§1. Международная юрисдикция турецких судов

Глава I второй части Кодекса 2007 г. охватывает вопросы международной юрисдикции турецких судебных органов, т.е. вопросы компетенции судебного аппарата Турецкой Республики по разрешению гражданских дел, связанных с иностранным правопорядком.

Турецкий законодатель, аналогично, к примеру, болгарскому и македонскому, решил использовать термин «международная юрисдикция», хотя на сегодняшний день в законодательстве других государств и доктрине можно встретить также термины «международная компетенция», «международная подсудность». Для целей настоящего исследования данные понятия используются в качестве синонимов.

В соответствии со ст. 40 международная юрисдикция турецких судебных органов должна определяться по правилам турецкого права в соответствии с внутригосударственной юрисдикцией турецких судов. В Кодексе 2007 г. отсутствуют прямые предписания об исключительной международной подсудности турецким судам. Таким образом, остается неясным, в каких ситуациях спор будет подсуден исключительно турецким судам с исключением подсудности судов любого другого государства. Данное законодательное решение, на наш взгляд, представляется одним из наиболее серьезных недостатков Кодекса 2007 г.,

который расценивается турецкими исследователями в качестве «главного источника турецкого МГП»³⁶⁶. Правила об исключительной международной подсудности можно вывести только косвенным образом, путем смыслового толкования отдельных статей.

Альтернативная международная подсудность установлена по искам в отношении личного статуса физических лиц. Согласно ст. 41 иски в отношении личного статуса турецких граждан подлежат рассмотрению судами, обладающими юрисдикцией в Турции, при условии, что такие иски не были или не могли быть поданы в суды иностранного государства. Если в Турции нет суда, обладающего внутригосударственной юрисдикцией, то такие иски рассматривает суд по месту проживания соответствующего лица.

Если турецкий гражданин не проживает в Турции - компетентен суд последнего постоянного места проживания в Турции; если не имеется последнего постоянного местожительства - компетентен один из судов Анкары, Стамбула или Измира. По всей видимости, решение турецкого законодателя о признании компетенции судов именно этих городов объясняется большим доверием и уверенностью в профессионализме и опыте судей крупнейших турецких городов при рассмотрении споров, связанных с иностранным правопорядком.

Профессор Г. Текиналп, которая продолжительное время возглавляла Комиссию по разработке Кодекса 2007 г., отмечает, что одна из целей кодификации МЧП/МГП состояла в том, чтобы наделить турецкий суд подсудностью в отношении споров, затрагивающих вопросы личного статуса турецких граждан в абсолютном большинстве случаев. По ее мнению, именно поэтому Кодекс 2007 г. не предусматривает обращения к правилам местной юрисдикции, а закрепляет «вездесущую»

международную юрисдикцию турецких судов. При этом, разумеется, Кодекс 2007 г. не предусматривает исключительной подсудности турецким судам споров, затрагивающих вопросы личного статуса турецких граждан, таким образом, не существует препятствий к признанию решения иностранного суда, затрагивающего вопросы личного статуса турецких граждан³⁶⁷.

В соответствии со ст. 42 иски в отношении иностранца, не имеющего постоянного местожительства, о помещении под опеку, об установлении попечительства, о назначении опекуна, объявлении отсутствующим или умершим рассматриваются судами Турции, если соответствующее лицо проживает в Турции; если лицо не проживает в Турции - компетентен суд по месту нахождения его имущества.

Неизменными по сравнению с Законом 1982 г. остались нормы, устанавливающие правила международной подсудности в отношении споров из наследственных отношений. Иски по вопросам наследования рассматриваются судом по месту последнего постоянного местожительства умершего в Турции; если последнее постоянное местожительства было не в Турции - то судом по месту нахождения наследственного имущества (ст.

43). Руководствуясь общими правилами установления исключительной международной подсудности, можно предположить, что иски о наследовании турецкой недвижимости находятся в исключительной компетенции турецких судов. Однако прямо этот подход в Кодексе 2007 г. не закреплен.

Важным новшеством является установление турецким законодателем специальных правил, позволяющих определить, какие суды обладают юрисдикцией по отдельным видам контрактов (трудовые договоры,

потребительские договоры и договоры страхования). Необходимо отметить, что согласно Кодексу 2007 г. юрисдикция судов в отношении таких договоров не может быть изменена соглашением сторон (ст. 47.2).

Согласно ст. 44 Кодекса 2007 г., в отношении споров, возникающих из индивидуальных трудовых контрактов или трудовых отношений, юрисдикцией обладает суд по месту работы на территории Турции, где работник обычно выполняет свою трудовую функцию. В случае предъявления иска работником турецкие суды также обладают юрисдикцией по месту постоянного проживания работодателя или по месту постоянного или обычного проживания работника. Из текста ст. 44 неясно, идет ли речь об исключительной или альтернативной подсудности турецким судам. Имеет ли право работник, работающий на территории Турции, вчинить иск из индивидуального трудового контракта в иностранном суде по месту постоянного проживания работодателя? Будет ли решение, принятое по данному делу иностранным судом, признано и исполнено в Турции? К сожалению, Кодекс 2007 г. не дает ответов на эти вопросы. «Брюссель I» предусматривает схожие положения в отношении регулирования юрисдикции по трудовым спорам. Так, согласно ст. 19 работник вправе предъявить иск работодателю, имеющему место нахождения на территории государства-члена ЕС, либо в суды государства-члена ЕС, в котором он имеет свой домицилий, либо в суд того места, где работник обычно осуществляет свою работу, либо в суд последнего места, в котором он обычно осуществлял свою работу. При этом регулирование «Брюссель I» более подробно: например, закрепляется, что если работник не осуществляет постоянно свою работу в одной стране, он может подать иск в суд государства, где находится, или находилось учреждение, нанявшее работника.

Подобное уточнение, к сожалению, отсутствует в Кодексе 2007 г.

По спорам из потребительских контрактов Кодекс 2007 г. предоставляет потребителю право выбора компетентного суда. В ст. 45.1 закреплено, что по спорам, возникающим из потребительских контрактов, турецкие суды обладают юрисдикцией либо по месту постоянного или обычного проживания потребителя, либо по месту осуществления деятельности, постоянного проживания или обычного проживания другой стороны, по выбору потребителя. Опять же не ясно, имеет ли право потребитель обратиться в суд иностранного государства, на территории которого другая сторона, осуществляющая свою деятельность в Турции, имеет постоянное проживание. Тем не менее, предоставляя потребителю право выбора надлежащей подсудности, турецкий законодатель использует весьма благоприятные правила подсудности. Аналогичные правила предусматривает и «Брюссель I»: согласно ст. 16 потребитель может предъявить иск в отношении другой стороны по договору в суды государства-члена ЕС, на территории которого домилицирована такая сторона, либо в суде места домициля потребителя. В отношении производства по искам, подаваемым против потребителя, юрисдикцией обладает суд по месту обычного проживания потребителя в Турции (ст. 45.2). Здесь, очевидно, имеется в виду исключительная подсудность. Таким образом, возможность выбора у другой, экономически более сильной стороны договора отсутствует, следовательно, она может предъявить иск к потребителю лишь в судах государства, на территории которого домилицирован потребитель.

По спорам, возникающим из договора страхования, юрисдикцией обладает суд по основному месту деятельности страхователя или по месту, в котором расположен филиал, заключающий договор страхования, или находится его агент (ст. 46). Эта норма явным образом подразумевает альтернативную международную подсудность. Однако по искам, поданным против держателя страхового полиса, застрахованного лица и бенефициара, судом, обладающим юрисдикцией, будет суд места их постоянного жительства или места обычного проживания в Турции (ст.

46). Представляется, что в данном случае речь идет уже об исключительной компетенции турецких судов.

Турецкий законодатель, аналогично законодательству и практике большинства государств, допускает договорную подсудность (ст. 47). По соглашению сторон конкретное дело может быть отнесено к юрисдикции иностранного государства, хотя по закону оно подсудно местному суду, или, наоборот, дело, которое по закону подсудно иностранному суду, может быть в силу соглашения сторон отнесено к юрисдикции местного суда. Таким образом, стороны могут путем соглашения установить любую подсудность (за исключением случаев исключительной юрисдикции турецких судов), точно так же, как на основе принципа автономии воли по соглашению сторон к сделке может применяться материальное право любого государства . Интересно отметить, что в рапорте Комиссии к проекту Кодекса 2007 г. отмечалось, что, формулируя данную норму, разработчики учитывали положения швейцарского Закона о МЧП (ст. 5), а также положения «Брюссель I» (ст. 23-24, 27-30)^[364] ^{^[365] ^[366].}

Безусловно, развитие договорного процесса в этой области является эффективным путем для устранения как позитивных, так и негативных конфликтов международной подсудности . Кодекс 2007 г. практически не внес никаких изменений в регулирование института договорной подсудности по сравнению с Законом 1982 г. Статья 47 Кодекса

указывает, что по делам, не попадающим в сферу исключительной юрисдикции турецких судов, стороны могут договориться о направлении иска, вытекающего из обязательственных отношений, осложненных иностранным элементом, в суд иностранного государства, т.е. заключить соглашение о выборе суда. Соглашение в отношении юрисдикции или ее ограничения является действительным только при условии, что оно может быть доказано письменными свидетельствами, т.е. закрепляется обязательная письменная форма пророгационного соглашения.

В турецкой юридической литературе отмечается, что условия действительности пророгационного соглашения определяются в соответствии с турецким процессуальным законодательством.

Пророгационное соглашение должно быть зафиксировано в письменной форме, относиться к конкретному спору и четко определять конкретный турецкий суд, которому предоставлена международная юрисдикция (ст. 17 ГПК 2011 г.)³⁷¹. При этом, как указывает профессор Г. Текиналп, спор не должен быть обязательно связан с турецким правопорядком. Стороны могут предусмотреть юрисдикцию конкретного турецкого суда по любому вопросу независимо от их национальности . Пророгационное соглашение может быть заключено в отношении отдельных споров, чаще всего, по вопросам имущества и дебиторской задолженности. Другими словами, по спорам, в отношении которых установлении исключительная юрисдикция турецких судов, соглашение о пророгации не может быть заключено (ст. 18 ГПК). Г. Текиналп отмечает, что стороны могут договориться о направлении иска, вытекающего из обязательственных отношений, связанных с иностранным правопорядком, в суд иностранного ^[367] ^{^[368] государства, только если не установлена местная юрисдикция на основе принципов публичного порядка и исключительной юрисдикции. При наличии дерогационного соглашения иск может рассматриваться компетентным турецким судом только тогда, когда иностранный суд считает себя не обладающим юрисдикцией, или если возражение в отношении юрисдикции не было заявлено в турецких судах. Сложность в применении нормы о договорной подсудности заключается в том, что, как уже было отмечено, турецкий законодатель не прояснил, какие именно споры попадают под исключительную юрисдикцию турецких судов.
Как было указано, ст. 47.2 устанавливает, что юрисдикция судов по искам, вытекающим из трудовых отношений, потребительских контрактов и договоров страхования, не может быть изменена по соглашению сторон. Исходя из смысла данной нормы, можно предположить, что такие иски находятся в исключительной компетенции турецких судов. Однако такое предположение невозможно аргументировать, опираясь только на текст соответствующих положений Кодекса 2007 г. Как было показано, в ст. 4446 речь может идти как об исключительной, так и об альтернативной подсудности. Очень жаль, что турецкий законодатель не установил четких и однозначных правил разграничения международной гражданской юрисдикции. Это сильно затрудняет понимание соответствующих положений Кодекса 2007 г. и потенциально может привести как к отказу в признании и исполнении иностранных решений в Турции, так и к отказу в признании и исполнении турецких решений за границей.
Вопрос о международной юрисдикции турецких судов и, в частности, вопрос об их исключительной юрисдикции, является предметом горячих дискуссий в турецкой доктрине и судебной практике. Большинство турецких исследователей (А. Челикель, Б. Эрдем, Ч. Шанли, Э. Эсен) сходятся во мнении, что на основании ст. 12 ГПК турецкий суд обладает исключительной юрисдикцией только по вопросам недвижимого имущества . Однако, по их мнению, существует также «ограниченная исключительная юрисдикция» турецких судов. Речь идет о спорах в области трудового права, из потребительских и страховых правоотношений (ст. 44-46 Кодекса 2007 г.). Имеется в виду следующее: решение иностранного суда может быть признано только, если оно вынесено в пользу более слабой стороны отношения (работника, потребителя или застрахованного). Однако, как утверждают турецкие исследователи, если решение иностранного суда вынесено против слабой
374
стороны, вряд ли представляется шанс на его признание и исполнение .
Кодекс 2007 г. оставил неизменными положения Закона 1982 г. об институте гарантии (судебного залога - cautio judicatum solvi). В ст. 48 определено, что иностранные физические и юридические лица, подающие иски или участвующие в разбирательствах, или ходатайствующие о возбуждении производства по принудительному исполнению иностранных решений в турецких судах, должны по требованию предоставить гарантии, определенные судом, для покрытия судебных издержек, расходов и убытков противоположной стороны. Одновременно турецкий суд может освободить истца, вступившую в процесс сторону или сторону по делу о принудительном исполнении от предоставления гарантий на основе взаимности. Интересно отметить, что в рапорте Комиссии к проекту Кодекса 2007 г. отмечалось, что, формулируя данную норму, разработчики учитывали положения «Брюссель I» (ст. 51) .
Однако в итоге норма турецкого закона противоречит европейскому решению. Согласно ст. 51 «Брюссель I», никакого поручительства, залога ^[369] ^{^[370] ^[371]}
или гарантии нельзя требовать от стороны, которая в одном государстве- члене ЕС обращается с заявлением об исполнении судебного решения, вынесенного в другом государстве-члене ЕС, на основании того, что это лицо или является иностранным гражданином, или не имеет постоянного места жительства, или не является резидентом государства, в котором производится исполнение судебного решения. Немецкий исследователь Х. Крюгер, анализируя данную норму, указывает, что подобное решение турецкого законодателя более соотносится с нормой Луганской конвенции о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам 1988 г. В ст. 24 Луганской конвенции говорится, что в суды любого договаривающегося государства можно обращаться с ходатайством о принятии таких предварительных мер, в том числе, мер защиты, какие допускает закон этого государства, даже если согласно Конвенции рассмотрение дела по существу относится к юрисдикции судов другого договаривающегося государства^[372]. В редакции Луганской конвенции от 30.10.2007 г. данная норма осталась неизменной (ст. 31). По всей видимости, сохраняя данную норму в неизменном виде по сравнению с Законом 1982 г., турецкий законодатель признал
неготовность турецкой судебной системы отказаться от института судебного залога.
Необходимо особо отметить прямое закрепление в Кодексе 2007 г. концепции функционального (ограниченного) иммунитета иностранного государства. Статья 49 устанавливает ограничения юрисдикционного иммунитета иностранных государств - такой иммунитет не предоставляется по правовым спорам, возникающим из частноправовых отношений. В подобных спорах процесс может проводиться и в
отношении дипломатических представителей иностранного государства. Представляется, что речь идет о юрисдикционном иммунитете в широком смысле слова - по частноправовым спорам иностранное государство не только подсудно турецким судам, но и к его имуществу возможно применение обеспечительных мер и мер по принудительному исполнению судебного решения. В связи с таким решением хотелось бы подчеркнуть, что страны-члены ЕС, кандидатом в который является Турция, придерживаются концепции функционального иммунитета иностранного государства, но в узком его понимании. Страны-члены ЕС руководствуются в этом вопросе положениями Европейской (Брюссельской) конвенции о государственном иммунитете (1972) .
Данная Конвенция ограничивает судебный иммунитет государства, но предусматривает абсолютный иммунитет государства от принудительного исполнения судебного решения. Тем не менее, норма Кодекса 2007 г. в отношении судебного иммунитета отражает современную тенденцию включать в законодательство по МЧП положения о функциональном иммунитете иностранного государства.}

<< | >>

↑

Источник: Баталова Марьяна Рашитовна. МЕЖДУНАРОДНОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ (ОПЫТ КОДИФИКАЦИИ). Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва - 2014. 2014

Скачать оригинал источника

Еще по теме §1. Международная юрисдикция турецких судов:

- Авторское право России - Международная охрана интеллектуальной собственности - Право інтелектуальної власності України -