1.2. Юридические основания подхода к личности преступника как к объекту психологического исследования

Как верно пишет А.Б.Сахаров: "Учение о личности преступника должно строиться на твердой правовой (в первую очередь уголовно- правовой) основе" [291, с.И]. Основы психологического подхода к ней, призваны обеспечить методологически верное, направленное на строгое следование началам законности, органически включенное в комплексное междисциплинарное изучение лица, совершившего преступление, практически целесообразное психологическое исследование личности преступника. Общие юридические основания подхода к психологическому изучению личности преступника определяются:

а) уголовно-правовыми понятиями "преступление", "лицо, совершившее преступление", "субъект преступления".

др.];

б) иерархией задач исследования, восходящих к общим задачам эффективного применения уголовно-правовых мер борьбы с преступностью, исправления преступников и профилактики преступлений.

В связи с изложенным, логика психологического исследования личности преступника требует: во-первых, раскрытия ее понятия, основываясь на философских, психологических и юридических категориях; во-вторых, опоры на положения теории уголовного права и криминологии, определяющие юридический аспект методологии исследования, наряду с философским и психологическим; в-третьих, ориентации исследования на общие цели и проблематику изучения личности преступника, определяемые запросами практики.

Раскрытие понятия личности преступника определяется как юридическими признаками, которые согласно закону характеризуют субъекта преступления, так и признаками, отражающими особенности его духовной сущности. В качестве основного юридического признака выступает факт виновного совершения человеком уголовно наказуемого деяния [17, с.37; 168, с„88; 194, с. 13; 182, с.259; 291, с. 12]. В соответствии с уголовным законом субъектом преступления может считаться лицо, достигшее на момент совершения общественно опасного деяния возраста, с которого устанавливается уголовно-правовая дееспособность, а также по своему психическому состоянию и здоровью на момент совершения деяния способное осознавать свои действия и руководить ими (вменяемое по отношению к совершенному противозаконному деянию). Юридическая сторона определения понятия личности преступника содержит также "временные пределы", ограничивающие объем понятия. Г.М.Миньковский пишет: "О личности преступника можно говорить с момента совершения преступления (так как только исходя из этого, возможна достоверная констатация общественной „опасности) и до момента исправления (когда возможна констатация утраты общественной опасности)" [223, с.27].

N

с момента признание судом лица виновным до снятия или погашения суди мости"[202, с.101]. Нам представляется, что для исследования личности преступника, ориентированного на решение полного спектра практических задачи, целесообразна широкая ее трактовка во времени. Такая трактовка совпадает с временными пределами установления и действия в соответствии с законами уголовной группы особого правового положения в отношении лица, совершившего преступление, а именно: с момента совершения преступления до снятия или погашения судимости.

Наряду с названными юридическими признаками, конкретизирующими объем понятия личности преступника, определение понятия включает сущностный признак, указывающий на наличие внутренней (духовной) причины или предпосылки совершения лицом противозаконного деянп;;, которая выступает качественной отличительной характеристикой данной личности [93, с.15; 17, с.39; 131, с.20; 52, с.101;

167, с.88; 97, с.79; 187, с.9; 263, с.194; 194, с.18; 71]. В отечественной юридической науке для обозначения этого признака используется понятие "общественная опасность личности". Общественную опасность личности юристы трактуют как "угрозу наступления опасных для общества последствий", "потенцию к совершению общественно опасного деяния" (Ю.Д.Блувштейн и А.В.Добрынин [51, с.41]), "способность лица совершить при определенных обстоятельствах преступление" (А.Б.Сахаров [293, с. 16]). В.В.Мальцев указывает на наличие различных аспектов общественной опасности личности: уголовно-правового, пенитенциарного, криминологического и других [206, с.26], с чем нельзя не согласиться, учитывая различные задачи изучения личности преступника различными юридическими науками.

Понятие общественной опасности личности по своей семантике выражает ее метаиндивидную характеристику — значение личности для общества.

Общественная опасность как сущностный признак личности преступника несколько противоречиво соотносится с указанными выше юридическими признаками данной личности.

Названные противоречия, на наш взгляд, не

являются непреодолимыми в подходе к личности преступника.

Ведь использование категории "личность преступника" связано с необходимостью научного раскрытия сущности разносторонних связей и отношений лица, совершившего преступление, в целях разработки эффективных методов и средств борьбы с преступностью. Наряду с рассмотрением его в роли субъекта общественно опасного деяния существуют и иные аспекты его изучения. Н.А.Стручков правильно отмечает, что преступника можно характеризовать "как субъекта уголовных и связанных с ним уголовно-процессуальных и и справительно -тр удовых (уголовн о-исполнительных) право отнош ен и й, субъекта преступления..." [308, с.40]. Характеристика преступника как субъекта определенных правоотношений и как субъекта преступного деяния определяет и соответствующие аспекты раскрытия его личности. Эти аспекты призваны отразить те особенности личности, которые выступают существенными в связи с решением различных практических задач, касающихся раскрытия и расследования преступлений, назначения наказания, исправления осужденного, осуществления в отношении лица, отбывающего или отбывшего наказание профилактического воздействия. Исходя из такой многоаспектности задач изучения личности преступника, можно утверждать, что ее общественная опасность является основным, но не единственным параметром ее характеристики и не исчерпывает всего объяснительного потенциала категории личности преступника.

Несколько иным по своему содержанию и объему является используемое в криминологической литературе понятие "криминогенная личность".

Наше исследование ограничивается целью изучения личности преступника, рассматриваемого в роли субъекта общественно опасного поведения. Изучение ее в этом аспекте предполагает обоснование параметров и критериев оценки потенции личности к уголовно наказуемому поведению при определенных условиях. В связи с данным аспектом мы разделяем мнение Б.С.Волкова, который считает, что "особенно перспективными представляются такие вопросы как классификация преступников с учетом их общественной опасности, значение личности преступника для определения уголовной ответственности и назначения уголовного наказания, личность преступника и методика исправления и перевоспитания осужденных и др." [72, с.24]. Указанный аспект изучения личности преступника играет важную роль в связи с задачами раскрытия и расследования преступлений, прежде всего в связи с задачей реконструирования психологической стороны деяния и состояния субъекта. Говоря о решении такого рода задач в рамках проведения судебно- психологической экспертизы, С.Н.Ениколопов, верно отмечает, что выяснение "определенных относительно стабильных свойств личности, характерных для нее устойчивых форм реагирования и соотнесение их с характеристиками ситуации может существенно облегчить задачу эксперта" [106, с.28].

Таким образом, психологическое знание о личностных детерминантах преступного поведения необходимо для решения задач индивидуального криминологического прогнозирования, индивидуального подхода к решению вопросов о наказании преступника (назначении, замене более мягким или условно-досрочном освобождении), а также для индивидуального подхода к осуществлению исправительного воздействия и профилактики. Такое знание, имея прогностическое и преобразующее назначение, должно обеспечивать возможность оценивать личностные предпосылки преступного поведения, заключающиеся в относительно устойчивых специфических особенностях психического склада личности, а также нести возможность определения путей, задач, средств, методов воздействия на эти внутренние предпосылки с цельно их устойчивой нейтрализации, устранения или предупреждения их формирования.

Принципиальное значение для познания кримино

генной потенции личности преступника имеет проблема отличий этой личности от личности законопослушного члена общества. Эта проблема включает вопрос о возможности совершения антиобщественного деяния лицом, не имеющим личностных предпосылок к нему, который, в свою очередь, связан с пониманием роли личности в причинном комплексе преступного поведения. По данной проблеме имеются разные точки зрения.

Первая заключается в том, что, как пишут Ю.М.Антонян и Ю.Д. Блувштейн, "нельзя утверждать, что личность преступника всегда отличается от человека вообще антиобщественными взглядами, убеждениями, устремлениями и т.д., так как такие взгляды, убеждения, стремления могут быть и у лиц, которые никогда не совершали и не совершат преступлений" [12, с. 19]. Данная точка зрения имеет эмпирические подтверждения. Так, на основе проведенных исследований А.Р. Ратинов констатирует "сходство" в ценностных ориентациях ряда преступников и лиц, не совершавших ранее уголовно наказуемых деяний [270, с.85].

Вторая точка зрения представляет иной вариант трактовки отсутствия отличий преступников от законопослушных граждан. "Лица, совершающие преступления, могут в разной степени выражать, а подчас и вовсе не выражать тип криминогенной личности" [182, с.293]. Это мнение поддерживается Н.А.Стручковым [308, с.41], A.M. Яковлевым [343, с.25], Н.С;Лейкиной [186, сЛ03], В.Н.Кудрявцевым [175, с.207]. Авторы обращают внимание на то, что преступление может быть совершено: в результате стечения тяжелых личных обстоятельств, при превышении пределов необходимой обороны, в состоянии сильного душевного волнения, вызванного насилием или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего и т.п. Указанные общественно опасные действия, по мнению сторонников этой точки зрения, свидетельствуют об отсутствии у виновного в достаточной мере сил для того, чтобы противостоять отрицательной ситуации, не выйти за пределы, установленные законом.

Третья точка зрения представлена мнением о том, что личность преступника качественно отлична от личности законопослушного гражданина. Иначе, как отмечает А. Б. Сахаров, учение о личности преступника и само это понятие теряет всякий смысл [292, с. 111], А.Р.Ратинов развивает эту точку зрения: "Принципиальна различает преступников и непреступников ... не одно какое-то свойство или их сумма; а качественно неповторимое сочетание и особый при этом "удельный вес" каждого, т.е. пока еще недостаточно изученный комплекс личностных особенностей, который имеет характер системы" [269, с, 162]. Это положение поддерживают также в своих работах Г.А.Аванесов [3, с.249], В.Н.Кудрявцев и Ю.В.Кудрявцев [174, с. 185], А.М.Яковлев [242, с. 20] и некоторые авторские коллективы [напр. 165, с. 128].

В связи с данной проблемой, на наш взгляд, необходимо учитывать рад оснований научной корректности выводов об отличиях личности преступников и законопослушных членов общества.

Во-первых, методологической основой в подходе к проблемам, касающимся роли личности в порождении преступного поведения и отличий личности преступников и законопослушных членов общества, является положение о том, что никакие внешние обстоятельства не могут выступать непосредственными причинами противоправного деяния, если они не превратились в побуждения воли самого человека, обладающего необходимой способностью к волевому поведению (Ю.М.Антонян [18, с.6], В.Н.Кудрявцев [176, с.79-92], Н.Ф.Кузнецова [179, с.48-55], А.Р. Ратинов [273, с.9] и др.).

Во-вторых, нельзя не учитывать и возможность юридически неадекватного восприятия и оценки субъектом ситуации, когда он полагает, что его действия правомерны (добросовестное заблуждение), либо незнания им правового запрета или дозволения, например, из-за отсутствия возможности получить информацию.

В-третьих, сравнение личностей преступников и законопослушных граждан должно осуществляться на основе оценки системы свойств, существенных в детерминации общественно опасного } поведения. Обоснование совокупности таких свойств, их содержательных и иных характеристик требует специального научного исследования.

В-четвертых, при сравнении преступников с лицами, не

совершавшими уголовно наказуемых деяний, необходимо учитывать как возможность утраты у некоторых преступников личностных предпосылок антиобщественного поведения после совершения противозаконного деяния, так и то, что криминогенная потенция части лиц, не совершавших преступления еще не проявилась в их поведении. В этой связи более корректной является постановка вопроса об отличиях личности, обладающей потенцией к преступному поведению при определенных условиях, от личности, не имеющей такой потенции.

Фундаментальную научную проблему представляет психологическое объяснение сущности общественной опасности личности преступника и раскрытие параметров ее характеристики. А.Б.Сахаров обращает внимание на особую актуальность разработки вопросов общественной опасности личности преступника ~ ее понятия, содержания, признаков, типов, видов, качественных и количественных критериев и т.п. [291, с. 13]. По мнению ученого, общественная опасность личности преступника количественно и качественно столь же неоднозначна, сколь неоднозначны характер и степень общественной опасности различных видов преступлений [там же]. Высказываясь в этом же ключе, К.Е.Игошев отмечает, что "противоправная деятельность людей должна рассматриваться как критерий общественной опасности личности" [129, с.Зб]. Из это следует, что критерием оценки общественной опасности личности преступника является характер и степень опасности преступлений, которые им могут быть совершены при определенных условиях. Подчеркнем, что эта оценка по логике ее практического значения должна носить прогностическую направленность (в отличие от ретроспективной), т.е. отображать потенциально существующую возможность психического склада личности (системы ее криминогенных свойств) детерминировать уголовно наказуемое поведение индивида при определенных • условиях

и характеризовать тенденцию изменения этой потенции.

Выявление и описание общественной опасности личности преступника представляет важнейшую научную проблему. Она

выражается в том, что криминогенная потенция личности индивида непосредственно "наблюдается" только во время совершения им преступного деяния. Но констатация этого не решает проблемы прогностической оценки этой потенции. Кроме того, криминогенная потенция личности может носйть экзогенный характер, т.е. может реально проявиться лишь в некоторых исключительных обстоятельствах, побуждающих индивида к противоправным действиям с достаточной интенсивностью. Возникновение же таких обстоятельств может быть маловероятным событием в жизни человека. Поэтому решение проблемы познания криминогенной потенции личности преступника принципиально возможно при психологическом подходе к ней. Этот подход реализуется на основе знаний зависимости характеристик криминального поведения индивида от характеристик структуры и организации психологических свойств его личности в соотнесении с внешними условиями и иными (неличностными) факторами.

Характеристика криминогенной потенции личности находит выражение в степени общественной опасности тех видов преступлений, которые индивид потенциально способен совершить. Степень их опасности отражается в нормах Особенной части уголовного закона. Эти нормы (содержащие санкции) относятся к запрещающим и выполняют оценочную функцию наряду с охранительной, регулятивной и воспитательной [57, с. 14; 143, с.171; 287, с.8; 120, с.75-77; 256, С.19--20]. Оценочная функция определяется тем, что система норм и институтов уголовного права специфически "описывает иерархию "антиценностей", давая не только качественную, но и количественную (сравнительную) оценку социальных ценностей,, охраняемых уголовным законом общественных отношений" [120, с,77]. Связанные с нормами уголовного закона властные веления служат специфическим критерием оценки степени опасности определенных видов поведения, его юридически значимых характеристик в соответствии с устанавливаемыми государством мерами принудительного воздействия за содеянное [287, с.44]. В этой связи в криминологической типологии преступников используется параметр содержательных различий криминогенное™ их личности. По данному параметру выделяются корыстный, корыстно- насильственный, насильственный и другие типы преступников с различными их подтипами, определяемыми видом совершаемых преступных посягательств [104, с.ЗО 1-305; 322, с.32-36 и др].

Оценка степени общественной опасности личности, имеющая прогностическую направленность, должна выражаться в познании потенциальной возможности детерминировать тот или иной вид уголовно наказуемого деяния с возможной (личностно допустимой) тяжестью причиняемого вреда. В соответствии с данным параметром оценки криминогенности личности речь может идти о пределах тяжести вреда личностно возможного противозаконного поведения. В этих пределах очевидно существует наиболее личностно предпочтительные варианты действий в определенных ситуациях (т.е. наиболее вероятное поведение) и варианты допустимые, но менее приемлемые (т.е. менее

вероятное поведение). Познание таких пределов и определяет одну из

i основных задач в оценке общественной опасности личности преступника. Характеризуя криминогенность личности, речь можно вести о степени конкретности-общности ее противозаконного содержания. Так, личностно приемлемыми могут быть лишь конкретные способы причинения телесных повреждений (например, путем нанесения ударов по телу без предметов), либо широкий спектр способов их причинения, либо насильственная направленность действий без чет- кого представления о приемлемом способе их совершения,

В криминологической литературе приводится точка зрения, согласно которой "антисоциальная сущность личности преступника может быть различной по своей силе, глубине, напряженности, устойчивости: от четко выраженной активной социально-отрицательной настроенности до недостаточной интенсивности социально- положительных качеств" [194, с. 165]. Названные параметры оценки общественной опасности личности, выражающие, как представляется, ее количественную определенность, к сожалению, не получили необходимой научной разработки, предполагающей раскрытие сути указанных сторон криминогенное™ личности и обоснование соответствующих оценочных критериев. Имеется также, подход, в соответствии с которым оценка общественной опасности личности преступника сводится к некоторому обобщающему показателю в рамках определенного континуума. "На одном его полюсе, —по словам В.Н.Кудрявцева,-- активная стойкая антиобщественная установка особо опасного рецидивиста, а на другом ~ слабо выраженные индивидуалистические элементы в сознании субъекта, допускающего по неосторожности должностную халатность" [170, с.35]. На наш взгляд, подход к оценке общественной опасности личности на основании одного показателя (даже если он обобщающий) представляется необоснованно упрощенным. Это связано прежде всего с тем, что готовность личности к совершению преступного деяния не может быть независимой от внешних факторов. Такая готовность зависит, в частности, от социальных условий и обстоятельств ситуации, включая их виктимологический аспект.

В практике назначения уголовных наказаний реализуется подход к оценке общественной опасности личности виновного на основе положения о том, что опасность личности проявилась в характере и степени опасности совершенного преступления с учетом признаков ее "усугубленности" или "ослабленности". Часть из этих признаков проявляется в обстоятельствах, смягчающих или отягчающих ответственность, которые определены в уголовном законе и учитываются самостоятельно (не в связи с личностью) при назначении наказания. Наряду с ними в качестве характеристик собственно личности преступника учитываются: повторность преступного поведения (количество, характер и срок давности ранее. совершенных деяний); поведение лица после совершения преступления, свидетельствующее о намерении вести добропорядочный образ жизни либо об обратном; занятие общественно полезной деятельностью до его совершения или незанятость таковой без уважительных причин; алкоголизм или наркотическая зависимость; отношение к выполнению родительских обязанностей и другие данные, свидетельствующие о наличии социально полезных или асоциальных проявлений в жизнедеятельности лица, совершившего преступление.

Интерпретация каждого из названных признаков, применительно к оценке общественной опасности личности преступника, основывается на допущении того, что признак выражает соответственно его характеру большую или меньшую усугубленность ("отягощенность") общественной опасности относительно той опасности, которая проявилась в совершенном преступлении. Этот подход, построенный на "поведенческих" критериях, при его положительном значении, выражающемся в объективности оценки проявлений личности, тем не менее, дает инструментарий лишь для весьма приблизительной характеристики ее общественной опасности. Ведь отождествление опасности личности с тяжестью совершенного преступления не учитывает ситуацию, когда в нем криминогенная потенция не проявилась в полной мере по степени тяжести вреда, либо когда после совершения преступления оказалась устойчиво сниженной. Названные положительные и отрицательные характеристики образа жизни лица, совершившего преступление, и его поведение после совершения антиобщественного деяния, квалифицируемые как обстоятельства, смягчающие ответственность (явка с повинной, устранение или возмещение причиненного вреда, заявление о чистосердечном раскаянии), могут быть связанными с различными мотивами при сохранении намерений заниматься преступной деятельностью в будущем. Из этого следует, что оценка общественной опасности требует учета не только поведенческих признаков, но и должна основываться на психологическом изучении ее сущности, выражающейся в системной совокупности криминогенно релевантных психологических свойств. Методологически важным для такого изучения является вывод Б.Н.Кудрявцева о том, что существует "определенное соотношение между степенью тяжести, допущенного нарушения, степенью антисоциальной деформации личности, степенью трудности проблемной ситуации и вероятностью совершения правонарушения данным лицом" [174, с. 187].

В криминологической литературе приводятся типологии личности преступников, анализ которых позволяет выделить ряд параметров, отображающих те стороны криминогенности личности, которые в большей мере отражают степень ее общественной опасности и характер реализации криминогенной потенции в общественно опасном поведении. К этим параметрам относятся:

1) случайность—внутренняя необходимость (повторность, привычность) преступного поведения [237, с.20; 220; 182, с.303; 250; 104, с.301-305]. Оценка личности преступника по этому параметру учитывает неоднократность совершения уголовно наказуемых деяний, соответствие либо противоречивость факта совершенного преступления об- щей направленности жизнедеятельности лица; 2)

эндогенность (внутренне инициированная причинность) -- экзогенность (внешне инициированная причинность) в детерминации преступного поведения. В соответствии с данным параметром выделяются более опасные преступники, которые ищут или создают условия для совершения преступления (эндогенные, последовательно криминального типа и т.п.), а также преступники, совершающие противозаконные деяния под решающим влиянием неблагоприятной ситуации, возникшей не по их воле (экзогенные, ситуативно- криминогенного типа, случайные и т.п.) [182, с.ЗОЗ; 255; 220; 166, с.304- 305]; 3)

глобальность-пар циальность "криминальной зараженности личности". По этому параметру выделяются преступники с антисоциальным отношением к системе основных ценностей и те, которые проявляют такое отношение лишь к некоторым ценностям, наряду с чертами нормального социального типа [146, С.49--51]. 4)

"соотношение негативной и позитивной направленности личности", которая предполагает различную степень преобладания либо относительной "уравновешенности" свойств положительной и отрицательной направленности. В соответствии с ней выделяются "профессиональный", "привычный", "неустойчивый", "небрежный" и "случайный" типы [165, с. 137-138]. Это соотношение в то же время затрагивает такую характеристику криминогенности как ее внутренняя гармоничность-противоречивость.

Каждый из названных выше параметров отражает определенную сторону потенции личности к преступному поведению и является необходимым для ее комплексной оценки. Вместе с тем использование этих параметров основывается на изучении противозаконных деяний, совершенных лицом в прошлом, с экстраполяцией выводов на будущее, не учитывая, однако, возможных изменений личности, произошедших после совершения преступного „ деяния. Для оценки по названным параметрам криминогенной потенции личности как явления, сложившегося к текущему времени, необходимо научное обоснование ее сущности. Для обозначения такого рода сущности личности преступника в работах криминологов используются понятия "антиобщественная сущность личности преступника", "антисоциальные свойства, образующие сущность личности преступника", "антисоциальная направленность личности преступника", "антиобщественная установка личности преступника", "антисоциальность личности" [см.: 291; 71; 72]. На наш взгляд, для обозначения интраиндивидной характеристики общественной опасности личности преступника наиболее точной и лаконичной будет дифиниция "криминогенная сущность личности преступника" или тождественная ей "сущность криминогенности личности преступника".

В свете изложенного в предыдущем параграфе подходок личности и ее сущности, криминогенную сущность личности преступника можно представить как специфическую системную совокупность психологических свойств, которые в соответствии со своими функциями и содержательными особенностями потенциально могут выступать существенными внутренними детерминантами антиобщественного поведения (его специальными предпосылками) при определенных условиях. Изучение криминогенной сущности личности требует научного обоснования этих психологических свойств, их структуры и организации. Такое изучение может быть осуществлено в соотнесении с раскрытием личностной альтернативы — готовности личности к правомерному поведению в аналогичных условиях. Это исследование предполагает установление родо-видовых, содержательных и динамических характеристик криминогенно релевантных психологических свойств, их взаимосвязей, а также обоснование их психологических признаков и методов выявления. В этой связи психологическая проблема личности преступника конкретизируется и трансформируется в проблему выявления и классификации психологических свойств личности, существенных в детерминации преступного поведения, раскрытия их системной организации.

Предварительный анализ позволяет полагать, что криминогенность личности выражается не только в социально деформированном содержании определенных психических образований, определяющих возможность совершения индивидом противозаконного деяния по. собственной инициативе. Такие особенности личности преступника могут также заключаться и в отсутствии психических образований, обеспечивающих правомерную ориентацию в сложных ситуациях, устойчивость против криминогенного внешнего влияния. Их отсутствие, в частности, не обеспечивает осознание с Достаточной ясностью противозаконного значения определенных поведенческих актов (отсутствие определенных правовых знаний, навыков юридической оценки ситуации), что выражает наличие в правосознании "зоны неопределенности". Отсутствие указанных образований может также проявляться в недостаточной способности к самоопределению в группе, в отсутствии волевых качеств, необходимых для противостояния криминогенному воздействию других людей и обстоятельств ситуации. Личностные предпосылки преступного поведения в данном случае будут выражать иесформированность антикриминальной устойчивости личности. В связи с этими рассуждениями можно считать, что противоположностями, образующими категориальную пару выступают криминогенность и антикриминальная устойчивость личности дееспособного индивида.

Оценка криминогенной потенции личности требует ее соотнесения с внешними условиями, которые могут выступать факторами, побуждающими субъекта к совершению противоправного деяния либо сдерживающими возникновение или реализацию внутреннего побуждения к его совершению. Совокупность внешних условий преступного поведения, изучаемая криминологией, может включать как общие условия общественного бытия (правовые, экономические, культурно-просветительные и др.), так и обстоятельства конкретной ситуации, в том числе, так называемые, криминальные ситуации [116]. Важнейшим элементом внешних условий является поведение потерпевшего, которое может по разному влиять на поведение лица, совершающего преступление. Соотнесение криминогенной потенции личности с внешними условиями отражает ее. характер в континууме эндо-экзогенность. В этой связи можно вести речь о степени

I

развития криминогенной потенции личности не только как внутренней возможности, но и как внутренней необходимости преступного поведения при определенных условиях.

1.3. Анализ психологических исследований личности преступника

Основываясь на изложенных в предыдущих параграфах общепсихологических и юридических основаниях подхода к личности преступника, можно определить основную задачу в разработке психологической концепции ее криминогенной сущности. Она заключается в раскрытии системы психологических свойств личности, которые являются существенными в детерминации преступного поведения, основываясь на изучении реализации этой структурой своих функций в порождении данного поведения в соотнесении с внешними условиями и иными факторами. В связи с названной задачей в данном параграфе излагается анализ имеющихся в отечественной и зарубежной литературе теоретических и экспериментальных психологических исследований личности преступника, который был направлен на отбор положений, вносящих вклад в системное объяснение ее сущности.

В отечественной и зарубежной литературе выделяется ряд подходов к объяснению внутренних причин общественно опасного поведения. Эти подходы можно дифференцировать опираясь на проведенную исследователями систематизацию [336; 134; 147; 254 и др.] следующим образом: -

объясняющие противоправное поведение как детерминированное гено гипическими факторами; -

основанные на раскрытии личностных предпосылок мотивации преступного поведения; -

построенные на выделении ведущего криминогенного психического образования (свойства); -

истолковывающие внутренние детерминанты преступного поведения как некоторый комплекс психологических свойств личности; -

определяющие в качестве внутренней причины преступного поведения психические аномалии; -

раскрывающие личность преступника через структуру ее психологических свойств; -

рассматривающие внутренние детерминанты преступного поведения как зависимые от внешних факторов при примате внешнего воздействия в регуляции поведения.

В качестве подходов, объясняющих преступное поведение как детерминированное преимущественно генотипическими факторами, выделяются: антропологический (Ч.Ломброзо, Э.Ферри), наследственного предрасположения к преступлениям (О.Кинберг,

Е.Ланге, Е.Гейер, Ж.Пинатель, А.Штумпль и др.), конституционального предрасположения (Э.Кречмер), эндокринного предраспо-ложе ния (ДиТуллио, Р.Фунес и др.), врожденных инстинктивных влечений (З.Фрейд, Э.Фром,. У.Джеймс, К.Лоренц и др.). Их критический анализ содержится в работах отечественных криминологов, психологов и философов [см.,напр.: 103; 284; 345 182; 117]. Основным критическим аргументом в отношении этих подходов является признание того,' что генотипические предпосылки поведения

(инстинкты, биологические потребности) находятся "под контролем"

'.1

социально детерминированных (приобретенных) свойств.

Следующий подход к изучению личности преступника связан с анализом мотивации общественно опасного поведения: познание мотивации открывает возможность изучения обуславливающих ее психологических свойств личности. Ряд исследователей сходятся во мнении, что мотивация преступного поведения является ключевым понятием, на основе которого могут быть объединены усилия криминологов, психологов, судебных психиатров по изучению преступных деяний и их субъектов (Ю.М.Антонян, С.В.Бородин, В.В.Гульдан, В.Н.Кудрявцев, М.С.Литвинцева, В.В.Лунеев, М.М.Мальцева, Т.П.Печерникова, А.С.Салаев, С.А.Сургуладзе, О.Г.Сыропятов, Б.Г.Шостакович и др.) [см.напр: 87; 172; 22; 201]. Мотив раскрывается как один из элементов, генезиса преступного поведения [214, с.30,34 и след.] и как его "внутренний стержень", обеспечивающий выполнение ряда психических функций: отражательной, побудительной, "регулятивной", "контрольной" . [201]. В результате изучения содержательных характеристик мотивов, выявляемых путем ретроспективного психологического анализа преступлений, делаются выводы о том, какие мотивы и связанные с ними потребности присущи тем или иным видам общественно опасных деяний [14; 18; 87; 92; 45; 105;

131; 173; 186; 195 и др.]. Изучается статистическая частота тех или иных мотивов в различных уголовно-правовых видах этих деяний [см. 131, с, 114—115].

Систематизируя данные о мотивации умышленных преступлений, В.Н.Кудрявцев предлагает их классификацию по четырем группам, указывая,по существу, на источники мотивов, представляющие собой различные психологические свойства личности: 1) идейно-политические мотивы, в основе которых может лежать враждебное отношение к государству, социальному классу, этнической группе, религиозные предрассудки; 2) материальная заинтересованность как стремление к удовлетворению материальных потребностей, которое может носить характер корысти, выражаясь в жажде накопления материальных ценностей, стремлении к разгульной жизни, в алчности, стяжательстве и т.д.; 3) мотивы конфликтных отношений в межличностном взаимодействии (между преступником и потерпевшим), выражающиеся в личной неприязни, обиде, ревности, мести, а также мотивы самоутверждения и достижения превосходства, хулиганские мотивы, связанные с показным пренебрежением к людям, обществу; 4) анархистско-индивидуалистические мотивы, порождающие пренебрежительное отношение к выполнению своих гражданских, профессиональных, семейных и иных обязанностей [173, с.41—42]. В классификации мотивов преступлений, предложенной П.С.Дагелем, наряду с мотивами, аналогичными указанным выше, приведены и "личные мотивы, лишенные низменного характера" (жалость и сострадание, родственные чувства, обида в связи с действиями потерпевшего, стыд, увлеченность какой-либо деятельностью), и "общественно-положительные мотивы" (ложно понятые интересы государства, предприятия и т.п., защита от общественно опасного посягательства, научный интерес) [92, с.272-273]. Наличие таких, по сути, "положительных" мотивов преступлений нельзя отрицать. Обобщенно характеризуя содержательную сторону мотивационной сферы личности преступников, В.В.Лунеев отмечает, что эта сфера у лиц, совершивших уголовно наказуемые деяния уже и беднее, чем у законопослушных членов общества, в ней преобладают материальные и биологические потребности. Она также отличается невысокой степенью ориентации побуждений на жизненную перспективу [202, с. 107-109].

Наряду с содержательными особенностями мотивов преступного поведения в литературе приводятся различия мотивов в зависимости от механизмов психической'регуляции, в которых они проявляются. Так, выделяются мотивы экспрессивные, детерминируемые аффективным состоянием субъекта или импульсивной реакцией, й инструментальные, детерминирующие действия субъекта, обеспечивающие удовлетворение некоторой потребности [125; 195]. Экспрессивная мотивация (аффектогенная, импульсивная) предполагает в качестве своей противоположности мотивацию "расчетливо-рассудительного" (интеллектуального) характера. По отношению к данным типам мотивов могут выделяться соответствующие мотивообразующие свойства личности. К свойствам, определяющим "интеллектуальное" мотивообразование в генезисе преступного поведения, могут быть отнесены те, которые входят в структуру направленности личности и реализуются в когнитивных процессах, проявляясь в феноменах сознания (убеждения, личностные нормы, ценности, жизненные планы и др.). К свойствам, обусловливающим экспрессивное мотивообразование, могут быть отнесены те, в основе которых лежат чувства (эмоциональный компонент отношений личности), и те,которые реализуются в импульсивной регуляции, т.е. в процессах, протекающих преимущественно на подсознательном уровне. В исследованиях в качестве конкретных свойств экспрессивного мотпвообразования выделяются: склонность к спонтанным возникновениям агрессивного аффекта и его сознательной рационализации как "справедливого негодования" (мотивирует насильственные действия); обостренность эмоциональных впечатлений и частая смена настроения (мотивирует кражи, хулиганство, бродяжничество, проституцию); повышенная самооценка В},сочетании с агрессивной концепцией окружающей социальной среды (мотивирует насильственные преступления); негативная социальная ауто- идентичность (мотивирует бездомный, паразитический образ жизни); комплексы неполноценности, неадекватности, ущемленности личности (мотивирует компенсаторные рискованные или жестокие действия); закрепленный по механизму импритинга травматический опыт (мотивирует защитные или компенсаторные виды . поведения); патологические, не исключающие вменяемости, особенности личности, нарушающие нормальное мотивообразование при абвивалентности побуждений (навязчивое стремление к реализации негативного влечения при понимании его недопустимости) [22, с. 173-183].

Придавая важное значение изучению мотивации антиобщественного поведения в психологическом раскрытии личности преступника, исследователи, вместе с тем, справедливо признают, что один и тот же мотив может детерминировать в зависимости от особенностей направленности личности, а также от особенностей ситуации различные по своему правовому значению действия: преступление, правонарушение или правомерное поведение [см. 171, с. 13; 16, с. 147; 201, с.ЗО; 104, с.307]. Как пишет в этой связи В.Н.Кудрявцев, "так называемые, преступные мотивы есть по сути дела модификации обычных человеческих мотивов, которые направляются на цели, запрещенные законом или связанные с использованием противоправных средств" [172, с. 19].

С приведенными суждениями нельзя не согласиться (во всяком случае, они представляются верными для широкого круга случаев). Из них следует, что мотивы, несмотря на их важнейшую функцию в порождении преступного поведения, сами по себе не определяют противоправное содержание этого поведения. Они выступают лишь причиной активности индивида, направляемой на удовлетворение потребности, и в то же время условием действия иных внутренних причин, порождающих содержание этой активности - преступное либо юридически альтернативное. Поэтому выявление личностных детерминантов антиобщественного содержания поведения в исследования криминогенной сущности личности преступника предполагает поиск объяснений личностной обусловленности "перехода" мотивов, не имеющих собственно криминального содержания, в криминальные цели действий. Однако, анализ показывает, что нельзя исключать и наличия мотивов, имеющих собственно криминальное содержание. Эти мотивы порождаются потребностью, удовлетворяемой не столько результатом определенных общественно опасных действий, сколько самим процессом их совершения. Примером может служить совершение насильственных деяний ради удовлетворения потребности в мучении жертвы, которую преступник выбирает случайно, или совершение кражи преимущественно ради переживания азарта и других положительных эмоций от процесса похищения. Кроме указанного типа мотивов, можно выделить и такие, которые хотя и не являются по своему содержанию собственно криминальными, но имеют высокую степень криминогенное™. Они порождаются такими потребностями субъекта, которые объективно (вследствие отсутствия реальных возможностей) не могут быть удовлетворены этим субъектом правомерным способом. В данном аспекте представляется верными вывод М.И.Еникеева о том, что потребности людей не являются социально нейтральными и что "способ удовлетворения потребностей в значительной мере определяется содержанием потребностей". В качестве основной предпосылки корыстных преступлений он называет "потребительскую гипертрофию" [104, с.310].

Подход к раскрытию криминогенное™ личности преступника, основанный на выделении психического образования, выступающего ведущим фактором в детерминации преступного поведения, представляет собой важный шаг в системном объяснении данной личности. Это образование рассматривается,по сути,как системообразующее свойство в совокупности свойств, определяющих криминогенную сущность личности. В числе исследований, выполненных в русле такого подхода, видное место занимает ценностно-нормативная концепция личности преступника, разработанная А.Р.Ратиновым [271]. В качестве "первоисточника социальной активности человека, того ядра личности, которое обусловливает определенное видение действительности, избирательность поведения и характер оценочной деятельности", автор обосновывает такое свойство личности как "ценностность", выражающее пристрастное отношение к предметам, явлениям, людям и к себе [271, с.8-9]. Исследователь исходит из того, что активность субъекта при его взаимодействии с объектом является изначально ориентировочно- познавательйой: познанные свойства объекта оцениваются в свете потребностей субъекта как ценности (или антиценности). В соответствии с результатами оценки субъект, ориентируясь на правила-нормы, существующие для охраны данной ценности, планирует свое поведение. Социальная норма сама подвергается оценке и выступает для субъекта как некоторая ценность, вторичная по отношению к защищаемому ею объекту [там же, с. 11]. В результате интериоризации социальных норм в сознании человека, как пишет А.Р.Ратинов, "формируется определенная ценностно-нормативная модель поведения, которая включает в себя собственную концепцию прав и обязанностей, норм и стандартов поведения, возможных и ожидаемых санкций". По мере развития личности ее внутренняя нормативная система приобретает все большую независимость от внешних воздействий [271, с.13-16].

Исходя из двухмодального характера мотивационного механизма (в виде влечения и избегания), А.Р.Ратинов считает, что принятие решения о совершении преступления или воздержании от него является итогом оценочной деятельности, в процессе которой соотносятся оценки цели, ситуации, средств и последствий, "происходит взаимовлияние, взаимодополнение* взаимоподкрепление, взаимопогашение, взаимоисключение разнообразных ценностей и, в конце концов, доминирование одной из них" [271, с.30-32]. В побуждениях "ситуативно-импульсивного типа", когда "субъект стремится быстро, любыми средствами в пределах данной ситуации решить возникшую проблему или воспользоваться благоприятной обстановкой ... отражается неустойчивость и дезинтеграция ценностной системы личности" [там же, с. 16].

В концепции особое значение придается установкам как диспозиционным свойствам личности, предопределяющим постоянство переживаний и поведения индивида, учитывая при этом, что установки, "являясь стереотипами реакций на определенные воздействия,, ... нацеливают на ту или иную форму поведения, но не избавляют от необходимости выбора путем принятия решения в результате мотивации" [271, с.28-29]. Взаимосвязь личности с правовыми нормами раскрывается через понятия "правосознание" и "правовая интуиция", которые представляют собой различные психические механизмы правовой оценки своего поведения: первое -"путем дискурсивного "исчисления социальной ценности поступка", второе - "посредством его симультанной оценки, которая носит интуитивный характер" [там же, с.18-19].

Достоинство ценностно-нормативной концепции заключается в том, что в ней раскрывается ряд сторон проявления личности в психологическом механизме преступного поведения. Концепция дает ряд важных теоретических посылок для дальнейшей разработки системной психологической модели криминогенной сущности личности преступника с раскрытием содержательного аспекта выражающей ее системы психологических свойств. По логике продвижения к более глубокому познанию дальнейшее исследование ценностно-нормативной регуляции должно носить типологический характер, устанавливать функциональные связи ценностно-нормативных образований личности с другими свойствами в целостном механизме психической регуляции преступного поведения в соотнесении с внешними условиями и иными факторами. Это позволит выйти на уровень объяснения, дающий параметры, критерии и инструментарий для оценки криминогенности личности, а значит, для оценки характера и степени ее общественной опасности.

Б русле идей ценностно - нормативного подхода проведены

исследования, в которых выявлено наличие отрицательных

характеристик ценностно-нормативной сферы личности значительной

части обследованных насильственных преступников. С.Н.Ениколопов

выявил у насильственных преступников социально отрицательное

содержание ряда ценностных образований личности в области целей и

смысла жизни, наряду с распространенностью таких свойств, как

эмоциональная неустойчивость, тревожность, неуравновешенность и др.

[105]. О.Ю.Михайлова установила, что у насильственных преступников,

проявивших жестокость, имеет место нарушение "ценностных

отношений" к другим людям и значительно чаще проявляется более

в отиаше чаи^

"низкая" по сравнению с корыстными преступниками позиция4^ ряду этических ценностей, связанных с межличностными отношениями [225]. В.В, Знаков обнаружил, что специфика понимания ситуаций насилия и унижения человеческого достоинства агрессивными подростками определяется ценностно-нормативной сферой их личности [121]. Близким к ценностно-нормативной концепции по основной идее является объяснение агрессивности с позиций когнитивного подхода, в соответствии с которым данное свойство рассматривается как комплекс когнитивных моделей поведения и ассоциативных структур, связывающих эти модели с внешними стимулами и ожидаемыми результатами (Л.Гусман, Е.Ровель, Д.Леонард [358]). Вместе с тем этот подход позволяет объяснить лишь личностную обусловленность интеллектуальной регуляции насильственного поведения, оставляя без внимания другие его механизмы.

Наряду с психологическими свойствами, образующими ценностно- нормативную сферу личности, к криминогенно значимым исследователи относят и свойства других видов. Так, Ю.М.Антонян, М.И.Еникеев, В.Е.Эминов обращают внимание на то, что "негативное отношение к тем или иным ценностям еще не означает, что человек совершит преступление... что одна и та же субъективная причина (в данном случае отношение) способна породить различные действия, равно как и разные причины могут вызвать весьма сходное поведение11 [16, с.21]. Авторы приходят к выводу о том, что "личность преступника отличается от личности законопослушного негативным содержанием ценностно- нормативной системы и устойчивыми психологическими особенностями, сочетание которых имеет криминогенное значение и специфично именно для преступников" [там же, с.43]. К "ведущим" из таких психологических особенностей умышленных преступников они относят импульсивность, агрессивность, асоциальность, гиперчувствительность к межличностным взаимоотношениям, отчужденность и плохую приспособляемость к новой социальной ситуации. Эти особенности обнаружены с помощью тестирования у значительной части лиц, умышленно совершивших уголовно наказуемые деяния: у 36-44% насильственных и корыстно - насильственных преступников и у 22-26% корыстных [14, с. 28-43]. Эти цифры в то же время свидетельствуют о том, что большинство таких лиц не обладают указанными особенностями, и поэтому необходимо обращение также и к поиску иных личностных образований, причинно детерминирующих антиобщественное поведение и, что особенно важно, к раскрытию их системной организации.

Ю.М.Антонян, М.И.Еникеев и В.Е.Эминов рассматривают в качестве существенных криминогенных свойств личности социальную отчужденность и тревожность [16]. Поддерживая идеи криминологической концепции социальной аномии (Э.Дюркгейм, Р.К.Мертон, В.Фокс), авторы трактуют психологическое отчуждение личности (которое формируется в условиях социального отчуждения индивида) как потерю интереса к обществу, неприятие его ценностей и норм, безразличие к социальной оценке, невключенность в эмоциональные контакты либо уход в свой внутренний мир. Психологическое отчуждение можно рассматривать двояко: и как проявление определенной "отчужденной" позиции, и как отсутствие тех личностных свойств, которые определяют нормальную социальную адаптацию, например, эмпатии, альтруистических чувств, личностных ценностей, социальных навыков и умений, обеспечивающих благоприятную "включенность" в социальную среду. В феномен отчуждения обычно вкладываются его истоки: отвергание в детстве родителями (прежде всего матерью), обедненность либо отсутствие эмоционально положительных отношений, диктат, унижение достоинства, жестокое обращение. В исследованиях установлена прямая связь агрессивного, противоправного поведения человека с жестоким обращением с ним в детском возрасте родителей [366]. В результате этого формируются устойчивые личностные черты: ожидание агрессии,), защитно- агрессивиые мотивы, неуверенность, тревожность и т.п. Они, в свою очередь, как считают криминологи, порождают корыстно-преступные побуждения, обусловленные потребностью обрести положительное эмоциональное состояние посредством овладения материальными благами [16, с.102]. При этом отчуждение от широкой социальной среды часто сопровождается адаптацией к общностям правонарушителей. Это выражается, например, в неосознаваемом стремлении рецидивистов вернуться в места лишения свободы, где они чувствуют себя более адаптированными [16, с.61-72].

Тревожность, рассматриваемая Ю.М.Антоняном, М.И.Еникеевым, В.Е.Эминовым в качестве ведущего криминогенного свойства личности преступника, выражает возникновение состояния тревоги в относительно широком спектре ситуаций и более низкий порог возникновения этого состояния. Состояние тревоги понимается как эмоция, близкая к страху, проявляющаяся в различных состояниях - как беспокойство, нервозность, напряженность, опасение, неловкость, застенчивость, однако,в отличие от страха,источник опасности является воображаемым или неизвестным (или неосознаваемым) [350]. Тревожность порождает чрезмерную подозрительность, мнительность, обостренное ощущение угрозы своему бытию и, следовательно, повышает вероятность противозаконного поведения [16, с. 131]. В результате исследования авторы обнаружили у преступников более выраженную, чем у законопослушных граждан, внутреннюю напряженность, неуверенность, пониженную самооценку, пессимистическую оценку перспективы, депрессивное состояние, а у насильственных преступников (особенно убийц) кроме этого -выраженную эмотивность. Последняя проявляется специфически: как высокая чувствительность, уязвимость, ранимость в сфере межличностных отношений, обращенные не на сопереживание, а на защиту своего Я и сочетающиеся с ригидностью и застреванием аффективных переживаний [16, с. 125]. Мотивация антиобщественного поведения при этом связывается с такой потребностью, как защита своего биологического и социального бытия, обретение уверенности и снижение тем самым тревоги. Вместе с тем исследователи справедливо отмечают, что многие преступники не отличаются тревожностью [16, с. 144], что психологическое отчуждение фатально не ведет к совершению преступления. На наш взгляд, тревожность представляет собой предпосылку формирования и проявления названных криминогенно релевантных личностных свойств. Однако данная предпосылка однозначно не влечет их формирование. Кроме того состояния, обусловленные тревожностью и "производными" от нее свойствами, выполняют эмоционально-мотивообразующую функцию и не выступают непосредственной причиной криминального содержания поведения. Они могут находить реализацию (получать разрядку, компенсироваться) в непреступных формах поведения.

Значительное число исследований, проведенных в русле подхода, ориентированного на выделение ведущих криминогенных свойств личности, посвящено изучению насильственных преступников. В этих исследованиях внимание уделено выявлению психологических свойств, выступающих источником агрессивного поведения. Агрессия при этом трактуется как активность направляемая на преодоление препятствия, фрустрирующего фактора,, мешающего реализовать цель, с межличностной эксплуатацией, либо с реализацией "Я", с препятствиями внутреннего рода [362; 355; 365]. К криминогенно релевантным свойствам личности насильственных преступников исследователи относят: завышенный уровень притязаний и самооценки, эгоцентризм, повышенную обидчивость, эмоциональную неустой-чивость, высокую реактивность при отстаивании своих интересов, ригидность мыслительных процессов, низкие способности к адаптивным формам поведения, экстрапунитивную манеру реагирования на воздействия социального окружения [277, с. 133]. В других исследованиях отмечаются в качестве предпосылок агрессивности противоположные личностные черты: сниженное самоуважение, глубокое расхождение между реальным и идеальным "Я", высокая тревожность [360]; склонность к риску [353]; тенденция добиваться намеченных целей, игнорируя угрозу наказания [361]; раздражительность, повышенная восприимчивость, злопамятность [351], чувство собственной неполноценности, ущемленности, потребность утверждения в социальной среде и самоутверждения, властвования, а также потребность игрового типа, удовлетворяемая переживанием риска и других острых эмоций [16, с. 144-175]. У преступников, склонных к импульсивному насилию, выявлены расплывчатые, нереалистичные, иррациональные представления, касающиеся межличностных отношений и отношений с официальной властью; а в отличие от них,у лиц, совершающих обдуманное насилие, эти отношения представляются адекватными [364; 356]. В качестве внутренних источников сексуального насилия выделяются психические образования, порожденные психотравмирующими проблемами, связанными: а) с отсутствием или обедненностью контактов с матерями и отцами в раннем детстве; б) со сверхопекой матери, ограничением активности, привитием низкого самоуважения и высокой критичности; в) с незрелостью сексуальных навыков, подавлением нормальной сексуальной активности, навязанностью сексуального поведения извне, систематическим подавлением сильного гнева и влечений [354]. Л.Н.Собчик обращает внимание на существование агрессивности как акцентуированной черты (затрудняет адаптацию, приводит к конфликтам) и как заостренной психопатической черты (может проявляться во враждебно-разрушительных актах) [302, с. 164].

Приведенные данные об особенностях личности насильствен- ных преступников так или иначе характеризуют мотивообразующие свойства и их природу. Значительная часть из названных свойств носят характер эмоционально-мотивационных тенденций, проявляющихся в переживаниях и побуждениях отрицательной модальности. Эти побуждения требуют своей канализации (удовлетворения, разрядки, компенсации), которая может происходить путем совершения некоторых действий, имеющих как просоциальный, так и асоциальный или антисоциальный характер.. При этом выявленные в исследованиях мотивообразующие свойства зачастую имеют противоположное содержание. Это говорит о том, что мотивообразующие свойства личности не представляют ее криминогенную сущность первого порядка. Они могут в той или иной мере способствовать принятию криминальной цели (и способа) в порождении преступного поведения. Более непосредственно детерминируют ее принятие свойства, выполняющие целеориентирующую функцию.

Оценивая в целом подход, основанный на выделении ведущих криминогенных свойств личности преступника, необходимо отметить, что различные свойства, могут по-разному участвовать в детерминации преступного поведения -- обусловливать его мотивацию и противозаконную направленность, возможность реализации криминальной цели и т.д.. Поэтому можно утверждать, что психологические свойства, выделяемые в качестве ведущих (или характерных) для личности преступников, выполняют различные функции в комплексе ^внутренних детерминантов преступного поведения, в связи с чем их роль может быть различной: свойство может выступать определяющим порождение именно криминального содержания поведения (относиться к криминогенной сущности первого порядка) либо может быть функционально субординированным такого рода психологическому свойству личности. Логика анализа показывает, что характерные для личности преступников психологические свойства, обусловливающие эмоционально-мотивационные состояния, не являются определяющими детерминантами именно криминального содержания поведения. Ведь разрядка или компенсация , "неблагоприятных" эмоционально- мотивационных состояний может быть осуществлена непреступным путем либо побуждения могут произвольно сдерживаться. Из этого следует, что общественно опасная либо правомерная направленность поведения, "реализующего" неблагоприятные побуждения детерминируется свойствами, выполняющими иную функцию. Эта функция связана с принятием способа действий, определяющего содержание цели в поведенческом акте. К такого рода свойствам (личностным образованиям) может быть отнесена "ценностно-нормативная модель поведения" (А.Р.Ратинов) и другие их виды, выполняющие указанную функцию. Вместе с тем в литературе данные свойства еще не получили необходимого раскрытия. Не установлены достаточно четко их конкретные виды, определяемые видами процессов психической регуляции поведения, а также их связи в механизме преступного поведения с другими криминогенно релевантными свойствами,

В ряде исследований используется подход, предусматривающий выделение комплексов криминогенных свойств личности, которые лишь в совокупности определяют наличие потенции к преступному поведению. Такой подход используется С.В.Познышевым [255]. Исследователь рассматривает психологические особенности личности преступников, классифицируя при этом их на два общих типа - эндогенный и экзогенный. Среди экзогенных преступников он выделяет лиц, которые либо с достаточной ясностью не видели непреступных выходов из своего положения (глупые, малоразвитые, легкомысленные, боязливые, растерявшиеся, отчаявшиеся), либо видевших социально приемлемый выход, но не обладавших достаточной волей, чтобы своевременно его

использовать (пассивные, безвольные, застенчивые, бессердечные,

безучастные, нечестные). В числе эндогенных преступников выделены

импульсивные (испытывающие чувство удовольствия от процесса

совершения преступления), эмоциональные (совершающие преступления

для удовлетворения сильного чувства, разрядки аффекта), "расчетливо-

рассудочные" (совершающие преступления для достижения

имущественного, служебного, социального, семейного положения) [255].

С.В.Познышев разделяет свойства ("признаки") личности преступников

на основные и дополнительные. Он пишет: "К основным принадлежат те

взгляды, расчеты и склонности личности, вообще те ее черты, благодаря

которым представление известного преступления заняло у нее

господствующее место в сознании и возникла склонность к совершению

этого преступления для достижения определенных результатов.

Дополнительными являются те из признаков, характеризующих общее

физическое, умственное и нравственное состояние личности, в которых

можно видеть причину образования основных признаков или отсутствия

достаточных задержек их проявления" [255, с.69,88-89]. Такой

комплексный взгляд на совокупность свойств, выражающих

криминогенность личности,вносит полезный вклад в общие основания

построения психологической структуры личности преступника и

?, ? * типологических различий их личностей. Однако, в данной модели не

определены функциональные и содержательные особенности тех

свойств, которые определяют личностные причины и предпосылки

преступного поведения, их связи в механизме преступного поведения.

В.В.Юстицкий, основываясь: на психологическом исследовании личности и преступного поведения несовершеннолетних правонарушителей, обосновывает наличие "криминогенных акцентуантных комплексов, представляющих собой устойчивое сочетание определенной акцентуации с факторами, усиливающими ее криминальное проявление" [340, с. 10]. Он приходит к выводу, что несовершеннолетние преступники характеризуются "повышенной долей и выраженностью" ряда акцентуаций характера, которые участвуют в формировании "основных сторон механизма преступного поведения", а также в развитии "явлений, повышающих риск такого поведения" (алкоголизации, конфликтности взаимоотношений и др.). Исследователь отмечает, что акцентуации "воздействуют" на такие звенья механизма преступного поведения, как: а) потребности; б) "возможности удовлетворения потребностей правомерным путем" (трудности самоконтроля, фрустрация, агрессивное возбуждение, тревожность и др.); в) ценностные ориентации (связанные с механизмом "защиты Я" и др.). Кроме этого акцентуации опосредованно участвуют в "стимулировании" преступного поведения, содействуют формированию различных криминогенных факторов, в частности, обусловливая дезадаптацию несовершеннолетнего "в правопослушной среде" [340, с.23-25]. В.В.Юстицкий выделяет четыре криминальных акцентуантных комплекса: гипертимный, инертно- импульсивный, демонстративный, неустойчивый. Из описаний комплексов следует, что их криминогенность, обусловливается сочетанием акцентуаций с иными свойствами личности: "пониженной склонностью следовать социальным нормам и правилам", "склонностью к преодолению социальных запретов путем превращения их нарушения в игру", "циничными" или "антиобщественными" представлениями (о предпочтительности нетрудовых путей достижения целей) и др. [340, с.35-36].

Нельзя не согласиться с В.В.Юстицким в том, что акцентуации 'определенных типов участвуют в детерминации преступного поведения, выполняют функцию его предпосылок. Однако, при этом они не играют роль внутреннего причинного фактора в порождении криминального содержания поведения. Это вытекает из того, что значительная часть несовершеннолетних (как и взрослых), имея аналогичные акцентуации, тем не менее не совершают противозаконных деяний, а среди преступников немало лиц, не имеющих таких акцентуаций. На наш взгляд, акцентуаций порождают определенные эмоционально- мотивационные состояния, разрядка или реализация которых правомерным путем затруднена, либо побуждают к активности, осложняющей социальную адаптацию. Роль внутренних причинных детерминантов преступного поведения, следовательно, принадлежит иным свойствам личности, которые входят в криминогенный комплекс. Некоторые из этих свойств отмечены в исследовании В.В.Юстиц- кого, однако не получили систематизированного раскрытия с указанием их видов, функций в порождении преступного поведения и содержательных характеристик.

Комплексный подход к изучению личности преступника используется также в исследовании Е.В.Заики, Н.П.Крейдун, А.С.Ячиной [131; 164]. Они приходят к выводу о том, что непосредственным личностным условием отклоняющегося поведения является "сочетание в структуре личности ряда различных негативных криминогенных качеств (не менее трех)", касающихся отношения к будущему, социальных отношений и черт характера. Это сочетание, по мнению авторов, может быть разным [113, с. 87].

В целом, комплексный подход представляется перспективным для продвижения к системному объяснению криминогенной сущности

L

личности преступника. Можно полагать, что этот подход гносеологически закономерно предшествует формированию системного знания о личности преступника: обеспечивает накопление эмпирического материала о структуре и системных связях ее свойств. В то же время реализация этого подхода в -исследованиях имеет .существенный недостаток. Он заключается в изначальном ограничении состава криминогенного комплекса рамками гипотетической модели, принимаемой авторами без достаточных обоснований существенности включаемых в нее свойств. Затем устанавливаются корреляционные связи включенных в эту модель психологических свойств личности с преступным поведением индивида. В исследованиях, проведенных в русле такого подхода не находят отражения функциональные связи психологических свойств, включенных в криминогенный комплекс. Без раскрытия таких связей свойств в психологическом' механизме преступного поведения (представление их в некотором наборе) познание криминогенности личности не достигает уровня, необходимого для научно обоснованного решения практических задач прогностического и преобразующего характера. В представленных в литературе комплексных исследованиях недостаточно определенно раскрываются содержательные характеристики тех психологических свойств личности (включенных в криминогенный комплекс), которые определяют антиобщественную направленность поведения, а не только его мотивацию,

В криминологической и психологической литературе уделено внимание раскрытию обусловленности преступного поведения психическими аномалиями субъекта [13; 15; 127; 44; 178 и др.], Среди преступников, по сравнению с законопослушными лицами, выявлено значительно большее количество человек, имеющих психические аномалии. Устанавливаются некоторые связи определенных психических аномалий с типами преступных деяний. Так, Н.Г.Иванов отмечает, что большой процент "истериков" обнаружат среди лиц совершающих кражи в составе группы, психопатов - среди преступников, совершивших тяжкие телесные повреждения, хулиганства, посягательства на работников милиции, изнасилования и корыстно-насильственные преступления [127, с. 138].

Важные выводы для понимания роли психических " аномалий в преступном поведении, их связи с мотивацией этого поведения и отдельными свойствами личности сформулированы В.В.Гульданом на материале психологического анализа общественно опасных деяний, совершенных лицами, страдающими психопатиями [88]. Автор выделяет две линии формирования мотивов преступных действий психопатических личностей: нарушение опосредования потребностей и нарушение их опредмечивания. Нарушение опосредования потребностей обусловливает формирование: 1)аффектогенных мотивов, проявляющихся в стремлении к немедленному устранению источника психотравмирующих переживаний, когда эмоциональное возбуждение, возникшее в связи с объективной или субъективной невозможностью разрешить конфликт, разрушает внутренний контроль и побуждает к деструктивным насильственным действиям; 2) ситуационно- импульсивных мотивов, проявляющихся в стремлении удовлетворить потребность "ближайшим объектом" без учета существующих норм, конкретной ситуации, возможных последствий. Нарушение опредмечивания потребностей приводит к возникновению: 1) мотивов психопатической самоактуализации, в которых побудительную силу приобретает стремление к реализации некоторой черты личности (это стремление появляется при. рассогласовании "идеальной" и "реальной" самооценок); 2) мотивов-суррогатов, реализация которых ведет не к удовлетворению актуальной потребности, а к временной разрядке напряжения, связанного с ней; 3) суггестивных мотивов, которые формируются под реальным или. условным давлением референтной группы, образуют не связанные с потребностями цели и определяют появление не свойственных субъекту форм поведения [88].

В качестве личностных свойств, обусловливающих нарушения опосредования и опредмечивания потребностей в механизме преступного поведения, В.В.Гульдан выделяет: а) у возбудимых психопатов - повышенный уровень притязаний, неадекватную самооценку, внешнюю атрибуцию ответственности, склонность к лидерству, агрессивному и демонстративному реагированию, самовзвинчиванию, повышенную раздражимость, обидчивость, конфликтность, дисфорическую окраску настроения; б) у тормозимых психопатов - робость, нерешительность, склонность к тормозным реакци'ям или реакции "отказа" в сложных ситуациях, сверхконтролю над непосредственным эмоциональным реагированием [88, C.203--211, 223--230]. У неустойчивых психопатов в качестве свойств, обусловливающих нарушение опредмечивания потребностей, отмечается отсутствие стабильного динамического стереотипа, целеустремленности в поведении, быстрая смена интересов, склонность к переоценке своих способностей, поиску острых ощущений, развлечений [там же, с.231].

Эти выводы представляют ценность также и- для раскрытия личностной детерминации преступного поведения у психически здоровых лиц, поскольку, как доказывает В.В.Гульдан, направленность общественно опасных деяний, общий и специальный ? рецидив психически здоровых преступников и психопатов достоверно не различаются. Кроме того, мотивация противозаконных действий

(

психопатических личностей подчиняется общим закономерностям формирования мотивов психически здоровых лиц (имеет сходные этапы, звенья и основывается на аналогичных потребностях), а в содержательном плане детерминируется направленностью личности [88, с.247]. Нам представляется, что. наиболее существенные различия в психологическом механизме антиобщественного поведения психически здоровых лиц и психопатов выражаются в том, что у психопатов мотивация преступного поведения имеет качественно более высокую экспрессивность или обусловленность внушением, психологическим заражением. Эта более высокая выраженность указанных характеристик психической регуляции поведения у психопатов обусловлена аномальным (патологическим) заострением соответствующих психических свойств.

В ряде работ характеристика личности преступника раскрывается через построение структуры ее свойств. Вопросы структуры личности преступника рассматриваются в работах Г.А.Аванесова, Ю.М. Антонина, Ю.Д.Блувштейна, Б.С.Волкова, П.С.Дагеля, В.Г.Деева, А.И.Долговой, М.И.Еникеева, Г.Х.Ефремовой, К.Е.Игошева, И.И.Карпеца, А.Г.Ковалева, В. Н. Кудрявцева, Г.М.Миньковского, К.К.Платонова, С.В.Познышева, В.В.Романова, Е.Г.Самовичева, А.Б.Сахарова, О.Д.Ситковской, А.И.Ушатикова, Л.Б.Филонова, В.Е.Эминова и др. В них обосновывается криминологическая структура личности преступника и структура ее психологических свойств. В криминологическую структуру включаются социально-демографические и уголовно - правовые признаки, устойчивые проявления личности в поведенческих актах и деятельности, нравственные свойства, психологические и биологические особенности субъекта преступного поведения [см., напр., 195, с.30-37; 93, с.61-70; 25; 21]. Психологическая структура личности преступника рассматривается как включенная в более общую — криминологическую. К психологической структуре исследователи относят: свойства потребностно-мотивационной сферы (потребности, интересы, устойчивые мотивы и др.); свойства ценностно-нормативной сферы (взгляды, убеждения, ценностные ориентации, установки, позиции личности и др.); интеллектуальные свойства (уровень умственного развития, особенности мышления и др.); свойства, представляющие опыт, значимый в преступном поведении (знания, умения,- навыки, способности); эмоциональные, волевые и биопсихические свойства [см. 16; 21; 195, с.35-36; 182, с.263; 94; 300; 301

136, с.61-64; 271; 146, С.52--85; 321].

Психологические свойства, приведенные в обобщенных описаниях психологической структуры личности преступника г, выполняют определенные функции в порождении социального поведения, включая и общественно опасное. Однако, эти описания структуры ограничиваются указанием видов свойств и лишь в общих чертах касаются их содержательных характеристик. Такое описание психологической структуры личности преступника не дает научного знания того уровня определенности, которое может обеспечить решение указанных выше прикладных задач. Необходимо знание о системе свойств, рно должно раскрывать не только структуру криминогенно релевантных свойств, но и их организацию (субординационные и координационные связи), давать определение тех свойств, которые являются первостепенно существенными в детерминации противозаконного поведения, устанавливать их криминогенно релевантные содержательные характеристики. Без раскрытия криминогенного содержания психологических свойств личности и их внутрисистемных связей в детерминации антиобщественного поведения нельзя провести психологическое изучение конкретной личности с оценкой содержащихся в ней предпосылок к такому поведению. При этом принципиальное значение имеет обоснование критериев отбора свойств для их включения в психологическую структуру. Эти критерии определяются прежде всего целью построения структуры. Такой целью является получение знания, обеспечивающего построение такой психологической модели личности, которая бы служила основанием прогностической оценки ее криминогенной потенции, а' также основанием разработки психолого-педагогических задач по ее исправлению. В коллективной монографии видных отечественных криминологов этот критерий в общем виде выражается следующим образом: в структуру личности преступника должны включаться те свойства, которые "прямо или косвенно связаны с ... антиобщественным поведением человека, обусловливают или облегчают совершение преступления либо помогают понять причины его совершения" [195, с,31]. Эта общая посылка, однако, нуждается в конкретизации. Она основывается на положении о том, что личностные свойства, реализуются в определенных психических функциях в детерминации преступного поведения, несут определенное содержание и находятся между собой в определенных функциональных связях (субординационных и координационных). Поэтому обоснование критериев построения психологической структуры личности преступника требует раскрытия указанных характеристик ее свойств.

Один из аспектов рассмотрения личности преступника связан с раскрытием ее в соотнесении с внешними условиями как факторами антиобщественного поведения. Необходимо подчеркнуть, что взаимодействие личности с внешними условиями нас интересует не в плане формирования личности, а с точки зрения их связи в механизме преступного поведения. В ряде концепций зарубежных исследователей данный аспект детерминации преступного поведения рассматривается в русле бихевиористского подхода, когда определяющее значение в регуляции поведения индивида придается влиянию внешней среды. Такой подход имеет место в концепции социальной дезорганизации (К. Шоу, Г.Маккей), которая определяет, что правонарушитель - это нормальная личность, адекватно реагирующая на ненормальные социальные условия. Этот подход находит реализацию также в концепции социальной аномии (Р.Мертон), в основе которой лежит идея о том, что социальная структура порождает завышенные притязания определенных категорий лиц, но ограничивает возможности их удовлетворения, заставляя тем самым их вести себя не конформно, а противоправно. Данный подход воплощается также в концепции субкультуры (А.Коуэн, Р.Клоуард, Л.Один), указывающей, что деликвентные субкультуры продуцируют криминогенные потребности, содержание которых зависит от характера субкультур и могут быть ориентированными: на материальный достаток; на конфликтное достижение статуса в социуме; на различные формы аддиктивного поведения, представляющие уход от общества (алкоголизм, наркомания, необычные формы сексуальных отношений, поиск экстатичных переживаний, "запредельных эффектов" и т.п.) [по 336; 134].

В отечественной литературе влияние внешних условий в механизме преступного поведения рассматривается через анализ решения индивидом некоторой субъективной задачи, возникающей перед ним в конкретной жизненной ситуации. Понять эту "задачу" можно, лишь выяснив субъективную позицию преступника по отношению к окружающим условиям, что, в свою очередь, должно привести к пониманию мотивов и целей уголовно наказуемого деяния и психологических особенностей личности преступника [23, с.91; 175, с.185]. Криминогенное влияние ситуации, по верному замечанию Ю.М. Антоняна и Е.Г.Самовичева, возможно только в отношении личмости, которая "подготовлена" к этому системой своих взглядов и установок, ценностных ориентаций и ведущих мотивов. При этом авторы считают ситуативными преступниками тех, у которых сложилась личностно обусловленная жесткая зависимость от конкретной ситуации, в которой они действуют противозаконно, не видят возможностей иных непреступных способов действий" [24, с.96]. Более того, в силу своих личностных предпосылок у ряда правонарушителей проявляется склонность создавать условия (в том числе и социальную среду) для доминирования отрицательных свойств [24, с.88]. Так, лицо эпитимного типа всегда найдет к чему можно придраться, а паранойяльного типа ~ создаст повод для подозрений и ревности [22, с. 174]. Встреча индивида с определенного типа асоциальной группой и вхождение в нее становится естественной, благодаря ценностным эталонам личности [22]. Будучи включенным в группу, индивид побуждается к действиям, проецируя ожидания от него поступков со стороны окружающих, т.е. находится в центре "мотивационного поля", порождаемого внутренними^ внешними факторами [23, с.95],

В связи с изложенным подходом к пониманию влияния ситуации на порождение преступного поведения, одной из задач изучения личности преступника является познание ее диспозиций, предопределяющих криминогенно значимую оценку внешних условий: социальных условий; субкультуры локальной социальной среды, группы; поведения другого человека; обстоятельств конкретной ситуации. Роль этих диспозиций, как верно отмечает В.И.Чирков, "сводится не столько к прямой детерминации поведения, сколько к участию в формировании когнитивных оценочных схем, с помощью которых человек интерпретирует ситуацию. Последующие действия являются результатом этой интерпретации" [331, с. 117].

Обобщая приведенный аналитический обзор представленных в литературе психологических исследований личности преступника, необходимо отметить, что в современной науке еще не сложилась концепция, раскрывающая данную личность в совокупности основных аспектов ее системного объяснения и дающая научно обоснованный инструментарий для оценки криминогенной потенции отдельной личности, получения о ней достаточно конкретного знания прогностического и преобразующего назначения, обеспечивающего решение практических задач. Психологические феномены личности преступника изучаются либо без учета их функциональных и содержательных взаимосвязей в генезисе преступного поведения, либо без установления закономерностей связей с внешними условиями, социальной ролью и социальным статусом субъекта поведения, с его фоновым психическим (в т.ч. функциональным) состоянием и другими факторами. Остаются малоизученными закономерности связей психологических свойств личности, реализующихся в различных механизмах психической регуляции преступного поведения (интеллектуальном, эмоциональном, импульсивном), не раскрыта в соотнесении с • различными типами личности преступника системообразующая основа ее криминогенной сущности.