариативности и судейского усмотрения в определении формы и сроков проведения судебного заседания (ч. 4 ст. 137 АПК РФ, ст. 228 АПК РФ); процессуальный механизм проверки достоверности заявления о фальсификации доказательств (ст. 161 АПК РФ); электронные судебные акты, электронные доказательства и электронное производство в целом; проведение заседаний с использованием видеоконференц-связи; частичный перенос обязанности извещения с суда на лиц, участвующих в деле, а также ряд иных^[921].

Наличие указанных особенностей, во многом определяющих эффективность арбитражного процесса, служит серьезным аргументом в пользу сохранения подсистемы арбитражных судов как важной составляющей конституционной судебной системы РФ. Этот тезис достаточно убедительно развил А.А. Иванов

применительно к обсуждению вопроса, в подведомственности каких судов (арбитражных или общей юрисдикции) будут находиться дела о банкротстве физических лиц. Учитывая многочисленность судов общей юрисдикции, он заметил, что в случае выбора этой системы для банкротства граждан, доступность правосудия, с географической точки зрения, значительно возрастет. Однако повышение доступности правосудия может быть достигнуто и другими способами, не связанными с созданием большого количества «филиалов». В этих целях может быть использована, в частности, система видеоконференцсвязи, одновременно решающая проблему расстояний, экономии средств бюджета и процессуальных расходов сторон. Для этого возможно обеспечить присутствие в отдаленных регионах помощников арбитражных судей, обеспечивающих первичную проверку документов и работу указанного вида связи. Такой подход, по мнению А.А. Иванова, обусловлен значительной сложностью законодательства о банкротстве, огромным опытом разрешения указанной категории дел, накопленным арбитражными судами в течение двух десятилетий, наличием

специализированных составов суда, а также постоянной высокопрофессиональной работой Президиума ВАС РФ по выработке правовых позиций в сфере банкротства, учитывающих, в том числе иностранный опыт разрешения подобных дел. Передача же этих дел в суды общей юрисдикции приведет к тому, что единый корпус закона о банкротстве будет расколот возникновением принципиально отличающихся правовых позиций судов двух систем, что повлечет за собой глобальное нарушение баланса в гражданском обороте. При этом необходимо учитывать, что, если ситуация с банкротством физических лиц будет развиваться «по американскому сценарию», количество таких дел в год может составить больше миллиона^[922]. В настоящий момент вопрос о выборе судебной системы для рассмотрения данной категории дел,

решен в пользу арбитражных судов^[923], но проблемы, связанные с реализацией процедуры банкротства граждан еще только предстоит узнать.

По нашему мнению, вполне прав В.В. Ярков, полагая, что достичь «абсолютной чистоты» в вопросе разграничения компетенций арбитражных судов и судов общей юрисдикции вряд ли возможно, в связи с чем при реорганизации судебной системы Российской Федерации следует придерживаться подхода, направленного на сущностное, а не формальное обеспечение права на судебную защиту. В условиях объективной сложности действующего законодательства и несогласованности судебной практики необходим такой механизм разрешения конфликтов подсудности, который «обеспечивал бы защиту прав истцов при неправильном выборе компетентного суда и в то же время противодействовал злоупотреблению процессуальным правом на обращение в суд и конституционным правом на судебную защиту в целом»^[924]. В качестве способов решения проблемы он предлагает перенести издержки сложной организации судебной системы и определения компетенции судов с заявителей на суды как органы государственной власти, обеспечивающие осуществление указанного права. В частности, при выявлении на стадии возбуждения дела его неподсудности тому или иному суду целесообразно наделить соответствующий суд полномочием указать заявителю конкретный суд, которому будет подсудно данное юридическое дело, либо C согласия истца самостоятельно передать дело компетентному суду.

Развитие судебной системы, заключает В.В. Ярков, должно осуществляться не революционным, а эволюционным путем, поскольку постепенность преобразований и реформ более свойственно ее внутренней природе. Кроме того, любая реформа неизбежно связана с необходимостью финансирования,

проблематичность которого также является важнейшим ограничителем масштабных предложений по совершенствованию судебной системы. Но наиболее важным является то, что организация судебной системы должна отвечать потребностям общества и экономики, обеспечивая гарантии доступности и удобства судебной защиты субъектам правовых отношений, для которых она создана и функционирует^[925].

Разделяя в целом указанную точку зрения, должны отметить, что в результате эволюционного развития в России сложилась хорошо организованная и устойчивая подсистема арбитражных судов, особенности которой позволяют констатировать ее положительное влияние на конституционализацию правового регулирования. К таким особенностям, прежде всего, следует отнести специфику компетенции, основанную на широком понимании экономической деятельности, проецируемом на основные положения гражданского, административного, и налогового права; интенсивность новаций в применении современных процессуальных и научно- технических средств; транспарентность, достигаемую посредством прозрачности процедуры судебного разбирательства; не свойственную судам общей юрисдикции оперативность; тенденцию к использованию примирительных процедур; постоянство профессионального состава представительства в арбитражных судах^[926]. Реализации потенциала подсистемы арбитражных судов в значительной мере способствует наличие специалистов соответствующего профиля (эксперты, арбитражные заседатели, арбитражные управляющие, медиаторы), для которых правовое наследие ВАС РФ будет длительное время оставаться наиболее органичным и близким их правовой культуре и навыкам, дополнительным средством обеспечения эффективного решения стоящих пред правосудием конституционных задач.

Представляется, что перечисленные факторы и обстоятельства позволяют утверждать, что сохранение арбитр ажно-судебной составляющей в конституционной судебной системе Российской Федерации корреспондирует конституционным целям правосудия по экономическим спорам, обеспечивая эффективную и своевременную реализацию права субъектов экономических отношений на судебную защиту.