Функциональные связи в системе отраслей советского права

1. Между отраслями советского права существуют многообразные функциональные связи.

Специализация права приводит к тому, что нормы внутри институтов и институты внутри отраслей действуют во взаимосвязи, сочетании.

Однако основное значение функциональные связи имеют в системе права, во взаимодействии отраслей. Вряд ли можно признать убедительным мнение В.А. Кирина, полагающего, что «наиболее развиты функциональные связи между отдельными правовыми нормами: в пределах одной отрасли права, одной отрасли законодательства и тем более в пределах одного законодательного акта»1. Внутри отрасли права либо внутри правового института (законодательного акта) решаю-

щую роль, как и на иных уровнях структуры, играют связи строения –

те законы связи, которые и образуют структуру того или иного звена правовой системы. Функциональные же зависимости как таковые неизбежно приобретают отраслевую окраску: они проявляются как связи между нормами и институтами определенных отраслей права. Имен-

но здесь, на уровне отраслей права, функциональные связи (разумеется, обусловленные особенностями строения права) наиболее развиты и сложны.

Весьма характерно, что в рамках системы советского права в целом проявляются функциональные связи, выражающие начала советского федерализма, союзно-республиканский характер советского законодательства. Даже в тех случаях, когда определенные правовые институты регламентированы только республиканским законодательством, нельзя упускать из поля зрения того, что они находятся в функциональной связи с нормами, установленными в общесоюзном поряд-

широкого распространения ее свойств» (Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе.

«процессуальной формой» понимается только совокупность однородных процедурных требований. А такого рода широкое понятие, призванное отразить общие черты разных юридических процедур, несомненно, беднее, чем емкое, насыщенное глубинным политическим, нравственным, юридическим содержанием понятие «процессуальная фор-

ма», сложившееся для характеристики особых юридических режимов применения права в области правообеспечительной (юрисдикционной) деятельности.

1 Кирин В.А. Функциональные связи правовых норм // Советское государство и пра-

во. 1972. № 5. С. 35.

209

Структура советского права

ке и лежащими в основе всей данной области права. Таким образом, лишь при рассмотрении системы отраслей советского права в целом обнаруживается одна из важных его особенностей, состоящая в том, что она выступает в виде нераздельного и в то же время дифференцированного, в соответствии с федеративной системой, союзно-республиканского советского социалистического права.

Функциональные связи между отраслями обусловлены особенностями строения права, которые в свою очередь нередко выражают генетические связи.

Так, тесные взаимозависимости существуют между смежными, родственными отраслями, а точнее, между отраслями, образующими одну правовую семью. Но ведь это родство есть результат связей между отраслями «по происхождению» – генезису их формирования. Реальным выражением функциональных связей в рамках той или иной семьи отраслей является возможность субсидиарного применения норм одной отрасли при регулировании отношений, входящих в сферу действия другой отрасли, а также наличие общих «внутрисемейных» понятий, которые складываются преимущественно в профилирующей отрасли1.

Наиболее жесткой, причем односторонней зависимостью характеризуются функциональные связи между основными и комплексными отраслями. Если между основными отраслями одной семьи функциональные связи в принципе носят характер отношений координации, то нормативные положения комплексных отраслей по главному своему содержанию включаются в юридические режимы основных отраслей и, следовательно, находятся в прямой зависимости от их общих положений.

Функциональные связи между основными отраслями обусловлены, в частности, тем, что в результате специализации права обособляются охранительные нормы и институты. Вследствие такого обособления возможно использование охранительных предписаний одних отраслей права для обеспечения прав и обязанностей других отраслей. Речь идет не только об уголовном праве, доминирующая функция которого нацелена на обеспечение охраны всех отраслей права и прежде всего общих запретов (об этом см. ниже п. 3), но и о других основных подразделениях советской правовой сис-

1 См.: Поленина С.В. Субсидиарное применение норм гражданского законодательства к отношениям смежных отраслей // Советское государство и право. 1967. № 4. С. 24–26; Ершова Н.М. Соотношение гражданского и семейного законодательства // Советское государство и право. 1973. № 1. С. 121–122.

210

Глава шестая. Система отраслей советского права

темы. Так, охранительные предписания административного права используются для охраны гражданских прав (например, наложение денежного начета за служебные упущения, возникшие в результате поставки некачественной продукции); нормы трудового права, регулирующие дисциплинарную ответственность, используются для охраны административных, гражданских, уголовно-процессуальных и других отношений1.

Главные функциональные связи между основными отраслями наиболее рельефно проявляются в трехзвенной группировке (государственное право – ведущее звено; материальные отрасли; процессуальные отрасли). Особо существенное значение принадлежит:

а) определяющему положению в советской правовой системе государственного права;

б) выражению в нормах уголовного права общих правовых запретов; в) взаимосвязи материальных и процессуальных отраслей.

2. Советское государственное право – это такая ведущая профилирующая отрасль, которая является корнем всей советской социалистической правовой системы.

Центральное положение советского государственного права определяется главным образом тем, что оно, в сущности, представляет собой непосредственное юридическое выражение принципов, структуры

и механизмов функционирования политической организации социалистического общества. Регулируя общественные отношения, возникающие

в процессе осуществления народного и национального суверенитета советского народа, его полновластия2, государственное право вместе с тем призвано через костяк своих норм (норм конституции) интегрировать фундаментальные институты советского общества и государства3. Как правильно отмечено в советской юридической литературе,

«принципы, закрепляемые нормами государственного права, явля-

1 См.: Черданцев А.Ф. Системность норм права // Сборник ученых трудов СЮИ. Вып. 12. С. 54–55.

2 См.: Лепешкин А.И. Соотношение государственного права и норм Советской кон-

ституции // Советское государство и право. 1971. № 2. С. 103–107.

3 См.: Коток В.Ф. Содержание конституционного права // Советское государство и право. 1971. № 2. С. 112. По мнению автора настоящей работы, расхождения между А.И. Лепешкиным и В.Ф. Котоком по вопросу о природе государственного права не столь полярны и несхожи, как представляется указанным авторам. И тот и другой высказали ряд правильных и конструктивных суждений, подчеркивая, однако, лишь одну из сторон такого сложного, многогранного правового образования, каким является государственное право. Думается, что «общей платформой», которая позволит увидеть единое во взглядах разных авторов на предмет государственного права, служат положения о единстве этой отрасли с политической организацией социалистического общества.

211

Структура советского права

ются обобщенным выражением содержания общественных отношений, характеризующих социалистический строй»1.

Одна из наиболее важных особенностей государственного права состоит в его нераздельной связи с Конституцией – Основным законом Советского государства.

1 Основин В.С. Нормы советского государственного права. Госюриздат, 1963. С. 30. Автор правильно отмечает, что предмет государственного права «составляет не только определенная группа конкретных общественных отношений, но также и конституционные принципы, являющиеся обобщенным выражением всех наиболее типичных отношений советского социалистического общества» (Там же. С. 28). И хотя на первый взгляд в приведенной цитате допускается смешение предмета отрасли и ее содержания, все же автору удалось уловить интегрирующую функцию государственного права.

2 См., в частности: Коток В.Ф. О предмете и источниках конституционного права социалистических стран // Конституционное право социалистических стран. Госюриздат, 1963. С. 3; Фарбер И.Е., Ржевский В.А. Вопросы теории советского конституционного права. Саратов, 1967. С. 8, и др.

3 См.: Основин В.С. Место и роль советского государственного права в системе права // Правоведение. 1972. № 5. С. 8–12.

«приписывать» нельзя. Но функции государственного права в целом, его место в правовой системе могут быть определены не иначе как через основное содержание этой отрасли – конституционные нормы.

4 Лепешкин А.И. Соотношение государственного права и норм Советской конституции // Советское государство и право. 1971. № 2. С. 102.

По справедливому мнению А.И. Кима, предлагаемое переименование потребовало бы пересмотра ряда важных положений науки советского государственного права (см.: Доклады итоговой научной конференции юридических факультетов. Ч. 1. Томск, 1965).

212

Глава шестая. Система отраслей советского права

ных традиций и достижений, которые выработаны наукой и практикой государственного права.

Своеобразие государственного права как отрасли, юридически закрепляющей основные институты нашего общества и государства, предопределяет его особое положение в советской правовой системе. Именно потому, что в конституции и других конституционных законах закрепляются основополагающие принципы общества и государства в целом, государственное право (прежде всего через главное в своем содержании – конституционные нормы) выступает в качестве юридической базы, стержня всей советской правовой системы1. Если правовые принципы (на уровне правовых норм) и общие институты, в особенности их объединения (на уровне институтов и отраслей), могут быть определены как «активные центры» правовой системы, то такая характеристика тем более правильна по отношению к государственному праву, представляющему собой наиболее активную и интенсивную часть в общем комплексе отраслей права.

Необходимо указать на следующие направления, в которых проявляется ведущая роль конституционных норм советского государственного права по отношению к нормам всех других основных отраслей – профилирующих, процессуальных, специальных.

Закрепленные в советском государственном праве принципы в опре-

деленном сочетании и объеме одновременно являются принципами других отраслей. Государственное право как бы «снабжает» другие отрасли ведущими правовыми началами и тем самым предопределяет главное и решающее в их содержании. Вполне справедливо поэтому, например, в юридических науках, изучающих процессуальные отрасли, признано, что основное значение в процессуальных отраслях имеют конституционные принципы социалистического правосудия2.

Закрепленные в советском государственном праве конституционные права и обязанности граждан, их коллективов, организаций одновременно (по линии других отраслей) выступают в качестве содержания правового статуса, правосубъектности. Право на труд, право на социальное обеспечение, право на образование и другие конституционные права, будучи «настоящими» субъективными правами в плоскости государственного права, в то же время определяют общее юридическое положение субъектов и, следовательно, в иной плоскости выступают как

1 См.: Коток В.Ф. О предмете советского государственного права // Вопросы советского государственного права. Госюриздат, 1959. С. 56.

2 См., в частности: Семенов В.М. Принципы советского гражданского процессуаль-

ного права: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Свердловск, 1965. С. 14–15.

213

Структура советского права

элементы отраслевой правосубъектности, отраслевого правового статуса1. А это значит, что советское государственное право закладывает устои тех особых юридических режимов, которые обеспечиваются другими отраслями советского права (ведь правовые режимы выражаются в системе правоотношений и в первую очередь в особенностях общего правового положения, статусов субъектов!).

Юридические источники советского государственного права, и прежде

всего конституция, одновременно являются источниками всех других отраслей права. Этот давно признаваемый в советской юридической науке факт как раз и объясняется ведущей ролью государственного права в советской правовой системе. Более того, под рассматриваемым углом зрения, видимо, требует переосмысливания и природа некоторых отраслевых нормативных юридических актов. Так, общесоюзный отраслевой сводный кодифицированный акт – Основы соответствующей области законодательства – обладает повышенной юридической силой даже среди законов (которые сами по себе являются актами высшей юридической силы). Как объяснить такое особое положение Основ в системе законодательства? Не означает ли их высшая юридическая сила среди актов, и так уже обладающих высшей силой, что Основы, будучи отраслевыми источниками права, представляют собой в то же время (хотя бы в потенции, по своей основе) акты, имеющие государственно-правовую природу? К этой мысли и склонилась С.В. Поленина, высказавшая предложение о «придании Основам любой отрасли законодательства значения конституционного акта»2.

Итак, специфическая черта советского государственного права состоит в том, что закрепляемые им принципы, субъективные права и обязанности, а также свойственные ему источники как бы проникают, «просачиваются» во все отрасли права, воздействуя тем самым на главные элементы советской правовой системы. Государственно-

1 Б.К. Бегичев, поддерживая такую «двойную» характеристику конституционного права на труд, пишет: «В том, что конституционное право на труд рассматривается, с одной стороны, как предпосылка конкретных правоотношений, а с другой – как особое субъективное право, нет никакого противоречия. Нужно только учитывать особенности, существующие между отраслями права; и прежде всего своеобразное положение государственного права» (Бегичев Б.К. Трудовая правоспособность советских граждан. С. 111).

2 Поленина С.В. Система советского гражданского законодательства и основные тенденции ее развития: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. С. 31. Вместе с тем автор убедительно показала, что действующие Основы гражданского законодательства имеют значение первичного акта – исходной базы всего гражданского законодательства, акта, которым устанавливаются важнейшие, наиболее принципиальные нормативные положения отрасли в целом (см.: Поленина С.В. Взаимосвязи нормативных актов в системе советского гражданского законодательства // Советское государство и право. 1972. № 8. С. 68).

214

Глава шестая. Система отраслей советского права

правовые отношения «присутствуют» в иных отраслевых правоотношениях, в той или иной степени «примешиваются» к ним.

В связи с отмеченной чертой государственного права есть известный резон в мнении, в соответствии с которым эта отрасль не имеет резко очерченных границ. «Если конституционные нормы, – пишет В.Ф. Коток, – составляют ядро каждой отрасли права, то нельзя требовать от конституционного права резких и точных границ размежевания с другими отраслями права»1. Однако отсутствие «резких границ» вовсе не означает, что у государственного права нет собственного предмета регулирования. Государственное право имеет строго определенный предмет регулирования (о нем уже говорилось ранее), но значение, особенности регламентируемых государственным правом общественных отношений таковы, что они обусловливают всеобъемлющий, всепроникающий характер государственно-правового регулирования и в соответствии с этим отсутствие «резких границ» при сопоставлении его содержания с содержанием других отраслей.

3. Своеобразные функциональные связи существуют между запретами и советским уголовным правом.

Эти функциональные связи строятся различно в зависимости от того, выражены ли запреты в виде конкретных предписаний (при дозволительном регулировании) или же функционируют в виде принципов – общих запретов.

Если конкретные запрещающие предписания, как правило, входят в состав институтов отраслей регулятивного типа – административного, финансового, земельного, гражданского права и т.д., то общие запреты по своим главным юридическим особенностям тяготеют к типу государственно-правовых норм.

Наиболее важные функциональные связи существуют между советским уголовным правом и общими запретами.

Советское уголовное право – это такая материальная профилирующая отрасль, которая довольно резко отличается от других профилирующих отраслей тем, что в своем непосредственном содержании выражает правоохранительную функцию2, является наиболее ярким и сравнительно «чистым» воплощением охранительной подсистемы советского права. В рассматриваемом отношении общие запреты (не нарушать социалистическую собственность, не нарушать честь, досто-

1 Коток В.Ф. Содержание конституционного права // Советское государство и право. 1971. № 2. С. 111.

2 См.: Смирнов В.Г. Функции советского уголовного права. Изд-во ЛГУ, 1965.

С. 16 и сл.

215

Структура советского права

инство гражданина и др.) выполняют такую же функциональную роль, как и общие нормы (принципы) государственно-правового типа; они лежат в основе конкретных охранительных уголовных предписаний, в определенной мере интегрируют и направляют их развитие. В науке советского уголовного права, на мой взгляд, еще недостаточно оценена эта интегрирующая и направляющая роль общих запретов, не менее значительная, чем роль объектов непосредственной уголовно-правовой охраны (впрочем, быть может, вместе с объектами и интересами они образуют единые социальные механизмы регулирования).

Но исчерпываются ли только этим функциональные связи между общими запретами и нормами уголовного права? Думается, нет.

Основываясь на общих запретах социалистического правопорядка, нормы советского уголовного права в то же время имеют существенное значение в установлении и формировании этих запретов. В принципе справедлива мысль А.Д. Пионтковского, полагающего, что уголовный закон

«сам непосредственно вводит и устанавливает правовые нормы и правоотношения»1. По мнению М.И. Ковалева, уголовное право, в частности, конкретизирует и подкрепляет установленные государством гарантии охраны жизни, здоровья, чести и достоинства человека2.

Устанавливая уголовную ответственность за определенное поведение, уголовный закон т е м с а м ы м провозглашает запрещенность такого рода поведения. Сам факт существования охранительных уголовно-правовых предписаний придает общим запретам специфическую окраску, предопределяет особые, уголовно-правовые формы их выражения (таковы, например, нормы, запрещающие вести пропаганду войны, расовой ненависти и пренебрежения к другим народам, распространять клеветнические измышления о мероприятиях Советской власти и др.). Можно предположить, что уголовный закон – более богатое и многогранное явление, нежели просто источник уголовного права. Будучи формой выражения и закрепления уголовно-правовых охранительных предписаний, он в то же время, по-видимому, выступает в качестве средства, при помощи которого в правовую систему вводятся общие запреты, имеющие по своей основе государственно-правовую природу3.

1 Курс советского уголовного права. Часть общая. Т. 1. М.: Наука, 1970. С. 12–13.

2 См.: Ковалев М.И. Советское уголовное право. Вып. 1. Свердловск, 1971. С. 97.

3 Необходимо обратить внимание на то, что общие запреты, как правило, «растворены» в нескольких уголовно-правовых предписаниях. Думается, нет оснований считать, что существует особый запрет «не причинять легких телесных повреждений», особый – «не причинять тяжких телесных повреждений», особый – «не совершать неосторожного убийства» и т.п.

216

Глава шестая. Система отраслей советского права

По-иному строятся функциональные связи между советским уголовным правом и конкретными запрещающими предписаниями. Такие предписания свойственны дозволительному регулированию (при котором в данной области отношений дозволено все, что прямо не запрещено в конкретных предписаниях). Здесь запрещающие нормы непосредственно вводятся иными отраслями – административным правом, финансовым правом, земельным правом и т.д. Конечно, уголовный закон придает отраслевому запрещающему предписанию уголовно-правовой оттенок, бoльшую определенность, повышенную властно-императивную силу. Но нетрудно заметить, что в принципе функциональные связи в рассматриваемых случаях характеризуются обратной зависимостью: сама уголовная ответственность в определенной степени обусловлена наличием запретов, установленных другими отраслями1.

В областях отношений, для которых характерен дозволительный порядок регулирования, обнаруживается тенденция усиления контактов, взаимодействия между уголовным правом и отраслями, устанавливающими запреты. «Современной тенденцией при совершенствовании уголовного права, – пишет В.Н. Кудрявцев, – является все более тесная связь его с нормами других отраслей права»2. Необходимость упрочения этой связи требует того, чтобы юридические запреты, с которыми уголовное право связывает возможность ответственности, формулировались в виде отдельных, самостоятельных, детализированных по содержанию нормативных предписаний. Вполне понятно, что, «если бы уголовно-правовые нормы об ответственности за частнопредпринимательскую деятельность и коммерческое посредничество (ст. 153 УК РСФСР) базировались на соответствующем гражданско-

1 Достойно особого внимания то обстоятельство, что активно-творческое воздействие уголовного права на формирование правовых запретов происходит не на «чистом месте». Даже в тех случаях, когда запреты не вытекают из содержания других отраслей, они уже существуют в виде императивных требований социалистической морали. Характерным примером является требование морали об оказании помощи лицу, находящемуся в опасном для жизни состоянии, которое послужило базой для установления предписаний ст. 127 УК РСФСР, вследствие чего эта общая моральная обязанность трансформировалась в юридическую.

Кстати, ряд примеров, приводимых подчас для подтверждения мысли о возможности установления при помощи уголовного права позитивных юридических обязанностей (см. ст. 172 УК РСФСР – «Халатность», ст. 239 – «Неисполнение приказа»), на самом деле иллюстрирует «подкрепляющую» роль уголовного закона в отношении обязанностей, вытекающих из норм других отраслей права – административного, трудового и пр.

2 Кудрявцев В.Н. Две книги об уголовном законе // Советское государство и пра-

во. 1969. № 10. С. 160.

217

Структура советского права

правовом запрете (добавим – сформулированном в виде отдельного предписания. – С.А.), не существовало бы многих трудностей при расследовании и судебном рассмотрении дел этой категории»1.

4. Особую группу функциональных связей, свойственных советской правовой системе, образуют связи между материальными и процессуальными отраслями.

На первый взгляд создается впечатление, что между материальными и процессуальными отраслями главными и определяющими являются отношения субординации. Действительно, известный «субординационный момент» во взаимоотношениях этих отраслей может быть обнаружен. Если рассматривать ту или иную процессуальную отрасль в качестве специфического продолжения профилирующей отрасли,

«надстройки» над ней, обслуживающей всю семью материальных отраслей, то вполне естественно, что содержание материально-правовых институтов в какой-то мере предопределяет содержание институтов данной процессуальной отрасли. Так, весьма тесная связь существует между принципами материальной и соответствующей процессуальной отраслей. Область материальных правовых отношений общим образом очерчивает подведомственность компетентных органов – субъектов процессуальных отношений. Да и началом для образования процессуальных связей служит, как правило, определенный момент в возникновении и развитии действительных или предполагаемых материально-правовых (охранительных) отношений2.

Нo известная зависимость отраслей процессуального права от соответствующих материальных отраслей не должна заслонять того решающего

1 Кудрявцев В.Н. Две книги об уголовном законе. С. 160.

2 Известная зависимость процессуальных отношений отмечается многими авторами. «Уголовно-процессуальные отношения, – пишет М.И. Ковалев, – это форма реализации материально-правовых отношений. Они и приспособлены для этого» (Ковалев М.И. Советское уголовное право. Вып. 1. С. 106). По мнению К.И. Комиссарова, гражданское материальное и гражданское процессуальное право соотносятся не только как форма и содержание, но и как цель и средство. «Материальное право, – пишет он,– регулирует порядок и в о з м о ж н о с т ь овладения материальными и духовными благами, а процесс есть узаконенный способ принудительной реализации такой возможности» (Комиссаров К.И. Некоторые аспекты соотношения гражданского и гражданско-процессуального права // Сборник ученых трудов СЮИ. Вып. 27. Свердловск, 1973. С. 79).

Интересные моменты в соотношении материальных и процессуальных правовых форм подмечены О.В. Ивановым. Указав на тесную связь между охранительными и процессуальными правоотношениями, он пишет: «Связь материального права с процессом обеспечивается тем, что материальные охранительные правоотношения возникают и реализуются только параллельно с развитием процессуальных» (Иванов О.В. О связи материального и гражданского процессуального права // Правоведение. 1973. № 1. С. 50).

218

Глава шестая. Система отраслей советского права

обстоятельства, что и те и другие отрасли – это относительно обособленные, самостоятельные звенья советской правовой системы. И материальные, и процессуальные отрасли представляют собой качественно специфические правовые явления, обеспечивающие особые юридические режимы в регулировании социалистических общественных отношений.

Поэтому главное и определяющее в функциональных связях между материальными и процессуальными отраслями составляют отношения координации, включающие некоторые субординационные моменты.

Такая характеристика зависимостей, существующих между отраслями материального и процессуального права, помимо прочего, означает, что необходимо с предельной четкостью проводить разграничительные линии между материально-правовыми и процессуальными свойствами и значением юридических явлений. Только при строгом учете отраслевой самостоятельности материального права и процесса можно «избежать смешения материальнои процессуально-правовых свойств и значений, искусственного слияния их в некие совокупные, на самом деле невозможные, материальнопроцессуальные понятия»1.

Так, в юридической литературе по гражданскому процессуальному праву некоторыми авторами высказана мысль о том, что подведомственность – это скорее материально-правовой, чем процессуальный, институт2. Действительно, вопрос о том, к ведению какого компетентного органа должно быть отнесено то или иное гражданское дело, зависит от факторов материально-правового порядка (характера правоотношения, его субъектного состава). Но это ничуть не устраняет процессуальных свойств и значения рассматриваемого института, так как входящие в его состав нормы опосредствуют возникновение и динамику отношений, связанных с принудительной реализацией материальных прав и обязанностей3.

Еще пример. В юридической литературе получила известное распространение двуединая трактовка природы права на иск, которое

1 Сборник ученых трудов СЮИ. Вып. 27. С. 85.

2 См.: Дружков П.С. Вопросы подведомственности дел, рассматриваемых в порядке уголовного судопроизводства // Доклады итоговой научной конференции юридических факультетов. Томск, 1968. С. 83; Елисейкин П.Ф. Защита субъективных прав и интересов и компетенция суда в советском гражданском процессе // Ученые записки ДВГУ. Т. 31. Ч. 1. С. 72–75.

3 См.: Осипов Ю.К. О характере правовых норм, регулирующих подведомственность юридических дел // Итоги научно-исследовательской работы за 1970 год, СЮИ. Свердловск, 1971. С. 150–151; Он же. Подведомственность юридических дел. С. 55– 57, 82, и др.

219

Структура советского права

якобы одновременно может быть охарактеризовано как явление и материально-правового, и процессуального порядка. Между тем право на иск имеет чисто процессуальную природу1. В качестве же материально-правового явления выступает притязание как одно из состояний материального субъективного права. И хотя последнее может получить определенное отражение в праве на иск (отсюда возможность признания иска и некоторые другие последствия, имеющие материально-правовую окраску), это не устраняет весьма четкого различия между тем, что относится к области материального права, и тем, что имеет процессуальную природу.

Интересно, что существует встречная зависимость материально-правовых явлений от процессуальных форм. Например, уголовно-правовое отношение приобретает нужную определенность и законченность по содержанию лишь после вынесения основного уголовно-процессуального акта – обвинительного приговора. Точно так же воздействуют на материальное гражданское правоотношение гражданско-процессуальные формы. Только после вынесения судебного решения материальное гражданское правоотношение обретает строгую определенность, устойчивость, материально-правовую общеобязательность2.

5. Достаточно полная и точная обрисовка функциональных связей в системе советского права имеет немалое практическое значение.

При решении юридических дел должны быть приняты во внимание все нормативные предписания, находящиеся в функциональной зависимости. При этом должны не только учитываться нормативные предписания, содержащиеся в актах различного ранга3, но и тщательно исследоваться внутренние связи, которые существуют между нормами разных нормативных актов.

Интересно, что иногда судебные органы, определяя характер функциональных связей между нормами различных актов, обращаются

1 По справедливому мнению К.И. Комиссарова, «материальное право и иск в миниатюре воспроизводят соотношение между гражданским правом и процессом» (С. 81).

2 В случае спора о правоотношении, пишет М.А. Гурвич, «обязательностью обла-

дает действительное правоотношение, т.е. то, которое подтверждено или изменено, в обоих случаях – освобождено от сомнительности судебным решением» (Гурвич М.А. Обязательность и законная сила судебного решения // Советское государство и право. 1970. № 5. С. 42).

3 По одному из конкретных дел Пленум Верховного Суда СССР указал: «При разрешении дела о выселении нанимателя на другую жилую площадь в связи со сносом дома суд должен принимать во внимание, кроме норм союзных республик, акты местных органов власти, принятые по этому поводу» (Бюллетень Верховного Суда СССР. 1968. № 5. С. 10).

220

Глава шестая. Система отраслей советского права

к генетическим зависимостям между ними. Вот как, например, Верховный Суд СССР мотивировал невозможность применения к одному из рассмотренных им случаев норм ведомственной Инструкции по службе конвойной охраны: «Из материалов дела видно, что караул по охране жилых зон и производственных объектов исправительно-трудовой колонии выполнял задачи и функции конвойной службы и при этом в своей деятельности руководствовался не уставными правилами караульной службы, а Инструкцией по службе конвойной охраны Министерства охраны общественного порядка РСФСР, которая в этой части представляет собой не развитие правил Устава гарнизонной и караульной служб, как ошибочно утверждается в протесте, а самостоятельный нормативный акт, определяющий правила несения конвойной службы»1.

Функциональные связи в системе советского права – важнейший ориентир при систематическом толковании. По сути дела систематическое толкование представляет собой такой способ уяснения и разъяснения юридических норм, который призван раскрыть их содержание сквозь призму присущих им функциональных связей.

1 Бюллетень Верховного Суда СССР. 1968. № 5. С. 15.