ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПРЕДМЕТА И НАПРАВЛЕНИЯ РАССЛЕДОВАНИЯ

До того, как термин «криминалистическая характеристика преступления» вошел в обиход и литературу, в структуре част­ных криминалистических методик неизменно различали такой элемент, как предмет доказывания (обстоятельства, подлежа­щие установлению) по делам данной категории.

Обычно этот структурный элемент конкретной частной ме­тодики излагался первым или шел следом за описанием особен­ностей возбуждения дела, а все то, что теперь относят к крими­налистической характеристике преступления, раскрывалось применительно к конкретным обстоятельствам, подлежащим доказыванию.

Отправляясь от общей характеристики предмета доказыва­ния, даваемой уголовно-процессуальным законом, авторы раз­работок по конкретным частным методикам видят свою задачу в том, чтобы максимально детализировать предмет доказыва­ния пд конкретной категории преступлений, наполнить аб­страктную обобщенную уголовно-процессуальную формулу конкретным типичным для данных дел содержанием; на сле­дующем этапе при адаптации частной криминалистической ме­тодики к условиям расследования отдельного преступления это типичное содержание заменяется индивидуальным, отражаю­щим особенности данного конкретного дела.

Естественно, что при признании криминалистической харак­теристики преступления неизбежно возникает вопрос, поглоща­ет ли характеристика указанный структурный элемент частной методики или не поглощает, а если поглощает, то полностью или частично,

Инициаторы замены уголовно-правовой классификации пре­ступлений криминалистической А. Н. Васильев и Н. П, Яблоков, говоря о криминалистической характеристике, не включили в нее все вопросы предмета доказывания, и при дальнейшем из­ложении в книге содержания конкретных частных методик предмет доказывания сохранил свою структурную обособлен-йость⁷². По тому же пути пошли авторы учебников по кримина­листике для юридических вузов 1973 и 1976 гг.⁷³.

190

но. заметно из докладов на Всесоюзной криминалистической конференции 1976 г.

По мнению А. Н, Васильева, С, И. Винокурова, Н. И. Ябло-кова и некоторых других участников конференции, криминали­стическая характеристика поглощает собой предмет доказыва-¹ ния; Н. Г.'Гранат сохранила старую структуру конкретной част­ной методики; из того, как представляют себе содержание кри­миналистической характеристики преступления В. Г. Танасе-вич, В. А. Ледащее и В. А. Образцов, можно сделать вывод, что и они рассматривают характеристику предмета доказывания как часть криминалистической характеристики преступления. Поскольку И. Ф. Герасимов отметил необходимость при,опреде­лении обстоятельств, подлежащих установлению, лишь учиты­вать элементы криминалистической характеристики, мы за­ключаем, что он сохраняет изложение предмета доказывания в качестве самостоятельного структурного элемента методики⁷⁴. Наконец, в вышедшей уже после конференции работе А. Н. Колесниченко, наряду с криминалистической Характери­стикой преступления, сохранен и перечень обстоятельств, под­лежащих доказыванию по делу⁷⁵. *

I Мы полагаем, что правильное понимание содержания кри­миналистической характеристики преступления делает ненуж­ным приведение в качестве самостоятельного структурного эле­мента конкретной частной методики перечня обстоятельств, подлежащих доказыванию (установлению) по данной категории уголовных дел. Содержание криминалистической характери­стики должно охватывать собой все элементы предмета доказы­вания с теми их особенностями, которые присущи именно рас­следованию конкретной категории преступлений. Иное решение поп роса неизбежно приводит либо к неполноте криминалисти­ческой характеристики/В которой не отражаются какие-то эле­менты предмета доказывания, дающие возможность судить о преступлении в криминалистическом аспекте, либо к дублиро-нанию содержания этих двух структурных элементов методики.

Одно из двух- либо следует признать необходимость крими­налистической характеристики преступления и тогда исклю­чить перечень указанных обстоятельств из чм'сла элементов/ конкретной частной методики, либо следует отказаться от ха­рактеристики, и тогда надо будет оставить перечень: третьего решения, как нам представляется, не существует.

При этом необходимо подчеркнуть, что предмет доказыва­ния как процессуальная категория, принимаемая во внимание обязательно и фактически определяющая узловые задачи рас­следования, не исчезает из методики. Криминалистическая ха­рактеристика должна содержать данные о всех элементах пред­мета доказывания в общей для конкретного вид^ преступлений форме.

Иначе мы решаем вопрос о соотношении криминалистиче-

191

ской характеристики преступления с определением напрйвле-ния расследования и описанием особенностей планирования процесса собирания, исследования, оценки и использования до-казательств. На наш взгляд, этот структурный элемент кон­кретных частных криминалистических методик должен сохра­нить свою самостоятельность по следующим основаниям.

Как уже отмечалось, криминалистические характеристики преступлений основываются на уголовно-правовой и кримина­листических классификациях преступлений с учетом кримино-логических классификаций преступлений и преступников. Определение же направления расследования осуществляется, исходя из других оснований, хотя, разумеется, с учетом¹ крими­налистической характеристики преступления, служащей ори­ентиром и при построении версий, и при конкретизации целей расследования в соответствии с предметом доказывания. Одним из таких оснований будут объем и содержание исходной инфор­мации. Это основание, как мы пытались показать, —•- не крими­налистическая классификация преступлений, а классификация исходных данных, характеризующая информативный компо-нент следственной ситуации.

Исходные данные не могут, как правило, за исключением тех случаев, когда преступление совершено в условиях полной очевидности и преступник задержан На месте происшествия с поличным, дать исчерпывающее представление о следственной ситуации, учет которой необходим для определения направле­ния расследования. Именно поэтому следователь, приступая к расследованию, вынужден нередко довольствоваться лишь ти­пичными версиями, которые конкретизируются уже в процессе производства первоначальных следственных действий.

Между тем в большинстве разработок по конкретным част­ным криминалистическим методикам вопросы планирования расследования излагаются после освещения особенностей так­тики первоначальных следственных действий? Это обычно объясняют тем, что развернутое планирование характерно толь­ко для второго этапа расследования, когда в результате оценки информации, собранной с помощью первоначальных следствен­ных действий, возможно составление подробного письменного плана расследования. Такая система изложения принята прак­тически во всех учебниках по криминалистике, хотя иногда и сопровождается оговорками, что планирование расследования может охватывать и этап первоначальных следственных дей­ствий⁷⁶.

Подобный подход к построению структуры частной крими­налистической методики теперь нам представляется неправиль-

Ш^у

ным. При существующем положении вещей невольно создается впечатление, что начальный этап расследования, рт которого» как известно, в значительной степени зависит успех всего про-цесса доказывания, не планируется, что планирование рассле­дования возможно только на основе достаточно полной инфор*-мации, а исходные данные не могут служить для него основой. Тем самым мы невольно допускаем взгляд на начальный этап расследования как на нечто бесплановое, в лучшем случае — нечто трафаретное, что можно осуществлять по стандарту, год­ному для любых ситуаций, когда учет индивидуальных особен­ностей и не требуется. И такой стандарт действительно предла­гается в виде типичного перечня первоначальных следственных действий, даваемого в типичной последовательности.

Этот алгоритм начального этапа расследования в известной степени необходим и полезен. Однако он не может предлагаться в единственном числе. Подобных алгоритмов должно быть не­сколько — хотя бы по числу типичных версий или по числу ва­риантов содержания исходной информации.

С рассматриваемым вопросом связан и вопрос о необходимо­сти выделения в самостоятельный структурный элемент мето­дики такой стадии процесса, как возбуждение уголовного дела.

Некоторые авторы начинают рассмотрение частных крими­налистических методик с изложения особенностей возбуждения уголовного дела по данной категории преступлений. Здесь обычно перечисляются типичные поводы и основания для воз­буждения дела и некоторые вопросы проверки первичных мате­риалов.

Возражая против практики отнесения указанных вопросов к криминалистической методике, А. Н. Васильев писал: «Рассмо-трение первичных материалов и возбуждение уголовного дела должны относиться к науке уголовного процесса, а не к методи­ке расследования и не к криминалистике вообще. Задача крими­налистики разработать свою методику расследования престу­плений. При проверочных же действиях нет необходимости применять приемы и средства криминалистики, если, конечно, не становиться на путь подмены расследования проверкой. Ста­тья 109 УПК РСФСР допускает возможность совершать до воз­буждения уголовного дела лишь самые простые действия — истребовать необходимые материалы и получать объяснения, рекомендации по рассмотрению первичных материалов должна давать процессуальная наука»⁷⁷.

Оспаривая доводы А. Н. Васильева, А. Ц. Колесничекко выд-нинул контраргумент «Решение этого вопроса, — пишет он, —-имеет как бы две стороны, два аспекта. Действительно, решение вопроса о достаточности имеющихся данных для возбуждения уголовного дела, необходимости, провести их проверку относит-

' ^{1ик 348} I 193

ся к уголовному йроцессу!. Однако исходные данные, по кото­рым возбуждено дело, являются объектом и специфической криминалистической оценки, позволяющей принять во внима­ние какую-либо из типичн.ых версий, характерных именно для данной совокупности признаков преступлений, по йоторым на­чато расследование.

В этом споре мы на стороне А. Н. Васильева. В криминали­стической методике нет необходимости дублировать процессу­альные вопросы, не относящиеся к тому, как именно нужно ор­ганизовать и осуществить расследование. Что же касается необ­ходимости криминалистической оценки исходные данных, о чем справедливо пишет А. Н. Колесниченко, то такая оценка и дается при рассмотрении вопросов направления и планирова­ния расследования и ее незачем выделять в самостоятельный структурный элемент частной методики. Не является основани­ем для изменения этой позиции и довод о том, что, поскольку до возбуждения уголовного дела может производиться осмотр ме­ста происшествия, а по мнению некоторых авторов, должно быть разрешено и назначение в необходимых случаях и некото-рых судебных экспертиз⁷⁹, в структуре частной методики дол­жен быть сохранен названный выше-элемент. Эти следственные действия в любом случае будут относиться к числу первона­чальных и в качестве таковых рассматриваться в третьем эле­менте частной методики.

Таким образом, определены два структурных элемента част­ной криминалистической методики: криминалистическая ха-рактеристик^ преступления и определение направления и осо-бенности планирования расследования. Третьим элементом мы считаем описание первоначальных следственных действий; к оперативно-розыскных мероприятий, причем в отношении пер­вых указывается перечень, типичная последовательность и осо­бенности тактики, а в отношении вторых — приводится только перечень с указанием вопросов, которые могут быть решены их

проведением.