О необходимости соответствия воли с действием, как внешним ее проявлением, и случаях отсутствия такого соответствия

Действие, в котором непосредственно или посредственно выражается воля субъекта, должно соответствовать истинному желанию, намерению субъекта, иначе изъявление воли не должно находиться в противоречии с самой волей.

Притворные действия могут быть весьма разнообразны, и с ними мы не редко встречаемся в ежедневных делах. Они возможны, конечно, в юридическом быту всех народов. Иногда само законодательство дает к ним повод, запрещая, например, известные действия и в то же время оставляя возможность совершать их под видом других.

Намеренное притворство во всяком случае предполагает обман, совершаемый в каких-либо видах, хотя бы и не с противозаконной целью; но в истории римского права мы встречаемся с такими случаями, где одно действие намеренно совершается вместо другого вовсе не с целью обмана, без всякого притворства, так что никто—ни лица, совершающие действие, ни посторонние, ни судебная власть, если дело дойдет до ее сведения, не сомневаются относительно значения того действия, которое они совершают. Римлянин желал, например, передать другому в квиритскую собственность раба; чтобы сделать передачу квиритской собственности действительной, они делают вид, что ведут процесс.

Первый обратил внимание на особую природу этого рода действий знаменитый романист Иеринг, удачно давший этого рода действиям название Schemgeschäfte, что по-русски переводится выражением «мнимые действия». Действия этого рода никоим образом нельзя смешивать с действиями притворными—acta simulata. Притворное действие есть дело сторон, и его значение ограничивается единичным случаем; мнимое действие есть общепринятая форма той сделки, которую желают совершить. В притворных действиях истинная воля сторон находится в действительном противоречии с тем видимым действием, в котором она проявляется, a в мнимых действиях противоречие между волей и ее изъявлением представляется лишь по видимости, a на самом деле его нет. Притворная сделка всегда есть намеренный обман; облекают сделку здесь в ложную форму, потому что хотят скрыть от глаз начальства и посторонних истинное намерение совершающих, потому ли, что это намерение незаконно, преступно, или потому, что его просто хотят скрыть от любопытных глаз третьих лиц. Цель мнимой сделки не такова. Здесь нет такой тайны, тут все знают, что именно совершается. Цель мнимой сделки чисто техническая,—достижение вполне дозволенного намерения при помощи может быть натянутых, но единственно предоставляемых законом средств.

С притворными и мнимыми действиями не следует смешивать так называемые фидуциарные сделки[2].

До сих пор мы имели в виду такие случаи, где несоответствие внутренней воли с ее внешним проявлением производится намеренно, по воле действующих; но такое несоответствие может иметь место и без всякого намерения действующего, являясь результатом ошибки с его стороны —error. Лицо по ошибке совершает совсем не то действие, какое оно желало совершить. То, что оно сделало не есть результат его сознательной воли, и поэтому совершенное им ничтожно, но нет и того действия, которое оно намеревалось сделать в действительности. Fr. S.Dig. 34.5. «Itaque, qui aliud dicit, quam vult, neque id dicit. quod vox significat, quia non vult, neque id, quod vult, quia id non loquitur», кто говорит иначе, чем хочет, тот и того не говорит, что слова его выражают, ибо этого он не хочет, и того не говорит, чего он хочет, ибо не высказывает этого словами».

Этого рода ошибка или заблуждение, исключающее сознание и волю y лица, новые юристы называют error essentialis — заблуждение существенное в отличие от простой ошибки, являющейся лишь мотивом, влияющим на волеизъявление, которое вполне отвечало намерению действовавшего. Некоторые русские юристы, по моему неудачно, дают этому случаю название—ненамеренное притворство. Думается, что притворство немыслимо без намерения притворятся. В виду этого мы останемся при термине — существенное заблуждение или существенная ошибка. Такое заблуждение возможно:

Во 1-х, относительно содержания всего действия или юридической сделки. Лицо, например, подписывает документ, который ему подложили вместо другого, настоящего. Или лицо A дает деньги B в дар. B принимает их, думая, что ему дали взаймы. Оба существенно ошибаются и тут нет ни дарения, ни займа. Примеры fr. 5. С. 4. 22;, fr. 18 рг.

Во 2-х, существенное заблуждение относительно лиц, состоящих в юридическом отношении. A дает деньги взаймы B, принимая последнего за С. Разумеется, здесь нет займа. Пример подобного заблуждения в fr. 32. Dig. 12. 1

3) Существенно далее заблуждение относительно тождества вещи, составляющей предмет сделки (error in corpore). Примеры сл. fr. 137 § 1. Dig. 45. 1. и fr. 9. prim. et § 1. D. 18. 1. В последнем, между прочим, говорится, что если существует разногласие только относительно названия предмета, относительно же корпуса разногласия нет, то сделка должна считаться действительной, ибо ошибка в имени, a не в самом предмете, значения не имеет. См. еще fr. 9 pr. Dig. 28. 5.

4) Существенное заблуждение относительно существования предмета. Сделка, заключенная о предмете уже не существующем во время ее заключения, тоже будет ничтожна, но не по отсутствию воли, a потому, что воля направлена на действие невозможное, impossibilium nulla est obligatio fr. 185. Dig. 50. 17, т. е. относительно невозможного не может быть никакого обязательства.

5) Существенным - же иногда является заблуждение относительно материала и свойства предмета сделки, так называемое заблуждение в субстанции, в материи—error in substantia, in materia. Такое заблуждение делает сделку ничтожной, если материал или свойство предмета сделки, по ясному намерению заключающих сделку лиц, составляют не побочный момент, a момент, существенно обусловливающий предмет сделки. Так как практически часто трудно бывает решить, какое значение должно иметь в известном данном случае заблуждение относительно свойства или материала предмета сделки, то понятно, что вопрос о последствиях такого заблуждения был спорным между римскими юристами. Так во фрагменте 9 § 2. Dig. 18. 1. поставлен вопрос: если уксус продан вместо вина, или медь вместо золота, то спрашивается есть ли тут купля-продажа?

Юрист Марцелл говорит, что в этом случае есть действительная сделка, ибо есть согласие относительно corpus'a сделки, но Ульпиан, приводя это решение, не соглашается с ним: «относительно вина», говорит он, «я согласен, ибо вино и уксус подобны—когда вино кисло, то одно может идти за другое, но если медь принимается за золото, то я думаю, что нет купли-продажи, ибо есть заблуждение относительно материи».

Между новыми юристами вопрос о значении заблуждения в материи или в свойстве предмета также остается спорным. Одни утверждают, что здесь в каждом данном случае решающее значение должны иметь существующие экономические воззрения, т. е. что ошибка в свойстве предмета тогда только должна иметь значение существенного заблуждения, когда, вследствие отсутствия предполагавшегося ошибочно свойства, предмет не может удовлетворять тому экономическому назначению, которое стороны имели в виду. По этому мнению выходит, что, когда лицо заключает сделку, имея в виду такое-то свойство вещи, a на самом деле свойство ее оказывается другое, то сделка может быть действительной, если только по существующим экономическим воззрениям то и другое свойство вещи безразличны.

Против этого справедливо замечают, что, во 1-х, экономические воззрения меняются, a во 2-х, что справедливее принимать в каждом отдельном случае во внимание не экономические воззрения, a конкретное намерение лиц, совершающих сделку, ибо там, где с точки зрения существующих экономических воззрений нет никакого различия для совершающих сделку лиц, может быть огромная разница. Например, по существующим экономическим воззрениям, господствующим в известном обществе, картина Рембрандта или Мурильо может иметь одну цену с грошовой копией, оригинальная изящная головка Грёза и грубый рисунок малюющего любителя могут казаться безразлично картинками, но для знатока живописи между оригиналом великого художника и копией с оригинала будет большая разница.

В 3-х, возможно еще иногда отнести к случаям существенного заблуждения заблуждение в количестве. При этом надо различать, сделки возмездные от безвозмездных. Относительно первых заметьте fr. 52 Dig. кн. 19. tut. 12. Если я отдал в наем землю за десять тысяч сестерций, ты же думал, что я отдал ее тебе за пять тысяч, то сделка недействительна, наоборот, если бы я думал, что отдал в наем за меньшее количество, ты же думаешь, что за большее количество, то договор имеет силу, ибо кто предлагает десять тысяч, тот предлагает и пять, a относительно пяти тысяч оба контрагента согласны. Про того же, кто хочет отдать за десять тысяч, нельзя сказать, что он хочет отдать за пять, тут нет его воли на отдачу за пять тысяч, и потому сделка недействительна.

Итак, в возмездных сделках заблуждение относительно количества только тогда уничтожает сделку, когда одна сторона ошибочно считает большим то количество, которое другая сторона на самом деле обязывается дать как эквивалент; если сторона, наоборот, ошибочно считает меньшим количество того, что обязывается доставить другая, то сделка действительна, но только на меньшее количество.

В сделках безвозмездных приходится рассуждать иначе. Вообще, в безвозмездных сделках заблуждение относительно количества здесь никогда не делает сделку ничтожной; она действительна, только на меньшее количество.

[1] См. стр. 66—75 моей диссертации «Классификация явлений etc».