XXII, Товарищества с ограниченной ответственностью

Griinhut. Die Gesellschaft mit beschrankter Haftung nach osterreichischem Recht. — Goldschmidt. Alte und neue Formen der Handelsgesellschaften. Вошло во 2-ой том его Vermischte Schrif- < ten.

Товарищество с ограниченной ответственностью участников , это —новая форма товарищеских соединений, почти неизвестная русской литературе. Между тем она представляет огромный интерес и с точки зрения теоретической, и с точки зрения практической, так как мы имеем тут дело с такой новой комбинацией товарищеских элементов, которая находится в противоречии с твердо установившимися представлениями о возможных формах товарищеских организаций. Мы здесь говорим о новизне не только по отношению к русскому праву,— в этом не было бы ничего удивительного,— но и по отношению к праву западноевропейскому. Эта форма товариществ с ограниченной ответственностью участников есть по преимуществу результат кабинетной работы германских юристов. Правда, работа эта была вызвана настойчивыми требованиями людей практики432, указывавшими на недостаточную эластичность акционерных компаний, с одной стороны, недостаточную возможность дальнейшего широкого распространения полных товариществ — с другой2. Но требования реформы были определенные, однако пути для их удовлетворения рисовались чрезвычайно неясно.

В мотивах к германскому закону4 сделана, правда, попытка, весьма тщательно выполненная, доказать, что и в германской литературе давно указывалось на необходимость создать новую форму товарищества с ограниченной ответственностью, но и сама эта попытка может служить красноречивым свидетельством того, что мы тут имеем один из тех случаев, — и это следует отметить, когда теория отстает от требований практики, и жизнь находит себе пути, помимо теории, порой к большому ее изумлению. Казалось бы, законопроект, выработанный почти без участия людей теории должен был встретить многочисленные возражения и большие затруднения, а между тем, как это не без изумления констатирует автор одного из известнейших комментариев к этому закону — Нейкамп весьма редко законопроект, трактующий о вопросе такой огромной с хозяйственной точки зрения важности, подвергался столь быстрому и суммарному рассмотрению в законодательных инстанциях, как этот. 2

Rosenthal в Handworterburh, стр. 713. 3

Neukamp. D Reichsgesetz betr. d. G. m. b. H., 3. Aufl. VIII, XVII. Любопытно в связи с этим отметить чрезвычайную бедность литературы, посвященной этому институту: она имеет почти исключительно комментаторский характер. Этим характером отличается даже работа проф. Грюнгута. 4

Entwurf nebst Begriindung, стр. 24. сл. | 400 Первоначальный проект этого закона был опубликован в конце 1891 г. В феврале 1892 г. рейхстагу был передан проект во второй редакции, а уже 21 марта того же года законопроект был принят в третьем чтении.

Дальнейшая судьба этого закона доказала, что законодательные инстанции, действовавшие в этом вопросе под исключительным влиянием деловых сфер, поступили не совсем легкомысленно.

Необходимо при этом отметить, что большинство нововведений австрийского закона, хотя и представляются улучшениями сравнительно с германским образцом, однако лишь более последовательно развивающими его основные черты434.

Трудно поэтому усомниться в том, что этому институту предстоит широкое распространение в Европе435. Международная конкуренция, соображениями о которой в значительной мере обусловливалось создание этой формы в Германии436, если иные соображения и окажутся недостаточно сильными, вынудит и другие страны заимствовать институт, который, облегчая организацию товарищеских предприятий, тем самым облегчает предпринимательскую деятельность. Вопрос об этих товариществах приобретает таким образом, серьезный практический интерес. Не менее интересен этот институт с тео- ретической точки зрения. Он опрокидывает довольно твердо установившийся взгляд на ограниченную ответственность товарищей как на особую привилегию, которую законодатель может предоставлять предпринимателям только в виде особого исключения, когда он вместе с тем принимает серьезные меры к тому, чтобы гарантировать кредиторов против злоупотреблений со стороны предпринимателей этим правом ограниченной ответственности437.

И в полном соответствии с этими взглядами законодателя находились и взгляды юристов, которые считали существенным признаком юридического лица, порой, как это полагал Лабанд, единственным признаком такового, ограниченную ответственность участников.

Правда, брешь в этих взглядах была пробита уже германским законодательством по отношению к потребительным и производительным товариществам.

Выдвинулась, следовательно, потребность в такой форме товарищеских ассоциаций, в которых предприниматель отвечал бы не всем своим имуществом, но только в определенных, заранее и ему и кредиторам товарищества известных пределах.

Законодатель теперь не боится больше так, как он боялся раньше, когда кредит приобретал впервые серьезное значе- ние для делового оборота, предприятий с ограниченной ответственностью всех участников. Он более не видит единственного спасения в неограниченной ответственности, придавая серьезное значение тому, что характер ответственности участников становится известным всем, приходящим с этим товариществом в деловые сношения. Законодатель, правда, считает необходимым оградить широкую публику от легкомысленного участия в такого рода предприятиях, но с этой целью он ограничивается мерами устранения спекуляции долями участия в таковых. Именно поэтому покупка и продажа долей участия в этих товариществах значительно затруднена вследствие чего доступ на биржу и спекуляция этими бумагами становятся невозможными440. Возможность продажи доли участия в товариществе с ограниченной ответственностью, говорят мотивы к германскому закону, не должна подрывать значения этого участия как длительного отношения441. В этом отношении чрезвычайно любопытно сравнение этих мероприятий со старинной политикой английского законодателя по отношению к акционерным компаниям. В отличие от всех континентальных законодательств, английское, в сущности говоря, не принимало никаких мер в интересах обеспечения предприятию его основного капитала. Достаточно, если семь человек подпишутся, хотя бы на одну акцию каждый, для того, чтобы предприятие считалось окончательно возникшим. Таким образом, может казаться, что Англии была неизвестна защита против дутых акционерных компаний, которую дают все континентальные законодательства. Дело, однако, в том, что эту защиту английское законодательство создает в другом виде, именно, воспрещая доступ на биржу акций предприятий, основной капитал которых не собран целиком.

Несмотря на критическое отношение со стороны многих выдающихся юристов, новая форма товарищества скоро пустила глубокие корни и в настоящее время приобретает в Гер- мании широкое и притом все увеличивающееся распространение442.

Однако было бы несправедливо утверждать, что те опасения и те предостерегающие голоса, которые раздаются в Германии по поводу этой новой формы товарищеского соединения, были совершенно лишены основания.

Таким образом, для нас изучение этой формы товарищеского соединения приобретает, особый интерес как новая стадия в развитии товарищеских организаций.

Мы полагаем к тому же, что интерес этот и для нас не только теоретический, но и практический, если, конечно, под интересом практическим не понимать только комментирования законов. Каждый, которому приходилось в значительном количестве знакомиться с русскими товарищескими договорами, в особенности составленными не в столицах, хорошо знает, какая масса договоров об образовании торговых домов порой с значительными капиталами и широким полем деятельности, не подходит ни под один из типов торговых товариществ, предусмотренных законом. С первого взгляда может даже показаться, что единственная причина заключается в юридической безграмотности авторов этих договоров. Но если внимательнее в них всмотреться и глубже вдуматься, то вывод должен быть иной. Чрез огромное большинство этих договоров, красною нитью проходит одна основная идея: стремление ограничить ответственность если не всех участников, то во всяком случае некоторых из принимающих активное участие в ведении дела, что немыслимо в полных товариществах и к чему именно и стремятся законодатели введением товарищества с ограниченной ответственностью участников. Но не только в деловом обороте, в формах более или менее безграмотных и с точки зрения закона едва ли даже действительных, мы встречаем смешанные формы, свидетельствующие о стремлении к типу товарищеской организации, напоминающей черты товарищества с ограниченной ответственностью, но и в Собрании Узаконений и Распоряжений Правительства имеются организации, которые, хотя и не представляются товариществами с ограниченной ответственностью, яв- ляясь в общем так называемыми артельными организациями, тем не менее в них обнаруживаются особенности товариществ с ограниченной ответственностью. Так, с одной стороны, имеется постановление об ответственности в кратном отношении к членскому паю, с другой стороны право увеличения размера пая в определенном кратном к нему отношении,— черта

16

товарищества с ограниченной ответственностью .

По самой своей идее эти новые товарищества являются образованием, средним между полным товариществом и акционерной компанией, причем степень приближения к той или иной форме устанавливается подробностями организации каждого отдельного товарищества: закон, предоставляет в этом отношении значительный простор инициативе товарищей. Нам поэтому представляется чрезвычайно односторонним весьма распространенное мнение, будто эти товарищества являются лишь модификацией акционерных компаний11. Необходимо только иметь в виду, что, будучи такой средней формой, с большим или меньшим приближением к акционерной компании или полному товариществу, товарищества с ограниченной ответственностью участников являются капиталистической, а не трудовой формой. Отсюда требование минимума капитала, неизвестное артельным организациям, довольно значительного минимума доли участия в этих предприятиях, именно 500 марок и 500 крон. Если сопоставить с этим, что у нас допускаются акции в 100 р., то необходимо будет признать, что германский и австрийский законы не усматривали в этих товариществах организаций бескапитальных тружеников. Германский и австрийский за- конодатели идут в этом направлении еще и дальше, допуская возникновение товариществ с ограниченной ответственностью лишь после уплаты одной четверти номинальной цены доли, но во всяком, случае не менее 250 мар.444 — крон445. Только или в связи с этим взглядом на товарищества с ограниченной ответственностью как на капиталистические предприятия становится понятными постановления закона, признающего их юридическими лицами446 и торговыми товариществами, совершенно независимо от объекта их деятельности447.

Рассматривая эти организации как капиталистические, германский и австрийский законы обнаруживают в вопросе о гарантиях предприятию полной оплаты номинальной цены долей участия даже большую заботливость, нежели по отношению к акционерным компаниям. Именно, как и акционеры, товарищи в товариществах с ограниченной ответственностью отвечают за полную оплату своих долей участия, причем от этой обязанности они не освобождаются и продажей своих долей. Если владелец такой доли участия не исполнит требования ее полной оплаты, то за неуплаченное им остаются ответственными все его правопредшественники, которые освобождаются от этой обязанности только по истечении пяти лет со времени продажи своей доли участия. В этом полная аналогия с акционерным законодательством. Но законы о товариществах с ограниченной ответственностью идут еще дальше: они устанавливают субсидиарную ответственность всех това-

99

рищей за неисправность в платежах одного из них .

В чем же опасная сторона этой новой формы союзных организаций, заставившая многих с таким скептицизмом отнестись к ее введению,—скептицизмом, как мы видели, не со- всем лишенным оснований? Опасность заключается не столько в тех постановлениях, которые введены законом, сколько в тех, которые в нем упущены. Именно, недостает хорошо знакомых, из всех акционерных законодательств, постановлений, имеющих своей целью обеспечение предприятию или, главным образом, его кредиторам целостность основного капитала. Мероприятия эти, как известно, идут в двух направлениях. Так как значительная часть злоупотреблений в области акционерного строя практикуется в стадии учредительства, когда предприятию передаются имущества по несоразмерно высокой цене, причем часто таковая передача составляет единственную цель образования акционерной компании, то значительная часть акционерного законодательства посвящена именно тому, чтобы парализовать, или, по крайней мере, сделать возможно менее значительным это зло. С другой стороны, именно потому, что имущество компании представляется единственным объектом обеспечения прав кредиторов, принимаются меры к тому, чтобы состав имущества компании получил как можно большую известность и чтобы сведения об этом составе были легко доступны каждому третьему лицу, заинтересованному в делах компании. Отсюда ряд постановлений о публиковании акционерными компаниями своих отчетов. Между тем законы о товариществах с ограниченной ответственностью участников не содержат в этом направлении никаких постановлений. Нельзя в самом деле считать серьезной гарантией интересов третьих лиц постановления, в силу которых в договоре об образовании товарищества должно быть указано передаваемое участниками товариществу имущество, равно как и указана его цена448. Акционерное законодательство именно потому и приняло ряд мер к обеспечению некоторой правильности оценки приобретаемого обществом имущества, что считало недостаточным предоставление возможности участникам самим проконтролировать ее правиль- ность. И хотя законы о товариществах с ограниченной ответственностью и обязывают их составлять ежегодные отчеты и устанавливают известные правила этой отчетности, но так как отчеты эти не должны быть обязательно публикуемы, то они и остаются недоступными для третьих лиц, а потому и не могут предостеречь их от заключения сделки с товариществом, состояние дел которого вовсе не оправдывает оказываемого

94

ему кредита .

Как бы эквивалентом этой слабой, по сравнению с акционерными компаниями, стороны товариществ с ограниченной ответственностью, должна служить обязанность дополнительных взносов, которую закон устанавливает как оригинальную особенность этой формы. В то время как акционер ни к каким дополнительным платежам не может быть обязан449, договор об образовании товарищества с ограниченной ответственностью может установить, — и это даже нормальный тип, что сверх основного взноса каждый участник обязан к дополнительным, в пропорции своего участия в основном капитале товарищества. Эта обязанность дополнительных взносов может быть ограничена известным кратным отношением к основному взносу товарищества, или же, согласно германскому закону, она даже может быть ничем не ограничена. В таком случае товарищ может отказаться от дополнительных взносов, предоставив товариществу свою долю участия450. В этом вопросе, отчасти под влиянием настойчивой литературной критики, австрийский закон разошелся с германским, допустив обязанность дополнительных платежей, только ограниченную известными пределами451. Это постановление австрийского закона представляется нам более целесообразным. Обязанность неограниченных никакими пределами дополнительных взносов, во-первых, в известной степени противоречит самой основной идее этого рода товариществ. Законодатель решился отказаться от требования неограниченной ответственности, и потому нет уже оснований договору об этой именно форме товарищества предоставлять установление таковой беспредельной ответственности. И притом получается положение, пожалуй худшее, нежели даже в простом товариществе. Там каждый участник в случае убытков отвечает в пределах этих убытков всем своим состоянием. Но до тех пор, пока не надо удовлетворять требований кредиторов никто из товарищей не обязан к большим платежам, нежели те, на которые он изъявил согласие, вступая в договор. Между тем в товариществах с обязанностью неограниченных каким-либо пределом дополнительных взносов каждый товарищ может оказаться вынужденным к дополнительным взносам, размер которых вполне зависит от усмотрения товарищей. Здесь кроется широкая возможность злоупотреблений, так как более богатые участники могут потребовать несоразмерно больших и ходом дел не вызываемых дополнительных взносов и таким путем поставить своих менее богатых участников в крайне тяжелое положение452. Правда, крайностей этого положения законодатель все же избег, введя так называемую Abandonsystem, в силу которой, при требовании дополнительных взносов в товариществах с неограниченной обязанностью таковых, товарищ может предоставить товариществу свою долю участия и таким отказом освободиться от обязанности дополнительных взносов. Такой корректив, конечно, безусловно необходим453, но он компрометирует самую систему безграничных дополнительных взносов. Сохраняется в полной мере возможность вышеуказанных злоупо- треблений, и вместе с тем ни в малейшей степени не гарантируется кредиторам действительное учинение этих дополнительных взносов. Возможность таких злоупотреблений, жертвой которых окажутся уже не товарищи, но третьи лица, закон стремится парализовать допущением возможности уста- * новления в самом товарищеском договоре, что отказ от доли участия при требовании этих дополнительных взносов наступает лишь с момента, когда размер этих дополнительных требований превосходит известный предел454. Однако это —оговорка, введение которой в договор предоставлено усмотрению сторон. Но и при ее наличности сохраняет всю свою остроту главный недостаток этой системы: полная зависимость части участников от большинства. И так как по самой идее своей эти товарищества потому и созданы законом, что в жизни с силой проявилось стремление к расширению форм товарищеских соединений с ограниченной ответственностью участников, то, казалось бы, не следовало в одном и том же законе заботиться об удовлетворении этого стремления и создавать возможность одновременно его парализовать.

Оставим, однако, в стороне это несколько детальное различие между германской и австрийской системами. Возьмем австрийскую, не только потому, что она представляется нам более целесообразною, но и потому, что она более последовательная и уже потому более простая. Она может быть рассматриваема и оцениваема с двоякой точки зрения: с точки зрения гарантии интересов кредиторов и с точки зрения сравнительной легкости увеличения основного капитала предприятия.

Гольдшмидт, один из скептиков по отношению к этой форме товарищеских соединений, отнесся отрицательно к полной свободе определений не только размера дополнительных взносов, но и самой обязанности производства таковых. Он указал при этом на то, что существенной особенностью этой фор-

30 Германский закон 1892 г. § 27, Abs. 4. мы соединения признается возможность без особых трудностей увеличения и уменьшения основного капитала предприятия, что сопряжено с значительными затруднениями для акционерных компаний, а в полных товариществах достижимо только при единогласии. Но в таком случае предоставление решения вопроса о том, надо ли ввести в договор обязанность дополнительных взносов, сводит на нет все усилия законодателя создать форму соединения, в которой размер основного капитала отличался бы большой подвижностью. Возражение это было бы совершенно основательно, если бы единственная задача, которую преследовал законодатель, создавая эту новую форму, заключалась в создании товарищества с переменным капиталом. Нам думается, однако, что если бы действительно это была единственная или хотя бы главная цель законодателя, то она могла бы быть достигнута более простыми путями, нежели созданием совершенно новой формы товарищеской организации. Можно было бы создать тип акционерной компании, в которой возможность увеличения основного капитала и последующего его уменьшения была бы обставлена меньшими формальностями, нежели в современных акционерных компаниях. Можно было бы той же цели достигнуть и иным путем, именно, облегчив возможность увеличения капитала в полном товариществе устранением необходимости единогласия для такого рода увеличения. Это было тем легче сделать, что пред среднеевропейскими законодателями был в этом отношении опыт Франции, создавшей форму товарищеского соединения, названную (не без некоторых колебаний) «товариществом с переменным капиталом» — Societes a capital variable455. Этим товариществам обща одна только черта, именно, облегченная возможность изменения размера капитала. Засим в своей организации они могут принимать любую форму товарищеского соединения: полного, товарищества на вере и акционерной компании. В связи с этой облег- ченной возможностью изменения размера капитала стоит и облегченная возможность возникновения такого рода товариществ. В то время как по закону об акционерных компаниях минимум акций равен 100-500 франкам, в товариществах с переменным капиталом допускаются акции размером в 50 фр. Засим для возникновения требуется внесение не четверти капитала, как для акционерных компаний, но достаточно одной десятой части, причем, нет даже надобности, чтобы по каждой акции была внесена одна десятая часть, достаточно, если по всем акциям внесена десятая часть капитала. С другой стороны, именно ввиду этих облегчений и французский закон счел себя вынужденным принять ряд мер к тому, чтобы исключить возможность биржевой игры этими долями участия, которые должны быть поэтому непременно именными. Таким образом, мы видим, что и во многих детальных постановлениях французский закон о товариществах с переменным капиталом представляет черты сходства с товариществами с ограниченной ответственностью. Необходимо, однако, признать, что этот французский закон отличается одним существенным недостатком: законодатель не отдал себе достаточно точного отчета в тех целях, которые он преследовал. Имелось ввиду восполнить пробел во французском законодательстве, заключавшийся в отсутствии постановлений, регулирующих артельные организации, основанные на трудовом элементе, — германские Erwerbs — und Wirtschaftsgenjssenschaften. Между тем была создана форма, которая была в известной степени рассчитана и на капиталистические организации. Этот недостаток французского закона лишил его возможности распространения в других странах. Но, во всяком случае, его основная идея — создать возможность модификации и полного товарищества, и акционерной компании помощью облегчения возможности уменьшения и увеличения основного капитала предприятия — могла бы быть смело реципирована среднеевропейскими законодательствами, если бы эластичность капитала предприятия была единственной целью реформатор- ских стремлений немецких деловых сфер и последовавших за ними законодательств. Очевидно, это была одна из целей, преследуемых новейшими законодательствами, но отнюдь не единственная. Законодатель создал форму, которую можно использовать в интересах создания товарищеского предприятия, в котором основной капитал отличался бы возможно большей подвижностью. От оборота зависит использовать или не использовать эту возможность. Но и в том случае, когда он ее не использует в этом направлении, она сохраняет свое значение в других отношениях. Отсюда вместе с тем совершенно очевидно, что не в стремлении создать форму, облегающую возможность увеличения и уменьшения основного капитала, основная задача этой новой товарищеской организации. Задача, главным образом, заключается в том, чтобы дать возможность капиталистам принимать непосредственное участие в предпринимательской деятельности, неся при этом риск, ограниченный пределами принятой на себя доли участия в основном капитале. Это характерно проявляется в самой постановке вопроса о дополнительных взносах. Для того, чтобы возникла обязанность производства таковых, необходимо постановление участников товарищества. Кредиторы не имеют права требовать производства этих взносов хотя бы товарищеского капитала и было недостаточно для покрытия обязательств товарищества456. Само собой, что товарищи сделают такое постановление о дополнительных взносах, в том только случае, когда это окажется необходимым для расширения предприятия, или для того, чтобы спасти уже затраченные средства, но никогда они не сделают этого только для того, чтобы иметь возможность расплатиться с своими кредиторами. Нейкамп33, останавливаясь на этом вопросе, не без остроумия замечает, что товарище- ства с ограниченной ответственностью имеют более прочный кредитный базис тогда, когда не весь основной капитал товарищества внесен. Ибо когда капитал весь внесен, то в момент катастрофы он может оказаться целиком товариществом потерянным и на долю кредиторов ничего не остается. Ъ тех случаях, когда имеется обязанность дополнительных взносов, или когда не весь первоначальный основной капитал внесен, кредиторы, хотя и не могут знать размеров задолженности товарищества, но они во всяком случае могут быть уверены в том, что для их удовлетворения кое-что да имеется: это — еще не произведенные товарищами взносы.

Вопрос, необходимо ли обязать товарищества установить в договоре обязанность дополнительных взносов, надо ли предоставить и кредиторам право требовать внесения таковых в тех случаях, когда основного капитала не хватает, для покрытия долгов общества, это вопросы, при разрешении которых необходимо исходить не из какого-либо заранее теоретически выведенного решения, но сообразоваться с общим характером делового оборота. Чем оборот этот более вышколен, чем выше элемент деловой добросовестности, тем менее серьезна необходимость установления дополнительных взносов. Нам представлялось бы поэтому рискованным перенесение в Россию целиком этого института товариществ с ограниченной ответственностью. Мы видели выше, что и в Германии процесс насаждения этой новой формы далеко не безболезненный. У нас принцип ответственности за свои действия в области делового оборота, как кажется, еще не пустил настолько глубоких корней, чтобы можно было без опасности для этого оборота ограничивать область его применения. Мы полагаем даже, что скоро и самим участникам такого рода организаций в России пришлось бы убедиться в опасностях, связанных с этими товариществами: они были бы совершенно лишены кредита, так как в условиях нашего оборота товарищества эти, вероятно, рассматривались бы только как организации, преследующие цель не платить своим кредиторам. В Германии и Австрии эти соображения не смутили законодателя, и, по крайней мере, до настоящего времени, деловой оборот не слишком злоупотреблял этой возможностью создавать предприятия, за долги которого никто не является ответственным.

Но понятно, задача законодателя не могла сводиться только к облегчению ответственности предпринимателей. Характер ответственности должен находиться в самой тесной связи с характерными чертами предприятия, с той комбинацией трудового и капиталистического элементов, которая составляет его особенность. Потому-то это новшество в вопросах ответственности участников могло оказаться удачным лишь в зависимости от того, как разрешены законодателем вопросы внутренней организации этих товариществ.

Задача эта чрезвычайно трудная. Когда имеются совершенно определенные отношения, не трудно найти соответствующую юридическую для них форму. Когда отношение отличается чрезвычайной эластичностью, создание соответствующей формы —дело чрезвычайной трудности. Не без оттенка неодобрения Леман относительно организации товариществ с ограниченной ответственностью заметил, что по закону форма этих товариществ отличается каучуковой эластичностью457. Эта особенность организации составляет, однако, достоинство закона. Как мы уже указывали выше, пред законодателем были отношения, которые представляли из себя нечто среднее между акционерной компанией и полным товариществом, с возможностью большего или меньшего приближения и к той, и к другой форме. Постановления закона должны отличаться поэтому такой подвижностью, чтобы товарищи могли придать своему соединению надлежащую форму как в том случае, когда товарищество будет приближаться к лицу акционерной компании, так и в том, когда в нем будет больше черт сходства с полным товариществом. Когда в основу организации кладется личный элемент, который закрепляется за данным предприятием, так что вступление нового члена и выход становятся весьма затруднительными, да и самый выход еще не освобождает от тех обязанностей, которые лежат на участнике предприятия, в таком случае все подробности внутренних отношений предоставляются в значительной мере усмотрению участников. В личном элементе кредиторы и контрагенты предприятия должны искать гарантий исполнения товариществами своих обязательств. Именно потому нормально в этих случаях на участников этих товариществ падает вся тяжесть ответственности по обязательствам товарищества. На этом и основано различение товариществ, признаваемых юридическими лицами, и товариществ, сохраняющих строго индивидуалистический характер. И если между этими двумя типами и нет той непроходимой пропасти, которую хотели усмотреть некоторые, то из этого еще отнюдь не следует, что нет между ними и принципиального различия, как склонны думать другие. Тип товарищества, признаваемого юридическим лицом, мы будем иметь, когда пред нами способ товарищеского соединения с чрезвычайно слабой связью участника с предприятием, создающей возможность легкой перемены в составе участников, ответственных в пределах, заранее точно указанных. В этих случаях все предприятие покоится на определенности и твердости его организации. По этим двум типам регулируются всюду в законах полные товарищества — с одной стороны, акционерные компании —с другой.

И так как товарищество с ограниченной ответственностью является организацией, средней между этими двумя типичными формами, то и способ его законодательного нормирования должен носить на себе печать обоих этих способов нормировки, с возможностью большего или меньшего приближения в

Qt;

ту или другую сторону00. Освободив товарищей от неограниченной ответственности, смягчив это освобождение возможностью установления обязательных дополнительных взносов, законодатель, очевидно, исходил от формы полного товарищества, направляясь в сторону акционерной компании. Поэтому в основу постановления закона положено представление о более прочной связи предприятия с его участниками, нежели это имеет место в акционерных компаниях.

Так как предприятия эти являются капиталистическими и их основной капитал не может быть по произволу уменьшаем, то отсюда неизбежна необходимость допустить возможность продажи долей участия, как замену права выхода из товарищества путем обратного получения своего вклада. В своем комментарии Нейман458 обращает внимание на сходство постановлений по этому вопросу закона об акционерных компаниях с законом о товариществах на вере. Было бы, однако, правильнее обратить внимание на чрезвычайное различие этих постановлений. Отчуждение доли участия в товариществе должно обязательно совершаться в письменной форме, притом, по германскому праву, нотариальной или судебной37, по австрийскому—нотариальной форме459. Уже одна эта особенность в значительно большей мере связывает участника с предприятием, нежели это имеет место в акционерных компаниях, где нормально продажа акций не оставляет по себе никакого следа и где владелец документа почитается акционером и остается таковым до тех пор, пока не установлена его недобросовестность. Но закон идет еще дальше. По отношению к товариществу передача доли участия действительна в том толь- ко случае, если она внесена в книги товарищества. Поэтому Штауб делает совершенно правильный вывод, что товарищ не имеет даже и права требовать выдачи ему документа об участии его в предприятии39.

Далее закон предоставляет устанавливать в договоре и другие требования, без соблюдения которых недействительна продажа доли участия в предприятии. И раньше всего— требование согласия товарищества. В этом отношении австрийский закон содержит чрезвычайно любопытное новшество. В то время как согласно германскому праву, — что безусловно признается комментаторами460, — изъявление согласия на отчуждение доли участия зависит вполне от усмотрения товарищества и может быть отклонено без указания каких-либо мотивов, австрийский закон предоставляет суду решение вопроса о том, в какой мере отказ в разрешении продать долю участия является правильным, так что решение суда может заменить разрешение товарищества.

Это новшество австрийского закона, которое необходимо отметить уже ввиду его оригинальности, едва ли возможно признать целесообразным. Мы не будем даже останавливаться на том обстоятельстве, что такого рода правомочия суда уклоняют его деятельность далеко в сторону от тех вопросов, которые представляются естественной его областью. Не останавливаемся на этом потому, что и вообще многие постановления этого австрийского закона предоставляют суду полномочия, которые выходят за пределы вопросов правовых, входя в сферу вопросов по преимуществу целесообразности. Основной недостаток этого постановления заключается в том, что оно находится в известном противоречии с самой идей данной формы товарищеской организации.

Главное значение требования разрешения товарищества на отчуждение доли участия в том и заключается, что закон при- знает это товарищество такой формой соединения, в которой личность участников не безразлична. Поэтому отказ в предоставлении права продажи доли участия может казаться вовне совершенно немотивированным, а между тем товарищи могут иметь достаточно для того оснований, хотя им, быть может, даже и неудобно с откровенностью их изложить. Конечно, с этим связана и возможность злоупотреблений, но раз товарищи включили такой пункт в свой договор, а это их право, а не обязанность, они тем самым подчеркнули, что особенно дорожат личным элементом в товарищеской организации. И так как допущение ограниченной ответственности товарищества, несмотря на отсутствие определенности в организации, обусловливается именно соображением большей близости товарищей к товариществу, нежели акционеров к акционерной компании, то, казалось бы, нет оснований запрещать товарищескому договору более прочным образом связать товарищей с товариществом. Если вообще признать необходимость принятия особых мер для устранения в этой области возможности злоупотреблений, то было бы проще заменить право безусловного отказа предоставлением большинству права предпочтительной покупки.

Необходимо, однако, заметить, что это постановление австрийского закона, очевидно, обусловливаемое единственною целью пресечь возможность злоупотреблений, представляется исключением из общих его постановлений о долях участия. В них устанавливается личная связь товарища с предприятием. Эту точку зрения австрийский закон подчеркивает даже с большей точностью, нежели германский, отмечая прямо, что доли участия не могут быть на предъявителя461, что не могут быть выдаваемы дивидендные купоны, без предъявления которых невозможна выдача годовой прибыли, распределяемой между участниками462.

Признание товариществ соединением не только капиталов, но и лиц, характерно проявляется и в постановлении, в силу которого распределение дивиденда пропорционально долям участия в товарищеском капитале предполагается, но договору предоставляется иной способ его распределения463. Смысл этого постановления, в отличие от постановлений акционерных законов, в том и заключается, что закон предусматривает участие товарищей не только капиталом, но и личным трудом. Тем же соображением о важности личного элемента обусловливается и требование ежегодной регистрации списка

«44

всех товарищей .

Эта мысль красной нитью проходит чрез все постановления, регулирующие вопросы внутреннего управления. Именно потому закон не навязывает никакой определенной организации этим товарищеским соединениям. Предполагая возможность и даже полную вероятность того, что к этой форме товарищеской организации прибегнут лица, которые в своих руках сосредоточат все управление, закон должен был допустить и такую организацию, которая предоставляла бы возможность немногочисленным «хозяевам» предприятия сосредоточить в своих руках всю власть, все влияние на управление. Поэтому пределы правомочий распорядителей в этих товариществах чрезвычайно широки. Товарищество связано всеми сделками, которые от его имени совершаются его распорядителями . Конечно, эти распорядители обязаны по отношению к товариществу соблюдать все те указания, которые им даются постановлением товарищей или другим органом товарищества, который к тому управомочен464. Но по отношению к третьим лицам эти ограничения пределов полномочий распорядителей товарищества не имеют никакого значения465. И вместе с тем, как и в простых товариществах, все товарищи презюмируются товарищами-распорядителями, поскольку товарищеский договор не устанавливает противного466. Они образуют его орган управления.

Нейкамп, вообще чрезмерно увлекающийся сравнением с акционерной компанией, проводит аналогию между товарищами-распорядителями товарищества с ограниченной ответственностью и правлением акционерной компании. Нам кажется, однако, что из вышеуказанного очевидно, что пунктов различия больше, нежели сходства. Как далеко идет законодатель в своей презумпции индивидуалистического характера товарищества с ограниченной ответственностью, видно из того, что, согласно германскому праву, в тех случаях, когда имеется несколько товарищей-распорядителей, один лишен права предпринимать действия, относящиеся до деятельности предприятия без согласия остальных, хотя бы вследствие последовавшего от того промедления товарищество и потерпело серьезный ущерб467. И только австрийский закон допускает в этом случае отступление от общего правила, разрешая и единоличные действия468. В австрийском законе, в отличие от германского, — и это представляется с нашей точки зрения значительным его усовершенствованием, — превосходно оттеняется эта мысль о возможности организации товариществ с ограниченной ответственностью по типу, приближающемуся либо к акционерной компании, либо к полному товариществу. Между тем германский закон в этих организационных вопросах не сумел совершенно избежать элементов дезорганизации, т. е. возможности таких постановлений по вопросам организационным, которые соединяют недостатки акционерного предприятия и полного товарищества, не представляя достоинств ни того, ни другого. Образование совета представляется факультативным. Это правильно, так как совет действительно необходим, когда товарищество организовано по типу акционерной компании, и излишен, если организация его является применением типа полного товарищества. Но при этом германский законодатель не счел необходимым считаться с тем, что он отказался от требования организаций в форме акционерной компании, очевидно, потому, что признавал допустимой организацию товарищества с ограниченной ответственностью по типу полного товарищества. Он должен был поэтому позаботиться о том, чтобы участников в этих случаях не лишить тех способов к ограждению своих интересов, которые закон безусловно, предоставляет каждому полному товарищу. Германский законодатель не сделал, однако, ни того, ни другого. Он не счел возможным установить в известных случаях обязательность совета потому, что затруднялся определить то число участников, при котором такой орган контроля становится необходимым. Но этот аргумент мог бы быть с одинаковым успехом приводим при всяком установлении в законе внешних признаков, напр., совершеннолетия, срока давности и т.д.469. Поэтому австрийский законодатель470, совершенно последовательно проводя основную идею закона, постановляет, что в товариществах, в которых нет советов, каждому товарищу должны быть предоставлены далеко идущие права на осуществление контроля. Поэтому он имеет право, в течение последних восьми дней до общего собрания, на рассмотрение книг и бумаг товарищества.

Та же точка зрения возможности организации товарищества с ограниченной ответственностью по типу полного товарищества проявляется и в постановлениях германского и австрийского законов.

Мы тут имеем не столько орган управления, сколько проявление непосредственных «хозяйских» прав товарищей, и в силу которых товарищеский договор может раз навсегда установить, кому вверяется управление делами товарищества. При этом в договоре может быть оговорено, что устранение такого лица от ведения дел может последовать только в силу серьезных соображений, напр., при грубом нарушении своих обязанностей или при неспособности к правильному ведению дел471.

Основная идея закона — необходимость выступления всех товарищей в тех случаях, когда совершается акт, налагающий на товарищество какие-либо обязательства, поскольку договор не постановляет иное, — как бы подчеркивается в том отступлении, которое им допускается. Именно, когда необходимо обратиться к товариществу с заявлением, то для того, чтобы заявление это считалось надлежащим образом сделанным, достаточно, чтобы оно было сделано кому-либо из лиц, управомоченных подписываться от имени товарищества, хотя бы и не единолично, но еще с кем-либо другим472.

Любопытно отметить одну особенность австрийского закона: он предусматривает возможность установления в самом договоре, что распорядители назначаются государством или какой-либо корпорацией публичного права473.

Закон знает еще и собрания товарищей, но эти собрания, строго говоря, не являются органом управления. Решение может быть принято и посредством письменного сообщения мнения474. Замена собрания письменными сообщениями не допускается лишь при решении вопроса об изменении товарищеского договора475.

Как и подобает «хозяевам» предприятия, они имеют решающее значение во всех вопросах, которые договором не отне- сены в сферу компетенции какого-либо другого органа. Но хотя закон содержит перечисление предметов ведомства товарищей476, однако перечисление это, как указывают комментаторы, отнюдь не может быть признано исчерпывающим. Лишь немногие вопросы относятся к безусловной компетенции общих собраний и не могут быть переданы другим органам477. Притом вся структура закона, именно благодаря тому, что он не выдвигает значения общего собрания как нормального обязательного органа товарищества, такова, что решение вопроса о том, что отнесено к безусловно обязательной компетенции общих собраний, представляется делом далеко не легким.

Таким, образом, в комбинации товарищей-управляющих, которыми презюмируются все товарищи, и совокупности товарищей, как высшего органа управления, почти без обязательного, в законе установленного, распределения между ними функций, заключается чрезвычайно остроумный способ разрешения трудной проблемы этой формы товарищества. Эта задача создания организации в достаточной мере эластичной для того, чтобы товарищи в каждом отдельном случае могли, оставаясь в рамках закона, выбирать ту именно форму, которая наиболее соответствует особенностям комбинации трудового и капиталистического элементов согласно условиям их товарищеского договора. Если в данном товариществе центр тяжести в личном союзе определенной группы лиц, которые имеют в виду не только вйести в предприятие капитал, но и личную инициативу, личный труд, то и центр управления будет сосредоточен в руках товарищей-управляющих. Вся организация предприятия приблизится при этом к типу полного товарищества. Если же предприятие будет основано не на деятельности определенных лиц, но на переменном, более или менее неопределенном, составе носителей капита- ла, в таком случае центр управления сосредоточится в сово- купностпи товарищей, и товарищество приблизится к типу акционерной компании.

Необходимо при этом отметить одно любопытное постановление специально австрийского закона, которое заслуживает большего внимания, чем сколько ему уделено до настоящего времени. Как, по германскому, так и по австрийскому праву образование других органов предоставлено вполне усмотрению товарищеского договора. Таким образом, и вопрос об органах надзора в лице советов точно так же зависит от того же товарищеского договора478. Это вполне логический вывод из всей постановки дела внутреннего управления. Однако австрийский закон предпочитает быть в этом вопросе нелогичным. Именно, для товариществ с основным капиталом, превышающим 1000000 кр., и с числом участников более 50, обязателен выбор совета, причем как способ выбора, так и функции этого совета определяются самим законом, что, конечно, неизбежно по отношению к органу, обязательному для товарищества479.

Нам представляется это постановление совершенно целесообразным. Независимый орган контроля безусловно полезен в предприятии, в котором между интересами управляющих делом и самого дела может быть большое различие. Там, где мы имеем дело с предприятием небольшим, не выдерживающим крупных организационных расходов, где вместе с тем число участников незначительно и где, следовательно, близость их к предприятию предполагается, вполне основательно, весьма значительной, там можно, без особого вреда для дела, и не настаивать на особом и постоянном органе контроля. Но там, где капитал значителен, расход на такой орган не может быть для предприятия тяжел. С другой стороны, где число участников настолько велико, что, естественно, теряется сходство с полным товариществом, а таково положение при количестве участников более 50, там близость отдельных участников к предприятию не может быть настолько велика, чтобы она исключала и противоположность интересов отдельных групп, и необходимость организации контроля.

Быть может, это постановление австрийского закона, продиктованное опытом товариществ с ограниченной ответственностью в Германии, должно бы было быть положено в основу дальнейшей модификации законодательства об этих товариществах. Те мотивы, которые вполне оправдывают обязательность органа контроля в товариществах с ограниченной ответственностью при капитале более 1000000 кр. и количестве участников более 50, представляются совершенно достаточными и для того, чтобы подвергнуть такого рода товарищества и дальнейшей, более детальной нормировке по аналогии с акционерными компаниями. Можно даже поставить вопрос, не следует ли их вообще подчинить акционерному законодательству, создав для них облегченную возможность увеличения и уменьшения капитала480.

В этом отношении было бы целесообразно воспользоваться и опытом французского законодательства относительно товариществ с переменным капиталом. Создавая облегченную возможность возникновения акционерных компаний, закон вместе с тем принял ряд мер к тому, чтобы этой облегченной возможностью спекуляция не воспользовалась для того, чтобы обходить более требовательные статьи закона об акционерных компаниях. С этой целью закон исключил возможность применения постановлений о товариществах с переменным капиталом к крупным капиталистическим предприятиям, установив как максимум для такого рода товариществ капитал в 200000 фр. и допустив ежегодное его увеличение на 200000 фр.

Новшество австрийского закона относительно организации совета представляется нам более целесообразным, нежели другое его же нововведение по сравнению с германским законом, заключающееся в том, что меньшинству предоставляется право просить суд о назначении ревизионной комиссии для поверки правильности составления годового отчета. Правда, закон вместе с тем принимает меры к тому, чтобы устранить возможность злоупотребления, по крайней мере, безнаказанного, таким правом обращения к судебной защите. Назначение ревизии зависит от усмотрения суда, который должен предварительно выслушать и другую сторону представителей того большинства, действия которого этой ревизией проверяются. Далее, от суда зависит потребовать от меньшинства обеспечения возмещения тех убытков, которые могут оказаться нанесенными обществу без достаточных к тому оснований назначенной ревизией. Но даже и при наличности такого рода гарантий, которые обыкновенно удерживают от предъявления требований людей действительно добросовестных и нисколько не пугают шантажистов, такое право обращения к суду является, с одной стороны, весьма опасным, а с другой —и мало полезным, так как трудно ждать от суда компетентной оценки баланса. Казалось бы, гораздо более правильно, как это установлено Высочайше утвержденными нашими правилами относительно общих собраний акционерных компаний, предоставить меньшинству право выбора своего представителя в орган надзора. Не следует чрезмерно увлекаться идеей предоставления суду охраны интересов меньшинства в товарищеских организациях.

Не останавливаясь специально на вопросе о прекращении этого рода товариществ, не представляющем достойных внимания особенностей481, считаем, однако, интересным отметить одно постановление германского закона, сознательно не воспринятое законом австрийским. Мы говорим о § 61, согласно которому суд может постановить о прекращении договора товарищества с ограниченной ответственностью по иску, предъявленному товарищами, обладающими в совокупности, по крайней мере, десятой частью основного капитала, если суд признает, что имеются в наличности важные основания для такого прекращения. Останавливаясь на выяснении этого довольно неопределенного понятия «достаточно важных оснований», германский суд истолковал эти слова в том смысле, что, основания эти должны быть, по мнению суда, достаточны для того, чтобы добросовестное большинство сочло себя вынужденным прекратить деятельность товарищества482. Можно согласиться, что в таком толковании слова эти приобретают достаточно ясный смысл, но все же постановление это открывает широкий простор для судейского усмотрения, вводя суд в круг вопросов, вообще ему чуждых. Решение вопроса зависит при такой постановке уже не от того или другого взгляда на вопросы права, а от того или иного понимания вопросов хозяйственных. Едва ли это можно признать и целесообразным. Мы не отрицаем возможности известных практически выгодных последствий при наличности у суда такого права расторжения товарищеского договора. Но не следует увлекаться такими узко утилитарными соображениями. Не следует забывать, что совершенно такие же утилитарные соображения могут говорить и в пользу предоставления суду права расторжения всякого рода договорных отношений при наличности достаточно уважительных, с хозяйственной точки зрения, хотя и не предусмотренных ни договором, ни законом, оснований для прекращения договорных отношений. И мы не видим серьезных оснований для предоставления суду такого права именно по отношению договора товарищества с ограниченной ответственностью. Необходимо, однако, при этом отметить, что германскому законодателю было тем легче ввести в закон о товариществах с ограниченной ответственностью это постановление о расторжении договора по постановлению суда, что оно является лишь заимствованием из постановлений о полных товариществах483. Мы оставляем в стороне, по нашему мнению, далеко не бесспорный вопрос о том, в какой мере и там оно представляется целесообразным. Во всяком случае для его распространения на товарищества с ограниченной ответственностью не было достаточно оснований. Здесь участники в самом договоре могут установить такую сравнительно легкую возможность выхода из товарищества помощью отчуждения своей доли участия, что предоставляет суду право входить в рассмотрение порой чисто хозяйственных вопросов о том, в такой ли напр., мере, конъюнктура данного предприятия изменилась сравнительно с временем его возникновения, что его прекращение представляется целесообразным, нет достаточных оснований. Нам кажется далее, что самый способ осуществления товарищами этого права требовать от суда прекращения договора свидетельствует о неправильности решения, принятого по этому вопросу германским законом. Это право конструировано как право меньшинства участников. Именно с таким требованием могут обратиться в суд лишь товарищи, которым в совокупности принадлежит не менее одной десятой части основного капитала товарищества. Казалось бы, если обстоятельства сложились таким образом, что нет возможности продолжать товарищеские отношения, так что добросовестные товарищи должны бы были и сами их прекратить, то право требовать соответствующего постановления суда можно было бы предоставить и каждому отдельному товарищу. Если же необходимо известное меньшинство товарищей, то тут, очевидно, речь идет уже не о праве, а только о сравнительной выгодности прекращения или продолжения товарищеских отношений. Суд не должен быть призываем к разрешению таких вопросов.